- Тверд. - сказал мальчик и стал падать, теряясь во сне. Его бережно подхватили сильные руки. Мужчины подняли его в седло и повторяли: "Тверд… в самом деле Тверд!.. Подкову, гляди, в руке всё равно держит. Какая-то важная ему эта подкова… Может из дома… Может отцова…"
Выждали немного, давая зубру уйти не тревожась, и поехали дальше в сторону Древляны. Весь отряд медленно. Один боец с детьми был отправлен в Белую Вежу, а Кудеяр с Прытком - скрытно вперёд.
- Ты видел, какой великан? - восторженно говорил Брыва. - Редко такого быка увидишь.
- Это не бык. - Сказал Горобей.
- Ну, зубр.
- Это не зубр.
- От как! А кто же это, по-твоему?
- А часто ты видал когда-нибудь, чтобы зубры вот такие здоровенные носили детей на загривке?
- Ну, это верно, редкий случай…
- А я думаю - единственный.
- Ты опять меня переумничал!
- Мало того, я думаю, это сам Велес к нам выходил.
- … Что тебе скажешь?
- Ничего не говори! Велес спас мальчишку с сестрой. Значит, этот мальчик особенный, богами отмеченный, для чего-то важного предназначенный…
- А девочка?
- Девочка… тоже…
- Умник ты, я знаю! Это значит, что Древляны вороги пожгли, а он с сестрой спасся…
- Кому - сила, кому - ум! Это значит, что нам с тобой работки не убавиться.
Когда въехали в Древляны одни во̀роны хозяйничали в деревне. Чернопёрые, спугнутые дружиной, с недовольным криком-граем поднялись на крыло, застили небо и ранний небесный свет. Дружинники искали живых. Среди погорелых домов и разорённых дворов нашли несколько маленьких детей, спрятанных родителями в разные закутки, забившуюся в погребе за бочки молодую девушку, что не смогла говорить, онемела. Нашли израненного мужчину, которого налётчики посчитали уже добитым. Разлепив глаза от смертельного мрака и увидев своих, мужчина прошептал: "Были немцы… волки-рыцари…" и закрыл глаза уже навсегда. Любомир отрядил ещё двух бойцов искать телеги, собирать скотину, и всех выживших везти в Белую Вежу.
Нашли бабулю древнюю, слепую. Та стояла на краю деревни и кляла слабым голосом находников. Из незрячих глаз текли слёзы. Поняв, что явился Любомир с дружиной, подняла костлявые руки, навзрыд трескучим слабым голосом взмолила: "Сыночки, сыночки! Догоните лиходе-ев! Покара-а-айте! Чтобы не было им места на белом свете!"
Глава четырнадцатая. Погоня
Стражники Вершислава рассыпались и осмотрели все ближайшие окрестности. Оценив разорение, следы и выслушав знатоков, Любомир решил, что от начала нападения прошло полсуток, а ушли налётчики часов шесть назад, не торопясь, но не спя, в ночь. Что полон* они взяли больше ста человек и мужчин и женщин. Что самих налётчиков около сотни пеших и несколько всадников.
- За кого они нас принимают? - грозно сверкнул очами Любомир перед стоящим кругом своих сотников и десятников. - Рассчитывают пешком, да с полоном уйти от дружины?! Если только основная их сила поджидает нас в засаде… Приманка?.. Вершислав - разведку вперёд! Бранибор - изготовиться к нападению в любой миг. Ухо держать востро! Мы их догоним и всех положим! Полон отобьём! Начальники - к войску! Выступаем.
Это всё заняло четверть часа.
Маленькое войско двинулось по следу.
По следам целой толпы народа идти было легко, трудно было предвидеть замысел врага. Поэтому Вершислав разделил свою полсотню, идущую впереди на пять частей по десять бойцов.
Первая десятка пошла скорой рысью по самому широкому следу, который шёл на солнечный заход в глубину леса, вторая и третья - на сто саженей правее и левее, четвёртая и пятая- на двести саженей правее и левее первой.
