- А вот видишь, три месяца да каких: то снег, то ростепель, то вьюгой все заметет, то морозом закует. Ну так ли, иначе ли, уехали высокие гости, а меня из предводителей дворянства грязным помелом: не расстарался, не угодил. Старые грехи припомнили. И стал я, друже, главным надзирателем - за червями!
- Что ты, батюшка!
- Так оно и есть - киевского шелковичного завода. Сашенька неделю глаз не осушала: обидно и перед родными поносно.
- А, друже, мне все вспоминалось, когда я на путешествие это потемкинское глядел. Помнишь, есть у меня строки:
На то ль даны вам скиптр, порфира,
Чтоб были вы бичами мира
И ваших чад могли губить?
Воззрите вы на те народы,
Где рабство тяготит людей;
Где нет любезныя свободы
И раздается звук цепей…
Ведь я свою оду "На истребление в России звания раба" в самый канун выезда императрицы из Петербурга в Киев окончил.
- Как не помнить! А знаешь, что мне сейчас на ум взбрело? Как в 1784 году государыня на Бутурлиных разгневалась и на Елизавету Петровну Дивову.
- Это они тогда памфлет сей карикатурами обильно изукрасили. Каждый себя узнать мог да еще в каком виде!
- Да, тогда государыня всех твоих друзей из Петербурга выслала: Воронцовы в их число попали, Дивова и ее братцы Бутурлины. Все опасались, как бы до услуг Шешковского дело не дошло.
- Может и такое случиться - удивляться не приходится.
ПЕТЕРБУРГ
Зимний дворец. Кабинет императрицы
Екатерина II, дежурный секретарь, А. А. Прозоровский
- Ваше императорское величество, Светлейший князь Потемкин-Таврический просит вашей аудиенции.
- Кажется, я начинаю всерьез терять терпение. Я же сказала: никаких аудиенций. Вы сообщили князю о моем предписании?
- Немедленно, ваше величество.
- И он знает, что должен немедленно вернуться к брошенной им на произвол судьбы армии?
- Не может не знать, ваше величество. В указе все написано.
- Сама удивляюсь, что там не оговорено, чтобы можно было себе позволить такую проволочку. Который день князь предпринимает свои безумные попытки?
- Четвертый, ваше величество.
- Неслыханно! Немедленно передайте ему, что дальнейшее промедление будет чревато для него крайне неприятными последствиями.
- Но, может быть, после такого великолепного праздника в вашу честь, который устроил князь в Таврическом дворце, он, как истинный верноподданный, надеется ощутить милость своей императрицы.
- Боже мой, как трогательно! Особенно после того, как пришлось выложить без малого полмиллиона за этот фантастический дворец, с которым решительно нечего делать, как только тратиться на его содержание. Очередное потемкинское безумство, в котором не было решительно никакой необходимости. К тому же его присутствие во дворце раздражает Платона Александровича. Я не собираюсь видеть около себя вечно надутого Зубова, который к тому же на этот раз прав. И, кстати, распорядитесь пригласить князя Прозоровского.
- Князь в приемной, ваше величество, и давно. Я просто думал, что вы сначала решите вопрос с Григорием Александровичем.
- Вы думали? Это что-то новое. Вам не кажется, что вполне достаточно, когда думает ваша императрица? Дело секретаря выполнять результаты ее размышлений. Так где же Прозоровский? Зовите же его, наконец!
- Ваше императорское величество, вы пожелали меня видеть, я весь внимание, ваше величество.
- Не похоже, князь, совсем не похоже.
- Государыня, вы гневаетесь? Возможно ли, когда мне даже неизвестна причина вашего неудовольствия.
- Ах, она вам, генерал-фельдмаршал, неизвестна, и вы не можете себе представить, о чем пойдет речь!
- Государыня!
