- Вот как? - удивился Адем.
- А жена старика досталась тебе, между прочим. Об этом-то тебе известно?
- Почему мне?
- Будто мы не знаем!
- Ничего мне не досталось. Его жена смотала удочки!
- Куда же?
- Откуда я знаю? Сказала моей матери: "В Адапазары у меня живут родственники, поеду к ним".
Парикмахер Лятиф улыбнулся.
- Ну что ж, побаловался с ней немного, и на том скажи спасибо.
Вскочив с места, Адем зло и длинно выругался.
- Я честный человек! Верю в аллаха. Да, мы пили ракы, веселились, но не за его счет. Я тратил на это в два раза больше, чем старик. Сам зарабатываю и не нуждаюсь в чужих деньгах! - крикнул он под конец и выбежал из кофейни.
Оставшиеся тотчас забыли о нем. Всем было жаль Джевдета. С виду парень вроде молодец. Молодец-то молодец, но зачем он сжег деньги? Разве нельзя было их где-нибудь спрятать?
- Спрятал бы, а через некоторое время показал бы дядюшке Мюфиту, где спрятал, не так ли? - подмигнул парикмахер Лятиф.
Тщедушный Мюфит-эфенди вспылил. Он не касается недозволенного. Аллах не уготовил ему такой судьбы. Общее добро должно оставаться достоянием всех. Если он чего и желал, так это спокойно предстать перед всевышним.
Хасана Тахсина это совсем не интересовало, он думал только о Джевдете. После того как сторонники партии "Свобода и согласие" убили Махмуда Шевкет-пашу, Хасан оказался в числе арестованных и попал за решетку. Он-то хорошо знал, что такое тюрьма. Если у тебя нет никого на свободе, кто о тебе бы позаботился, приходится очень туго.
На что надеяться мальчишке?
Несколько дней жители квартала только об этом и говорили. Ребята тоже жалели Джевдета. Даже Айла. Лежа в постели, она долго не могла уснуть, думая о нем, плакала. "Да, жаль мальчика, - сказал ее отец. - В тюрьме среди жуликов и негодяев он окончательно испортится!" - "Как испортится?" - не поняла Айла. "У карманников научится лазить по карманам, у грабителей - грабить. Бедняга!"
Вскоре по кварталу пронеслась весть: умер Ихсан-эфенди! Смерть эта потрясла и взрослых и детей. Даже Мюфит-эфенди забыл о своей неприязни к старику.
Весельчак-парикмахер Лятиф больше не улыбался. Хасан Тахсин ходил мрачный. Жители квартала от мала до велика раскаивались - зачем нужно было называть Ихсана-эфенди рогоносцем, наговаривать на него?.. В памяти всплывало печальное лицо старика, смотревшего на них полными упрека глазами..
На похороны пришел весь квартал. Холодный как лед ветер гулял по кладбищу, свистел в кипарисах, завывал между поросшими зеленым мхом могилами. Но никто не замечал холода. Даже дождь и снег не разогнали бы пришедших на похороны людей. Больше всех сокрушался Мюфит-эфенди: ведь и ему в скором времени предстояло проделать свой последний путь. Забыв на время о слабом сердце и немощах, он с каким-то особым старанием, выбиваясь из сил, карабкался по разрушенным ступенькам кладбищенской лестницы.
Когда гроб опускали в могилу, хлынул проливной дождь. Мулла, читавший дрожащим голосом молитву, зачастил, желая поскорее кончить церемонию. Люди плакали, сбившись в кучу среди омываемых дождем могильных камней.
На следующий день Хасан Тахсин предложил навестить в тюрьме Джевдета. И опять все с готовностью согласились, в том числе и Мюфит-эфенди.
- Да поможет бедняге аллах! - вздохнул Хасан Тахсин. - Тяжело в тюрьме, когда никто не навещает! От мачехи ему добра ждать нечего, а отец умер. Кто же о нем позаботится?
Джевдет уже много дней сидел в мрачной и темной детской камере. Самые противоречивые чувства терзали его душу. Ему казалось, что в тюрьме он как-то сразу повзрослел. Вот только камера, где он сидел, совсем не походила на ту, в которой находились в заключении Жано и Яник. Там узкое высокое окно. А здесь окна не было совсем. Нечего и пытаться бежать. Ну, а что же будет дальше? Ведь он все-таки невиновен!
