- Кстати, - прервал ее мистер Фэддимен-Фиш, - я в связи с этим вспомнил, что тут как-то на днях, в клубе, сочинил одну эпиграммку. Хотите прочитаю?
- Прочитайте, прочитайте! - заверещал Энси и захлопал в ладоши, словно маленькая девочка, которой обещали устроить именины. - О! - воскликнул он, обращаясь к остальным. - В эпиграммах Руперта столько остроумия, столько яда!
Мистер Фэддимен-Фиш расправил плечи, оглядел стол, дождался, пока все умолкнут, и могучим низким голосом произнес:
Говорят, Абиссиния пала
Под бархатной лапой Муссо.
Но как бы Муссо не заткнулся
Под могучим напором Брит-то!
- Отлично, а? Понимаете, вся ситуация как на ладони, что? Ха, ха, ха!
- Хи, хи, хи! - пропищали Энси и Бекки.
Миссис Фэддимен-Фиш с любовью посмотрела на мужа, словно говоря: "Се рек Оракул!"
Разговор перешел на политику. Миссис Фэддимен-Фиш жаждала диктатора - только это приведет людей в чувство, сплотит страну и сделает ее сильной, иначе, если дело и дальше так пойдет, скоро те, у кого хоть что-то есть, лишатся всего. Мистер Фэддимен-Фиш считал, что в этом есть доля истины, но, по его мнению, люди, составляющие опору страны, должны объединиться и способствовать сохранению опоры… Энси с раздражением заявил, что он не может с этим согласиться, что в стране полно блестящих молодых людей без всякого будущего, что они устали, им опротивело жить без перспектив, и, насколько он понимает, единственный выход - коммунизм…
- Вот как? - воскликнула мисс Бэрден, глядя на Энси широко раскрытыми, вопрошающими глазами. - Расскажите мне, пожалуйста, подробно-подробно, что же такое коммунизм. Я просто умираю от желания кого-нибудь об этом расспросить.
Волей-неволей мистеру Хоукснитчу пришлось пуститься в объяснения, прерываемые "я, собственно, хотел сказать" и "я вот что имею в виду", отчего ясности не прибавилось ни на йоту. Кто-то произнес слово "бюджет", и Энси, обрадовавшись возможности избавиться от Бекки и коммунизма, а кроме того, вспомнив о своих обязанностях по отношению к хозяевам, сказал: "Об этом спросите мистера Ривза. Он ведь работал в Сити. Пожалуйста, расскажите нам, что вы думаете по поводу бюджета, мистер Ривз".
Несколько смутившись, мистер Ривз только было собрался сказать, что он знает о бюджете не больше, чем обычный рядовой гражданин, но что, с его точки зрения, промышленники и дельцы облагаются слишком уж высокими налогами, как вдруг мисс Бэрден, обратив в его сторону взгляд своих больших глаз, нежно пропела:
- Мне так хотелось бы знать… Ну, пожалуйста, мистер Ривз, расскажите, что там люди делают, в этом Сити?
Мистер Ривз открыл рот и снова закрыл. Что люди делают в Сити? Что делают?… Почему существует такой грабитель, именуемый "конторским столом"?
- Там стараются купить подешевле и продать подороже, - наконец изрек он среди напряженного молчания, становившегося уже невыносимым.
- Но разве это не аморально? - воскликнула мисс Бэрден с таким укором, словно мистер Ривз признался, что подделывает государственные бумаги.
- Во всяком случае, это то, что там происходит, - просто сказал мистер Ривз. - Как вы предлагаете это изменить?
- Нужен диктатор! - сказала миссис Фэддимен-Фиш.
- Ничего подобного, нужна хорошенькая революция, чтоб было много-много крови! - взвизгнул Энси, наслаждаясь собственной смекалкой.
- Ну, а я считаю, что это очень плохо, - сказала мисс Бэрден, давая волю своему чувствительному сердцу. - Вы только подумайте, сколько бедным женщинам приходится переплачивать за платья. Почему Сити должно их грабить?
Во избежание спора мистер Фэддимен-Фиш поспешно предложил собравшимся прослушать еще одну его эпиграмму:
Море омывает Англии зеленые поля.
