Они выпили остаток бургундского и заказали еще бутылку.
- Приехал на ночь, - сказал Тони, - остановлюсь здесь.
- Но ведь у тебя есть квартира, разве нет?
- У Бренды есть. Вдвоем там тесно… Мы раз пробовали, ничего не вышло.
- Что она сегодня делает?
- Пошла куда-то в гости. Я ее не предупредил, что приеду… глупо, конечно, но мне опостылело торчать одному в Хеттоне, вот я и подумал Хорошо бы повидать Бренду, и нагрянул нежданно-негаданно. Глупее не придумаешь. Мог бы догадаться, что она наверняка идет в гости… Она никого никогда не надувает - это у нее принцип. Вот так и получилось. Она обещала позвонить сюда попозже, если сумеет удрать.
Они пили и пили.
Говорил преимущественно Тони.
- Что за идея у нее заниматься экономикой, - сказал он. - Вот уж не думал, что ее хватит надолго, но она, похоже, и впрямь увлеклась… Наверное, это неплохо… Знаешь, ей, правда, особенно нечего делать в Хеттоне. Она, конечно, не признается и под страхом смерти, но, по-моему, она там временами скучала. Я об этом много думал и пришел к такому выводу.
Бренда, должно быть, заскучала… правда, от экономики она, по-моему, тоже когда-нибудь заскучает. Но как бы там ни было, сейчас она в прекрасном настроении. К нам в последнее время каждый уикенд наезжают гости. Хотелось бы мне, чтоб и ты как-нибудь приехал, Джок. У меня как-то не налаживается контакт с новыми друзьями Бренды.
- Это что? Ее знакомые с экономических курсов?
- Нет, просто какие-то новые знакомые. Я на них нагоняю тоску, по-моему, они меня называют "старикан". Джон слышал.
- Ну, в этом еще ничего обидного нет.
- Да, обидного нет.
Они прикончили вторую бутылку бургундского и перешли на портвейн. Немного погодя Тони сказал:
- Слушай, приезжай на следующий уикенд, а?
- А что? Я с удовольствием.
- Очень бы хотелось, чтоб ты выбрался. Я теперь почти не вижу старых друзей… У нас, конечно, будет прорва народу, но ты ведь не против, а?.. Ты парень компанейский, Джок… тебе люди не мешают… А мне они мешают, передать не могу как.
Они выпили еще портвейну. Тони сказал:
- Ванных, знаешь ли, не хватает… впрочем, что же я говорю, ты ведь раньше часто у нас бывал, сам знаешь. Не то что эти новые приятели, они считают меня занудой… Ты же не считаешь меня занудой, а?
- Ну что ты, старикан.
- Даже когда я поддал, как сегодня?.. Ванные я бы построил. Уже все было запланировано. Четыре ванные. Там один парень даже чертежи сделал, но тут как раз Бренде понадобилась квартира, так что ванные в целях экономии пришлось отложить… Слушай, вот потеха-то. Из-за этой самой экономики нам приходится экономить.
- Да, потеха. Давай дернем еще портвейну. Тони сказал:
- Ты сегодня вроде не в духе.
- Еще бы. Не дают мне жизни эти чертовы чушки. Избиратели засыпают письмами.
- А я был не в духе, совсем, можно сказать, пал духом, а теперь отошел. В таком случае лучше всего надраться как следует. Так я и сделал, и теперь снова воспрял духом… обидно как-то: приехал в Лондон, а тебя и видеть не хотят. Вот потеха, ты не в духе, потому что тебя надула твоя девица, а я потому что моя не хочет надувать.
- Да, потеха.
- А знаешь, я уже давно не в духе… много недель… совсем, можно сказать, пал духом… так как насчет коньяку?
- Почему бы и нет? В конце концов в жизни есть кое-что еще, кроме женщин и чушек.
Они дернули еще коньяку, и Джок постепенно приободрился. Вскоре к их столу подошел рассыльный.
- С поручением к вам от леди Бренды.
