Яркий природный румянец сбежал со щек мистера Клэпема, пока Бесси Гейт посвящала его в свои крамольные, почти святотатственные планы.
- Сударыня, мы все горим желанием помочь вам, - простонал он умоляюще. - Но право же, король - это король.
Бесси взглянула на Терри.
- Само собой! - отрезала она. - А мать короля - королева! Само собой!
И мистеру Клэпему оставалось только ломать голову над этим глубоким афоризмом до тех пор, пока экспресс не остановился у перрона вокзала Ватерлоо.
Тут их ждало пять репортеров и человек сорок - поклонников - самого нежного возраста. Мистер Тернер, весьма почтенный председатель компании "Англо-Юпитер" и шеф мистера Клэпема, встретил их и проводил к своему автомобилю.
- Ну как, поедем прямо в "Пикардию" или сперва покажемся Лондону? - спросила Бесси.
- А? В "Пикардию"?
- Ну, а куда же? Ведь там остановились король Максимилиан и его мамаша или нет? Это лучший отель в городе или нет?
- О, конечно! Да, конечно. - Мистер Тернер несколько разволновался и продолжал раздраженно: - Но послушайте! Дама, которая путешествует одна с маленьким мальчиком, не может поселиться в "Пикардии"! На это могут посмотреть косо! Я снял для вас номер в отеле "Гарборо" - очень приличном семейном отеле.
- Когда его построили?
- Построили? Построили… Ах, построили! Боже мой, я не знаю, сударыня. Вероятно, году в тысяча восемьсот сороковом.
- Это я и хотела узнать. Ну ладно, везите.
Автомобиль мистера Тернера тронулся с места под пискливое "ура" юных поклонников Терри, после того как репортеры успели серьезно спросить, сколько коктейлей имеют обыкновение выпивать перед обедом десятилетние американские мальчики. Но когда вокзал остался позади, уже нельзя было решить, подозревает ли Лондон, что ему выпала честь принимать еще одного короля.
Их обволокло туманом. Закопченные фасады домов утонули в желто-серой мути. Казалось, что трафальгарская площадь ревет более громко и грозно, чем Лос-Анжелос или даже Нью-Йорк. Бесси с необычной для нее робкой лаской положила руку на плечо Терри, этого редкостного золотого гуся.
Гостиная их номера в отеле "Гарборо" была обставлена темной и неказистой мебелью. Бесси, привыкшей к гостиничным номерам величиной с вокзал, она показалась убогой каморкой. Ведь эта комнатушка еле-еле могла бы вместить домик, где Гейты проживали четыре года назад.
Бесси презрительно фыркнула. И с полным на то основанием.
Подумать только: в спальнях гардеробы вместо нормальных стенных шкафов!
Она снова фыркнула и позвонила коридорному.
- Сухой мартини, - заказала Бесси.
- Йек? - поперхнулся коридорный.
- Сухой мартини! Коктейль! Выпивка! - рявкнула Бесси.
- Прошу прощения, сударыня, но коктейлей мы не подаем.
- Не подаете… - Оскорбленная в лучших чувствах Бесси рухнула на стул. - Послушайте, что это за дыра? И какая же публика тут у вас проживает?
- Его светлость герцог Айтгемский уже шестьдесят лет как изволит останавливаться у нас.
- С тех, значит, пор, как ты был сорокалетним парнишкой! Ладно, тащи "Белую лошадь" с содой.
- Белую лошадь?
- Ну, виски! Виски с содовой!
- Слушаю, сударыня.
Когда коридорный величественно удалился, Бесси сказала с рыданием в голосе:
- А они еще уверяли, что мне понравятся эти развалины!
На минуту она как будто пала духом.
- Может, подружиться с Максимилианом и Сидонией будет все-таки труднее, чем я думала. Хоть бы я Зайца взяла с собой! - Тут ее уныние рассеялось, и она встрепенулась, как боевой конь, заслышавший трубу. - Эх, и изругала бы я его! Ладно, валяй, Бесс! Мы еще покажем этой задрипанной Европе, на что способна порядочная американка!
