Кругом зажглись красные огни, ужасный сигнал, который предупреждал об атаке противника. Гитлеровцы дружно высыпали из своих укрытий, и бой мгновенно вспыхнул в нескольких сотнях метров слева от них. Они видели смутные очертания фигур, ползущих, как ящерицы, через равнину и вверх по склону. Тогда Глухов положил палец на спусковой крючок и с силой вдавил его.
- Вот вам привет! – азартно кричал он. - Получите и распишитесь…
Почти в унисон с их пулемётом другие бойцы выпустили очереди трассирующих огней по смутно различимым целям. Размытые фигуры наступавших неотвратимо приближались. Они вдруг выросли, рванулись вперёд, затем снова упали и слились с землей.
- Где же они, – запаниковал неопытный Пётр. - Как ловко они маскируются!
Его злость от этого открытия возрастала, но вместе с ней росла паника. Он думал, что сойдёт с ума, когда нужно было менять ленту "Максима" или заклинивало патрон. Петька менял ленту за лентой, а тени всё приближались и приближались. Трассирующие пули, выстраивавшиеся огненной цепочкой, в каждом пятом патроне обозначали центр склона и шли вперёд, прорезая равнину.
- Вот гады! – ругался вспотевший Глухов. - Нащупали нас, скоро накроют…
Трассирующие пули противника находили их собственное укрытие, ударяя по камням на бруствере и улетая прочь к высоким звёздам.
- Вон они!
Нервы уже не выдерживали напряжения боя. Пётр наполовину вылез из окопа и стал бросать вниз одну за другой ручные гранаты. Он левой рукой быстро выдёргивал чеку, потом резко выкидывал вперёд и вверх правую. Пётр так увлёкся, что даже выбросил сапёрную лопатку напарника.
- У нас почти закончились боеприпасы, твою мать! – ужаснулся за его спиной Семён.
- Значит крышка.
- Смотри, там какая-то суматоха… Они отступают!
Невыносимое напряжение мозга на мгновение спало. Однако хитрые немцы начали сосредотачиваться на правом фланге батальона. В считаные минуты опорные пункты оборонявшихся были обнаружены благодаря перекрёстному огню противника.
- Ага, дождёшься.
Противотанковая пушка ополченцев продолжала вести огонь, как часовой механизм, но пулемёты замолкали один за другим, да и огонь из стрелкового оружия тоже прекратился.
- Ты слышишь звуки пистолетных выстрелов? – спросил Петька, до предела вытянув тонкую шею. - По-моему там началась рукопашная.
- Так они и до нас доберутся…
Довольно скоро пули засвистели у их укрепления, выпущенные с новых позиций противника. При свете частых вспышек Пётр увидел внизу огромное количество наступавших немцев. Часть из них уже ползло вверх по склону.
- Закрываем лавочку, - сказал возбуждённый Глухов. - Если мы не уйдём сейчас, то будет слишком поздно.
- Понял.
Они с двух сторон взяли тяжеленный "Максим" и немного оставшихся патронов. Выбрав относительно спокойный момент, выбрались из окопа, и побежали, спотыкаясь под пулемётными очередями, взбивавшими мёрзлую землю. Пули отскакивали рикошетом и пролетали со свистом над их головами.
- Поднажми Шелехов! – хрипел уставший Семён. - Вон виднеется запасная позиция.
- Не могу быстрее.
Самая смертельная гонка, которую когда-либо выигрывал Пётр, закончилась. Они упали в овражек, на который давно нацелились, и в изнеможении привалились к его стенке, наслаждаясь минутной безопасностью.
- Пока немцы не успокоятся отсюда нам не двинуться, – предположил, отдышавшись, опытный шахтёр.
- Еле ноги унесли…
- Если бы не пулемёт, добежал бы быстрее! – оправдывался Пётр. - Все ноги синие от ударов об проклятую железку.
- Скажи спасибо, что жив.
Юный Шелехов лихорадочно заправлял оставшиеся патроны в матерчатую ленту. Они попробовали расстрелять её, но очевидно в спусковой механизм попала пуля и он не работал.