Скоро, очень скоро все выяснится, и его выпустят на свободу. Он узнает новости от соседей, будет сам рассказывать. Только не Кости, конечно. Встретит его и даже не взглянет. Зачем Кости впутал в это дело Джеврие? Правда, ничего плохого не случилось. Наоборот: он повидался с Джеврие. Но все равно Кости не должен был называть ее имени!
Джевдет зевнул, потянулся.
Неужели и сегодня не придет отец? Ему не на чем спать. За целый день дают только кусок хлеба. Других ребят навещают родители, приносят еду. И его отец, конечно, придет. Об этом говорила во сне мать: "Отец придет, принесет тебе постель и что-нибудь вкусное, не огорчайся!"
Мысли его снова вернулись к Джеврие. Он вспомнил, как всякий раз, когда они оставались вдвоем, она старалась утешить его. Ему очень хотелось, чтобы она взяла его сейчас за руку и сказала: "Не сердись, Джевдет-аби!"
В гудевшей, как улей, камере изредка раздавался голос стражника, выкликавшего имена заключенных. Джевдет ждал, когда этот голос позовет его. Отец придет, обязательно придет к нему на свидание!
- Джевде-е-е-т!
Нет, он не ослышался. Это вызывали его. Джевдет вскочил на ноги. В дверях он столкнулся с Козявкой. Это был худенький, небольшого роста паренек лет четырнадцати. Еще до того как его отец, квартальный сторож, поспорив как-то о знатности происхождения, убил своего приятеля, Козявка уже был настоящим бичом квартала. Он расплющивал камнем головы котятам и щенкам, отнимал у малышей деньги, воровал с лотков, обдирал с куполов мечетей свинцовые пластинки и продавал их, курил, играл в карты, сквернословил, а тем из взрослых, кто пытался его наставлять, бил по ночам стекла в домах. Козявка не пропускал ни одной школьницы, чтобы не привязаться к ней. Однажды он затащил какую-то малолетку в развалины. За это старший брат девочки отколотил его. А на следующий день Козявка взял дома бритву и зарезал парня…
У Козявки был маленький кривой рот. Неприязненно поблескивали узкие светло-голубые глаза. В любую минуту можно было ожидать от него какой-нибудь гадости. В тот день, когда Джевдет вошел в камеру, Козявка бросил перед ним миску, требуя денег. Кроме того, Джевдету было очень обидно, когда тот называл его воришкой.
- Эй, ворюга, к тебе пришли! - с нехорошей ухмылкой бросил Козявка.
Джевдет остановился.
- Слушай, ты!.. Я тебе сказал, чтобы ты не называл меня так!
- А разве ты не вор?
- Конечно, нет.
- Может, тебя сюда привели прямо из мечети?
- Джевде-е-е-т! - снова громко позвал стражник.
Джевдет выскочил из камеры, сбежал по лестнице, прошел по каким-то темным коридорам и оказался в комнате свиданий. Здесь он был впервые. Арестанты оживленно беседовали с посетителями, которые находились по другую сторону железной решетки из толстых прутьев. Оттого, что говорили все сразу, услышать и понять друг друга было трудно - для этого надо было кричать. В комнате стоял невообразимый шум.
В толпе посетителей Джевдет искал знакомое лицо отца, и поэтому он не видел ни Хасана Тахсина, ни других. Но через некоторое время заметил их - вернее, они сами окликнули его:
- Джевдет, сынок, Джевдет!
Наконец он узнал их.
- Как поживаешь, сынок?
Джевдет был удивлен. Почему пришли они, а не отец? Что нужно этим людям?
- Спасибо. А как вы?
Никто из них не расслышал его.
- Тебе чего-нибудь надо? - крикнул Хасан Тахсин.
На этот раз не слышал Джевдет.
- Почему не пришел отец?
Они опять ничего не услышали.
- Тебе чего-нибудь нужно, сынок?
Джевдет не ответил.
- Скажите отцу, чтобы принес постель. У меня нет денег. Пусть обязательно придет!
