- Как же! Паршивые две тысчонки в неделю! Уж поверьте, в следующем его контракте будет стоять четыре тысячи - не даст "Юпитер", найдутся другие! Да мы на эти две тысячи еле концы с концами сводим: надо же так себя в обществе поставить, чтобы всякие там Франшо не драли перед нами нос! А француз-гувернер Терри, а его учитель танцев, а его тренер, а его шофер, а… а… Да еще, слава богу, я не люблю пыль в глаза пускать, как некоторые здешние зазнайки. Ей-богу, зря мы уехали из Меканиквилла! У мистера Тейта там был большой гараж - и мы откладывали куда больше, чем здесь, потому что вы, жирные свиньи, стараетесь заграбастать всю прибыль, а об артисте, о том, как ему прожить с семьей, и думать не желаете!
- Ладно, ладно, пускай так, - поторопился успокоить ее мистер Гренвилл. - А что вы сами, Бесси, предложили бы для его следующей роли?
Мистер Тейт сказал:
- У меня есть мысль…
- Нету! Откуда бы ей взяться? - перебила его Бесси. - А вот я думаю, что будет хорошо, если… так и вижу моего Терри пропавшим дельфином - сыном этого… Наполеона, что ли, или там Людовика - ну, вы знаете, Легленком Мисс Лагг посмотрит, как там было в истории. А уж до чего Терри пойдут атласные штаны с буфами и жабо!
- Ой! - пискнул Терри.
- Мне, - продолжала миссис Тейт с добродетельным негодованием, - очень не нравится, что мой мальчик все время играет газетчиков и всяких там оборвышей. По-моему, это не оказывает благотворного влияния на его публику. Только и знаем, что топчемся на месте. И с его-то гардеробом!
Пока миссис Тейт читала мораль, дворецкий принес коктейли и дневные газеты, так что Уиггинс, закаленный пресс-агент, получил возможность укрыться от голоса Бесси, погрузившись в бодрящее описание очередного чикагского убийства.
Теперь он вдруг перебил ее:
- Вот послушай, Бесси, кстати о твоем пропавшем дофине: история прямо из жизни. Гут сообщают, что король Словарии Удо скончался вчера от разрыва сердца, и ему наследует его сын Максимилиан - теперь король Максимилиан III, - а бедному ребятенку всего десять лет. Самый юный король в мире. Только где эта Словария, хотел бы я знать?
- Ну-ка, скажи ему, Терри, - скомандовала Бесси Тейт. - Терри в географии знаток, прямо как я сама была в его годы.
- Не хочу! - объявил знаток.
- Делай, что тебе говорят! А то не позволю играть в бейсбол с ребятами дворецкого. И ты у меня… ты у меня пойдешь на чай к княгине Маракечелла!
- А чтоб ее! - вздохнул Терри, а потом зачастил с полным отсутствием выражения:- Словария - балканское королевство, граничащее на севере с Румынией, на юге с Болгарией, на востоке с Зендой, а на западе с Грауштарком. Столица - Цетокоскавар. Главные реки- J Ржекл и Згоска. Статьи экспорта - рогатый скот, кожа, сыр и шерсть. Царствующий монарх - Удо VII, потомок прославленного полководца короля Иеронима, сочетавшийся браком со знаменитой красавицей Сидонией, родственницей бывшего германского кайзера… Мам, а мам! А что такое балканское королевство? Это в Китае, да?
- Вы только послушайте его! Во всем Голливуде не найти другого мальчишки с таким шикарным гувернером и такого образованного! - промурлыкала миссис Тейт. - Вот и я такая была-прямо хлебом не корми, дай только книжку почитать или уроки выучить.
- Стойте, стойте! Нашла! - взвизгнула мисс Лилия Лавери Лагг. - Вот наш сценарий, а шумиха, которую газеты поднимут вокруг малютки-короля, обеспечит фильму полный успех. Слушайте! Терри - маленький король одной…
- Не хочу быть королем! Хочу быть апашем, - захныкал Терри, но па него никто не обратил внимания.
