Члены Бригады Иисуса по одному покинули помещение, и Стивен возобновил прерванный разговор со студентами. Ему понравилась эта троица. У тёлки была лисья внешность, и куча удовольствия в постели с ней была гарантирована. После недавней сексуальной сессии с Линдой Фортрайт Смит решил, что ему нравятся доминирующие женщины.
Карен Элиот показывала Джонни Махачу подборку своего домашнего порно.
- Ну вот, - завибрировала Карен, когда уже две кассеты перемотались, - ты насмотрелся на меня за работой, должен уже понимать, что если захочешь исследовать свои истинные желания, тебе понравится быть моим рабом.
- Хватит об этом, - хохотнул Джонни. - Я лучше свяжу тебя и отшлёпаю по заднице!
- Я госпожа! - притворилась Элиот. - Ни за что тебе не разрешу! Но хочешь посмотреть, что я сделала с плёнкой твоего приятеля, Худого?
- Он мне больше не приятель, - поправил скинхед, - его вышвырнули из "Рейдеров" за то, что он мудак.
Карен поменяла кассету в видаке и нажала "пуск" на пульте. Плёнка была нарезана и демонстрировала крупные планы лица Худого. Кое-где воспроизведение замедлялось или отдельная сцена зацикливалась. Периодически на экране вспыхивала надпись: "Питер Уотсон, он же Худой". Саундтреком шла подборка засэмплированного пердежа.
- Не слишком изысканно, - заметил Ходжес.
- Да и не должно быть, - заметила Элиот. - Неоизм это грубый юмор и дешёвый фарс! Значит так, прикажешь Фронту Семиотического Освобождения перенастроить телевизоры в витрине магазина электротехники в Крисп-Стрит-Маркет на 32 Гц. В нужный момент я начну транслировать на них пиратскую передачу из фургона, припаркованного в переулке. К сожалению, люди, проходящие мимо магазина, не услышат звук, я сделала его для собственного развлечения.
- Всё-таки ты охуенно безнравственная! - торжественно заявил бутбой.
- Я злой гений! - саркастически добавила Карен. - Да, сделаем жизнь в Попларе чуть интереснее. Этот район - такая помойка, не понимаю, как ты вообще там живёшь.
- Сам не понимаю, - угрюмо ответил Джонни.
Элиот перемотала кассету и достала из магнитофона. Вместо неё она поставила запись самоубийств и убийств. Карен решила, что это подбодрит Ходжеса, и через пять секунд так и вышло.
- Хуясе, - матюгнулся скинхед, когда Кеннеди подстрелили в Далласе. - Ненавижу политиков, здорово, когда их убивают!
- Ага, - хихикнула Карен. - Напоминает тебе о том, что старый мир оказался ничейным. Никто не руководит этим шоу, вся хреновина вертится совершенно бесконтрольно!
- Ты говоришь как какой-нибудь политик, - сплюнул Ходжес. - Кому какое дело, кто у руля и на хрена он там. Левое крыло, правое крыло, всё это поебень. Мне не интересно промывать людям мозги. Я просто хочу веселиться и жить своей жизнью. Я буду счастлив, если всякие озабоченные люди перестанут совать нос в мои дела и решать, что, мол, нужен очередной закон, потому что я на них не похож.
- У тебя получается совершенная утопия! - рыкнула Элиот. - Как забавно, что как минимум девяносто процентов населения разделяют твоё мнение, и всё равно крошечное меньшинство, изучившее основы политического контроля, умудряется выебать толпе мозг!
Джок Грэхем изо всех сил пытался открыть людям глаза на сатанинский заговор, стоящий за Неоизмом. Он провёл утро, обзванивая каждого журналиста и редактора, всех, кого смог вспомнить. К сожалению, ни писаки с Флит-Стрит, ни инсайдеры арт-мира не захотели включиться в противостояние злодейскому заговору по разрушению христианской цивилизации. Критику больше повезло с религиозными группами - хотя серьёзные конфессии и отказались всерьёз воспринимать оккультную угрозу. Единственным способом донести информацию до простых мужчин и женьчин оказалось распространение листовок на улице.
