- Слушайте, - раздраженно проговорил Чарльз, - давайте сменим тему! Насколько я помню, обсуждаемая киска принадлежит моей подружке.
- Я первым ее открыл, - заявил Террорист.
- А я вторым, - по-детски подняв руку, добавил я.
- Это что, соревнование? - укоризненно спросил Воан.
- Простите, - изумленно наморщил лоб Бен, - но тот здоровяк…
- Чарльз, зови меня Чарльз, - вежливо поклонился мой приятель.
- Чарльз, - эхом отозвался брат, - говоришь, у тебя есть подружка?
- Угу, дама, с которой в недалеком прошлом твой брат был довольно близко знаком, А что?
- Ничего, - соврал брат со страшно смущенным видом.
- Он думал, ты гей, Чарльз! - проговорил я. Бен треснул меня по плечу.
- Может, хватит мучить друг друга? - храбро предложил Террорист. - Если я обидел Бена или кого еще, простите, честное слово, не хотел.
Удовлетворенно кивнув, Воан повернулся к моему брату.
- Бен, как ты относишься к предложению Террориста?
- Ладно, согласен, - пожал плечами брат.
- Согласен, что в этой ситуации он повел себя по-взрослому?
- Да, пожалуй, - нехотя согласился Бен.
- Отлично, просто отлично! - захлопал в ладоши книголюб. - Мы идем верной дорогой!
Решив развить успех, он попросил Ланкастера вспомнить, с чего именно пошла их вражда с Беном. Террорист начал рассказ с того момента, как в одиннадцатилетнем возрасте получил от отца санки.
- Они были очень дорогие, наверное, целое состояние стоили. Помнишь, Бен?
Брат кивнул.
- Мы на паршивых деревяшках катались, а Ланкастеру богатенький папаша купил здоровенные хромированные сани.
- Скорее даже не сани, а салазки, - поправил Террорист, будто в слове "салазки" скрывался глубинный, доступный лишь толстым и избранным смысл. - Шел снег, и все ребята катались в лесу с гор. Недалеко от острова Дохлой собаки был один холм, с которого боялись съезжать даже самые отчаянные смельчаки…
- Верно, - кивнул Бен.
Глаза Воана так и сверкали - все ясно: психоанализ приближает его к чрезвычайно важному открытию.
- Так или иначе, Бен бросил мне вызов: скачусь я с того холма или слабо? Ая сказал: скачусь, но только вместе с ним.
- Ну да, - задумчиво улыбнулся брат, - пробовать не хотелось, однако и пасовать было страшно.
- Очевидно, в тот момент и началось наше с ним противостояние, - кивая на Бена, произнес Террорист.
- Пожалуйста, расскажи, как все случилось. - Воан подался вперед в предвкушении развязки.
- Мы начали движение с вершины и почти тут же налетели на пень. Бен выпал.
- Ты пытался его поймать?
- Да, но безрезультатно, - покачал головой Ланкастер. - Мы катились слишком быстро, но брат Гая так меня и не простил.
- Почему? - искренне удивился Воан. - На что он обиделся?
- Без понятия, - уклончиво хмыкнул Террорист.
- Ну, сейчас уже поздно останавливаться, признавайся! - нетерпеливо сжал кулаки новоиспеченный психоаналитик. - Что не понравилось Бену?
- Наверное, что он вылетел, а я удержался.
- Вот именно, удержался! Не вини себя в том, что был сильнее!
- Я не виню, - нахмурился Террорист.
- Он вовсе не сильнее! - возмутился Бен. - Я просто из саней выпал.
- Значит, не вини себя в том, что выпал! - повернувшись к моему брату, велел Воан.
Мы с Чарльзом и Малькольмом издевательски зааплодировали.
- Отлично сыграно, дружище, - ухмыльнулся Чарльз. - Очень убедительно! Роберт Редфорд бы тобой гордился.
В отличие от Бена с Террористом мы трое смотрели фильм "Обыкновенные люди" и сразу смекнули: Воан копирует сцену, которую так превозносят дерьмовые психотерапевты всего мира. Пойманный с поличным, Воан стал цвета благородного бургундского вина.