Все (кроме Терри, его пса и дворецкого) слушали с горящими глазами, захваченные смерчем гениальной фантазии мисс Лилии.
- Терри - маленький король одной ближневосточной страны. Эпизоды во дворце: бедный мальчик, такой одинокий, сидит на троне в глубине огромного тронного зала (опять отснимем вестибюль отеля "Дипломатия", как тогда, когда мы крутили "Да здравствует царь!"). Гвардейцы в этих, знаете, меховых шапках. Отдают честь у Показываем, какое у него золотое сердце: эпизоды, как он жалеет бедного сиротку во дворе замка и как его котеночек сломал лапку, но только ему до смерти надоело все это королевское величие, и он держится с гвардейцами, и своим двором, и всеми ими, как демократ, и хуже зубной боли изводит гвардейцев и премьер-министра - из премьер-министра можно сделать чудный комический персонаж с длинными бакенбардами. И побочная интрига: американский корреспондент на Балканах, высокий красавец, и вот что - он вылитая копия дяди короля (дядя - злодей), а дядя старается, оттягать трон у бедного крошки. Ну, и как-то раз король (мальчик) катается по дворцовому парку верхом. За ним скачет сотни две кавалеристов, и он измывается над ними вовсю - бьет там, и всякое такое. Ну, а этот американский корреспондент тоже там, и король видит его и думает, что это дядя, и говорит кавалеристам: "Пшли отсюда! Вон мой дядя, - говорит он. - Он хочет зацапать трон, но я его не боюсь и встречусь с ним один на один". И тут он подъезжает к нему и обнажает шпагу…
- А откуда же у него шпага, если он такой малыш? - усомнился Т. Бенескотен.
- А вот оттуда, дурак! - обрушилась на него Бесси. - Ты что, не видел снимков принца Уэльского? Короли и прочие такие особы всегда ходят в мундирах и при шпагах - разве что когда играют в гольф. Или купаются.
- Вот именно. - И Лилия посмотрела на Т. Бенескотена ледяным взглядом. Как правило, все, кроме его сына Терри, смотрели на Т. Бенескотена ледяным взглядом.
- И тут, - продолжала Лилия, - он обнажает шпагу и кидается на того, кого считает своим дядей, но тот с ним заговаривает, и он понимает, что это не его дядя. Ну, тут они знакомятся и беседуют. Здесь, по - моему, следует дать наплывом: счастливая жизнь корреспондента (героя), когда он был мальчиком в Оклахоме, как он играл в бейсбол и все прочее. Тут корреспондент - он видел, как маленький король измывался над своими солдатами, - объясняет бедному крошке, что надо быть хорошим и демократичным, как все американские дети, и королю очень стыдно, что он так подло себя вел, а корреспондент ему ужасно понравился, и они гуляют по парку и встречают сестру короля (героиню - в этой роли я вижу Катеньку Кетлсон), и корреспондент с принцессой влюбляются друг в друга с первого взгляда, а потом, конечно, корреспондент спасает принцессу и короля от дяди - большой бал во дворце и балет, - а дядя собирается похитить короля, а корреспондент узнал про подземные ходы под дворцом (или сделаем их катакомбами), и он их уводит, и тут шикарный поединок в лесу - корреспондент был чемпионом по фехтованию, и он схватывается с дядей на шпагах, а бедный маленький король и несчастная принцесса робко прячутся за кучей опавших листьев, а корреспондент приканчивает дядю и… стойте, стойте - нашла, такого еще не было ни в одном фильме с королевским сюжетом! - они после поединка спасаются на аэроплане - скажем, улетают за океан в Америку, и летчик падает мертвым, а корреспондент был ранен, но благородно скрывал это от принцессы, и теперь теряет сознание, но летчик научил короля водить самолет, и он хватает рычаги управления…
- И мне дадут поводить самолет? - возликовал Терри.
- Нет, не дадут, - оборвала его мать. - Это сыграет дублер. Давай дальше, Лилия.
И Терри уныло продолжал слушать, как Лилия подводила маленького короля к кульминационному моменту, когда его похитили нью-йоркские гангстеры, из рук которых его вырывают корреспондент и премьер-министр с бакенбардами, смешной, но героичный.