Двери "Гарборо" распахнулись перед ними в три часа дня. Ровно в пять, облаченная в черный бархатный костюм, в котором она (по самый подбородок) выглядела совершеннейшей обольстительницей, Бесси решительным шагом вошла в вестибюль отеля "Пикардия". В "Гарборо" за конторкой сидела жилистая девица в черном шерстяном костюме, излучающая хроническое неодобрение, в "Пикардии" же обязанности портье исполнял молодой испанский граф во фраке.
- Мне нужен, - заявила Бесси, - самый лучший номер, какой только у вас есть.
- Разумеется, сударыня! Сию минуту.
Портье в мгновение ока извлек из застекленной святая святых помощника управляющего, который был еще более изысканно усат, изящно офрачен и приторно любезен, чем даже он сам.
- Могу ли я узнать, какой именно номер желает мадам? И… э… супруг мадам тоже прибыл?
- Нет. Я мать Терри Тейта, киновундеркинда - я хотела сказать, кинозвезды. Я здесь с ним - только он и я. Мне бы нужно гостиную, парочку спален и две-три столовые. Вам тут, наверное, требуются рекомендации. - На секунду Бесси вновь утратила уверенность. - Может, вы позвоните американскому послу… Он наверняка про нас знает.
- О, что вы, сударыня! Разумеется, нам известны фильмы юного мистера Тейта. Разрешите показать вам некоторые наши номера.
Первый же номер, в который он проводил Бесси, ни по величине, ни по количеству позолоты, полированных панелей, омлетно-мраморных столиков, телефонов, кранов в ванных и персидских ковров почти не уступал лучшим отелям Спокана, Скенектади или Санкт-Петербурга (штат Флорида).
- Это уже больше похоже на дело! Только вот что: мне кто-то говорил, что тут остановились королева Сидония и ее сынок.
- Совершенно верно, сударыня.
- Так вот, мне нужен номер на их этаже.
- Простите, сударыня, но это невозможно. Весь этаж занят их величествами и свитой.
- Но там наверняка есть пустые номера.
- Простите, сударыня, но это невозможно. У нас были бы большие неприятности с полицией, если бы мы позволили себе что-либо подобное.
Бесси вспомнился тот день, когда, только приехав в Голливуд, она пыталась убедить чугунноликого швейцара пропустить их с Терри к директору студии. С тех пор никто ни разу не говорил с ней таким безапелляционным тоном. И вновь на минуту став приунывшей Бесси 1 ейт из Меканиквилла, она сказала просительно:
- Ну, в таком случае мне хотелось бы поместиться на этаже прямо над ними или прямо под ними. И я вас не обижу, господин управляющий. Конечно, я не собираюсь подкупать вас, только я не люблю беспокоить люден даром. Гак вот: если у нас будет хороший номер прямо над их величествами, я не пожалею десяти этих ваших фунтов.
Помощник управляющего нерешительно молчал. Бесси приоткрыла сумочку из золотой сетки и показала уголок десятифунтовой банкноты. Перед столь соблазнительным зрелищем помощник управляющего не устоял и со вздохом прожурчал почтительно:
- Я посмотрю, что можно будет сделать, сударыня.
Десять минут спустя в распоряжении Бесси были великолепные апартаменты, с гарантией, что они расположены прямо над комнатами королевы Сидонии.
От кого-то Бесси Тейт слышала, что англичане обедают не раньше восьми часов вечера. Она никак не могла освоиться с этой мыслью, однако сказала:
- Разок почему не попробовать.
В восемь часов она спустилась в ренессансный зал ресторана при отеле "Пикардия". На ней было умопомрачительное платье из белого тюля, отделанное золотыми цехинами, и ее сопровождал Терри во фраке.
Заняв столик в углу, Бесси заметила, что многие посетители поглядывают на ее сына.
"Они знают, кто мы такие!"-возликовала она и взяла меню.