Вершко ехал и рассуждал так: впереди речушка небольшая делает поворот влево на юг, к Нареву. Преследователь выходит на берег, идёт по следу, поворачивает налево, а солнце как раз на полдне и слепит ему глаза, потому как это, по хитрости затаившихся им выгодно, засада может ждать там. Если засада сидит слева от реки в подлеске, можно и не увидеть, это значит пропустить важный первый момент нападения, и биться будет неудобно, отступая в реку.
Сам Вершко со своими друзьями был в четвёртой десятке, которая, как ему казалось, быстрее всего должна была обнаружить засаду. Но, так рассуждая, прикинув, где место предполагаемой им засады, Вершислав быстро вернулся к Любомиру и доложил о своём соображении.
Любомир ответил:
- А если неправ? Будем ждать разведку - потеряем время.
- Пусть сотня идёт, как шла, а я своих перестрою и напрямик туда, проверю, если найду засаду и нечаянно вступлю в бой - пущу две стрелы со свистком одну за другой.
- Что за свисток?! - изумился Любомир.
- Вот. Недавно сделали, переняли у половцев. Не успел показать. - Вершко подул в наконечник хитрой стрелы, получился натуральный и довольно сильный свист!
- Ну, Вершислав, ты меня снова удивляешь! - усмехнулся Любомир. - Давай, действуй!
Догнав своих товарищей, Вершко объяснил, что делать, перестроились. Растянувшись по лесу очень жидкой цепью полусотня наблюдала друг друга - кто, где, что увидел. Ехали при этом довольно быстро. Через часа два, намного раньше, чем ожидал враг, увидели почти в том самом месте, где и думал Вершко. Посмотрели. Свистеть не стали. По цепи передали - крайний ускакал остановить движение князя. Полсотню Вершислав потихоньку вывел назад и вернулся к Любомиру.
- Нашли, князь, немцы! Хорошо вооружённые.
- Много их?
- Больше, чем мы думали. Сотни три с пиками. Ждут нас, похоже, попозже. Полона с ними нет. Эти нас ждут, а полон, видимо увели дальше.
- Три сотни в лесу с пиками - это намного хуже… и, значит, ещё не все, по крайней мере, ещё те, что полон увели. Что думаешь Бранибор?
- Если они сидят в лесу с пиками, значит, рассчитывают напасть на конный отряд, у которого нет дороги к отходу. Значит, впереди ещё крупные силы. Эти нас пропустят и закроют отход, те прижмут, и всё - котёл. Значит тут дело не в самом налёте на деревню, а охотятся прямо на нас, князь.
- Что правильно сделать?
- Предлагаю разбить сначала эти три сотни, а там видно будет.
- И как мы это устроим?
Бранибор подумал недолго и изложил:
- Вершислав со своими будет изображать основной отряд, идущий по следу. И вдруг, проходя мимо них, он увидит засаду и начнёт в них стрелять. Те ввяжутся в бой и попрут на него с пиками - у них же пики и они немцы, будут следовать плану в голове своего начальства. Тем более их намного больше. Мы будем ждать в этом же лесу и даже на той же стороне, только немного поглубже, куда они должны погнать Вершислава. Вершислав потянется по дороге, а затем резко перейдёт реку в брод и окажется сам на берегу, а немцы, идущие за ним, на открытом месте и в воде. Немцы откроют нам свой тыл. Мы будем действовать очень быстро и крайне жестоко. Непреодолимо. И всё. Ту немецкую часть, которая нас ждёт дальше по дороге, мы должны опередить.
- Что же, осталось привести это в хорошее исполнение. Командуй, Бранибор! - немного подумав, бодро сказал князь.
Приготовления заняли меньше часа. Быстрым и скрытным броском отборная сотня обошла засаду через её тыл.
Вершислав в княжеском червонном плаще со своей полусотней ехал быстрым шагом по следу, оставленному множеством ног по небольшой дороге вдоль левого берега невеликой речицы. Солнце начинало нехорошо светить ему слева и прямо в глаза. Брыва рядом справа скалил зубы. Горобей рядом слева мотал головой. Кудеяр с Прытком аж светились от радости. Что им дался этот княжеский плащ? Остальные тоже ведут себя как дети, как будто играться едут!