- Отлично, пойду поговорю с ней.
- Звонила не ее милость, сэр. Нам только передали поручение.
- Пойду поговорю с ней.
Он спустился в холл к телефону.
- Детка, - сказал он.
- Это мистер Ласт? У меня к вам поручение от леди Бренды.
- Ладно, соедините меня с ней.
- Она не может говорить с вами, сэр, она просила передать, что очень сожалеет, но никак не сможет сегодня с вами встретиться. Она очень устала и поехала домой спать.
- Передайте ей, что я хочу с ней поговорить.
- Извините, но это никак невозможно. Она легла спать. Она очень устала.
- Она устала и легла спать?
- Совершенно верно.
- Так вот, я хочу поговорить с ней.
- Спокойной ночи, - сказал голос.
- Старикан надрался, - сказал Бивер, вешая трубку.
- О господи, мне его ужасно жалко. Но он сам виноват, нечего сваливаться как снег на голову. Надо его проучить, чтоб больше не подкидывал таких сюрпризов.
- И часто с ним такое бывает?
- Нет, это что-то новое. Раздался телефонный звонок.
- Как ты думаешь, это опять он? Пожалуй, лучше мне подойти.
- Я хочу говорить с леди Брендой Ласт.
- Тони, милый, это я, Бренда.
- Какой-то идиот сказал, что я не могу с тобой говорить.
- Я поручила позвонить тебе оттуда, где я обедала. Ну как, веселишься вовсю?
- Тоска зеленая. Я с Джоком. Ему не дают жизни чушки. Ну как, можно нам к тебе заехать?
- Нет, нет, только не сейчас, милый. Я жутко устала и ложусь в постель.
- Ну так мы к тебе едем.
- Тони, а ты не пьян, самую чуточку?
- В драбадан. Так мы с Джоком едем к тебе.
- Тони, я запрещаю. Слышишь? Я не допущу, чтоб вы здесь буянили. У этого дома и так плохая репутация.
- Мы с Джоком смешаем его репутацию с дерьмом, когда приедем.
- Тони, слушай меня, пожалуйста, не приезжай сегодня. Будь хорошим мальчиком, останься в клубе. Слышишь, ну пожалуйста!
- Сию минуту будем. - Он повесил трубку.
- О господи, - сказала Бренда. - Тони на себя непохож. Позвони в Брэтт-клуб и добудь Джока. До него скорее дойдет.
- Я говорил с Брендой.
- Так я и понял.
- Она у себя. Я сказал, что мы заскочим к ней.
- Превосходно. Сто лет ее не видел. Очень уважаю Бренду.
- И я ее уважаю. Она молодчина.
- Да, молодчина, ничего не скажешь.
- Вас просит к телефону дама, мистер Грант-Мензис.
- Какая дама?
- Она не назвалась.
- Ладно. Подойду.
Бренда сказала:
- Джок, что ты сделал с моим мужем?
- Он выпил, только и всего.
- Выпил - не то слово. Он буйствует. Послушай, он грозится приехать. Я просто валюсь с ног от усталости, мне не под силу вынести его сегодня. Скажи, ты меня понял?
- Конечно, понял.
- Так ты уж, будь добр, удержи его, ладно? Ты что, тоже пьян?
- Самую малость.
- Господи, а тебе можно доверять?
- Сделаю все, что смогу.
- Звучит не очень обнадеживающе. До свиданья. Джон, тебе придется уехать. Эти буяны могут в любую минуту ворваться. У тебя есть деньги на такси? Возьми у меня в сумке мелочь.
- Звонила твоя дама сердца?
- Да.
- Помирился?
- Не совсем.
- Зря, всегда лучше помириться. Дернем еще коньяку или прямо закатимся к Бренде?
- Давай дернем еще коньяку.
- Джок, ты ведь воспрял духом, верно? Нельзя падать духом. Я вот не падаю. Раньше падал, а теперь нет.
- Нет, я не падаю духом.
- Тогда дернем еще коньяку и поедем к Бренде.
- Идет.