Ангелы-хранители ее взмывают ввысь;
Наши боевые корабли, точно рысь,
Стерегут покой акул из Сити-йя.
- Ну, как? Чертовски смешно, да? Вы уловили мою мысль, да? Наш флот стережет покой акул - каково! Ха, ха, ха! Очень любят эти флотские порисоваться и изобразить дело так, будто никогда не страдают от морской болезни. "Стерегут покой акул из Сити-йя". Да сам Папа римский ничего лучшего не написал.
В этот самый момент, когда беседа достигла столь возвышенных сфер, мистер Ривз и допустил один из своих главных gaffes за этот вечер. Поскольку сезон дичи кончился, миссис Ривз вынуждена была прибегнуть к вульгарной замене и подать обычную курицу. Стремясь как-то восполнить сей пробел, она сопроводила ее различными овощами. Ну, а мистер Ривз обожал овощи и чрезвычайно гордился тем, что они нередко поступали с его собственного огорода. Кроме того, когда они поступали с огорода, он находил, что они гораздо вкуснее, и любил порассуждать о том, как выгодно и полезно есть свежие овощи, когда они прямо с огорода попадают на кухню…
- Мамочка, - сказал он, наклоняясь к миссис Ривз и заранее улыбаясь в предвкушении ее ответа, - эти овощи из нашего огорода?
Миссис Ривз покраснела до корней волос. Какой ужас! Назвать ее при всех "мамочкой", словно они какие-то плебеи, да к тому же еще упомянуть об этой дурацкой причуде жителя предместья выращивать овощи у себя в огороде…
- Право не знаю, душа моя, - ответила она сладчайшим голоском. - Это я предоставляю решать повару.
- Естественно! - презрительно фыркнула миссис Фэддимен-Фиш. - Правда, я убеждена, что мой повар и садовники втайне от меня сбывают на рынок всю спаржу, выращенную в моих теплицах, и всю мою раннюю клубнику.
Мистер Ривз, насупившись, с укоризной посмотрел на жену. Он не одобрял вранья, а уж он-то знал не хуже ее, что она полдня прохлопотала на кухне, а потом заставила Эстер под дождем собирать овощи на огороде…
- Вы, наверно, знаете Вернон Трейл? - в волнении спросила миссис Ривз, надеясь перевести разговор на нечто более содержательное.
В ответ раздался дружный взрыв хохота, - женским голосам вторило раскатистое, басовитое "ха-ха-ха!" мистера Фэддимен-Фиша. Знают ли они Вернон Трейл? Конечно, они ее знают. Они знают всех, кто хоть как-то известен, - во всяком случае, могут говорить обо всех, как если бы знали их лично, а больше ведь ничего и не требуется.
- Бедняжка Верни! - взвизгнул Энси. - Да она бы умерла со смеху, если б кто-нибудь сказал ей, что мы ее не знаем!
И вся компания набросилась на мисс Трейл, как голодные псы на жирную кость.
- Ей ведь уже никак не меньше сорока, - заметила Бекки.
- А рот у нее какой - настоящая пасть, - заверещала миссис Фэддимен-Фиш. - Когда я вижу ее, у меня появляется такое чувство, какое, наверно, испытывал Иона, увидев кита.
- И что только мужчины в ней находят, просто не понимаю, - язвительно произнес Энси. - Она до того женственна, просто тошнит…
- Так или иначе, а с Дональдом Каствудом она неплохо ладила, - сказала Бекки. - А теперь, я слышала, она со своим издателем…
- Что ж, сочетание бизнеса с удовольствием, - весело произнес мистер Фэддимен-Фиш. - Муза в двойной упряжке - каково, а? М-да, неплохо сказано, надо будет это запомнить.
- А книги у нее - это же просто ужас, - застонал Энси. - Все про каких-то жен мясников и про то, как они рожают детей. Я считаю, что цензор должен был бы их запретить. Правда, их никто не читает.
- Да, расходятся ее книги не слишком бойко, не слишком, - снисходительно произнес мистер Фэддимен-Фиш. - Но есть такие книготорговцы, которые положительно на ней помешаны, говорят, что она очень хорошо идет в предместьях.