И некому было поднять меч на меч. Некому было поставить щит. Некому было потушить огонь. Некому было загореться пламенем мести и стать сталью обороны. Смрад поднялся как туча. Страх поднялся как гора. Давя и сметая.
Напротив густого подлеска слева отряд начал удивлённо изображать, что следы показывают что-то странное, носом землю ковырять, ругаться. Не отряд, а ватажка актёров. Прошли за тихо сидящих немцев. Кудеяр носом повёл по воздуху, как будто он из того балагана с песнярами, и стал тыкать пальцем в кусты. Ну, роль такая досталась! Вершислав дал команду и первый выстрелил в кусты. Кусты затрещали от бьющих стрел. А те в кустах сначала терпели и молчали, их же не видно должно быть, рано показываться. Пока, кого-то совсем хорошо пришпилило, и он заорал. После чего послышалась отчаянно смелая команда "At-tak!!!" и на дорогу посыпались кнехты с пиками, сразу, как было задумано, строясь против конного удара и отсекая путь к спасению.
Отряд Вершислава со всех сил поливал кнехтов стрелами, которых каждому навешали по три колчана, отступая по дороге в нужную немцам сторону. Стрельба дала некоторые плоды: тридцать-сорок кнехтов уже валялись или корчились, раненные в руки-ноги, кто куда на дороге и в кустах. Это всё продолжалось совсем недолго - простая лучина и наполовину не сгорела бы, а по насыщенности дела показалось долго. Наши всё стреляли и стреляли, а немцы всё большим числом выбегали из леса и строились многочисленной стеною и страшно наставляли пики. Немцы, построившись, наконец, бросились на русов с пиками наперевес.
Охранная полусотня поскакала прочь, не вступая в рукопашный бой, и имея небольшой отрыв, резко взяла вправо, прямо в реку, быстро переходя её вброд. Кнехты бросились ловить уходящих, получали стрелы в лицо, теряли строй. Когда одна сотня кнехтов развернулась от остальных, и побежали перекрыть реку сзади от Вершислава, показав свой тыл лесу, из леса без криков и лишнего шума выскочила сотня Бранибора, чего немцы никак не ждали и даже не оборачивались в запале ловли "князя русов" в червонном плаще. Бойня - подходящее слово для того, что сделала отборная сотня с немцами. Лавиной во главе с Любомиром и Бранибором, сметающей пики и головы, она прошла вдоль и поперёк реки. Охранная полусотня довершала дело стрельбой с близкого расстояния.
Но, пока дело было сделано, вокруг "князя" в червонном плаще образовалось особо кровавое месиво. Все кнехты кинулись именно на него. И Вершко попал в самый переплёт. Сразу несколько пик ударили в него.
Брыва ревел огромным туром-быком, рассекая кого-то пополам исполинским мечом, давя и глуша по трое, кого богатырским конём, кого могучей десницей.
Горобей правил конём одними коленями, как истинный центавр-китоврас, сверкал сталью двух клинков. Как мельница богов, отправляющая души непрерывным потоком прямиком в ад.
Кудеяр спешился и по колено в воде, ныряя между пик и мечей, как ваятель из кошмарного сна вурдалака, отсекал всё лишнее мечом и подправлял ножом.
Прытко успевал закрыться и ударить, и этого довольно.
А Вершко крутанулся вместе с конём, отклонил две, срубил одну пику, а сразу две пропороли его буланого коня. И, вырываясь из стремян, ища себе место, где нет смертельного железа, Вершко уже в себе плакал, что и этого коня не уберёг: "Что же это за судьба такая!!!" Снаружи кнехты увидели искажённое, но и освещённое яростью лицо, как выплеск крови, червонный плащ, сверкающий круг, описанный явно дорогим мечом, и даже отпрянули: "Князь!!! Простым наскоком не возьмёшь!"
Предводитель засады и два сотника из трёх - рыцари были здесь. Но Вершко был очень зол и гневен. На вероломных ляхов, на грабителей немцев, на нерасторопного себя, на потерю коня, на дурацкий маскарад. И в этом напоре ярости нападающие кнехты и рыцари показались ему жалкой кучкой недостойных негодяев. Он сам напал на них всех! Без щита. С одним мечом и в червонном плаще.