- Хватит пустой болтовни. Год назад я вас назначила главнокомандующим Москвы. Не так плохо после управления Орловско-Курским наместничеством, не так ли? К тому же я сделала вас сенатором.
- Моя благодарность, ваше императорское величество…
- Должна выражаться в деле, которого я пока не вижу. Когда вы наконец решите дело с этим злосчастным Новиковым? Русская армия легко справляется со всеми армиями мира, зато императрица ничего не может поделать с каким-то жалким отставным прапорщиком, владельцем нескольких десятков душ! Что там происходит с ним? Очередные торжества на берегах гнилого болота?
- Нет, ваше величество, ему не до торжеств. В прошлом году у Новикова скончалась супруга. В похоронах принимало участие все семейство ее родственников - Трубецких. Князь Николай Иванович Трубецкой горько по этому поводу в своих письмах сетовал.
- Вы перлюстрируете почту и родственников Новикова?
- Ваше величество, мне казалось…
- И правильно казалось. Я не собираюсь вас осуждать.
- Благодарю вас, государыня. Сам Новиков подвержен тяжелым нервическим припадкам. А после потери супруги так ослабел, что без посторонней помощи не может даже подняться с постели.
- Ваше сострадание к ближнему говорит о вашем мягком сердце, генерал-фельдмаршал. Но я не заинтересована в подобных подробностях. Для меня важнее, чем сейчас этот Новиков занимается. Не могу себе представить, чтобы столь вредный для общества человек прекратил свою деятельность. Даже на смертном одре.
- Мы обезопасили себя тем, что подкупили некоторых его крестьян и слуг. Они доносят о всех его речах и поступках.
- О сих последних вас и спрашиваю.
- Не иначе как болезнь и общий упадок сил побудили господина Новикова спустя полгода после смерти супруги подписать акт об уничтожении "Типографической компании".
- Что вас, князь, совершенно успокоило.
- Господин Новиков совершенно ограничился распоряжениями по своей деревне.
- И продолжает строить каменные хоромы для своих крепостных, не правда ли?
- Но совсем немного, ваше величество.
- Многого ему и не сделать: откуда взять средства. Он же беден как церковная мышь. Да, и кстати - это правда, что в крестьянских домах висят его гравированные портреты? Что же вы молчите, князь? Правда или нет?
- Правда, ваше величество.
- Вот как! Значит, в моей империи появился то ли новый святой, то ли духовный наставник. Хотя бы одно это не насторожило вас, князь? Хотя бы это?
- Эти гравюры так плохи…
- А вы считаете, это имеет значение? Но хотя бы кто автор этих новых икон? С чьего портрета делались гравюры?
- Господина Академии советника Левицкого.
- Вот это новость! Новиков разорился на собственный портрет у этого художника?
- Насколько мне известно, они очень дружны, государыня.
- Этого еще не хватало! А почему, собственно, вы до сих пор медлите с арестом этого смутьяна и бунтовщика?
- В арестом? Но, ваше императорское величество, для ареста должна существовать причина, хотя бы какое-то обоснование.
- Которого вы для пользы дела не можете найти.
- Я всего лишь солдат, ваше императорское величество.
- И это значит - собираетесь ждать приказа от императрицы. Так вот приказа моего не будет и никакого предписания получить вам не удастся. Но кое-какие советы я вам все же дам. А, впрочем, у нас есть причина для немедленного ареста и заточения Новикова в крепость. Ведь он через архитекта Баженова пытался связаться с великим князем. Это была политическая интрига, по существу заговор. Подробности выяснит следствие. Составьте указ об аресте государственного преступника. Я его немедленно подпишу. Какое у нас сегодня число?
- 13 апреля 1792 года, ваше императорское величество.
- Превосходно. Но теперь я хочу вам дать некоторые дополнительные указания. До ареста произведите обыски всех московских книжных лавок. Уверена, в них найдется достаточно изданий или ранее запрещенных или вообще выпущенных без соответствующих цензурных разрешений. У Новикова это случалось нередко. Владельцев лавок, где найдется подозрительная литература, на месте арестуйте. И обыщите все новиковские дома в Москве. Пусть розыском запрещенных изданий занимается вся московская полиция.