- Хм, в предместьях, - фыркнула мисс Бэрден.
- В предместьях? - эхом повторила миссис Фэддимен-Фиш, как спросил бы сноб, не поняв значения вульгарного слова.
Тут словно прорвалась плотина, и на слушателей хлынул поток скандальных и не слишком достоверных историй из жизни различных писателей, которые, как оказалось, вроде бы все принадлежали к числу близких друзей Фэддимен-Фишей. Зато произведений их почти не касались, разве что кто-нибудь изрекал, например, такое глубоко продуманное суждение: "Его последняя книга - нечто совершенно немыслимое", или: "Ну, а мне показалось, что она не так нестерпимо скучна, как остальные". А мистер Фэддимен-Фиш время от времени вставлял: "Она хорошо идет, учтите, хорошо идет", явно не желая давать в обиду книготорговлю. Миссис Ривз застенчиво упомянула имя Д.-Г. Лоуренса: она недавно прочитала такую странную книгу о нем.
- Но он же умер! - заметил мистер Фэддимен-Фиш, до крайности удивляясь услышанному. - Книги его в дешевом издании расходятся, конечно, вовсю, но он уже не имеет никакого значения: он же умер.
Вот так-то.
И они перешли к обсуждению книг, которые им были по душе. Энси знал одного молодого человека, "совершенно очаровательного, дорогая", который выпустил книгу о вышивании: "вы непременно должны ее прочесть, это поразительное произведение". У мисс Бэрден оказался двоюродный брат, молодой человек, только что окончивший университет, который пишет стихи - "прелестнее я ничего не читала", но эти идиоты издатели не желают даже взглянуть на них. Миссис Фэддимен-Фиш восторгалась книгой о Гитлере, написанной бывшим моряком, "принадлежащим к одной из наших самых родовитых семей"; но мистер Фэддимен-Фиш считал, что это книга посредственная: не раскупают. Он был всецело за роман, написанный одной молодой женщиной, - "вот кому надо дать Нобелевскую премию". Миссис Фэддимен-Фиш тотчас, вся исходя желчью, набросилась на роман, - а вернее, на молодую женщину.
Мистер Ривз не без чувства неловкости слушал все это и удивлялся. Зачем они выливают здесь эти ушаты грязи? Где же он был столько лет и почему до сих пор не знал, какие на самом деле мерзкие существа эти известные писатели? И почему те, о которых он слышал, такие низкие люди, а те, о ком никто не слышал, - такие замечательные?
Но у него не было времени поразмыслить над этой странной проблемой, ибо дамы удалились, и ему пришлось заняться портвейном. Он чувствовал, как в нем закипает раздражение всякий раз, когда взгляд его падал на темные галстуки мужчин, и он представлял себе, до чего же глупо выглядит он во фраке. Мистер Фэддимен-Фиш, налив себе портвейна, передал графин Энси.
- Минуточку, минуточку, - залопотал Энси, перед которым еще стояла полная рюмка, ибо он отказался отдать ее Эстер. - Я сначала допью этот дивный кларет.
Мистер Ривз, только было отхлебнувший портвейна, поперхнулся и отчаянно раскашлялся в салфетку. Кларет!…
- Извините, - еле выдохнул он, - портвейн не в то горло попал.
Мистер Фэддимен-Фиш с сосредоточенным видом заговорил о делах. Что ж, положение у него складывается не слишком блестяще, но ведь могло быть и хуже. Он считал, что торговля может снова стать на ноги только при одном условии - если уменьшат на шиллинг подоходный налог. Мистер Ривз согласился. Но что тогда будет с вооружением? Мистер Фэддимен-Фиш согласился, что вооружение - оно, конечно, необходимо, на него давно не обращали внимания, но низшие классы вообще отвыкли платить налоги, надо обложить налогом все предметы первой необходимости отечественного производства, за исключением изданий - "естественного средства просвещения нации". Мистер Ривз заметил, что он считал бы правильным облагать пошлиной все импортируемые товары, - только не бумагу, прервал его мистер Фэддимен-Фиш, - но с тем, чтобы облагать пошлиной внутреннюю торговлю, он никак не может согласиться. Энси спросил, а почему бы, собственно, правительству не прекратить платежей по военным займам, - тогда в стране была бы уйма денег. Мистер Фэддимен-Фиш сказал, что это привело бы к разорению вдов и сирот, - родственников у него не было, зато было вложено шестьдесят тысяч в военные займы, - а мистер Ривз пояснил, что это подорвало бы в людях доверие к правительству. Он считал, что слишком много денег уходит на жалованье уайт-холловским бюрократам, - вот где можно было бы навести немалую экономию. Конечно, конечно, - согласились все.
