В этом томе собраны произведения П. Г. Вудхауза, герой которых - лорд Икенхем - дядя "Динамит" несет своим молодым друзьям "сладость и свет", находя выход из самых безвыходных ситуаций.
Содержание:
Пеликан в Бландинге 1
I. Еще о лорде Эмсворте 21
II. Еще о лорде Икенхеме 23
Дядя Фред в весеннее время 25
Дядя Динамит 46
Время пить коктейли 76
Галахад в Бландинге 85
Лорд Эмсворт в раю 107
Н. Трауберг - Небольшое послесловие 107
Примечания 107
Пэлем Грэнвил Вудхауз
Собрание сочинений
Том 7. Дядя Динамит и другие
Пеликан в Бландинге
Глава первая
Летний день подходил к концу, сумерки окутали замок, скрывая старинные башни, смягчая сверкание озера и побуждая свинью Императрицу перейти из собственного дворика в спальный павильон. Она была поборницей правила: "Рано вставай, рано ложись". Если свинья не спит восемь часов в сутки, ей не сохранить своего нежнейшего цвета.
Лишившись ее общества, Кларенс, девятый граф Эмсвортский, хозяин Бландингского замка, тихо побрел в библиотеку и опустился в свое любимое кресло, когда вошел дворецкий по фамилии Бидж. Граф посмотрел на него именно тем взглядом, благодаря которому Констанс, Дора, Джорджиана, Гермиона и Шарлотта, его сестры, говорили: "Ой, Господи! Не смотри ты, как золотая рыбка".
- Э? - сказал он. - Что это?
- Ваш обед, милорд, - отвечал дворецкий.
Лорд Эмсворт успокоился. Собственно, он как бы и знал, что есть какое-нибудь простое объяснение. Бидж не подведет.
- А, да, да! Обед, - сказал он. - Вот именно. Я в это время обедаю, да? И почему-то здесь… Почему я здесь обедаю, Бидж?
- Насколько я понял, - объяснил верный слуга, - ваша милость избегает встреч с мистером Чесни.
- С каким мистером?
- С Говардом Чесни, милорд, другом мистера Фредерика. Он из Америки.
Морщинки, собравшиеся было на лбу несчастного графа, мгновенно исчезли. Бидж, умнейший из людей, снова разогнал туман тайны.
- А, да, Говард! Хм… Чесни. Именно, Говард Чесни. Друг из Америки. А вы, часом, не знаете, его кормят?
- Да, милорд.
- Нехорошо, чтобы он голодал.
- Конечно, милорд.
- И сейчас он обедает?
- Мистер Чесни уехал в Лондон, милорд. Обещал вернуться завтра.
- Вон как… Наверное, обедает там. Где-нибудь в ресторане.
- По всей вероятности, милорд.
- Последний раз я обедал в ресторане с мистером Галаха-дом. Где-то у Лестер-сквер. Мистер Галахад сказал, что любит этот ресторан, потому что его оттуда выгнали. В молодости, не сейчас. Какой приятный запах!.. Что у нас на обед?
- Баранина с картошкой, милорд…
Лорд Эмсворт очень обрадовался. "Совсем другое дело", - думал он. При леди Констанс к обеду приходилось одеваться, и всегда были гости, какие-то жуткие, и блюда жуткие, и скандалы, если ты ненароком проглотишь запонку и заменишь ее медной держалкой для бумаг.
- … и шпинатом, - прибавил скрупулезный Бидж.
- Славно, славно!.. А потом?
- Пудинг, милорд. Роли-поли пудинг.
- С джемом?
- Да, милорд. Я особо напомнил миссис Уиллоуби…
- Кто это?
- Кухарка, милорд.
- Я думал, она Перкинс.
- Нет, милорд, Уиллоуби. Я ей напомнил, чтобы она ни в коем случае не жалела джема.
- Спасибо, Бидж. А вы любите этот пудинг?
- Да, милорд.
- С джемом?
- Да, милорд.
- Это очень важно. Как его иначе съешь? Значит, когда я позвоню, вы его принесете, хорошо?
- Прекрасно, милорд.