Через полчаса они сели в машину Джока.
- Знаешь что, на твоем месте я не сел бы за руль…
- Не сел бы?
- Ни за что. Скажут еще, что ты пьян.
- Кто скажет?
- Да тот тип, которого ты задавишь. Обязательно скажет, что ты пьян.
- И не ошибется,
- Так вот, я на твоем месте не сел бы за руль.
- Идти далеко.
- Давай возьмем такси.
- К черту все, я вполне могу сесть за руль.
- Давай вообще не поедем к Бренде.
- Нет, как можно не поехать, - сказал Джок, - она нас ждет.
- Я не могу идти пешком в такую даль. И потом, она вроде не так уж хотела нас видеть.
- Ей будет приятно, если мы приедем.
- Да, но это далеко. Пойдем лучше куда-нибудь еще. - А я хочу к Бренде, - сказал Джок, - ужасно уважаю Бренду.
- Она молодчина.
- Молодчина, что и говорить.
- Давай возьмем такси и поедем к Бренде.
На полпути Джок сказал:
- Давай не поедем к Бренде, Давай поедем куда-нибудь еще. Давай поедем в притон разврата.
- А мне все равно. Вели ему ехать в притон разврата.
- В притон разврата, - сказал Джок, просовывая голову в окошечко.
Машина развернулась и помчалась к Риджент-стрит.
- Можно ведь позвонить Бренде из притона.
- Да, надо ей позвонить. Она молодчина.
- Молодчина, что и говорить.
Машина свернула на Голден-сквер, а оттуда на Синк-стрит, сомнительной репутации райончик, населенный в основном уроженцами Азии.
- Знаешь, а он, по-моему, везет нас к Старушке Сотняге.
- Не может быть. Я думал, ее давным-давно закрыли. Но вход был ярко освещен, и обшарпанный швейцар в шапчонке и обшитом галунами пальто подскочил к такси и распахнул перед ними дверцу.
Старушка Сотняга ни разу не была закрыта. В течение жизни целого поколения, пока, как грибы после дождя, нарождались новые клубы, с самыми разными названиями и администраторами и самыми разными поползновениями на респектабельность, безбедно проживали свой короткий и чреватый опасностями век и принимали смерть от рук полиции или кредиторов, Старушка Сотняга неколебимо противостояла всем козням врагов. Не то чтобы ее совсем не преследовали - вовсе нет. Несть числа случаям, когда отцы города хотели стереть ее с лица земли, вычеркивали из списков, отбирали лицензию, аннулировали право на земельный участок, весь персонал и сам владелец то и дело садились в тюрьму, в палате подавались запросы, создавались всевозможные комитеты, но, какие бы министры внутренних дел и полицейские комиссары ни возвеличивались, чтобы затем бесславно уйти в отставку, двери Старушки Сотняги всегда были распахнуты настежь с девяти вечера до четырех утра, и в клубе всегда было разливанное море сомнительного качества спиртного. Приветливая девица впустила Тони и Джока в замызганное здание.
- Не откажитесь подписаться, - попросила она, и Тони с Джоком подписали вымышленными именами бланк, гласивший:
"Я был приглашен на вечеринку с выпивкой в дом № 100 по Синк-стрит капитаном Бибриджем".
- С вас по пять шиллингов.
Содержание клуба обходилось недорого: никому из персонала, за исключением оркестрантов, жалованья не платили, а обслуга перебивалась как могла, обшаривая карманы пальто и обсчитывая пьяниц. Девиц пускали бесплатно, но им вменялось в обязанность следить, чтобы кавалеры раскошеливались.
- В последний раз, Тони, я здесь был на мальчишнике перед твоей свадьбой.
- Ты тогда здорово надрался.
- В драбадан.
- А знаешь, кто еще тогда здорово надрался, - Реджи.
Он сломал автомат с жевательной резинкой.
- Да, Реджи был в драбадан.
- Слушай, ты уже воспрял духом, больше не грустишь из-за этой девчонки?