- Ладно, к черту, пошли купаться!
На этот раз догола разделись все. Недоверчивый Бен сначала ходил по мелководью в тесных черных плавках, которые - готов поклясться! - надевал каждое лето, с тех пор как ему исполнилось шестнадцать. В конце концов убедившись, что никто не намерен к нему приставать, он скинул плавки и нырнул в ледяную воду.
Когда все вдоволь наплескались, Террорист построил нас в ряд, желая выяснить, у кого самый длинный пенис. Будь с нами Гордон, он выиграл бы без всяких вопросов, а в его отсутствие победителем был избран Чарльз, второе место занял Бен, ну а третье поделили мы с Террористом. На последнем, как ни странно, расположился не Малькольм, а Воан. Смириться с таким позором оказалось ой как непросто!
- Это все холодная вода! - оправдывался книголюб, подбадривая свой конец рукой, чтобы хоть миллиметр лишний выиграть. - Обычно он намного длиннее.
Не утешила Воана ни победа в конкурсе на самый волосатый анус, ни боевое второе место в соревновании на самый сильный фонтан.
А вот брат, окрыленный вторым местом в конкурсе, который судил Террорист, наконец-то перестал шарахаться от моих друзей и расслабился. Удивительно, как важна для мужчины длина собственного пениса! Когда мы сели в круг и взялись за руки, Бен без колебаний схватил ладонь Ланкастера.
- Сосредоточимся на нашей энергии! - скомандовал Воан.
- Верно! - добавил Террорист. - Размер - дело десятое.
После этих слов все, включая Воана, покатились со смеху. Откуда ни возьмись, появилось холодное пиво, а с ним и неуемное желание общаться. Бен с Ланкастером хором исполнили песню Сэма Кука "Вместе в кандалах", а мы подпевали, периодически вставляя нестройные "Ах" и "Ох".
За веселой болтовней мы, беззаботные и голопопые, незаметно промотали весь день, то и дело подбадривая себя крепким пивом. Тут Малькольм и начал рыдать.
- Хочу кое-что сказать… - безутешно всхлипывал он.
- Этот, как его, хочет что-то сказать! - повторил Воан.
- Я не употребляю алкоголь и чувствую себя страшно одиноким. Мои проблемы никого не волнуют.
Услышав это, Бен с Террористом хохотали так, что животы заболели.
- Нет, смеяться нехорошо, - осадил их Чарльз. - Давайте лучше сыграем в "шире круп›. Думаю, Малькольму не помешает.
Мы все встали в круг, Малькольм - в центре. Зажмурившись, он перестал держать равновесие и начал падать, а мы с диким "И-и-и!" перекидывали его из одних рук в другие. А секунд через тридцать без всякого предупреждения Воан опустил руки, и коротышка рухнул на землю.
- Ой, ой! - хватался за спину извивающийся на гальке Малькольм. - Больно же!
- Воан, ты нарочно! - заявил я, пока другие хихикали.
Тот лишь кивнул, признавая свою вину.
- Немного не вовремя, правда? - пробормотал Чарльз, когда истошно хохочущий Террорист помогал Малькольму подняться.
- Не смог удержаться, - будничным тоном объявил Воан. - Его конец не длиннее, чем мой! Исключено! Мой длиннее!
Коротышка так расстроился, что, вернувшись в дом, сразу закрылся в своей спальне. После чая ко мне подошел Бен, предложив как-нибудь развлечь приунывшего приятеля.
- Тут неподалеку есть бар, давай его вытащим? Бедный парень не виноват, что родился голубым! Зачем ему страдать?
Пока Чарльз, Воан и Террорист сидели в саду и курили травку, Бен и я повели Малькольма в бар. "Капитан Бисквит" притаился неподалеку, в конце обсаженной живой изгородью аллеи. Когда мы приехали, уже смеркалось. Угрюмая, не слишком приветливая хозяйка подозрительно оглядела синие от татуировок плечи брата и усадила в углу темного зала. Малькольм решил излить нам душу.