Немцы кричали, тыкали в него пиками, крюками, старались достать мечами, шестопёрами, клевцами, мешались друг другу. А он орал: "По-ор-рву-у-у!!! Мра-а-а-азь!!! За деревню!!!" - и крушил направо и налево, и вперёд, и назад, и по кругу, и с вывертом, и с наскоком, и с приседом, и по солнцу, и месяцем, и соколом, и вороном, и рысью, и пардусом, и бером, и росомахой*, и по-всякому раскидывал их, как щенят многовесных. Оружие часто вылетало из рук одуревших немцев, или даже разлеталось на куски. И кто-то из них всё падал в реку под ногами и больше не поднимался. А он всё крушил и крушил весь мокрый, потный, в брызгах воды, политый чужой кровью…
Старый вояка с выпирающим подбороком, стоявший во главе немцев, тот самый Берг и кричал, и приказывал, и подбадривал, и взывал к христианскому богу, борясь против Вершислава. И увидел, наконец, что нет на того пересилка, что попасть под кровавый меч бешенного руса может стать и его участью. Увидел, что вся битва проиграна, а другие русы ещё бо̀льшим числом мчаться страшной конной лавиной сюда, своим на подмогу. И, как грамотный стратег, решил, что только глупцы сопротивляются при явно проигрышном соотношении сил. Развернул коня и дал шпоры…
Река стала вся красной. Такой красной, что было видно рыбу под ногами. Много рыбы, в том числе передавленной. Битва закончилась полным уничтожением наёмников засадного отряда, за малым исключением. Солнце было как раз на вершине, сверкало отблесками на красной реке.
Русы потеряли пятерых! И Вершислав - буланого коня. А над рекой поднялось марево водяной пыли, и в ней засветилась короткая, яркая радуга. Славяне, задирая головы вверх, поснимали шеломы: "Прощайте, братцы! Слава Богам и Предкам нашим!" - думали о погибших товарищах.
- Ты, Вершислав, истинный БОЯРИН*! - говорил смеясь, подъехавший князь. - Яростен в бою как сам Перун! Оглянись, скольких ты один перемесил! Удивляешь меня всю жизнь!
- Да, браточек, этого я про тебя не знал! Снимаю шелом перед тобой. - Сказал Бранибор-багатырь и даже приклонился брату мокрой от пота головой.
- Вершко, ты как? - заглядывал ему в очи Святояр и ходил пересчитывать побитых братом.
Кудеяр, ставши рядом, спросил:
- Не зацепили тебя, Вершко?
А Вершко молчал. Вымыл в реке меч, стоя на берегу, обтирал его рукавами, осматривал, где царапины появились, не имея слов. Поводил плечами, не чувствуя ран.
Друзья и многие другие бойцы сошлись вокруг, обступили Вершислава и гордились благоговейно, молча. Пока Горобей не нашёлся:
- А что, может ему этот червоны плащ уже и оставить, всё равно весь продырявленый, хотя он и без плаща весь красный, как в плаще! Вообще же червонный плащ то и значит - "багрянец крови пролитой врагов!"
- Ну вот… не заминай мне в голове! - откликнулся Брыва добродушно. - видишь, человек не в себе. Надо было ТАМ помочь, а не ТУТ языком блевяскать*, такой умный!
- Я блевяскаю?! А что ты сам ему ТАМ не помог?! - хочу тебя спросить. - тоже без обиды парировал Горобей. - ты такой здоровый!
- Я был занят, разве тебе не понятно?
- А я, по-твоему, что - карасей разглядывал?
- Ты карасей шинковал, как капусту, я видел! По двадцать раз одного и того же всё тыркал, но зато быстро!
- А ты мог бы с такою своею силою и что-нибудь доброе уже сделать! Например, плотину от немцев, чтоб не лезли. Гляди, их больше, чем рыбы!
- Вот, что тебе скажешь?! - счастливо улыбался Брыва.