- Это вещь! - сказал Авраам Гамильтон Гренвилл.
- Пожалуй, сойдет, - сказала миссис Г. Бенескотен.
- О господи! - сказал пресс-агент Уиггинс.
А Терри Тейт и тейтовская дворняжка не сказали ничего, но зато весьма энергично.
Хотя Кастелло-Мариио, резиденция семейства Бенескотен Гейт, несколько уступала по размерам вилле мистера Авраама Гренвилла, она тем не менее дышала изысканным вкусом и была украшена кампанилой - точной копией знаменитой сиенской, только в пять раз ниже и сложенной не из старомодного бурого кирпича, а из желтой плитки.
В этих аристократических стенах любящие, но несчастные родители, которые всем жертвовали ради карьеры своего сына, переживали тяжелые минуты.
В это утро Терри просто-напросто взбунтовался, когда его симпатичный камердинер попытался его одеть. Он сказал, что терпеть не может своего симпатичного камердинера. Он сказал, чтобы к нему не приставали.
- По - моему, Полаччи, - заметила миссис Тейт, обращаясь к камердинеру, - раз мистер Терри едет в контору мистера Гренвилла, ему следует надеть костюм для игры в поло.
- Не надо, мамочка! - взмолился Терри. - Он такой дурацкий! Никто из мальчиков в таких не ходит.
- Я думаю! Для чего же я его тебе и покупала!
- Не стану я его надевать! Если бы еще дома… Все надо мной смеются. Вот не буду сниматься, и все!
- Господи, за что ты покарал меня сыном, который…
- Сейчас же надень свое поло и не смей возражать матери, - сказал Т. Бенескотен Тейт.
- Заяц!
- Что, радость моя?
- Закрой пасть… Хорошо, Терри, разрешаю тебе надеть матросский костюм. Английский. Импортный. Но помни, твое непослушание убивает мамочку. А теперь не мешай Полаччи одеть тебя. Лимузин давно ждет.
- Мам, можно, я не поеду в лимузине? Это совсем не интересно! И не видно ничего. Я хочу поехать на трамвае. Там всякие интересные люди ездят.
- Теренс Мак-Джи Тейт! Я в жизни не слыхивала такой глупости! Кто тебе наболтал про эти трамваи? На них ездить неприлично. Они годятся только для простого люда! Да к тому же, чтобы на тебя смотрели бесплатно?! Еще чего! Сколько раз тебе повторять, чтобы ты не смел якшаться со статистами во время съемок и набираться от них всяких гадостей! Если ты не поедешь со мной в лимузине, то не получишь за обедом черной икры!
- А я не люблю икру!
- О господи! За какие грехи ты так меня покарал?
Т. Бенескотен робко предложил:
- Может, мы с Терри поедем на трамвае и встретимся с тобой у Эйба в конторе? Я бы и сам не прочь разок прокатиться в трамвае.
- Чтобы подцепить какую-нибудь голливудскую нахалку? Как же, дожидайся!
Они поехали в лимузине.
В кабинете мистера Гренвилла собрались все высшие сановники корпорации "Юпитер-Трайомф-Тейт", чтобы прослушать сценарий мисс Лилии Лавери Лагг "Августейший сорванец", идею которого она предложила три недели назад. Однако прежде, чем мисс Лагг успела начать, пресс-агент Уиггинс, который метался взад-вперед по кабинету, весь во власти блестящей идеи, объявил, что, согласно сообщениям вечерних газет, юный монарх "Словари" Максимилиан III со своей матерью, королевой Сндонией, на днях отбывает с визитом в Лондон.
Газеты намекали, что предприимчивая Сидония рассчитывает заручиться симпатией и поддержкой английского народа, показав ему маленького короля.