- Знали бы, раньше бросили эту бандуру! – сказал Глухов и грязно выругался. - Рук не чувствую, словно смену отпахал…
Им пришлось какое-то время пролежать без дела, пока атаки немцев не закончились. Они бросили сломанный пулемёт и поползли назад. За внутренним гребнем горы они увидели жалкие остатки своей части.
- Это все?
Раненые, поддерживая друг друга, ковыляли в тыл. Здоровые солдаты лежали маленькими группами, спали на мокрой земле, там, где упали, не пользуясь даже плащ-палатками. Люди едва могли говорить, это отнимало слишком много усилий.
- Видать немцы выдохлись,– предположил с надеждой Петька. - Давненько не атаковали…
- Тоже, небось, люди, есть, и спать хотят!
Они не скрываясь, в полный рост опустились к своим. Рядом с ними плёлся сержант Кошкин, грязный, как и они, в изодранных и забрызганных кровью брюках, без винтовки и даже без поясного ремня. На расспросы Семёна он неохотно отвечал:
- Командир роты? Он убит.
- Неужели оставим город?
- Я что командир дивизии…
- Приказано отходить?
- Я почём знаю.
...Как оказалось после ночного боя в их роте осталось в живых четырнадцать человек. В лощине их покормили кашей из походной кухни. Несколько часов они поспали, не смотря на прилетающие иногда снаряды. Рядом с ними вторая рота ожидала нового ввода в бой. Они вышли из побоища почти без потерь, основные атаки немцев пришлись на участок первой роты.
- Получите оружие и вставайте в строй! – приказал им подошедший старший лейтенант. - Мы занимаем оставленные вами позиции.
Не особо заботясь о том, что с ними будет, отупевшие от усталости люди присоединились ко второй роте и пошли вверх по тому же оврагу, который утром использовали для бегства.
- Неужели снова в бой?
Пётр оказался в первом взводе, Глухов во втором. После обеда опять начали завывать орудия, их снаряды круто взмывали вверх, делали в воздухе пологие дуги и падали за холмом. К ним чуть позже присоединился гавкающий тяжёлый миномёт.
- Ты смерти не боишься? - Настойчиво спрашивал Петра незнакомый солдатик. - А у меня, понимаешь, как начинает он стрелять, поджилки трясутся…
- Чего уж боятся? – устало отвечал тот. - Убьют так только один раз...
- Шутишь! – Солдат изумлённо уставился на него.
Он даже остановился, перегородив узкую дорогу, не обращая внимания на догонявших бойцов, пока сержант Кошкин не окликнул:
- Давай поторапливайся!
- Иду.
- Заснул что ли?
Пётр был настолько поглощён своими мыслями, что некоторое время даже не замечал, что стало тихо и немцы не проявляли никаких признаков жизни.
- И что так волноваться? – думал Шелехов, шагая машинально. - Я уже ничего не могу изменить… Если суждено умереть, умру сегодня, а нет так завтра!
По ним не было сделано ни единого выстрела, пока солдаты карабкались по гребню и добирались до вершины. Бойцы продолжали движение совершенно без прикрытия и ничего не происходило. Гитлеровцы захватили наши позиции в том адском бою, а потом оставили их без единого выстрела.
- Смотрите, Степаненко погиб! – сказал сержант, указывая на недавнего проводника. - Опять он нас первым встречает…
Тот лежал лицом вниз, вытянувшись во весь рост прямо перед укрытием. Ему не хватило всего одного шага, чтобы оказаться в безопасности. Каска соскользнула с его головы и оказалась зажатой между небритым подбородком и землёй. Создавалось впечатление, что он напоролся на её твердый край и умер от этого.
- А вон Федька Кулаков! – Семён и стряхнул землю с кончика носа. - Как он деньги любил! Даже в добровольцы записался ради повышенного денежного содержания.
- Не может быть.
- Точно говорю, я с ним лет пятнадцать рядом работал. - Вполголоса проговорил он, обращаясь как бы к самому себе. - Какой теперь толк для него во всех накопленных деньгах?