- По-моему, клубу конец, - заявил он. - Нет! - возразил я.
- Еще как да. - Очки Малькольма снова заблестели от возбуждения. - Мир меняется: теоретически мы должны жить в постфеминистской эре, а на самом деле эта эра меганаплевательская! Сам не видишь? Даже Воан, и тот сбился с пути истинного.
- Да забудь об этом козле! - посоветовал Бен. - Воан просто завидует: ты такой низенький, а конец длиннее, чем у него.
Коротышка возбужденно закивал.
- В этом-то все дело. Воан был душой клуба, его совестью. По сути, он нас объединял и раньше никогда не тревожился из-за размеров своих половых органов. А если клуб его больше не волнует, то кого он вообще волнует?
- Тебя, Малькольм, - не в силах притвориться, что сам жутко интересуюсь делами клуба, подсказал я.
- Да, потому что только мне наш клуб по-настоящему и нужен. У всех остальных есть друзья, а у меня никого в целом свете!
Он опустил голову и начал всхлипывать. В баре было людно, и посетители стали оборачиваться. Мы с Беном искренне жалели Малькольма, но сидеть с ним за одним столиком было весьма неловко… Якобы для того чтобы забрать пустые стаканы, к нам подошла хозяйка.
- Он так всех гостей распугает! - прошипела она.
- Наш друг очень расстроен, - пояснил я.
- Он взрослый мужчина! Неужели не может держать себя в руках?
- Отвали, старая корова! - посоветовал дипломатичный Бен.
После такого обмена любезностями пришлось уносить ноги. Обратно мы шли в темноте, ежесекундно подбадривая Малькольма, и, когда вдали показались огоньки дома, почти убедили его, что, как и все живые люди, Воан несовершенен и имеет право ошибаться.
Мы постучали, но никто не ответил. Из широко раскрытых окон комнаты, в которой остановился Террорист, лился теплый золотистый свет, однако сам дом будто вымер.
- Спать они ведь точно не легли, - проговорил я. - Еще слишком рано!
В саду никого, задняя дверь и балкон заперты, на первом этаже темно. Мы начали кричать, и через несколько секунд в окне показалось лицо Террориста. Похоже, он нас еще не ждал.
- Эй, Малькольм, Воан хочет тебя видеть. Заходите в переднюю!
Удивленные и заинтригованные, мы вернулись к двери. Внезапно Бен предостерегающе закричал. Подняв голову к окнам Террориста, я увидел то, что заметил брат: две бледные, замершие на подоконнике задницы. Потом из правой что-то вылетело и упало на Малькольма.
Тот осторожно ощупал голову и истошно завизжал, поняв, что все волосы в свежем теплом дерьме.
Со второго этажа послышался дружный хохот, и между голыми задницами показалось лицо Ланкастера.
- Попал, попал! - истошно орал он.
Мы с Беном не могли не рассмеяться: не каждый день увидишь человека с дерьмом на голове! Чарльз, чья задница была слева, слез с окна и захихикал, глядя на перепачканного Малькольма, а Воан, обладатель сфинктера-победителя, остался сидеть на подоконнике. Заходясь смехом, он обернулся восхититься своей меткостью. Вопреки ожиданиям Малькольм не разревелся, а зарычал и стал гневно грозить обидчику кулаком. От такого зрелища Воан захохотал так, что, не удержав равновесия, соскользнул с подоконника и выпал из окна.
Мудрый шовинист
Малькольм оказался прав: нашему клубу пришел конец. Сам он не мог простить Воана за то, что тот насрал ему на голову, а Воан, при падении из окна сломавший руку, не мог забыть, что мы смеялись над ним больше, чем над Малькольмом.
Уик-энд в Девоне обернулся настоящей катастрофой. С одной стороны, у Бена наметился явный прогресс: он купался нагишом в компании малознакомых людей, держался с ними за руки и, что еще важнее, почти наладил отношения с Ланкастером. Увы, клуб распался до того, как мы успели поработать над его склонностью к насилию.