- И вот тут-то, - захлебывался Уиггинс, - мы можем соорудить рекламу, какая никому и не снилась. Бесси, ты с Томом и Терри едешь в Лондон. Я останусь тут, чтобы никто ничего не заподозрил. Да и на нашего лондонского представителя Клэпема можно положиться - он на рекламе собаку съел. Вы с ним как-нибудь устроите, чтобы Терри познакомился с этим Максимилианом. Два мальчика-короля, ясно? Их будут вместе снимать, ясно? К тому же публика Терри привыкла видеть его газетчиком и может не принять в роли короля, если заранее не показать, что он и в самом деле вращается среди избранных, ясно?
Миссис Тейт нерешительно молчала. Она изучила Поппи-Пикс, знала Голливуд вдоль и поперек, однако ни она, ни Т. Бенескотен, ни Терри еще ни разу не посещали жуткие неведомые земли по ту сторону Атлантического океана. Но затем лицо ее прояснилось и исполнилось решимости, ибо лукавый Уиггинс добавил:
- А если ты это провернешь и ребята подружатся, может, ты и сама сойдешься с королевой Сидонией, Бесси, и она приедет погостить к тебе в Кастелло-Марино, и уж поверь, тогда Грета Гарбо и Кэт Хепберн на стенку полезут, за это я тебе ручаюсь.
- Пожалуй, тут что-то есть, - задумчиво произнесла миссис Тейт.
В неприступных глубинах жилища Бенескотен Тентов, в этрусской утренней столовой, где попугайчики - неразлучники и гималайские канарейки целовались, ворковали и распевали в красных эмалированных клетках, а зеркальный мрамор стола отражал букет орхидей ценой в девятнадцать долларов, семейство Тейтов обсуждало вторжение в Европу. Они только что вернулись из конторы мистера Гренвилла, где одобрили сценарий Лилии "Августейший сорванец".
- А знаешь, - заметил Т. Бенескотен, - если мы застрянем в Лондоне надолго, я, пожалуй, смотаюсь в Париж, если ты не против.
- Зачем это тебе вдруг понадобился Париж?
- А? Ну, просто посмотреть город, познакомиться с французскими обычаями. Путешествие - лучшее средство для расширения кругозора.
- Ничего, обойдешься и узким. Так я и пустила тебя в Париж одного, чтобы ты лакал шипучку и хороводился со всякими тварями! И вообще, Заяц, для дела будет лучше, если мы с Терри поедем без тебя.
- Мамочка! - взмолился Терри. - Ну, пожалуйста! Я не хочу ехать без папы!
Бесси повернулась к своим мужчинам, уперла руки в бока и выставила подбородок. Когда она принимала эту позу, никто из знавших ее не осмеливался и пикнуть, если жизнь еще была ему дорога.
Т. Бенескотен ворчал, Терри хныкал, и оба в конце концов смирились под ее свирепым взглядом. Тогда она прошествовала к телефону и приказала, чтобы к ней немедленно явились портниха, дамский портной, сапожник, модистка, парикмахер, массажистка, остеопат, преподаватель французского языка и проповедник доктрины "Высшей мысли".
- Я поеду в Европу по всем правилам, - объявила она.
Когда две недели спустя Бесси садилась в поезд, она везла с собой четырнадцать новых вечерних платьев, восемь новых костюмов, тридцать семь новых шляп, восемь пар новых туфель из змеиной кожи, опаловый перстень для большого пальца, несессер с золотыми замочками и прелестную спокойную манеру держаться, приобретенную у проповедника "Высшей мысли".
Всю дорогу от Поппи-Пикс до Нью-Йорка Терри и его улыбающуюся нежную мамочку восторженно приветствовали миллионы поклонников, для которых Герри стал символом беспечного, но чуть грустного детства.
Уиггинс великодушно известил газеты всех городов и селений на их пути, когда именно нужно ждать проезда Короля Киновундеркиндов, и на каждой станции Терри, несмотря на все его протесты, заставляли кланяться беснующейся толпе и улыбаться своей знаменитой улыбкой маленького лорда Фаунтлероя.
Постепенно I ерри овладел такой страх перед этими жадно глазеющими толпами, перед необходимостью притворяться сверхчеловеком, когда на самом деле он был обыкновенным напуганным мальчиком, что только ярость матери, гнев мистера Авраама Гамильтона Гренвилла и улещивания Уиггинса могли вынудить его покинуть безопасное убежище салон-вагона и выйти на площадку.