Весь остаток бесконечных суток Пётр участвовал в непрекращающихся боях. Он автоматически стрелял из винтовки, падал от близких взрывов на дно окопа и урывками спал там же. Его охватило страшное безразличие к своей судьбе.
- Может быть, завтра, на следующей неделе или через месяц я буду лежать где-нибудь? - Рассеяно думал он. - Такой же застывший, такой же жёлтый, с точно так же полуоткрытыми глазами. Ради чего?
С другой стороны, как и все люди, во все времена он надеялся, что выживет.
- Если так случится со мной, я всегда буду благодарен судьбе за то, что остался жив. – В редкие минуты тишины размышлял Пётр. - Я бы почувствовал вкус настоящей жизни, во всей её полноте. А когда настанет её естественный конец, скажу:
- "Я славно пожил и прожил своё".
Утором порядком поредевшую роту отвели в тыл. Шелехов безучастно сидел на холодной земле, когда подъехала одна из уцелевших машин, доставившая их на передовую. На полу открытого кузова лежали тела некоторых убитых во время недавних боёв. Водитель и человек из тылового опорного пункта вышли из кабины.
- Где у вас метсанбат? – обратился тыловик к Петру. - Мы совсем заблудились.
- А вам зачем?
- Покойников назад в Сталино везём, – хмуро сообщил небритый водитель. - Приказано забрать умерших.
Из груды человеческой плоти торчали две ноги в рваных портянках. Петру эти ноги показались смутно знакомыми. Он даже с усилием встал и подошёл к полуторке.
- Да это же Глухов, – сказал он, узнав корявые ноги погибшего горняка.- Не повезло, бедняге…
- Ты смотри-ка, весь как решето. - Водитель сочувствующе покачал головой. - Это, должно быть, миномёт постарался.
Пётр заметил лежащего в сторонке сержанта Кошкина, лицо которого перерезал окровавленный след от осколка. Ещё одному труппу распороло живот, так что вывалились скользкие кишки. Присмотревшись, он спросил:
- Кто это?
- Этот-то? Погоди-ка. – Водитель с трудом повернул голову трупа. - Ах да, это командир роты лейтенант Ивлев.
В эту минуту к машине поднесли несколько новых тел. Водитель с помощью Петра деловито забросил тело молодого парня поверх всех, а затем заботливо сказал тыловику:
- Не подержишь ли голову лейтенанта?
- Зачем это?
- Его ноги высунулись слишком далеко. У нас вывалится весь груз, если его не подвинуть...
Машина медленно тронулась, и мёртвые тела мелко тряслись друг на друге. Вдруг из груды плоти вылезла чья-то рука. Петру показалось, что она принадлежала Семёну Глухову, хотя в данном случае было совершенно неважно кому именно.
Глава 9
Свою первую увольнительную Иоганн Майер использовал, бесцельно бродя по недавно оккупированному городу. Боевые действия здесь почти не проходили, поэтому присутствия войны совершенно не чувствовалось.
- Как быстро обычные люди приспосабливаются к любым изменениям! – удивлялся он, присматриваясь к необычной обстановке.
Для коренного жителя Дрездена эта прогулка казалась путешествием в далёкое прошлое. Улицы города Сталино, которому накануне вернули прежнее название Юзовка, оказались заполненными народом.
- Только сменилась власть, а обыватели уже привыкли…
Работали всевозможные магазины, хотя в них мало что можно было купить. Люди спешили на работу или просто прогуливались по кривым улочкам. Женщины с большими продуктовыми сумками, возбуждённо приветствовали друг друга и останавливались немного посплетничать.
- Во всём мире заботы женщин одинаковы, – подумал неженатый Майер. - Мужчины, дети и еда…
Вороватые подростки стояли, прислонившись к деревянным заборам с руками, засунутыми в карманы широких штанов. Они небрежно держали в зубах чадящие папиросы и подозрительно смотрели на проходящего мимо солдата.