- Просто не могу понять, зачем нам вообще нужны правительственные учреждения, - раздраженно заявил Энси. - Я уверен, что мне от них нет ни малейшей пользы.
- Зато мы выбрасываем на ветер миллионы им на пособия, - сказал мистер Фэддимен-Фиш. - Кстати, позвольте я вам расскажу одну историю, которую на прошлой неделе я слышал в клубе…
Школьники очень остры на язык.
Они присоединились к дамам. Миссис Фэддимен-Фиш плела нескончаемую историю о том, какая им попалась мерзкая горничная - по ее милости они лишились лучшего своего дворецкого, ибо негодяйка имела наглость выйти за него замуж; под конец история эта каким-то непонятным образом перешла в другую - про индийского раджу, который сделал ей предложение в бассейне Монте-Карло. Тут возник обмен мнениями на тему о том, кто куда намерен ехать летом. Мисс Бэрден собиралась отбыть в Югославию и в восточную часть Средиземного моря - на "мамочкиной яхте". Миссис Фэддимен-Фиш думала отправиться в Канн, - теперь модно туда ездить летом, - и вернуться обратно с таким расчетом, чтобы к двенадцатому попасть в Шотландию, но вот беда: она никак не может решить, чье принять приглашение - лорда Мэрмана или же лорда Стейлхэма. А как бы они решили? Энси сказал, что это просто чудовищно: герцогиня Саламанкская пригласила его на все лето в свое удивительное поместье в Испании, так эта противная заварушка, которая у них там идет, все испортила… если бы она еще успела закончиться к середине июня, тогда все было бы в порядке, и он мог бы поехать…
Ривзы сидели молча: они никуда не выезжали дальше Остенде и Парижа. Миссис Ривз сказала что-то насчет красоты Елисейских полей, но миссис Фэддимен-Фиш величественно заявила, что Париж теперь больше не в моде. И там такая скучища, добавила мисс Бэрден, половину ночных кабачков закрыли по милости этих дурацких социалистов, которые стоят там у власти. Это напомнило мистеру Фэддимен-Фишу эпиграмму, которую он написал про мосье Блюма…
- Мистер Саймонс, - с порога объявила Эстер.
И в комнату весело ввалился мистер Саймонс в допотопном костюме для гольфа, - миссис Ривз он показался еще огромнее и нелепее, чем всегда. Мистера Ривза он приветствовал по-дикарски восторженно, миссис Ривз - смиренно, а когда стал обходить гостей, то и вовсе сник, столкнувшись с ледяным - кто, черт побери, этот хам? - приемом.
Он жалобно посмотрел на мистера Ривза.
- Я тут приберег для тебя, старина, немножко коньячку шестьдесят пятого года, - не слишком тактично заявил мистер Ривз.
- День сегодня - совсем пропащий, - неуверенно начал мистер Саймонс. - Пошел было я после обеда в клуб, но по такой мокрети даже мяча не видно…
- У вас тут есть гольф-клуб? - снисходительно осведомилась миссис Фэддимен-Фиш.
- Преотличный, - обрадовавшись, поспешил сообщить мистер Ривз. - Пятая лунка - просто блеск, правда, Джо?
- Это точно, - расплывшись в улыбке, подтвердил мистер Саймонс.
- Подумать только! - изрекла миссис Фэддимен-Фиш таким тоном, точно наличие гольф-клуба в Мэрвуде было чем-то до крайности нелепым и возмутительным. - Впрочем, теперь гольф-клубы, наверно, есть везде. Мой муж, конечно, играет во "Ржи и сандвиче" - по-моему, вы никогда не играете под Лондоном, правда, дорогой?