Поэтому, хотя пучина морская и внушала ему некоторые опасения, а мысль о предстоящем свидании с королем Максимилианом (который, по сообщениям газет, должен был прибыть в Лондон за день до Тейтов) тоже не была особенно приятной, Терри очень обрадовался, когда Гренвилл и Уиггинс распростились с ними, лайнер "Мегаломаниак", рявкая и огрызаясь, выбрался из порта, и он наконец мог спрятаться в укромном уголке каюты люкс.
Он проспал шестнадцать часов, и даже неукротимая Бесси уснула, в то время как "Мегаломаниак" резал океанские волны, а Европа нетерпеливо ожидала их, так же, как и других августейших гостей - из Словарии.
Правда, Бесси мягко убедила Терри блеснуть в любительском концерте (он продекламировал "Как расстреляли Дэна Мак-Гру" и "Ганга-Днна", а также изобразил Наполеона и курицу), правда, она позволяла всем желающим пассажирам фотографировать его и с нежностью настояла, чтобы он каждый день появлялся в новом костюме, включая костюм для игры в поло, бейсбольную форму, итонский костюм с цилиндром и фаунтлероевский костюмчик из черного бархата с кружевным воротником, - но если не считать этих пустяковых требований, она дала ему на пароходе полный отдых. В ближайшем будущем ему предстояло покорить Лондон, Англию и королеву Сидонию, и его следовало поберечь.
В Саутгемптоне Бесси ждало разочарование - на пристани не бушевала толпа, жаждущая поскорее узреть Короля Киновундеркиндов.
Собственно говоря, их вообще никто не встречал, если не считать мистера Персиваля С. Ф. Клэпема, пресс - агента и секретаря при председателе кинопрокатной компании "Англо-Юпитер", взявшей на себя великую миссию по ознакомлению Британии с территейтами.
Мистер Клэпем приветствовал Бесси и 1 ерри абсолютно по-американски - так, во всяком случае, думал он сам:
- Ну что ж, будем знакомы, ребята! Располагайте мной, пока вы здесь.
- А где толпа? - осведомилась Бесси.
- Толпа… э… Видите ли, Саутгемптон несколько равнодушен к американцам, если можно так выразиться.
Клэпем и Бесси обменялись взглядами, отнюдь не исполненными нежной симпатии. Международного братства как-то не возникало, руки, протянутые через океан, превращались в ледышки, и, когда все трое расположились в купе экспресса, Бесси заявила:
- У нас с Терри времени в обрез. Я, конечно, не хочу вас подгонять, но вы уже наладили встречу I ерри с этим малюткой-королем и монахиней?
- Монахиней?
- Господи боже ты мой! Ну, с королевой! С Сидонией!
- Но право же… монахиней? Ах, понял! Монархиней! Ну, конечно же. Да-да, я понял. К сожалению, нет. Еще не совсем.
- А они приехали?
- О да! Им был оказан великолепный прием. Юный король сразу стал любимцем Лондона.
- Ну, так в чем же дело? Тогда мы с Терри прямо поедем к ним с визитом. Уж наверняка они видели его фильмы. Раз вы еще не договорились с ними, нам будет проще послать свои визитные карточки. А может, лучше позвонить? Где они остановились?
- В отеле "Пикардия", ввиду траура. Это неофициальный визит. И право же, сударыня, вы не можете просто так явиться к его юному величеству и королеве Сидонии! Это не принято. Вы понимаете, это не принято. Вам следует обратиться к вашему послу, который сообщит вашу просьбу английскому министерству иностранных дел, которое снесется с министерством иностранных дел Словарии, которое решит, передавать ли ее секретарю королевы Сидонии, который, если сочтет это возможным, представит вопрос на рассмотрение ее величества, а засим…
- А засим, - заметила миссис Т. Бенескотен Тейт, - подождем, чтобы рак свистнул. А теперь послушайте меня! Я, конечно, не слишком-то часто встречалась с королевами, но бьюсь об заклад, что не реже вашего! Так вот, слушайте…