- Настоящие "гавроши". – Он с опаской косился на них.
Открылись небольшие частные кафе и рестораны с неплохой едой. Совсем недавно заработал чудесный театр и несколько кинотеатров. Иоганн прогуливался, впитывая в себя запахи мирного существования, и никак не мог вдоволь насытиться.
- Это так напоминает о моём доме и жизни без пулемётов или сапёрных лопаток. – Изумлённо размышлял он. - О нормальной жизни без военной формы…
Две ночи спустя их отделение неожиданно подняли с постели сразу за полночь. Фельдфебель Пичке ввалился в комнату, где квартировали подчинённые и со всей дури гаркнул:
- Построение на станции!
- Что, чёрт возьми, случилось? – спросил сонный Вилли.
- Нужно максимально быстро разгрузить поезд с боеприпасами.
- Пленных что ли не хватает?
- Эти доходяги будут год разгружать. – Сказал Пичке и выругался. - Проклятые ублюдки!
Недовольно, но тихо ворча, Иоганн вместе со всеми собирался на авральную работу. Железнодорожная станция располагалась примерно в километре от их временного дома, и переться туда в морозной темноте не очень хотелось. Пока они шли неорганизованной ночной толпой, Майер рассеянно думал:
- Есть что-то умиротворяющее в этой железной дороге, даже несмотря на то, что паровозы и вагоны русские. Как она напоминает мне о детстве и мирном времени!
Спокойная внешность спящего города оказалась обманчива. Дело было в продолжавшихся круглые сутки налётах русских бомбардировщиков.
Длинная колонна грузовиков уже стояла наготове, рядом с прибывшим из Германии поездом. Весь наличный состав спецсоединения, независимо от звания, подключили к этой работе. Хотя термометр показывал ниже нуля, все быстро взмокли. Пленные таскали боеприпасы, как лунатики, медленно и бесшумно.
- Если русские, застигнут нас сейчас, то спаси Господи наши души! – проговорил осторожный Францл. - Кругом полно боеприпасов.
- Нужно порыскать вокруг в поисках укрытия на этот случай.
- Я когда ходил отлить, то нашёл подходящий. – Признался домовитый Ковач. - Бетонный блиндаж, перекрытый брёвнами…
- Он достаточно большой, чтобы укрыться нам всем?
- Вполне.
От бесконечных ящиков со снарядов у Иоганна уже дрожали ноги. Солдаты и русские военнопленные сновали взад и вперёд, а рядом шумел капитан Кребс, следивший, чтобы никто не останавливался.
- Не бросать! - Он сыпал идиотскими указаниями и постоянно ругался. Капитан был единственный, кто палец о палец не ударил.
- Вы слышите? – спросил остановившихся товарищей Вилли. - Кажется, мне послышалось гудение самолётов, выискивающих цель.
- Точно, русские прилетели…
На дальнем конце города стали видны огненные вспышки, за которыми последовали два глухих взрыва. Гул стих, все опять продолжили работать, как рабы, и один за другим машины с грузом отправлялись в сторону фронта. Через час самолёты противника вернулись и сбросили новые бомбы, причём значительно ближе.
- Какого чёрта им нужно? - спросил озабоченно Пилле. - Неужели они нас засекли?
- Кто-то нарушил светомаскировку…
- Заткни пасть, – рявкнул трусоватый Кребс. - Они выследят нас по вашим разговорам довольно скоро!
Русские продолжали настойчиво кружиться над головами. В течение нескольких минут нервы были натянуты до предела. Затем неожиданно совсем близко Иоганн увидел две красные вспышки. Осветительные ракеты взлетели таким образом, что пересеклись по диагонали над станцией. Яркий в их свете Францл в ярости крикнул:
- Мерзавцы выдали нас!
- Они подсказывают, куда нужно бомбить. – Догадался долговязый Пилле. - У них, должно быть, тут находятся шпионы…
- Быстро прячемся! - заорал Ковач и побежал показывать укрытие. - Бомбить могут начать в любой момент.