- Ничего не говори! Просто слушай! - так же в ответ посмеялся Горобей.
И Вершко улыбнулся, наконец, и потом сокрушённо махнул рукой:
- Это, наверно, с бати началось!
- Что началось?
- Да, кони мрут подо мной, как мухи!
- Жаль, конечно, коника, добрый был помощник. Вишь, тебя собой заслонил… Но не кручинься, братушка, твоё дело поправимое! Лишь бы на тебе мухи не жили, как кони!..
Полон нашли ещё дальше на три версты, в лесу - связанных, освободили. Небольшую охрану повязали без сопротивления. Селян привели ближе к месту побоища, где основная часть дружины отдыхала и перевязывала раны. Сказали селянам ждать, потому как, если самих дружинников побьют, то и селяне не спасутся. Пловда и Граник прискакали из разведки, сказали, что движется большой отряд немцев прямо сюда. Около тысячи конных. Будут быстрее, чем через час.
Любомир сидел в тени дерева с перевязанной правой рукой, лёгкая царапина над локтём, не до кости и рука шевелиться. Мечтательно поглядел в небо:
- "Речица, речица, ты волною грай, грай, речица, речица, хучей поспевай!"… Вот бы мир был! Сколько бы добрых дел можно было сделать!..
- А сейчас что делать будем? - спросил Вершко, лёжа на спине с травинкой в зубах.
- Всё идёт как задумано. - спокойно сказал Бранибор, сидя с прямой спиной, ноги сложены под себя. - Мы разбили три сотни. Потерь почти нет. Освободили полон. Опередили основные силы немцев. Сейчас надо только понять, как правильно сражаться дальше.
- Что-то не идёт мне ничего в голову, Бранибор. - сказал Любомир. Если уйти, селяне пропадут. Нельзя уходить. А нас неполные полторы сотни против тысячи. Ещё три десятка ранены, и все утомлены. Невозможно. Даже если мы поскачем отсюда сами, нас могут настигнуть по следам. У них могут быть кони свежее.
Угораздило нас на такую силищу немцев. Как раз после того, как большая часть нашего войска ушла. Даже если рыцарей там немного, скажем… сто, то всё равно - тысячу не раскидаешь.
Вершко прикидывал вслух:
- Какую можно сделать хитрость или отвлекающий манёвр. Или что??!
- Надо было бы броситься на них со всей мощью, напугать и повернуть в бегство… но только мощи у нас не хватает. - думал вслух Бранибор.
- А какую интересную песню пели бременцы! - заулыбался Любомир, - вроде про тебя и, сразу, про вашего отца - поучительную: "Не лезь на рожон, если не имеешь достаточно сил"… про спасение в реке…
Вершко поднял голову:
- Может, в самом деле наше спасение в реке - там столько ихних трупов валяется, может, этого и напугаются?!
- Надо обмануть, показать, что у нас достаточно сил… и напугать! - сказал Бранибор, - опасное, но единственное. Селян в дело! Быстро надо делать!!!
Любомир и Вершислав вскочили и хором:
- Что делать?!
Через почти час появилась голова вражеского отряда. Бранибор, отправивший всех раненых в задний ряд, перегораживал узкую лесную дорогу всей полуторной конной сотней, в десять плотных рядов. Вершислав с князем и стражей стоял сзади. Селяне, расставленные по всей ширине окружающего леса, должны были изображать спрятанное большое войско, выдавая его перешёптыванием и еле слышным бряцаньем оружия, подобранного у поверженных кнехтов. Русло реки было поперёк завалено свежесрубленными стволами деревьев, которые валили кнехтовскими мечами. Дерево рубить мечом - никудышнее дело, ну а приходиться. Навалили дерев вроде и немного, но они всё равно создавали труднопреодолимое препятствие. Впереди этого заслона по всей реке на треть поприща, наверное, по протяжению плавали все три сотни погибших немцев - жуткое зрелище. С другой стороны дороги деревья были подрублены, и приготовлены к повалу, если бы немцы атаковали. Засека значительно затруднила бы продвижение вражеской конницы, а кого-то из них просто передавила бы.