Оставшись один, лорд Эмсворт съел баранину, размышляя о том, насколько стало лучше, когда сестра его, Констанс, вышла замуж и уехала в Нью-Йорк. Мало того - Провидение, неуклонно пекущееся о достойных, устранило и остальных сестер. Гермиону он обидел, и она с ним не разговаривала. Джорджиана, Джулия и Дора предпочитали замку французские или испанские курорты. Словом, опасность была так мала, а радость - так велика, что если бы кухарка поскупилась на джем, граф бы этого не заметил. Его младший брат сказал когда-то, что иметь сестер - непредусмотрительно и опасно; однако сестры в отдалении - это еще ничего.
Доев и пудинг, и джем, лорд Эмсворт понес чашку кофе к самым полкам, где стояло его любимое кресло. Оттуда легко было дотянуться до книг о свиньях, в которых он черпал отдохновение уму. Выбрав одну и в нее погрузившись, хозяин Бландингского замка читал до той поры, пока не услышал за окном что-то вроде шороха шин и не всполошился. С отъездом леди Констанс гостей почти не бывало, но он знал, что где-то они притаились и ждут своего часа. Когда вошел Бидж, он спросил:
- Это автомобиль?
- Да, милорд.
- Если ко мне, скажите, что я сплю.
- Это миледи, милорд.
- А? Что? Какая миледи?
- Леди Констанс, милорд.
Один страшный миг лорд Эмсворт думал, что Бидж сказал: "Леди Констанс". В следующий миг он понял, что так оно и есть. За долгие годы дружбы (да, они были скорее друзьями) Бидж не выказывал расположения к шуткам. Собственно говоря, взгляд у него был серьезный - такой самый взгляд, какой бывает, когда лишь социальное неравенство мешает погладить собеседника по голове и напомнить ему, что испытания укрепляют дух.
- Где она? - спросил лорд Эмсворт.
- В янтарной комнате, милорд. С ней гостья, мисс Полт. Судя по выговору, из Америки.
Книга о свиньях давно упала на пол, пенсне - на грудь. Лорд Эмсворт покачал его на шнурочке.
- Наверное, мне надо туда пойти, - глухо сказал он и побрел к двери.
Бидж иногда читал исторические романы, хотя больше любил Агату Кристи, и вспомнил, как аристократы шли на свой эшафот.
2
Сестра несчастного графа и впрямь была в янтарной комнате. Она пила шерри. Кроме Гермионы, похожей на кухарку, все сестры походили на греческих богинь в плохом настроении, но леди Констанс держалась высокомерней всех. Каждый, увидев ее, понял бы, что перед ним - дочь лордов, точно так же, как, увидев ее брата Кларенса, каждый понял бы, что перед ним - сын и внук бесприютных бродяг. В данный момент на нем были чиненые брюки, мятая рубашка, охотничья куртка с рваными локтями и шлепанцы. Кроме того, он обрел тот запуганный вид, который бывал у него при суровой леди Констанс. Она подавляла его с детства, как подавляла бы Наполеона или, скажем, Аттилу.
- Вот и ты, - сказала она и добавила взглядом все, что думала о его костюме. - Я хочу тебя познакомить с Ванессой Полт. Мы подружились на корабле. Это мой брат, Ванесса. - Голос ее стал немного виноватым. Он всегда бывал таким, когда она представляла графа гостям, словно бы говоря: "Простите, я не причем".
Посмотрев на Ванессу Полт, каждый мог понять, что с ней не захочешь, а подружишься даже без корабля. Леди Констанс глядела на лорда Эмсворта, как богиня, обнаружившая в салате червяка, а гостья улыбалась, словно всю жизнь ждала этой встречи. Лорд повеселел. Он понял, что обрел друга. Это понимал всякий, кому она улыбалась.
- Как поживаете? - сердечно осведомился он и тут же вспомнил очень хорошую фразу: - Добро пожаловать в наш замок. - А потом прибавил от себя: - Я вам покажу мою свинью.
Обычно он этого не обещал, зная по опыту, что женщины не могут понять Императрицу, но Ванесса Полт, сразу видно, была совсем иной. И впрямь, она спросила:
- У вас особенная свинья?
А лорд Эмсворт гордо ответил:
- Моя Императрица три года подряд получает первый приз на сельскохозяйственной выставке.
Гостья была поражена.
- Вы шутите!
- Могу показать медали.
