Посолонь - Алексей Ремизов


"В "Посолонь" целыми пригоршнями кинуты эти животворящие семена слова...

...Ремизов ничего не придумывает. Его сказочный талант в том, что он подслушивает молчаливую жизнь вещей и явлений и разоблачает внутреннюю сущность, древний сон каждой вещи.

Искусство его - игра. В детских играх раскрываются самые тайные, самые смутные воспоминания души, встают лики древнейших стихийных духов" - М. Волошин

"Я так верил в эту книгу - вся она от легкого сердца. И память о какой-то такой весне, о которой знаю в минуты "тихого духа", "Посолонь"! Больше такого не напишу: это однажды. В мире сейчас такое - это не нужно, но без этого не обойдешься. Посолонь из самых земляных корней. Это молодость!" - А. М. Ремизов

Содержание:

  • ПОСОЛОНЬ 1

    • Весна-красна 1

    • Лето-красное 4

    • Осень темная 8

    • Зима лютая 10

  • К МОРЮ-ОКЕАНУ 19

    • Мышиными норами 19

    • Змеиными тропами 27

    • Скриплик 33

    • Чур 33

    • Ве́щица 33

  • Комментарии 35

  • Примечания 36

Алексей Михайлович Ремизов
ПОСОЛОНЬ

ПОСОЛОНЬ

Вячеславу Ивановичу Иванову

Наташе

Засни, моя деточка милая!

В лес дремучий по камушкам Мальчика с пальчика,

Накрепко за руки взявшись и птичек пугая,

Уйдем мы отсюда, уйдем навсегда.

Приветливо нас повстречают красные маки.

Не станет царапать дикая роза в колючках,

Злую судьбу не прокаркнет птица-вещунья,

И мимо на ступе промчится косматая ведьма,

Мимо мышиные крылья просвищут Змия с огненной пастью,

Мимо за медом-малиной Мишка пройдет косолапый…

Они не такие…

Не тронут.

Засни, моя деточка милая!

Убегут далеко-далеко твои быстрые глазки…

Не мороз - это солнышко едет по зорям шелковым,

Скрипят его золотые, большие колеса.

Смотри-ка, сколько играет камней самоцветных!

Растворяет нам дверку избушка на лапках куриных,

На пятках собачьих.

Резное оконце в красном пожаре…

Раскрылись желанные губки.

Светлое личико ангела краше.

Веют и греют тихие сказки…

Полночь крадется.

Темная темь залегла по путям и дорогам.

Где-то в трубе и за печкой

Ветер ворчливо мурлычет.

Ветер… ты меня не покинешь?

Деточка… милая…

1902

Весна-красна

Монашек

Мне сказали, там кто-то пришел, в сенях стоит.

Вышел я из комнаты, а там, гляжу, - монашек стоит.

- Здравствуй! - говорит и смотрит на меня пристально, словно проверяет что-то.

Маленький монашек, беленький.

- Здравствуй, что тебе надо?

- Так, по домикам хожу. - Подает мне веточку.

- Что это, монашек, никак листочки!

- Листочки. - И улыбается.

А я уж от радости не знаю, что и делать. Комната, рамы и вдруг эта ветка с зелеными, совсем-совсем крохотными маслеными листочками.

- Хочешь, монашек, баранок турецких, у нас тут на углу пекут?

- Нет.

- Чего же тебе, молочка хочешь?

- Нет.

- Ну, яблочков?

- Медку бы съел немножко.

- Медку… Господи, монашек!.. Я тебя где-то видел.

Монашек улыбается.

Крепко держу зеленую ветку. Листочки выглядывают.

Моя ветка, мои листочки!

Монашек стоит, улыбается.

Красочки

- Динь-динь-динь…

- Кто там?

- Ангел.

- Зачем?

- За цветом.

- За каким?

- За незабудкой.

Вышла Незабудка, заискрились синие глазки. Принял Ангел синюю крошку, прижал к теплому белому крылышку и полетел.

- Стук-стук-стук…

- Кто там?

- Бес.

- Зачем?

- За цветом.

- За каким?

- За ромашкой!

Вышла Ромашка, протянула белые ручки. Пощекотал Бес вертушке желтенькое пузичко , подхватил себе на мохнатые лапки и убежал.

- Динь-динь-динь…

- Кто там?

- Ангел.

- Зачем?

- За цветом.

- За каким?

- За фиалкой.