- Вот мы принесли тебе поесть. Скажи, что тебе еще надо!
- Пусть придет отец. Скажите, чтобы захватил тюфяк. В камере холодно, я мерзну, могу заболеть!
- Да наградит тебя аллах терпением, сынок! Отец твой спит в земле…
- Пусть принесет тюфяк… который мать сшила! - не слыша их, кричал Джевдет.
- …Дай бог тебе долгой жизни!
- …Чтобы не забыл подушку и одеяло!
- …Если тебе что надо, не стесняйся, сынок! Каждый из нас считает себя твоим отцом!
- …и шерстяное одеяло. По ночам стало холодно!
- …
Свидание закончилось. Джевдет вернулся в камеру со свертками. Перед ним как из-под земли вырос Козявка.
- Что это у тебя там, жратва?
- Не твое дело! - разозлился Джевдет.
Стоявшие за Козявкой ребята постарше тотчас окружили Джевдета. Заложив руки за спину, они сгрудились вокруг него и посмеивались.
- Да кто же ты такой, наконец?
- Это мое дело, кто я. Тебе-то что?
Джевдет попытался пройти, но Козявка преградил ему дорогу.
- Спрашиваешь, какое мне дело? Я в этой камере все равно что аллах!
Ребята захохотали. Джевдет растерянно смотрел по сторонам. Неожиданно Козявка ударил его кулаком. Свертки выскользнули из рук Джевдета. По полу рассыпались виноград, сыр, булочки. Босоногие, оборванные мальчишки, как саранча, набросились на съестное. Джевдет не знал, что делать. Он не заметил, что из носа у него течет кровь. Козявка стоял, заложив руки за спину. Стоит Джевдету пошевельнуться, и он бросится на него.
- Балда! - сказал Козявка. - Спорить со мной не советую. Ну, вали на свое место!
Джевдет не двигался и только смотрел, широко раскрыв глаза.
- Чего стоишь? Иди!
- Не пойду.
- Тебе еще мало! Да? Поганый воришка! Ха! Стащил деньги у отца! А знаешь, за что попал сюда я? Я убил человека. Понимаешь - человека!
- Молодец, Козявка! - кричали старшие ребята. - Дай ему еще!
Джевдет не двигался. В ушах у него звучал голос Козявки: "Поганый воришка!" Выходит, он всего-навсего воришка? Но ведь он им не был, он не крал денег. Он сказал это, чтобы спасти отца, выручить мать и сестру Кости. Вдруг Джевдет почувствовал, как кто-то схватил его за руку и потянул. Он резко обернулся. Это был Хасан, тот самый голубоглазый мальчик, который уступил ему постель. Он так же, как и Джевдет, жаловался на мачеху. Она оклеветала его, заявила, будто он бросил в колодец своего полуторагодовалого сводного братишку. На самом деле он был тут ни при чем. Пошел играть с ребятами в футбол. А малыш сам залез в огород и нечаянно упал в колодец.
Хасан тоже находился под следствием. Иногда его вызывали в суд. Он учился в первом классе средней школы. И если бы не тюрьма, то был бы уже во втором классе. Хасан не унывал. Он взял с собой учебники и занимался прямо в камере.
Хасан говорил, что, даже если его осудят, он все равно будет заниматься в тюрьме, а выйдя на свободу, сдаст экзамены. Он сидел над книгами с утра до ночи.
Козявка не спускал глаз с Джевдета. Хасан оттащил Джевдета в сторону.
- Надо было и этому всыпать! - пробурчал Козявка.
- Как раз время, - сказал кто-то.
- Него же ты не всыпал?
- Ничего, они еще оба получат свое! - пробормотал Козявка. - Начальник тюрьмы… Если б не он…
Начальник тюрьмы никогда не защищал Хасана. Но он знал, что Хасан не такой, как другие мальчики: много читает и не способен на подлость. Во время обхода ему всегда докладывал Хасан. Не случайно Хасан пользовался определенными привилегиями в камере. Ребята избегали его. И все-таки не боялись: играли при нем в карты и курили гашиш. Хасан мог бы донести и даже показать, в каком месте хранится гашиш. Но он не делал этого. Единственной его страстью были книги. Он выйдет из тюрьмы, сдаст экзамены и, не теряя ни одного года, продолжит занятия, закончит лицей и станет доктором.