- Остановите сатанинскую угрозу! - уговаривал Грэхем сотни человек, проходящих мимо него по Оксфорд-Стрит. - Уничтожьте Неоизм! Выполните на земле Божью миссию!
- Ты чего? Ты чего? Ты чего, чего, чего? - пропели в унисон Росс Макдональд и Джозеф Кэмпбелл, подходя к фундаменталисту.
- Помогите! - заорал Джок. - Полиция! Арестуйте этих людей! Они меня убьют! Они - участники сатанинского заговора!
Когда художники подошли ближе, Грэхем развернулся на каблуках и бросился к копам, стоящим в паре ярдов от него. Макдональд и Кэмпбелл уверенно прошествовали к критику, который прятался за спинами двух констеблей.
- Спасите меня от них! - умолял фундаменталист. - Это же Неоисты, мир сможет вздохнуть спокойно, лишь когда их души будут гореть в аду! Видите, видите, вот кровь Христова течёт по небосводу!
- Можно попросить листовочку? - осведомился Росс.
Джок дёрнулся к художнику, его кулак еле скользнул по щеке Макдональда, так как тот вовремя уклонился. Грэхем попытался пнуть противника по яйцам, но один из копов схватил его за плечи и удержал. Второй констебль заломил ему руки за спину и надел на запястья обезумевшего мужчины наручники.
- Мошенники! - обрушился на них Джок. - Если бы вы заслуживали уважения, которое я обычно испытываю к вашей форме, вы бы защитили невинных граждан, которые отстаивают христианские ценности перед лицом сатанинского заговора!
Один из копов вызвал "скорую помощь". Ни к чему тащить этого психа в участок. Что ему нужно - так это доза успокоительного и долгое психиатрическое лечение.
- У него нож! - проблеял Грэхем, когда Макдональд присел, чтобы поднять антинеоистскую листовку из пачки, разлетевшейся по тротуару.
Коп ударил христианского психа по зубам. Раздался приятный хруст ломающейся кости, и Джок отрубился. Пока не приехала "скорая помощь" с успокоительным, это вполне эффективный способ держать маньяка под контролем.
- Спасибо, офицер, - подлизался Росс. - Я считаю, что вы с напарником спасли мне жизнь.
- Ничего, сынок, - скромно ответил констебль. - Мы лишь выполняли свой долг. Налогоплательщики отдают свои деньги за то, чтобы мы, полицейские, рисковали жизнью и здоровьем каждый раз, когда выходим на улицу.
- Тем не менее, - промычал Макдональд, - ужасно, что Обычный Гражданин не может чувствовать себя в безопасности с тех пор, как правительство запустило программу снижения расходов на общественные услуги.
- Ответ - сказать "нет" наркотикам и голосовать за либеральных демократов при каждой возможности! - умудрённо ответил коп.
Аманда Дебден-Филипс не могла поверить в свою удачу. Она договорилась навестить свою старую школьную подругу в Кеннингтоне, но суку задержали на работе. Жила она в многоподъездном разваливающемся доме вместе с несколькими нищими художниками. Питер Андерсон, полумифическая фигура Неоизма, стоял сейчас с одним из них. Дебден-Филипс сразу узнала легенду авангарда восьмидесятых, благодаря его длинной бороде и хвосту. Арт-администраторша быстро развела Пита на разговор о культуре тет-а-тет. Однако она понимала, что если сразу перейдёт к делу и спросит Андерсена о Неоизме, он тут же замкнётся в себе. Его молчаливость вошла в пословицу. Требовался ряд манипуляций, чтобы выкачать из него информацию о Неоизме.
- Абсолютно не согласен, - ревел Андерсон. - Арт-мир в восьмидесятые не продвигал ни единого мало-мальски ценного художника. Конечно, всякие курьёзные движения вроде Нео-Натуризма заработали свои пятнадцать минут славы в какой-нибудь галерее на Кингз-Роуд, но даже эти попытки оживить труп серьёзной культуры были весьма холодно встречены Мейфэром.