ПЕТЕРБУРГ
Васильевский остров. Дом Д. Г. Левицкого
Н. А. Львов, Д. Г. Левицкий
- Победа, Дмитрий Григорьевич, наконец-то победа! Вы слышали, друг мой, последние новости?
- Что вы имеете в виду, Николай Александрович? Но даже не зная вашего ответа, радуюсь вашей радости.
- Нашей, друг мой, нашей!
- Нашей? Но…
- Никаких "но": светлейший князь Потемкин-Таврический терпит поражение по всей линии.
- Разве вы не были с ним в добрых отношениях?
- Добрые отношения и дружба - вещи разные.
- Наверное. Но если в чем-то и сказались неудачи сего могущественного сатрапа, он найдет способ обратить их в свою пользу.
- Знаю, знаю, ваше с Капнутом мнение, и вот вам полное опровержение: наш Александр Андреевич возвращается на свое былое место!
- Граф Безбородко? Полноте! Как можно?
- Вот об этом и хочу вам рассказать, мой друг.
- Я весь нетерпение.
- Вы же знаете, государыня потребовала от светлейшего вернуться к войскам.
- Кто ж того не знал.
- Светлейший не торопился с отъездом и всячески добивался высочайшей аудиенции, как потом оказалось, чтобы отказаться от своих воинских обязанностей.
- Светлейший решил избежать армии? Но он всегда был так удачлив в боях и, кажется, упивался пылом сражений.
- Полноте, никто не отнимает у него личной храбрости. Но Потемкин - не Суворов. Вы же слышали о фантастических удачах этого военачальника?
- Который вышел в отставку? Сына Василия Ивановича?
- Вы еще не то услышите о нем - в этом уверены все наши офицеры. В Суворове готовы они видеть истинного Марса, сражающегося ради искусства сражения. Потемкин - не то. Если он чего-то и искал, то только почетного возвращения, может быть, даже в комнаты рядом с личными апартаментами.
- Но он так могуществен.
- Чего стоит его могущество рядом с одним-единственным неудовольствием или капризом императрицы. К тому же, известно, братцы Зубовы не дремлют.
- Так что же со светлейшим?
- А то, что он знал истинное положение дел с нашими армиями и боялся возможных собственных неудач.
- Даже так?
- Его возвращение на юг подтвердило наихудшие предположения князя. Он начинает руководить военными действиями против Порты, но счастье совершенно изменяет ему.
- Между тем, я слышал, действия Суворова…
- Оказываются блистательными, и двор замечает разницу между нерешительным, неспособным к руководству большим войском вельможей и удачливыми действиями молодого офицера, которому к тому же начинает рукоплескать Европа.
- Но вы заговорили о графе Безбородко.
- А вы не видите связи, мой друг? Все очень просто: Безбородко заключает мир с Портой, становится истинным героем дня и… спасителем Зубовых от угрозы Потемкина. Заслуги Безбородко подчеркивают, о них постоянно напоминают государыне, и результат - орден Андрея Первозванного. В России нет более высокой государственной награды! Но и этого мало - графу дается масличная ветвь миротворца для постоянного ношения на шляпе.
- Воображаю, как сие обрадовало бедного Александра Андреевича после стольких лет пренебрежения!
- Еще бы! Со времени поездки в Тавриду и по сей день он не получал ни одного материального поощрения. Зато теперь ему выданы 50 тысяч рублей, 5 тысяч душ крестьян в Подольской губернии, ежегодный пансион в 10 тысяч и - а это самое важное для графа - влияние при дворе, которое он не замедлил использовать в пользу своих друзей. И вы один из первых, Дмитрий Григорьевич!