Джевдет прислонился к стене камеры. "Поганый воришка!" В уголке рта запеклась вытекавшая из носа кровь. Ведь он не был вором, он не воровал денег, так чего же Козявка называет его поганым воришкой, унижает?
Джевдет подумал об отце. Почему же он не навестит его, ведь пришел почти весь квартал? Даже шофер Адем! Или отец никогда не придет? Может, так захотела мачеха?
- Вставай, - положил ему руку на плечо Хасан, - выйдем из камеры. Погуляем.
Джевдет поднялся. Они вышли. По коридору группами и в одиночку расхаживали взад и вперед арестанты. Дойдя до конца коридора, они поворачивали и шли обратно. Почти не разговаривая, молча проделывали без конца один и тот же путь, не переставая курить и перебирать четки.
Хасан и Джевдет присоединились к прогуливающимся по коридору заключенным.
- О чем ты думаешь? - спросил Хасан.
Джевдет вздохнул, ничего не ответил.
- В самом деле, о чем думаешь? О Козявке?
Джевдет уже давно забыл эту стычку.
- Нет, не о нем.
- Тогда о чем же?
Джевдет опять вздохнул.
- Об отце! Соседи приходили, а его нет и нет!
- Придет. Видишь, мой старик приходит! Отец никогда не забудет сына, который томится в тюрьме. Так, значит, вы с Кости собирались в Америку? Что бы вы стали там делать?
Джевдет улыбнулся.
- Я бы стал ковбоем, а Кости певцом. Ты читал "Кругосветное путешествие двух мальчиков"?
- Читал. Чушь! Я не верю этому.
- Не веришь?!
- Конечно! Все это вранье. Ничего общего с жизнью, выдумка. Я думаю о школе, о моих товарищах. Какие они счастливые - учатся! - Хасан вздохнул. - Знаешь, о чем я молю аллаха? Чтобы свидетели выступили в мою защиту, судья оправдал бы меня и освободил. А потом, потом я…
Хасан весь трепетал при мысли о будущем. Он снова поступит в школу и расскажет своим товарищам о тюрьме, о том, как он жил среди убийц и воров. Как с наступлением темноты закрывались на замок двери камер. А среди ночи неожиданно слышались крики, потом раздавались свистки стражников, поднималась беготня. Это в какой-то камере завязывалась драка во время игры в карты или из-за гашиша. Вытаскивались ножи, и "поднимались паруса".
Хасан рассказывал с волнением. Джевдету нравились новые слова, особенно: "сусталы", "зула", "поднять паруса". "Зулой" называли потайное место, где прятали ножи и гашиш. "Сусталы" - нож. А когда начиналась драка, говорили: "подняли паруса". Джевдету очень хотелось увидеть, как дерутся настоящие мужчины.
- Здесь в открытую, один на один не дерутся, - сказал Хасан.
- А как же?
- Как правило, нечестно, подло. Если у тебя есть деньги, ты можешь за несколько курушей нанять любого бродягу, и он сделает из твоего врага шашлык!
- А из-за чего дерутся?
- Чаще всего из-за гашиша, опиума. Когда играют в карты. Или из-за жратвы…
Они проболтали допоздна. Стражники начали закрывать двери камер. Мальчики пробрались на свое место. Джевдет спал под одним одеялом с Хасаном. Вдвоем было неудобно, но приходилось с этим мириться: по ночам в камере страшно холодно.
Хасан принялся за приготовление ужина. Он достал котлету, помидоры, брынзу.
В камеру вошел начальник тюремной охраны - высокий худой старик, любитель пошутить.
- Эй вы, все на месте? - спросил он.
- Все, господин начальник! - выскочил вперед Козявка.
- А ну-ка, пересчитай, голубчик, этих шалопаев! - повернулся начальник к надзирателю.
Молодой надзиратель с рыжими усиками нашел в тюремной тетради страничку с надписью "Детская камера" и быстро пересчитал мальчишек.
- Все на месте, господин начальник!
- Все так все. Слава аллаху! Пошли дальше.