Что касается Террориста, он действительно плакал, вернее, рыдал, но только от смеха, когда увидел, как распластавшегося на земле Воана пинает человек с дерьмом на голове. А к признанию основных принципов феминизма он был не ближе, чем, скажем, комик Боб Хоуп или Папа Римский.
Испытание провалено. Если Натали узнает, мои дни в доме на Крауч-энд сочтены. Остается один-единственный выход - обмануть. Теоретически жульничество против моих правил, хотя на честности далеко не уедешь. А я желал эту женщину так, что десны чесались. Вам знакомо это ощущение? Если нет, то поздравляю, вы умеете держать себя в руках.
Поздно вечером в воскресенье Бен высадил меня на Шонли-драйв. В доме было тихо и темно, а на кухонном столе ждала записка:
"Воскресенье, 18.00.
Гай, надеюсь, выходные прошли хорошо. Мне нужно уехать, вернусь поздно. Эрик у твоих родителей. Натали".
Мне стало не по себе. Ни о какой поездке Натали не предупреждала, и я начал беспокоиться, где она и, что важнее, с кем трахается. Заглянув в гараж, я расстроился еще сильнее, когда увидел, что "мини" исчезла. Вернувшись в дом, достал из холодильника пиво и стал ходить взад-вперед, как беспокойный отец, точнее, как беспокойный рогоносец.
Глупо, но я вышел из дома и стал прогуливаться у подъездной аллеи. Каждый раз, когда вспыхивали фары заворачивающей за угол машины, я надеялся увидеть "мини". Но то были чужие машины, ехавшие к чужим домам, и я чувствовал себя тринадцатилетним парнем, который назначил свидание у кинотеатра, а девушка не пришла. В такой ситуации все без исключения особы женского пола кажутся на нес похожими.
Ближе к двум стало скучно, усталость постепенно брала свое. Вернувшись в дом, я вошел в спальню Натали и включил свет. От знакомого сладковатого запаха судорожно сжалось горло. Карты Таро, которые она унаследовала от матери, лежали на прикроватном столике. Открыв коробку, я высыпал их на одеяло и, перетасовав двадцать два козыря, спросил направлявшую мою руку силу, каковы шансы завоевать любовь Натали. Я нисколько не удивился, когда, перевернув карту, увидел черный скелет в короне, а под ним надпись - "Смерть".
Утром я забрал Эрика у родителей, а Натали вернулась ближе к обеду со скрипичным футляром и букетом ярко-красных роз. Моим первым вопросом был: "Откуда цветы?"
Бросив скрипку и розы на диван, она взяла у меня ребенка.
- Роб подарил. Роб Митчелл, помнишь? Я вчера в "Веранде" играла. "Смотрители" были главным номером программы, и им срочно понадобился скрипач.
- Я слушал их последний альбом; похоже, им нужны гитарист, клавишник, ударник и, самое главное, гребаный певец.
- Чего ты так кипятишься? - гладя головку Эрика, спросила девушка.
- Угадай!
- Понятия не имею.
- Тебя всю ночь не было!
- А тебя все выходные! - засмеялась Натали. - И что?
- В чем дело, Натали?
- Извини, Гай, - в темных глазах загорелись опасные огоньки, - осмелюсь напомнить, что в этом доме ты просто гость, помогаешь смотреть за Эриком. Знать, где я, с кем и что делаю, в круг твоих обязанностей не входит.
Мне страшно захотелось отомстить.
- Парни из моего клуба считают, что твои испытания - сплошная ерунда и ты просто надо мной издеваешься.
Натали пронзила меня испепеляющим взглядом.
- А как считаешь ты, Гай?
- Считаю, что Джина была намного лучше и добрее тебя.
Карие глаза смягчились, и Натали бережно погладила детскую головку.
Остаток дня меня терзали мысли, не напрасно ли я теряю время на холодную, своенравную женщину. Но вечером Натали позвала смотреть, как принимает ванну, и, едва взглянув на нее, я тут же перестал сомневаться.
- Ты не рассказал, как провел выходные.
- Замечательно!
С нарочитой тщательностью, будто желая помучить, Натали намыливала правую ногу.