Вышла Фиалка, кивнула голубенькой головкой. Приголубил Ангел черноглазку и полетел.

- Стук-стук-стук…

- Кто там?

- Бес.

- Зачем?

- За цветом.

- За каким?

- За гвоздикой.

Вышла Гвоздика, зарумянились белые щечки. Бес ее в охапку и убежал.

Опять звонил колокольчик, - прилетал Ангел, спрашивал цвет, брал цветочек. Опять колотила колотушка, - прибегал Бес, спрашивал цвет, забирал цветочек.

Так все цветы и разобрали.

Сели Ангел и Бес на пригорке в солнышко. Бес со своими цветами налево, Ангел со своими цветами направо.

Тихо у Ангела. Гладят тихонько цветочки белые крылышки, дуют тихонько на перышки.

Уговор не смеяться, кто засмеется, тот пойдет к Бесу.

Ангел смотрит серьезно.

- В чем ты грешна, Незабудка? - начинает исповедовать плутовку.

Незабудка потупила глазки, губки кусает - вот рассмеется.

Налево у Беса такое творится, будь ты кисель киселем, и то засмеешься. Поджигал Бес цветочки: сам мордочку строит, - цветочки мордочку строят, сам делает моську, - цветочки делают моську, сам рожицы корчит, - цветочки рожицы корчат, мяукают, кукуют, юлой юлят и так-то и этак-то - вот как!

Незабудка разинула ротик и прыснула.

- Иди, иди к Бесу! - закричали цветочки.

Пошла Незабудка налево.

Тихо у Ангела. Гладят тихонько цветочки белые крылышки, дуют тихонько на перышки.

А налево гуготня , - Бес тешится.

Ангел смотрит серьезно, исповедует:

- В чем ты грешна, Фиалка?

Насупила бровки Фиалка, крепилась-крепилась, не вытерпела и улыбнулась.

- Иди, иди к Бесу! - кричали цветочки.

Пошла Фиалка налево.

Так все цветочки, какие были у Ангела, не могли удержаться и расхохотались.

И стало у Беса многое множество и белых и синих - целый лужок.

Высоко стояло на небе солнышко, играло по лужку зайчиком.

Тут прибежало откуда-то семь бесенят, и еще семь бесенят, и еще семь, и такую возню подняли, такого рогача-стрекоча задавать пустились, кувыркались, скакали, пищали, бодались, плясали, да так, что и сказать невозможно.

Цветочки туда же, за ними - и! как весело - только платьица развеваются синенькие, беленькие.

Кружились-кружились. Оголтели совсем бесенята, полезли мять цветочки да тискать, а где под шумок и щипнут, ой-ой как!

Измятые цветочки уж едва качаются. Попить запросили.

Ангел поднялся с горки, поманил белым крылышком темную тучку. Приплыла темная тучка, улыбнулась. Пошел дождик.

Цветочки и попили досыта.

А бесенята тем временем в кусты попрятались. Бесенята дождика не любят, потому что они и не пьют.

Ангел увидел, что цветочкам довольно водицы, махнул белым крылышком, сказал тучке:

- Будет, тучка, плыви себе.

Поплыла тучка. Показалось солнышко.

Ангелята явились, устроили радугу.

А цветочки схватились за ручки да бегом горелками с горки -

Гори-гори ясно,
Чтобы не погасло…

Очухались бесенята, вылезли из-под кустика да сломя голову за цветочками, а уж не догнать, - далеко. Покрутились-повертелись, показали ангелятам шишики, да и рассыпались по полю.

Тихо летели над полем птицы, возвращались из теплой сторонки.

Бесенята ковырялись в земле, курлыкали - птичек считали, а с ними и Бес-зажига рогатый.

Кострома

Чуть только лес оденется листочками и теплое небо завьется белесыми хохолками, сбросит Кострома свою колючку - ежовую шубку, протрет глазыньки да из овина на все четыре стороны, куда взглянется, и пойдет себе.

Идет она по талым болотцам, по вспаханным полям да где-нибудь на зеленой лужайке и заляжет; лежит-валяется, брюшко себе лапкой почесывает, брюшко у Костромы мяконькое, переливается.

Любит Кострома попраздновать, блинков поесть да кисельку клюквенного со сливочками да с пеночками. А так она никого не ест, только представляется: поймает своим желтеньким усиком мушку какую, либо букашку, пососет язычком медовые крылышки, а потом и выпустит, - пускай их!