- Из ваших доводов следует, - хрустнула Дебден-Филипс, - что в восьмидесятые не рождалось сколько-нибудь достойного искусства!
- Этого я не говорил, - чирикнул Питер. - Наоборот, я утверждаю, что все достойные работы были созданы вне системы галерей.
- Не понимаю, о чём вы говорите! - объявила Аманда. - Вас послушать, так это было время консерватизма и конформизма. Если ваше утверждение истинно, несомненно, никто не участвовал в маргинальной деятельности!
- Вы игнорируете одну из самых важных групп двадцатого века, - в волнении проговорил Андерсон. - Вы забыли, что Сеть Неоистов активно работала как раз в это десятилетие?
- Я не забыла о Неоизме, - возразила Дебден-Филипс. - Я о нём никогда не слышала!
- Типично, - пробурчал Питер. - Вы - типичная равнодушная сука из арт-мира. Если прогуляться по парку Кеннингтон, можно увидеть место проведения Восьмого Международного Квартирного Фестиваля Неоистов. Он проходил внутри и снаружи многоподъездного дома в Олтон-Плейс!
- Расскажите мне о Неоизме, - пролепетала Аманда.
- Это слишком сложно, - у Андерсена задрожал голос. - Неделя уйдёт только на то, чтобы объяснить основы экзотерической интерпретации. Чтобы охватить эзотерический смысл движения, понадобятся годы тяжких духовных тренировок.
- Может, тогда дадите мне пару фактов? - простонала арт-администраторша. - Например, кто организовал группу?
- О, это несложно, - вспенился Питер. - Кельто-тибетский мистик по имени Янто. Он бродил по Атлантиде и Му, прежде чем они скрылись в волнах, и в результате этих путешествий обрёл мудрость. Оккультные силы Янто велики, например, он способен превращаться в пса. Он учредил Сеть Неоистов, чтобы привлечь новых учеников, которые помогут завершить Великую Задачу!
- Всё это здорово, - заорала Дебден-Филипс, - но только ничего не говорит мне о том, почему Неоизм является самым важным авангардным движением восьмидесятых!
- Искусство, - напыщенно ответил Андерсон, - это просто шифр, ключ, чтобы помочь бедному, обманутому роду человеческому бежать из этого мира теней. Сам по себе авангард ничем не ценен, арт-работы приобретают смысл, лишь когда их используют, чтобы открывать тайны вселенной!
Джонни Махач выполнил свои обязанности. Разные материалы и подробные указания для готовящейся интервенции Неоистов в Крисп-Стрит-Маркет переданы Стивену Смиту. Ходжеса уже тошнило от ерундистики Хирам-Спартак, в которой он увяз. Однако в течение сорока восьми часов у Фронта Семиотического Освобождения возникнут серьёзные проблемы с законом. Это будет кульминацией мести скинхеда Дональду Пембертону и Пенелопе Эпплгейт. Когда за работу примутся копы, он сможет забыть об этом бреде про тайные общества. Может, даже они с "Рейдерами" захватят квартиру Дона и Пенни, раз уж она скоро освободится!
Бутбой убивал время в пабе в Далстоне. Уже давно прошло одиннадцать, когда он пошёл в Сток-Ньюингтон. "Фирма Финсбери" жила в большом сквоте на Мейнор-Роуд. Когда Джонни пришёл, вечеринка вовсю разгоралась. Из пары громадных колонок неслись "Trojan’s Greatest Hits", и полдюжины девушек-скинхедов танцевали вокруг кучки своих сумочек. Пара десятков присутствующих ребят крепко набралась, прежде чем опуститься до танцев, явно подсмотренных у давильщиков винограда.
- Слышь! - заорал Самсон Ходжесу в ухо. - Надо было тебе прийти минут на двадцать пораньше. Тут Худой приходил. Я дал ему в ухо, и он съебался! Сроду не видел, чтобы этот дрочила так быстро бегал! Но если бы он не спрыснул, мы бы его отпиздили. Я сказал ему, он - настоящий мудак, что пытался избить тёлку!