- Чему же она обязана таким успехом?
- Мы ее очень хорошо кормим.
- Так я и думала!
- Некоторые, - великодушно сказал лорд Эмсворт, - тоже чего-то добиваются, но я верю только Вольфу-Леману. По его рациону свинье нужно съесть до пятидесяти семи тысяч калорий в день. Белков - четыре фунта пять унций, углеводов - двадцать пять фунтов. Содержится это в овсянке, маисовой каше, картошке и сепарированном молоке. Иногда, по вдохновению, я ей даю банан…
Леди Констанс неприятно закашлялась. Лорд Эмсворт умолк. Он был не очень умен, но тут понял, что она недовольна, и кротко, хотя и печально, переменил тему.
- Знаешь, Конни, - со всей возможной приветливостью заметил он, - я просто удивился, что ты приехала. Удивился. Да, да…
- Не вижу, чему удивляться, - ответила леди. - Я тебе все написала.
Лорду Эмсворту показалось, что его шлепнули по лицу мокрой рыбой. Письмо он видел, оно лежало у него на столе уже две недели. Правда, он его не распечатал. Теперь, без приставучего секретаря, он редко читал письма, если они были не из свиноводческих обществ Шропшира, Хертфордшира и Южного Уэлса.
- О, а, э, - сказал он. - Конечно, конечно.
- Чтобы освежить твою память, - сказала сестра, - напомню, что я собираюсь пробыть здесь до осени…
Так умерла слабая надежда, что она едет на курорт к Доре, Шарлотте или Джулии.
- А скоро приедет Джеймс. Он задержался, у него в Нью-Йорке дела.
Лорд Эмсворт спросил бы: "Кто такой Джеймс?", если бы леди Констанс не спросила:
- Чья это шляпа?
- Шляпа? - не понял он. - Ты хочешь сказать, шляпа?
- В холле какая-то шляпа, - пояснила она. - Хорошая, не твоя. Здесь кто-то гостит?
- Да, да, да, - оживился граф. - Такой человек… Как же его фамилия? Гуч? Купер? Финсбери? Бейтмен? Мериуэзер? Он - от Фредерика, у него много шляп.
- А! - сказала леди Констанс. - Я уж подумала, это Аларих. Один мой друг, - объяснила она гостье, - герцог Данстаблский. Еще шерри, Ванесса? Нет? Тогда я покажу вам вашу комнату. Она у самой портретной галереи. Как устроитесь, непременно посмотрим. Осторожней идите по лестнице, полированный дуб - очень скользкий.
3
Граф вернулся в библиотеку. С письмом обошлось, думал он, а вот насчет герцога - как бы не накликать! Рок, приведший леди Констанс, может, законченности ради, привести и его.
По какой-то неясной причине они очень дружат, вернее, сестра его любит дружеской любовью. К герцогам многие чувствуют любовь, но не к такому же! Во всяком случае, лорд Эмсворт его не любил. Данстабл был властен, склочен и нагл. Его противный голос, глаза навыкате и моржовые усы неизменно огорчали графа. Младший брат Галахад, человек красноречивый, называл друга семьи не иначе как "Этот змий", и наследник титула с ним соглашался. Теперь, сидя в кресле с книгой о свиньях, он, впервые за всю свою жизнь, не мог ее читать. Может быть, уединение и успокоило бы его, если б он не увидел, что в дверях стоит леди Констанс. Книга упала на пол.
- Ну, знаешь! - сказала сестра.
Галахад ответил бы на его месте: "Ничего не знаю", но тот - человек великий…
- Штаны! Шлепанцы! Куртка! Что о тебе подумала Ванесса? Наверное, хотела спросить, откуда здесь бродяга…
Иногда лорду Эмсворту удавалось отвлечь ее, предложив другие темы.
- Полт, - сказал он, - странная фамилия, а? Помню, у тебя на свадьбе тоже были разные фамилии. Нептун, Стотелмейер… А у Фредди в его корме есть Брим Рокметеллер. Занятно…
- Кларенс!
- Конечно, фамилии есть и у нас. Вчера я читал Книгу пэров и нашел там лорда Оррери-и-Корка. Казалось бы, спроси: "Как поживаете, лорд Оррери?", но что как он скажет: "А где Корк?"