Оно было написано по-французски, но если надменный главнокомандующий армии официантов вообразил, будто американская дама не понимает по-французски, он грубо ошибся, ибо, взяв в Поппи-Пикс восемнадцать уроков французского языка, Бесси не только постигла диалект ресторанных меню, но и могла произнести по-французски следующие фразы: "Мне хотелось бы покататься на лошади верхом завтра", "Сколько стоит шляпка такого фасона?" и "Где можно купить билеты первого класса до Голландии?".
Она без запинки отдала распоряжения:
- Доннима де потаж по-немецки одну порцию кревет и одну оладьев де росбиф и помдетер и немножко пуассон… ах нет, пуа… и де фуа мороженое и побыстрее, ладно?
- Перфетман! - сказал французский главнокомандующий и все на том же своем восхитительном родном языке приказал официанту:-Jezt mach' schnell, da, Otto!
В девять часов Бесси потребовала, чтобы пред ее очи снова явился помощник управляющего, подобравший ей номер.
- Я хочу, - заявила она, - чтобы вы нашли мне хороших английских слуг. Во-первых, мне нужен камердинер для моего сына. Я хочу, чтобы у Герри был первоклассный английский камердинер и чтобы он выражался правильно, а не как-нибудь там.
- Разумеется, сударыня.
- И мне нужна горничная, чтобы умела причесывать.
- Разумеется, сударыня.
- А еще мне нужна секретарша из благородных.
- Из благородных?
- Ну да, с утонченными манерами. Я мещанок терпеть не выношу.
- Могу порекомендовать вам, сударыня, очень достойную барышню, мисс Тингл. Она дочь почтенного священника-евангелиста и была секретаршей леди Фрисби.
- Леди Фрисби? Она что, из аристократов?
- Ну… э… да, почти. Ее супруг сэр Эдвард Фрисби был текстильным фабрикантом и мэром Борнмута. О да, мисс Тингл, безусловно, барышня с утонченными манерами.
- Чудненько! Сколько раз я повторяла этому голливудскому хулиганью, ну, когда они, например, навязывали Терри комическую роль - посыльного в гареме: "Нет уж, дудки! У Терри благородные родители, и у него самого будут утонченные манеры, а не то я ему башку расшибу!" Ладно, давайте сюда вашего камердинера, горничную и мисс Тингл - завтра к двенадцати часам.
Помощник управляющего обещал, что все будет сделано. Когда он ушел, Бесси приняла мистера Тернера и мистера Клэпема из "Англо-Юпитера".
- Мы решили… - начал мистер Клэпем мягко.
- Да, мы окончательно решили, - сказал мистер Тернер твердо. ^
- …что вам вообще не следует испрашивать аудиенции у короля Максимилиана.
- Ах, вы решили! - проворковала Бесси. - Как приятно, когда есть кому за тебя решать.
- Да, мы надеялись, что вы будете довольны. Должен сказать, что мы всесторонне обдумали этот вопрос. Я позвонил одному почтенному человеку, имеющему отношение к прессе, и он заверил меня, что вы должны обратиться к вашему послу, и несомненно, через год-два вы получите благоприятный ответ. Разумеется, вам придется поехать в Словарию…
• - Что же, прекрасно! Всего только годик или два! Чудесно! Весьма вам обязана.
- Ну, что вы, не стоит благодарности - такая мелочь. Итак, мы с мистером Тернером все подробно обсудили, и нам кажется, что следует подумать о более оригинальной рекламе. Например, если вы согласны, ваш сынок мог бы в следующий четверг выступить с приветствием на собрании членов Бригады Юных прихода церкви Святого Криспина в Голдерс-Грин - газеты не преминут посвятить несколько столбцов этому знаменательному событию. А кроме того - я ведь, знаете ли, немного литератор, - я взял на себя смелость написать интервью с вами, которое, надеюсь, поместит какая - нибудь газета. Вот послушайте: "Хелло, мистеры, а этот ваш городишко неплохой городок! О кей и на большой палец!" - таковы были первые слова миссис Тейт, матери известного мальчика-кинозвезды Терри Тейта, когда она вчера приехала в Лондон. "Будьте уверочки, - продолжала она, - на широком золотом и дальнем Западе, где рукопожатия горячи, у нас тоже есть городишки ол райт, только эта муравьиная куча им всем носы поутирает!"