- А, хорошо, - философски вздохнул Джонни. - Если дальше некому будет въебать, можно будет кого-нибудь выебать. Мне нравится вон та шлюшка, та, которая в "сеточке" и обрезанных джинсах. Она крутит самой смачной попкой, какую я только видел за последний год!
- Лучше не лезь к ней, - предупредил Самсон своего лидера. - Она гуляете одним из "Фирмы Финсбери". Неправильно уводить у них тёлку, ведь это они всех здесь собрали!
И в этот момент появилась "Кэтфордская Шайка". "Фирма Финсбери" договорилась никогда не приглашать политиканов на вечеринки, но какой-то идиот забыл об этом важном правиле и сообщил тупоголовым о времени и месте действия. Все присутствующие понимали, что проблемы теперь - вопрос времени. Политики всегда мешали простым людям развлекаться, превращая самые простые вопросы в глобальные идеологические дебаты.
- Хватит уже этой этнической хрени, - объявил один из психов-наци, снимая альбом "троянцев" с деки. - Пора слушать британскую музыку!
Болван достал из хозяйственной сумки "The Strong Survive" Skrewdriver и шлёпнул на проигрыватель. Что на месте убило атмосферу вечеринки, ибо под это вялое дерьмо танцевать никто не мог. Стоило психу-наци выйти за пивом, как один из "Фирмы Финсбери" снова включил подборку реггей. Болван снова ломанулся к деке, но на этот раз её охраняла пара скинов.
- Твою хренотень мы слушать не будем, - объявил один из них. - Это наша вечеринка, и мы хотим танцевать. Skrewdriver - толпа плешивых рокеров, играющих плохой хэви-метал. Их музыка не имеет ничего общего с культом скинхедов, хочешь слушать это говно - слушай в другой компании, потому что мы на своих вечеринках ставим только реггей!
Кто-то разломил альбом Skrewdriver на два куска, что стало сигналом для массовой потасовки. Психи-наци пытались вырваться наружу, но у них на пути встали быстро соображающие скины. О черепа фашистов разбивались бутылки, а сапоги молотили по их мягким животам и яйцам. Через пару минут всё было кончено. Болванов выкинули на улицу. Прошло немало времени, прежде чем они собрались с ошмётками сил и поползли в ближайшее отделение "скорой помощи" зализывать раны.
- Почему эти политические мудаки всегда пытаются поломать нам кайф? - спросила одна из тёлок. - В последний раз, когда у нас была вечеринка, какие-то красные дрочилы пытались не давать нам танцевать под запись Принса Бастера, потому что она, мол, сексистская! Пиздец, блядь, ненавижу этих политических фанатиков, их надо…
- Видала, как я сейчас сапогом махал? - влез её бойфренд. - Наверняка вышибил кому-нибудь зубов!
Десять
ДЖОКА ГРЭХЕМА РАЗБУДИЛ серый рассвет, просачивающийся в незанавешенное окно. Он дёрнулся подняться, но запутался в простынях. С кровати свисали ремни для привязывания буйных пациентов, но их не стали застёгивать. Арт-критика так мощно накачали успокоительным, что, согласно медицинской теории, он должен был проспать минимум сорок восемь часов. К сожалению, психиатры, управляющие больницей, не приняли во внимание нервное возбуждение, которое иногда позволяет религиозным фанатикам совершать сверхчеловеческие подвиги. Грэхем, опуская ноги с кровати, изо всех сил пытался собраться с мыслями. И тут же отрубился, шлёпнувшись на пол.
Прошёл ещё час, прежде чем он пришёл в сознание. Которое как раз слегка прояснилось. Он вспомнил, как на него напали заговорщики из Сатанинских Неоистов, а потом его арестовали копы. Достаточно быстро он осознал, что его поместили в психиатрическую лечебницу. Арт-критик ощутил настоятельную потребность бежать отсюда, спасать Христианскую Цивилизацию от Легионов Антихриста! Вполне вероятно, что полиция и доктора находятся под прямым контролем иллюминатов. Придётся убивать этих ублюдков, если они встанут между ним и свободой!