- Нет, разумеется, нет, - высокомерно заявил мистер Фэддимен-Фиш, - когда я прихожу в клуб, я хочу знать своих партнеров - ха-ха-ха!
- А вы охотитесь? - осведомилась миссис Фэддимен-Фиш.
- Случается, иной раз хожу по следу, - сказал мистер Саймонс. - Забавное занятие…
- Это?! - фыркнула миссис Фэддимен-Фиш. - Но я-то имела в виду настоящую охоту… А теперь, дорогой, по-моему, нам, право же, пора…
В тот вечер мистер Ривз раздевался машинально, - видимо, он был погружен в глубокие думы. Время от времени он замирал и озадаченно почесывал ухо. Мистер Ривз не принадлежал к числу тех, кто быстро распознает людей или склонен судить их чересчур строго. Он, к примеру, никогда не мог понять иных ворчунов, которые вечно недовольны положением дел в мире. Да, конечно, не все обстоит идеально, но кто же, кроме круглого дурака, может предполагать что-то другое? Мистер Ривз считал, что ему живется не так уж плохо. Ну, а люди - что ж, ты иди своим путем, а они пусть идут своим; а если столкнешься с кем-нибудь, постарайся быть поучтивее - все и обойдется! Мистер Ривз гордился своим умением жить в ладу почти со всеми. А вот сейчас, после этого последнего вечера, ему было не по себе, он чувствовал какое-то раздражение, точно его вздумали опекать, как малое дитя, и притом довольно назойливо… Он, наконец, натянул свою полосатую пижаму и, остановившись перед зеркалом, почесал подбородок.
Миссис Ривз, лежа в постели, исподтишка наблюдала за ним, но не говорила ни слова. Она отлично видела, что он не в духе, и не желала давать повода для воркотни. Мистер Ривз принялся расхаживать по комнате.
- Странноватый у нас получился обед, правда? - заметил он.
- Тебе он не понравился, душа моя?
- Да, не совсем. И дело тут не в еде - она как раз была неплохая, а… Видишь ли, сейчас, когда я уже не работаю, мне кажется, мы не должны так транжирить деньги…
- Но ведь это бывает не часто, душа моя, - и все для тебя же делается, и я приложила столько усилий, чтобы получилось как надо, - плаксиво затянула миссис Ривз.
- Хм, - изрек мистер Ривз. - Что ж, это очень мило с твоей стороны. Но почему ты прежде не спросила, хочу ли я этого?
- А потому, душа моя, что ты такой апатичный и на любое мое предложение отвечаешь: "Нет". А с тех пор как отошел от дел, ты бродишь как неприкаянный, и я сочла своим долгом попытаться чем-то тебя заинтересовать, познакомить с новыми людьми, людьми выдающимися.
- Хм, - изрек мистер Ривз. - Какие-то они чересчур надутые, слишком уж снобы, ты не считаешь?
- Ну, а откуда у человека могут появиться новые интересы в жизни, если он не встречается с новыми людьми? - продолжала миссис Ривз, пропустив мимо ушей его замечание.
- Так-то оно, конечно, так, - согласился мистер Ривз. - Да только…
- Это такая любезность со стороны мистера Хоукснитча, что он постарался привезти их сюда, чтобы ты не скучал в воскресный вечер, - не отступалась миссис Ривз. - Он же хочет помочь тебе, душа моя. Он считает, что такой интеллигентный человек, как ты, должен активно интересоваться искусством, музыкой, литературой, и он сказал, что познакомит тебя со своими друзьями из мира искусств…
- Это еще для чего? - не сдавался мистер Ривз, вспомнив о мистере Хьютоне.
- Но, душа моя, леди Блейкбридж очень точно заметила: если ты не будешь au fait всего, ты просто не сможешь вращаться в обществе…
- А я не уверен в том, что мне так уж этого хочется, - заметил мистер Ривз.
- Ты никогда не ходишь теперь в театры, - только в кино…
- Куда дешевле, да и больше получаешь удовольствия за свои денежки, - упорно стоял на своем мистер Ривз.
- Ты никогда не ходишь в концерты или на выставки картин, не читаешь хороших современных книг, например, таких, какие пишет Вернон Трейл…