- До чего же хорошо! - умилилась Бесси. - Вы ведь это на американском языке написали, правда?
- Совершенно верно. Меня всегда принимают за американца, если я этого хочу.
- Ну, еще бы!
Когда Тернер и Клэпем удалились, обещав в бли* жайшее время новые свершения в области рекламы, не уступающие по размаху встрече с Бригадой Юных в Голдерс-Грин, Бесси опустилась на стул и вздохнула. Однако на следующее утро она решительным шагом вошла в скромную (всего двадцать четыре на сорок два фута) спальню Терри, где он перечитывал "Остров сокровищ", и приказала:
- Пошли, сынок! Накупим кое-чего хорошего. Игрушек!
- Не хочу я игрушек! Ненавижу игрушки!
- Ты слышал, что я сказала? Или ты думаешь, я позволю, чтобы к тебе заявились всякие там короли, а у тебя ни одной приличной игрушки?
- Мамочка! Купи лучше книг!
- Знаешь что! Если ты не бросишь эти глупости, кончишь сценаристом и будешь потеть за сто пятьдесят долларов в неделю. Книги еще никого до добра не доводили. Идем!
По совету швейцара они отправились в такси на Оксфорд-стрит, где посетили гигантский "Базар игрушек". Бесси беспощадно купила Терри электрический поезд, электрические скачки, портативную химическую лабораторию, набор боксерских перчаток и гордость фирмы - оригинальную модель Колизея с электрическими львами, которые пожирали электрических первых христиан.
- Ну вот! Таких игрушек не найдется ни у одного малютки короля! - удовлетворенно заявила Бесси.
Когда они вышли из "Базара игрушек", Терри увидел рядом зоологический магазин.
С тех пор, как они покинули Поппи-Пикс, Терри не переставал тосковать по плебейской дворняжке, которую из-за английских карантинных правил ему пришлось оставить дома. И теперь он воскликнул:
- Мамочка, купи мне собаку!
- А ты будешь по-хорошему играть в электрические игрушки?
- Попробую, честное слово, попробую!
- И ты обещаешь приветствовать юных гадов, или как их там, из этого Голден-Грина? Я пригляжу, чтобы Клэпем написал тебе речь.
- Обещаю. Только за хорошую собаку!
- Я хотела бы, - произнесла Бесси с самой своей утонченной манерой, когда они вошли в магазин, - посмотреть что-нибудь в смысле собак. Что у вас есть сегодня приличного?
- Вот, сударыня, чрезвычайно породистый экземпляр, - и с этими словами приказчик вывел нечто плоское, как бумага, длинное, как субботнее утро, и угрюмое, как кинооператор, - это императорская русская охотничья собака, чистокровная борзая (вы, несомненно, узнали, сударыня, характерные признаки этой породы), родной брат той, которую мы продали вчера графу Твиперсу для его дочери леди Энн, - вы, конечно, знакомы с ее сиятельством, сударыня.
- С-сколько? - еле вымолвила Бесси.
- Так как это последний экземпляр, мы готовы уступить его вам за сто гиней.
Прежняя, меканиквиллская Бесси Тейт прикидывала: "Господи боже! Пятьсот долларов за паршивую собаку!", но новая, свежеутонченная миссис Т. Бенескотен Тейт сказала невозмутимо:
- Многовато, но все же… Она тебе нравится, Терри?
Затем, устав от утонченности, она с гораздо большим удовольствием и обычной энергией объяснила приказчику:
- Это мой сын, Терри Тейт. Вы, наверно, видели его в кино. Король Киновундеркиндов - так его называют.
- Ну, мамочка же! - взмолился Терри, но приказчик уже гремел:
- Как же, сударыня!. Для нас большая честь услужить вам!.
И четвероногая промокашка, несомненно, была бы куплена, если бы не одно непредвиденное обстоятельство.
- Мама, она мне не нравится, - вздохнул Терри.