Они ринулись в убежище, но не сразу его нашли в темноте. Иоганн слегка запаниковал, и лишь протиснувшись вниз успокоился.
- Слава Богу!
Сразу ничего не произошло, лишь самолёты продолжали монотонно кружить. Казалось, что их даже стало больше. А затем начался настоящий ад. Сотрясающие землю взрывы, лязг летящего металла, действующий на нервы звук раскалывающихся брёвен. Солдаты плотно жались друг к другу и наклоняли головы к самому полу.
- Почему не стреляют зенитки? – спросил неизвестно кого Вилли.- Заснули они что ли?
- Попрятались, трусы…
Внезапно заговорили немецкие зенитки. Сквозь грохот взрывающихся бомб улавливался звук их заградительного огня. В нос ощутимо шибанул неприятный запах гари.
- Что горит?
Очевидно, вся окружающая местность пребывала в сплошном пламени. Ночные бомбардировщики теперь летали совсем низко, их пропеллеры жужжали, как огромные жуки. Следующий взрыв заставил вздрогнуть саму землю под ногами.
- Боеприпасы взорвались, – обречённо решил Майер. - Храни нас Господь!
Металлические осколки со свистом пролетали над их головами. Балки и обломки каменной кладки летали по воздуху, как рои пчёл. Казалось, привычный мир вокруг раскололся напополам…
- Конец! – прошептал кто-то в мигающей темноте.
- Может нас не зацепит?
- Мы не переживём ещё одного взрыва в этой норе…
Когда, наконец, наступило временное затишье, Вилли осторожно высунул голову наружу. Железнодорожная станция обрушилась, как карточный домик. Весь район был в сплошном дыму и огне.
- Поезд с боеприпасами разлетелся на мелкие кусочки, – выдавил он шероховатые слова. - А на месте склада горючего гигантская воронка.
- Главное нас не зацепило.
Францл неподвижно лежал на полу землянки, прижавшись к бетонной стенке. Майер наклонился к нему, посмотреть, жив ли тот. Он едва расслышал, как его товарищ тихо ругается в своей обычной манере.
- Жив? – поинтересовался перепачканный пылью Иоганн. - Я подумал на секунду, что мы потеряли тебя.
- Не дождётесь…
Жужжа своим фонарём с ручным генератором, Майер посветил на недовольно бурчащего рядового. Францл поднялся на ноги и повернулся к нему белым, как полотно лицом.
- Кажется, меня зацепило.
- Прямо по его взъерошенной шевелюре пролегла косая борозда, сделанная осколком бомбы, который начисто сбрил волосы так, что осталась красная полоса на голом скальпе.
- Господи, – только и смог сказал он. - Как же мне страшно!
Солдаты один за другим выбрались из спасительной землянки. Возле них, рядом с перевёрнутой повозкой лежали две лошади. Одно из животных было мертво. Другая кобыла пронзительно ржала так, как только может кричать умирающая лошадь.
- Пристрели её, Вилли, – попросил сердобольный Иоганн. - Я не могу больше этого слышать…
Поодаль лежал пожилой крестьянин в последней предсмертной агонии. У него была распорота грудь от живота до подбородка. Его согнутые руки придерживали вывалившиеся наружу подрагивающие кишки, как будто он хотел запихнуть их обратно.
- Пить! - Его дыхание стало прерывистым, а кровавая пена выступила на ощерившихся зубах.
Широко открытые глаза, беспрестанно бегали из стороны в сторону, как будто он следил за огромным часовым маятником.
- Где же все остальные? – оглянулся кругом Францл. - Остался ли ещё кто-нибудь?
- Вон там появились.
Один за другим солдаты выползали из своих укрытий. Однако многих в ту ночь так и не досчитались. По дороге домой Майер наткнулся на воронку, достаточно большую, чтобы вместить с десяток человек. На дне валялась сплошная масса окровавленной одежды и разорванных человеческих тел. Это выглядело так ужасно, что его стало тошнить.
- Так вот оно какое, истинное лицо войны. – Потрясённо подумал он. - Кровавое и грязное…