- Мне возвращен портретный класс в Академии?!
- Полноте! Оставьте-в покое Академию. На что вам она. К тому же Бецкой жив, и хотя не совсем здоров, государыня не станет огорчать его отменой его собственных приказов. Формально - вы сами просили об отставке.
- Но вы знаете, как до этого дошло.
- Бумага есть бумага. Вы сослались на свои недуги. Трудно предположить, чтобы за прошедшие четыре года вы настолько избавились от них, чтобы претендовать на старую должность. К тому же ваш ученик и преемник господин Щукин уже вошел в силу.
- Значит, не Академия…
- Простите, мой друг, за невольную нотацию, но вам следовало в свое время проявлять меньшую строптивость. Любую резолюцию во сто крат легче предупредить, какой бы неотвратимой она ни казалась, чем отменить. Во многом - я не говорю во всем! - вы сами выбрали свою судьбу.
- Я не раскаиваюсь в том, что вы назвали строптивостью, Николай Александрович.
- Нисколько в том не сомневаюсь, как и с Капнистом. Однако давайте же от предметов грустных перейдем к более приятным. Да и к тому же господин Бецкой так стар, что вы вполне можете надеяться на скорые перемены в судьбах Академии.
- Рассчитывать на чью-то кончину?
- В девяносто лет в этом нет ничего дурного. Смерть и так замешкалась с нашим президентом. Кажется, ему удается скрываться от нее так же, как и от государыни. Сколько бы раз ее императорское величество ни пыталась заехать к Бецкому, она получает ответ, что он занят работой с секретарями и не может от нее оторваться даже ради счастья лицезреть свою повелительницу.
- И все же мне крайне неприятен подобный оборот.
- Я сказал о нем, мой друг, между прочим. Главное - Александр Андреевич отыскал вам превосходную работу, и это портреты.
- Чьи же? Вы говорите во множественном числе.
- Так оно и есть - членов царствующей фамилии!
- С каких-то оригиналов?
- Вы имеете в виду копии? Бог мой, неужто ради копий я стал бы приезжать к вам. В том-то и дело, это портреты с натуры и вы будете получать столько натурных сеансов, сколько захотите. В разумных пределах, само собой разумеется.
- Вы хотите испытать мое терпение.
- Вы правы - речь идет о портретах всех великих княжен. Они вошли в возраст, двор начинает подумывать об их браках, и вам - именно вам, Дмитрий Григорьевич, поручается написать портреты, которые во многом определят их судьбу и соответственно удовлетворят интересы Российской империи. Вам всегда удавались юные создания, а великие княжны все без исключения прелестны и умны. Вы получите удовольствие от одних разговоров с ними. Вы молчите?
- Я и на самом деле изумлен и не могу только понять, как это сделалось. Государыня никогда не благоволила моему искусству.
- Что делать, вам не присущ талант придворного льстеца. Вас интересует человек как он есть. А что до заказа, то с ним действительно обстояло совсем не просто.
- Кто же убедил государыню? Неужто Гаврила Романович по своим обязанностям статс-секретаря?
- Полноте, кто бы обратил внимание на его рекомендацию. Да она вообще бы могла показаться неуместной. Нет, дело не в Державине. Предложение исходило от Безбородко, и против него, на ваше счастье, не стал протестовать его высочество великий князь Павел Петрович. Для государыни это тоже представлялось немаловажным. Ее императорское величество не любит разногласий в царствующей фамилии, а великий князь не слишком часто задает себе труд сдерживать свой характер-.
- Но великий князь может знать только мой портрет его старшего сына Александра Павловича дитятею.
- Который, между тем, понравился государыне. Нет, мой друг, вы располагаете в окружении великого князя куда более сильным союзником.
- Николай Александрович, вы меня окончательно заинтриговали. У меня союзник при Малом дворе? В Гатчине?