- Давай рассказывай!
- Разве мы испытания не перед "Храмом Джины" обсуждаем?
- Хватит формальностей, давай рассказывай!
- Все сложилось очень удачно. Террорист рыдал.
- Правда?
- Да, конечно! Разве это не здорово?
- Пока не знаю. А из-за чего рыдал?
- Ну, Бен поцеловал его, и… хм, Террорист растрогался до слез.
- Твой брат поцеловал Террориста?
- Да, а потом признал: насилием ничего не добьешься, и обещал больше не решать свои проблемы кулаками.
Для опытного лгуна получилось весьма неубедительно. Похоже, Натали тоже это почувствовала, потому что смотрела на меня с мрачным недоверием.
- Ясно… Значит, даже стараться не пришлось?
- Угу, - кивнул я. - Просто удивительно, кто бы мог поверить?
Карие глаза сурово заблестели.
- Я, например, не смогла бы. - Натали начала ополаскиваться. - А как насчет приобщения Ланкастера к идеалам феминизма?
- Хорошо, - я нервно сглотнул, - лучше и быть не могло.
- Так, попробую догадаться, - хмыкнула она. - Ланкастер признался, что его отношение к женщинам базируется на трех основных принципах: запугивание, подавление и подчинение. После разъяснительной работы он пообещал никогда больше не оскорблять слабый пол своими грязными, унизительными желаниями. Я права?
- Да, в общем, да. Все примерно так и было.
- Дай мне полотенце.
Я протянул мягчайшее белое полотенце.
- Гай, ты понимаешь: если я поймаю тебя на лжи, между нами будет все кончено?
Где же я это слышал?
- Эти слова из какого-то фильма, верно?
- Не испытывай судьбу! - Натали выбралась из ванны; гладкая кожа блестела так, что я отступил, подавленный мощной аурой этой девушки.
- И что теперь? - робко спросил я.
- Ты с друзьями приглашен на праздничный ужин, который состоится восемнадцатого августа. Знакомая дата?
- Боюсь, нет.
- Очень жаль! В этот день ты женился.
- О боже! - Я зажмурился, осыпая себя проклятиями..
- Да, боже… Со дня смерти Джины прошло несколько месяцев, а ты уже забыл!
- Ну, это несправедливо, я и при ее жизни забывал!
- У тебя появилась дежурная фраза.
- Интересно, какая?
- "Это несправедливо". Что, любишь о справедливости рассуждать? Забавно слышать это от такого несправедливого человека, как ты!
Я украдкой глянул на ее грудь.
- Хватит на меня пялиться!
- Прости!
- Итак, повторяю, восемнадцатого августа в восемь вечера жду вас на последнем этаже стокпортского ресторана "Натбарн". Приглашаются Джо, Бен и Террорист. Последние двое должны прийти, держась за руки. Во время обеда я и группа экспертов будем задавать вам вопросы. Так что готовься, Гай, второго шанса не будет.
Я передал приглашение на ужин Террористу, Бену и Джо. Как и в прошлый раз, Ланкастер очень обрадовался.
- Обязательно приду! На меня можешь рассчитывать. Наверное, будет весело! Попрошу жену объяснить, что к чему. Она вроде бы что-то знает о движении за освобождение женщин…
- О феминизме, это движение давно феминизмом называют!
- Какая разница! Главное - уважать девок и чтобы девки сами себя уважали, верно?
- Да, да, конечно, - с огромным облегчением вздохнул я, - ты совершенно прав.
Бен заявил, что восемнадцатого у него важный турнир по игре в дартс, но я стал умолять, и он пообещал найти какого-нибудь работягу, чтобы вместо него метал дротики в пробковый круг.
Джо теперь жила вместе с Чарльзом в Сейле. Пораженный безысходностью моей ситуации, приятель пообещал привезти девушку на ужин и заблаговременно провести краткий инструктаж об основах взаимоотношений между полами. Он повесил трубку, и лишь тогда до меня дошло: Чарльз сам в феминизме и отношениях между полами абсолютно не разбирается.