- Да, воспрял.
- Тогда пошли вниз.
В зале танцевало довольно много пар. Почтенный старец залез в оркестр и пытался дирижировать.
- Нравится мне этот притон, - сказал Джок. - Что будем пить?
- Коньяк.
Им пришлось купить целую бутылку. Они заполнили бланк заказа винного завода Монморанси и заплатили по два фунта. На этикетке они прочли: "Самые выдержанные Ликеры, Настоящее игристое шампанское, завоз винного завода Монморанси".
Официант принес имбирное пиво и четыре стакана. К ним подсели две молодые девицы. Звали их Милли и Бэбз.
Милли сказала:
- Вы надолго в город? Бэбз сказала:
- А сигарета у вас найдется?
Тони танцевал с Бэбз. Она сказала!
- Вы любите танцевать?
- Нет, а вы?
- Не особенно.
- В таком случае давайте посидим. Официант сказал:
- Не купите ли лотерейный билетик - разыгрывается коробка шоколада?
- Нет.
- Купите один для меня, - сказала Бэбз.
Джок принялся излагать спецификацию томасовских чушек!
…Милли сказала:
- Вы женаты, правда ведь?
- Нет, - сказал Джок.
- Это сразу видать, - сказала Милли. - Ваш приятель тоже женат.
- Тут вы не ошиблись.
- Вы просто не поверите, сколько джентльменов сюда приходит поговорить о своих женах.
- Только не он.
Тони, перегнувшись через столик, рассказывал Бэбз:
- Понимаете, у моей жены тяга к знаниям. Сейчас она изучает экономику.
Бэбз сказала:
- Мне страсть как нравится, когда у девушки есть интересы.
Официант сказал:
- Что будете заказывать на ужин?
- Да что вы, мы только пообедали.
- А вкусненькой трески не желаете?
- Знаете, что я вам скажу: мне надо позвонить. Где тут телефон?
- Вам правда нужно позвонить или в туалет? - спросила Милли.
- Правда, Позвонить.
- Телефон наверху, в конторе.
Тони позвонил Бренде.
Она подошла к телефону не сразу;
- Слушаю, - раздалось в трубке немного погодя, - кто говорит?
- У меня к вам поручение от мистера Энтони Ласта и мистера Джоселина Грант-Мензиса.
- А, это ты, Тони? Что тебе нужно?
- Ты меня узнала? Так вот, я тебе хотел передать поручение; но раз я сам говорю с тобой, значит, я сам могу его передать, верно?
- Да.
- Так вот, мы с Джоком просим нас извинить, но мы никак не можем к тебе сегодня заглянуть.
- А.
- Надеюсь, ты на нас не обидишься, у нас куча дел.
- Все в порядке, Тони.
- Я тебя случайно не разбудил?
- Все в порядке, Тони.
- Тогда спокойной ночи.
- Спокойной ночи. Тони вернулся к столику.
- Говорил с Брендой, похоже, она сердится. Как ты думаешь, наверное, все-таки надо к ней заглянуть?
- Мы же ей обещали, - сказал Джок.
- Некрасиво подводить даму, - сказала Милли
- Теперь уже слишком поздно.
Бэбз сказала:
- Вы офицеры, правда?
- Нет, почему вы решили?
- Так мне показалось. Милли сказала:
- А мне лично деловые джентльмены больше нравятся. Они всегда что-нибудь такое расскажут.
- Вы что делаете?
- Я моделирую шапки для почтальонов.
- Ой, бросьте.
- А мой друг дрессирует моржей.
- Врите больше. Бэбз сказала:
- А один мой знакомый в газете работает. Через некоторое время Джок сказал:
- Слушай, надо что-то предпринять с Брендой, куда это годится?
- Я же ей сказал, что мы не приедем, ведь так?
- Так-то оно так… а может, она все равно на нас рассчитывает.
- Я тебе вот что скажу: пойди позвони ей и спроси начистоту, хочет она нас видеть или нет?
- Ладно.
Через десять минут он возвратился.