- Кларенс!
- Кстати, этот Нептун был в фирме, которая делает чипсы, такие завитушки, которые подают к пиву. Я его встретил в гостях, и он сказал, что его фирма сделала те самые чипсы, которые мы ели. Я сказал: "Тесен мир", а он сказал: "Еще как тесен!", и потом сказал, что делать чипсы очень выгодно, потому что просто нельзя съесть один чипе. Он хотел сказать, если съешь один чипе, остановиться очень трудно, и ты ешь второй, третий, чет…
- Кларенс, - сказала сестра, - прекрати!
Он прекратил, и они помолчали, потому что леди Констанс никак не могла выбрать самые сокрушительные слова. И тут зазвонил телефон. Если бы граф был один, он бы не ответил, потому что смотрел на телефоны так же, как на письма; но леди Констанс, в конце концов, - женщина, не дошла до таких высот. Она побежала к неприятному аппарату, а он предался мыслям о чипсах и фамилиях. Но и тут ему помешали, причем - одним-единственным словом, и слово это было: "Аларих".
Похолодев от лысины до шлепанцев, он стал ждать худшего и дождался.
Минут через пять леди Констанс сказала:
- Это Аларих. У них был пожар, он приедет сюда. С племянницей. Пойду, все приготовлю. Он хочет, чтобы выход был в сад.
Она ушла, он поник в кресле, как добрый старик из мелодрамы, которого лишили права выкупить имущество. Он даже не ощущал тихой радости, обычно посещавшей его, когда уходила какая-нибудь из сестер. Мысль о том, что Бландингский замок кишит сестрами, герцогами, да еще и племянницами, сплющила его, как камбалу, которую он ел утром. Наверное, думал он, племянница - из этих бойких, важных девиц… Несколько минут он сидел недвижимо, но мозг его работал с той быстротой, какая бывает в минуты опасности. Наконец, он понял, что сам не справится. Нужен союзник; и на свете есть только один человек, который может сделать все, как надо. Он пошел к телефону, позвонил в Лондон, и через нестерпимо долгое время веселый голос младшего брата произнес:
- Алло!
- Галахад, - заблеял лорд Эмсворт, - Галахад, это я, Кларенс. Случилось самое страшное. Конни приехала.
Глава вторая
1
Примерно тогда же, когда леди Констанс поднималась в библиотеку, чтобы встретиться со старшим братом и сообщить ему свое мнение о его внешнем виде, небольшой человек с моноклем в черной оправе отпустил кэб, который привез его с Пиккадилли к Беркли-мэншенз, и взобрался на четвертый этаж. Он отобедал с друзьями и, входя в квартиру, мурлыкал мюзик-холльную песенку своей молодости.
Тогда, лет тридцать назад, Галахад Трипвуд не вернулся бы домой так рано, поскольку в клубе "Пеликан" считали дурным тоном расходиться до утра. Именно этому он был обязан своим несокрушимым здоровьем.
"Просто не понимаю, - сказала как-то одна из его племянниц, - как можно так сохраниться при такой жизни. Люди умеренные мрут и мрут, а наш Галли вообще не ложился лет до пятидесяти - а смотрите, какой свежий!"
Но человек все же утихает с годами, и он любил иногда посидеть вечерком дома. Клуб "Пеликан" давно скончался, унеся с собой страсть к ночной жизни.
Галахад отпер дверь, прошел в гостиную и с удивлением увидел, что его ждут. Раньше, в молодости, он бы расстроился, ибо нежданный гость непременно оказывался кредитором или судебным исполнителем. Сейчас это было не так.
- Здравствуй, Джонни, - сказал он. - Я было подумал, что у меня завелось привидение. Как ты вошел?
- Швейцар открыл своим ключом.
Галли слегка нахмурился. Конечно, теперь, когда он так респектабелен, вреда в этом нет, но принцип - это принцип. Швейцары не должны впускать гостей, это подрывает самые основы общества. С болью вспомнил он, как хозяйка впустила много лет назад букмекера по имени Честный Джерри, у которого он еще раньше позаимствовал десять фунтов.
- Я ему сказал, что вы - мой крестный, - объяснил гость.
- Так… И все же… Нет, ничего. Очень тебе рад.