- Что же вас удивляет? Вы не подумали об очаровательной крошке Нелидовой, Екатерине Ивановне Нелидовой, которую столь превосходно изобразили в роли Сербины? Вы помните, как восхищался ею в этой роли весь Петербург:
Как ты, Нелидова, Сербину представляла,
Ты маску Талии самой в лице являла,
Приятность с действием и с чувствиями взоры,
Пандольфу делая то ласки, то укоры,
Пленила пением и мысли и уста.
Игра твоя жива, естественна, пристойна;
Ты к зрителям в сердца и к славе путь нашла;
Иль паче всякую хвалу ты превзошла!
Какое ж чудо в том, что среди восхищенных зрителей оказался и великий князь, отдавший свой восторг и сердце юной Талии?
- Вы хотите сказать, что Нелидова…
- Что заказ - за вами!
ПЕТЕРБУРГ
Зимний дворец. Кабинет императрицы
Екатерина II, дежурный секретарь
- Что слышно от нашего доблестного московского генерал-фельдмаршала? Удалось ли сему блестящему полководцу справиться с одним поручиком? Почему мне ничего не докладывают о Новикове?
- Ваше величество, князь Прозоровский доносит, что все обыски и аресты в Москве произведены, а владельцы книжных лавок после соответствующих допросов и указаний отпущены.
- И это все?
- Нет, ваше величество. Московский главнокомандующий направил в Авдотьино, деревню Новикова, советника Московской уголовной палаты Олсуфьева.
- Это еще зачем?
- Как докладывает князь, чтобы обнаружить тайную мартинистскую типографию.
- А она там когда-нибудь существовала? Да и зачем было этому Новикову прятаться в деревне, когда он открыто творил свои негодные дела в Москве?
- Но в Москве ничего не удалось обнаружить.
- Это свидетельствует лишь о ловкости мартинистов или о том, что находятся в моем окружении люди, которые успевают их своевременно известить.
- Ваше величество, такое подозрение…
- Не подозрение - уверенность. Скажу совершенно открыто: я подозреваю в этом Малый двор и его сторонников.
- Но, ваше величество, некоторые просто могут испытывать сочувствие к благотворительной деятельности господина Новикова.
- Благотворительная деятельность? Я не верю ни в какую благотворительность. Ею может заниматься государство в силу необходимости предотвращать нищенство и пороки, с ним связанные. Но частные лица всегда преследуют в ней своекорыстные цели - от пустого тщеславия до замаливания грехов, эдакого публичного покаяния. Кстати, я давно хотела, чтобы вы мне перечитали сочинение господина Новикова о голоде в Российской империи. Как будто в России может быть голод! За всю свою поездку в Тавриду - а это не ближний путь - я не видела ни одного человека в лохмотьях и рубище. Ну что, нашли? Читайте же!
- "Всякий, у кого есть дети, не может равнодушно отнестись к известию о том, что огромное число несчастных малюток умирает на груди своих матерей. Я видел исхудалые бледные личики, воспаленные глаза, полные слез и мольбы о помощи, тонкие высохшие ручонки, протянутые к каждому встречному с просьбой о корке черствого хлеба, - я все видел это собственными глазами и никогда не забуду этих вопиющих картин народного бедствия. Целые тысячи людей едят древесную кору, умирают от истощения. Если бы кто поехал сейчас в глухую деревню, в нищенскую хату, у него сердце содрогнулось бы при виде целых куч полуживых крестьян, голодных и холодных. Он не мог бы ни есть, ни пить, ни спать спокойно до тех пор, пока не осушил бы хоть одной слезы, не утолил бы лютого голода хоть одного несчастного, пока не прикрыл бы хоть одного нагого".
- Какая наглость! И это именно в то время, когда Новороссия такими восторгами встречала свою монархиню.
- О, ваше величество, это бесстыдство, не знающее пределов!
- И тем не менее никто не торопится положить ему конец, несмотря на все мои указания.