Козявка не спускал глаз с Джевдета: "Пожалуется или нет? Ничего страшного, если и пожалуется. Не повесят же меня за это? Выдерут за уши и скажут: "Еще раз узнаем - берегись!" Здесь тюрьма, ябедничеством не пробьешь дорогу. Сам-то кто? Поганый воришка! Ведь попал сюда не за убийство, как я!"
- Эй, чего задумался?
Козявка обернулся: говорил его дружок Кадри.
Козявка пожал плечами.
- Так, ни о чем… Об этом воришке! Ну, что стащил у отца деньги и сжег их!
- О Джевдете?
- Если бы не было этой собаки Хасана, я бы ему вправил мозги!
Они пошли в самый темный угол камеры и принялись играть в карты.
- Эй, хорошо тасуй, а то заработаешь!
- Тасую, тасую… успокойся!
- Не та!
- И эта - не та.
- А эта? Бери!.. Выиграл, гад!
- Гони монету.
За стенами тюрьмы разразилась гроза. Те, кто не играл в карты и не курил гашиш, лежали на своих тюфяках и переговаривались. Потом начали дурачиться, кидать друг в друга подушками. Поднялся такой шум, что вскоре в маленьком окошке двери показалось сердитое лицо надзирателя.
- Эй вы, бездельники! Что тут происходит?
Бросив карты, Козявка вскочил и набросился с кулаками на ребят. Посыпались пощечины, затрещины, пинки.
- Заткнитесь! Чтоб вы сдохли все! Жулье!
Джевдет косился на Козявку, ему было не по себе. Правда, слова Козявки относились не к нему, но он с трудом сдерживал себя. Пусть только попробует задеть его!
Шум в камере постепенно стал стихать, маленькие узники засыпали.
14
Порывистый свист ветра, рокот бушующего моря врывались в ночную тишину тюрьмы. Все уже давно погрузились в глубокий сон, даже те, кто играл в карты и курил гашиш. Только Джевдет не спал. Лежа рядом с Хасаном, он, не мигая, смотрел на тусклую пыльную лампочку под потолком и думал об отце.
Отец не пришел. Были соседи по кварталу, уже дважды его навестил Кости, а отца все нет. Хоть бы постель прислал!
Джевдет не слышал, как за окном завывал ветер. "Почему не приходит отец? Почему он даже не дает о себе знать? Что плохого я сделал? Разве я поступил неправильно, взяв на себя вину? А может быть, ему не разрешает мачеха?"
Джевдет тяжело вздохнул. Если бы он знал, что воровство считается в тюрьме самым последним делом, то, может быть, и не взял на себя эту вину. Да, не взял бы. Потому что даже Козявка презирает его: "Поганый воришка!.."
Джевдет соглашался с тем, что жулик не может пользоваться таким же уважением, как убийца. Но ведь на самом-то деле он не вор. Как доказать им это? Как объяснить, что он взял на себя вину только для того, чтобы спасти своего старого отца?
- Не бей, не бей меня, Мустафа-аби! Ей-богу, я не брал! - закричал кто-то во сне.
Джевдет в ужасе взглянул туда, откуда доносился голос, и увидел маленького мальчика - его недавно избил Козявка. Мальчуган метался в бреду по постели. Джевдет слышал, что этот голубоглазый парнишка попал в тюрьму за то, что сдирал с куполов мечетей свинцовые пластинки. Он тоже только простой воришка и поэтому во всем должен был уступать таким, как Козявка. Если приходили на свидание родители и приносили еду, то не избежать дани Козявке и его дружкам. И попробуй только рот раскрыть! Не только пища "поганых воришек", но их достоинство, честь и даже жизнь не представляли никакой ценности в глазах таких, как Козявка.
Немного погодя снова раздался крик.
- Мама, мама, мамочка!!! - плакал во сне другой мальчик, грязный и растрепанный.
Джевдет вскочил на ноги. Паренек уже перестал кричать, проснулся.
- Страшный сон видел?
- Не-ет, - черные глаза мальчугана улыбались.
- Чего же ты кричал?
- Я кричал? Что я кричал?
- "Мама, мамочка!"
- Не знаю…
Джевдет вернулся на свое место и лег на спину рядом с Хасаном.
Что он будет делать, когда выйдет Хасан?..