В коридоре послышался шум. Дежурный разносил завтрак по палатам. Джок метнулся через всё помещение и прижался спиной к стене. В замке звякнули ключи, и дежурный распахнул дверь. Арт-критик схватил мудака за глотку и принялся душить. Лицо дежурного сперва покраснело, потом побелело, потом посинело, и он задохнулся.
Грэхем раздел труп, прежде чем привязать его к своей койке. Когда простыни и одеяла укрыли тело, получилось похоже, словно кто-то глубоко спит. Джок влез в одежду мертвеца. Джинсы свободно болтались у него на бёдрах, рукава на рубашке и свитере не доставали до запястий, но белый халат мужика скрыл эти недостатки. К счастью, ботинки оказались нужного размера.
Арт-критик прошёл по коридору. Шестой по счёту ключ открыл ворота, ведущие на территорию больницы. Грэхем, не сворачивая, пересёк ухоженный газон. Потом на пути его встал парк, и в конце концов впереди показалась кирпичная стена. Джок перелез через неё и оказался на просёлочной дороге. Он побежал по ней, пока не наткнулся на припаркованную машину. Арт-критик закоротил провода зажигания "кортины", и пару секунд спустя уже нёсся с рёвом в сторону Лондона.
Движение в Стритхэме нарушилось, и машины еле ползли, когда спустя двадцать минут экс-марксист достиг Брикстона. Он оставил машину в переулке. Снял белый халат и отправил его в мусорный бак. В Колдхарбор-Лейн Джок схватил за горло школьника. Тот перепугался до смерти и без разговоров отдал двадцать фунтов бумажками и кучу мелочи. Воровство - не грех, когда служит благим целям. А Грэхему нужны были деньги, чтобы покрыть расходы на одежду в секонд-хенде и дорогу до Поплара. Без наличности не остаётся никакой надежды, что арт-критик сумеет спасти Христианскую Цивилизацию от Заговора Сатанинских Неоистов!
Джонни Махач ещё не до конца проснулся, когда, повернувшись, наткнулся на женское тело. Скинхед застонал и вылез из постели. Ему стало лучше, когда он задвинул в центр подборку Maytals. "Barn Barn" помогла прочистить туман в голове, а после "54–46 That’s My Number" бутбою хватило энергии поплескать себе в лицо холодной водой и поставить на огонь чайник. Забойный ритм, пыхтящий из-под мелодичного голоса Фредерика "Чувака" Хибберта, помог Ходжесу забыть о свирепом похмелье. Джонни вернулся домой в пять утра, а потом два часа скакал на сучке, которая до сих пор храпит в постели. Учитывая, как он вчера набрался и что он спал от силы четыре часа, бутбой чувствовал себя чертовски хорошо. Вторая чашка чая и "Bim Today", вырывающийся из уорфдейловских колонок, подняли его дух. Осталось меньше двадцати четырёх часов до свидания с Атимой. Дела налаживаются.
Ходжес уставился в окно на Крисп-Стрит-Маркет, раскинувшийся на двадцать три этажа ниже него. Субботние утренние покупатели по-прежнему напоминали муравьёв, но что-то было неправильно. Механически точное течение запрограммированных жизней преобразилось, местные пролетарии действовали так, словно армия чужаков вторглась в их район. Громадная толпа собралась на южной стороне торговой территории. Рыночные торговцы отчётливо проигрывали выручку какому-то непредвиденному конкуренту.
Джонни ворвался в спальню и натянул свежие семейные трусы с Юнион Джеком. Схватил рубашку и любимые штаны. Сидя на кровати, завязал шнурки на ботинках. Этот припадок активности разбудил спящую тёлку. Джонни попытался вспомнить, как её зовут. Имя начиналось на "С", но не Салли, Сьюзен или Сара. Одёжка у неё была бросовая, кроме "сеточки". Слэш, вот как - её кликуха!
- Что случилось? - спросила боевая подруга.
- Что-то странное! - ответил Джонни. - Я такого сроду не видел!
- Но что такое? - настаивала тёлка.
- А хрен его знает, - признал Ходжес. - Поэтому я и хочу посмотреть, что же там происходит!
- Подожди, я пойду с тобой! - приказала Слэш.