- Мне показалось, она сердится, - доложил он, - но я все равно сказал, что мы не приедем.
- Она, наверное, устала, - сказал Тони, - ей приходится рано вставать, чтобы успеть на экономику. Кстати говоря, я припоминаю, действительно кто-то нам говорил, что она устала, еще когда мы в клубе сидели.
- Слушай, что за мерзкая рыба?
- Официант говорит, ты ее заказывал.
- Может, и заказывал.
- Я ее отдам здешней кошке, - сказала Бэбз, - она милашка, ее Ягодкой зовут.
Раз-другой они потанцевали. Потом Джок сказал:
- Как ты считаешь, стоит нам еще позвонить Бренде?
- Наверно, стоит. Похоже, она на нас сердится.
- Давай уйдем отсюда и по дороге ей позвоним.
- А к нам вы не поедете? - спросила Бэбз.
- Сегодня, к сожалению, ничего не выйдет.
- Как же так, - сказала Милли, - куда это годится?
- Нет, нет, мы правда сегодня не можем.
- Ладно. А как насчет подарочка? Может, вы не знаете, но мы платные партнерши.
- Ах да, извините, сколько с нас?
- Ну, это вам решать. Тони дал им фунт.
- Можно и набавить, - сказала Бэбз, - мы с вами добрых два часа просидели. Джок дал еще фунт.
- Заходите опять, когда у вас будет больше времени, - сказала Милли.
- Мне что-то нехорошо, - сказал Тони на лестнице. - Пожалуй, не стану звонить Бренде.
- Поручи, пусть ей отсюда позвонят.
- Блестящая идея… Послушайте, - сказал он обшарпанному швейцару. Позвоните по этому номеру Слоун и так далее, соединитесь с ее милостью и передайте, что мистер Грант-Мензис и мистер Ласт очень сожалеют, но никак не смогут навестить ее сегодня вечером. Усекли?
Он дал швейцару полкроны, и они вывалились на Синкстрит.
- Мы сделали все, что могли, - сказал он, - Бренде не на что обижаться.
- Знаешь, что я сделаю. Я ведь все равно прохожу мимо нее, так что я позвоню ей в дверь - на всякий случай, вдруг она еще не легла и ждет нас.
- Точно, так и сделай. Ты настоящий друг, Джок.
- Ужасно уважаю Бренду. Она молодчина.
- Молодчина, что и говорить… Ох, как мне нехорошо.
На следующий день Тони проснулся, горестно вороша в уме отрывочные воспоминания предыдущей ночи. Чем больше он вспоминал, тем более мерзким представлялось ему его поведение.
В девять он принял ванну и выпил чаю. В десять терзался вопросом, следует ли позвонить Бренде. Но тут она позвонила ему, тем самым решив проблему.
- Ну, Тони, как ты себя чувствуешь?
- Ужасно. Я вчера зверски надрался.
- Совершенно верно.
- И к тому же я чувствую себя таким виноватым.
- Ничуть не удивительно.
- Я не все хорошо помню, но у меня сложилось впечатление, что мы с Джоком тебе здорово надоедали.
- Совершенно верно.
- Ты очень сердишься?
- Вчера - очень. Тони, ну что вас на это толкнуло, двух взрослых мужчин?
- Мы были не в духе.
- Ручаюсь, что сегодня вы еще больше не в духе. Только что принесли коробку белых роз от Джока.
- Жаль, что я не додумался.
- Вы такие дети оба.
- Значит, ты в самом деле не сердишься?
- Ну конечно, нет, милый. А теперь быстренько возвращайся домой. Завтра ты придешь в норму.
- А я тебя не увижу?
- Сегодня, к сожалению, нет. У меня все утро лекции, а потом я иду в гости. Но я приеду в пятницу вечером или в крайнем случае в субботу утром.
- Понимаю. А никак нельзя удрать из гостей или с одной из лекций?
- Никак нельзя, милый.
- А, понимаю. Ты просто ангел, что не сердишься за вчерашнее.