Теплынь-то, теплынь, благодать одна!

Еще любит Кострома с малыми ребятками повозиться, поваландаться: по сердцу ей лепуны-щекотуньи махонькие.

Знает она про то, что в колыбельках деется, и кто грудь сосет, и кто молочко хлебает, зовет каждое дите по имени и всех отличить может.

И все от мала до велика величают Кострому песенкой.

На то она и Кострома-Костромушка.

Лежит Кострома, валяется, разминает свои белые косточки, брюшком прямо к солнышку.

Заприметят где ребятишки ее рожицу да айда гурьбой взапуски. И скачут пичужки пестренькие, бегут бегом, тянутся ленточкой и чувыркают-чивикают, как воробышки.

А нагрянут на лужайку, возьмут друг дружку за руки да кругом вкруг Костромушки и пойдут плясать.

Пляшут и пляшут, поют песенку.

А она лежит, лежона-нежона, нежится, валяется.

- Дома Кострома?

- Дома.

- Что она делает?

- Спит.

И опять закружатся, завертятся, ножками топают-притопывают, а голосочки, как бубенчики, и звенят и заливаются, - не угнаться и птице за такими свистульками.

- Дома Кострома?

- Дома.

- Что она делает?

- Встает.

Встает Кострома, подымается на лапочки, обводит глазыньками, поводит желтеньким усиком, прилаживается: кого бы ей наперед поймать.

- Дома Кострома?

- Дома.

- Что она делает?

- Чешется.

Так круг за кругом ходят по солнцу вкруг Костромушки, играют песенку, допытывают: что Кострома поделывает?

А Кострома-Костромушка и попила, и поела, и в баню пошла, и из бани вернулась, села чай пить, чаю попила, прикурнула на немножечко, встала, гулять собирается…

- Дома Кострома?

- Дома.

- Что она делает?

- Померла.

Померла Кострома, померла!

И подымается такой крик и визг, что сами звери-зверюшки, какие вышли было из-за ельников на Костромушку поглазеть, лататы на попятный, - вот какой крик и визг!

И бросаются все взахлес на мертвую, поднимают ее к себе на руки и несут хоронить к ключику.

Померла Кострома, померла!

Идут и идут, несут мертвую, несут Костромушку, поют песенку.

Вьется песенка, перепархивает, голубым жучком со цветка по травушке, повевает ветерком, расплетает у девочек коски, машет ленточками и звенит-жужжит, откликается далеко за тем синим лесом.

Поле проходят, полянку, лесок за леском, проходят калиновый мост, вот и овражек, вот ключик - и бежит и недвижен - серая искорка-пчелка…

И вдруг раскрывает Кострома свои мертвые глазыньки, пошевеливает желтеньким усиком, - ам!

Ожила Кострома, ожила!

С криком и визгом роняют наземь Костромушку да кто куда - врассыпную.

Мигом вскочила Костромушка на ноги да бегом, бегом - догнала, переловила всех, - возятся. Стог из цветочков! Хохоту, хохоту сколько, - писк, визготня. Щекочет, целует, козочку делает, усиком водит, бодается, сама поддается, - попалась! Гляньте-ка! гляньте-ка, как забарахтались! - повалили Костромушку, салазки загнули, щиплют, щекочут - мала куча, да не совсем! И! - рассыпался стог из цветочков.

Ожила Кострома, ожила!

Вырвалась Костромушка да проворно к ключику, припала к ключику, насытилась и опять на лужайку пошла.

И легла на зеленую, на прохладную. Лежит, развалилась, валяется, лапкой брюшко почесывает, - брюшко у Костромы мяконькое, переливается.

Теплынь-то, теплынь, благодать одна!

Там распаханные поля зеленей зеленятся, там в синем лесе из нор и берлог выходят, идут и текут по черным утолокам, по пробойным тропам Божии звери, там на гиблом болоте в красном ивняке Леснь-птица гнездо вьет, там за болотом, за лесом Егорий кнутом ударяет…

Песенка вьется, перепархивает со цветочка по травушке, пестрая песенка-ленточка…

А над полем и полем, лесом и лесом прямо над Костромушкой - небо - церковь хлебная, калачом заперта, блином затворена.

Кошки и мышки

Путались мышки в поле. Тащили кулек с костяными зубами: немало их за зиму попало от ребят в норку. А теперь приходила пора за зуб костяной отдавать зуб железный, а много ли надо зубов, мышки не знали.

Дальше