- Что ты, сынуленька? Ведь все английские лорды всегда снимаются с такими собаками. Но, конечно, если она тебе не нравится…
И Бесси, все больше закипая, ждала, пока Терри одну за другой осматривал и отвергал всяких восхитительных собачек, в том числе китайского мопса, смахивавшего на меланхоличного клопа, и эрдельтерьера, похожего на свернутый половик. Вдруг мальчик остановился перед одной из клеток и в благоговейном восторге произнес:
- Я хочу вот эту.
Приказчик был явно шокирован; заметив это, Бесси тоже поспешила шокироваться.
Избранник Терри, несомненно, был плодом собачьего мезальянса. В его жилах, по-видимому, текла кровь добермана и колли с примесью шотландского терьера и чуточки спаньеля. У него были веселые глаза, глупая добродушная пасть и такие широкие лапы, что казалось, будто он ходит на индейских лыжах. Отвергнутые Терри высокопородистые псы были исполнены холодного, презрительного достоинства, а этот улыбался до ушей, вилял хвостом и радостно, хотя и невоспитанно тявкал.
- Но ведь эта собака, простите, помесь, - поспешил объяснить приказчик. - Мы выставили ее тут только из уважения к чувствам вдовы весьма почтенного нашего клиента, проживавшего за городом. Однако рекомендовать вам такой экземпляр я не могу.
- Нет, это очень хорошая собака! - настаивал Терри. - Мне нужна как раз такая.
- Ну, в таком случае, мой милый, обойдешься вовсе без собаки! - взорвалась Бесси. - Вперед будешь знать, как собачиться, словно тебя и не воспитывали вовсе! - и, вытащив Терри из магазина, она увезла его в "Пикардию".
Бесси позвонила тем невидимым силам, которые правят человеческими судьбами где-то в таинственных глубинах любого отеля:
- Будьте добры, немедленно пришлите в мой номер мальчика.
- Мальчика… Ах, рассыльного!
- Рассыльного так рассыльного, только побыстрей.
Вскоре перед Бесси появился мальчишка, которого ей сразу захотелось поставить перед кинокамерой. Он был рыжий, веснушчатый, курносый и весь светился нахальным лукавством. На его узкой синей форменной курточке теснился ряд медных пуговиц, а круглая шапочка, красная, как солдатский мундир, была лихо сдвинута на ухо.
- Что угодно, сударыня? - спросил он, еле удержавшись от дружеской ухмылки. Но тут Герри ему улыбнулся, и курносая физиономия рассыльного расплылась в ответной улыбке.
- Как тебя зовут? - осведомилась Бесси.
- Бандок, сударыня.
- Господи! Что это еще за имечко? Как тебя дома называют?
- Рыжиком, сударыня.
- Вот что, Рыжик! Это мой сын, мистер 1 ерри Тейт, киновундер… кинозвезда.
- Как же, сударыня, нам говорили, что мистер Тейт остановился здесь, только я не знал, что имею удовольствие видеть его. С вашего позволения, сударыня, я мистера Гейта очень хороню знаю по кино.
- Ну, ладно. Играй!
- Прошу прощения?
- Я сказала - "играй"! Ты должен играть с мистером Терри.
И, не дав Рыжику опомниться, она втолкнула обоих мальчиков в спальню Терри, властно указала па новые игрушки, которые привезла домой в такси, и надменно удалилась.
- Ну, знаешь! - вздохнул Терри. - Чтобы и тебя еще заставляли играть! Наверное, с нее хватит, если мы погоняем поезда. Ты как, стерпишь, если мы поиграем в электрическую дорогу?
- У меня еще не было случая играть с такой дорогой, сэр.
- Да брось ты называть меня сэром.
- Слушаюсь, сэр.
- А во что ты играешь дома?
- Как вам сказать, сэр…
- Терри, а не сэр!
- Как вам сказать, мистер Терри, сэр, у меня была очень хорошая крикетная бита, мне ее смастерил дядя Генри, и еще тележка - он приделал колесики к ящику из-под портера. Только она плохо ездила… Разрешите мне, сэр!