Кончусь, останусь жив ли, -
чем зарастёт провал?
В Игоревом Путивле
выгорела трава.
Школьные коридоры -
тихие, не звенят…
Красные помидоры
кушайте без меня.
Как я дожил до прозы
с горькою головой?
Вечером на допросы
водит меня конвой.
Лестницы, коридоры,
хитрые письмена…
Красные помидоры
кушайте без меня.
16 декабря
Анна Петровна Бунина принадлежала к тому же старинному роду, что и Жуковский, и И. Бунин. В черновиках Ахматовой Анна Бунина названа "тёткой моего деда Эразма Ивановича Стогова". Внучатым племянником Анны Петровны был выдающийся учёный географ Петр Петрович Семёнов-Тян-Шанский.
Надо сказать, что Анна Петровна вполне вписывается в компанию своих даровитых родственников.
Стихи начала писать в тринадцать лет. Но первой её публикаций стал прозаический отрывок "Любовь" ("Иппокрена", 1799, ч. 4). После смерти отца, оставившего ей небольшое наследство, она смогла перебраться из поместья в Петербург, где жил её брат, морской офицер. К негодованию родни она сняла квартиру в Петербурге и стала учиться тому, чего была лишена в деревне: французскому, немецкому, английскому, физике, математике, русской словесности. Было ей в это время 28 лет.
Жизнь в Петербурге была дорога. Анна быстро истратила отцовский капитал. Чтобы помочь ей рассчитаться с должниками, брат познакомил сестру с петербургскими литераторами. В 1806 году появляется в печати первое стихотворение Буниной. А в 1809-м – первый сборник "Неопытная муза", который Анна Бунина преподнесла императрице Елизавете Петровне, получив в свою очередь от её величества подарок ежегодную пенсию в 400 рублей.
Её книга вызвала одобрение Державина, который 21 марта 1810 года открыл первую страницу её Альбома такими стихами:
Стихи твои приятны, звонки,
Показывают ум нам тонкий
И нравятся тем всем
А более ничем.
От её стихов в восторге И. Дмитриев, Крылов, прочитавший её ироикомическую поэму на заседании "Беседы любителей русского слова" (в 1811-м она стала почётным членом "Беседы"), и особенно А. С. Шишков, отметивший в поэтессе необыкновенный дар "изображать состояние души своей". Вслед за четверостишием Державина он вписал в альбом Анне Петровне:
От прелестей твоих стихов
Все, все без обороны.
Так каркнем же хоть пару слов
И мы, вороны,
Нам кажется, ты то между людей,
Что между нами соловей.
В 1811 году Бунина публикует прозаические "Сельские вечера", в 1814-м преподносит императору гимн "Песнь Александру Великому, победителю Наполеона и восстановителю царств".
Она становится известной. Выпускает новую книгу стихов. В альбомы переписываются её "Сафические стихотворения" и "Подражание лесбийской стихотворице".
И здесь она заболевает. У неё открылся рак. Решено было везти её на лечение в Англию, которая славилась своими врачами. Она пробыла в Англии два года (1815-1817).
Увы, английские врачи не помогли.
Российская академия наук за свой счёт (учитывая затруднительное материальное положение Буниной) издаёт её Собрание стихотворений в 3 томах (1819-1821).
Именуемая "русской Сафо" отчасти из-за пристрастия к античной поэзии, Бунина оставила стихи в разных жанрах: гимны, философская медитация, камерная лирика. Причём её интимная лирика часто отходила от свойственной ей, как и другим членам шишковской "Беседы", тяжеловесности и архаичности.
Она сделала сокращённый перевод "Правил поэзии" французского эстетика Шарля Бате (1808) и перевела первую часть "Поэтического искусства" Никола Буало (1808-1809, завершила в 1821). Опубликовала перевод драмы "Агарь в пустыне" известной французской писательницы Стефани-Фелисите Жанлис ("Сын отечества", 1817).
Последние пять лет она жила, пожираемая болезнью, в Москве и в ряжской деревне. В последние месяцы она не могла даже лежать, могла только стоять на коленях. "Так, на коленях, – с горечью замечает И. А. Бунин, – и писала она:
Любить меня иль нет, жалеть иль не жалеть
Теперь, о ближние! вы можете по воле…"
Умерла Анна Петровна 16 декабря 1829 года (родилась 18 января 1774-го). Она прощалась с жизнью такими стихами (в сокращении):
Разлука – смерти образ лютой,
Когда, лия по телу мраз,
С последней бытия минутой
Она скрывает свет от глаз.
Где мир с сокровищми земными?
Где ближние – души магнит?
Стремится мысль к ним – и не с ними
Блуждает взор в них – и не зрит <….>
Когда… минута роковая!
Язык твой произнёс "прости",
Смерть, в сердце мне тогда вступая,
Сто мук велела вдруг снести.
И мраз и огнь я ощутила, -
Томленье, нежность, скорбь и страх, -
И жизненна исчезла сила,
И слов не стало на устах.
Вдруг сердца сильны трепетанья;
Вдруг сердца нет, – померкнул свет;
То тяжкий вздох, – то нет дыханья
Души, движенья, гласа нет!
Где час разлуки многоценной?
Ты в думе, в сердце, не в очах!
Ищу… всё вкруг уединенно;
Зову… всё мёртво, как в гробах! <…>
***
Иван Михайлович Долгоруков печатал стихи в альманахах и журналах. Издал (причём дважды) сборник "Бытие сердца моего" (1802, 1808). Издал сборник стихотворений в память умершей в 1804 году жены "Сумерки моей жизни".
И всё же остался в литературе не столько стихами, сколько своей мемуарной прозой.
"Повесть о рождении моём, происхождении и всей жизни" – первое полное издание в двух томах, подготовленное Н. В. Кузнецовой и М. О. Мельциным, опубликовано в 2004-2005 годах в серии "Литературные памятники". "Капище моего сердца, или Словарь всех тех лиц, с коими я был в разных отношениях в течение моей жизни" – впервые опубликован в 1872-1874 (сейчас два издания вышли в одном только 1997). "Славны бубны за горами, или Путешествие моё кое-куда" пока что появлялись в "Чтениях в обществе истории и древностей российских", 1869, кн. 2-3, отд. 2 и в "Журнале путешествия из Москвы в Нижний" (1870). В 1870-м появилось и "Путешествие в Киев в 1817 году".
Это притом, что князь Иван Михайлович Долгоруков умер 16 декабря 1823 года (родился 18 апреля 1764-го). То есть, блистательная его мемуарная проза при жизни не выходила.
Но вот – заинтересовались потомки – и "дела давно минувших дней, преданья старины глубокой" предстали перед нами во всей своей первозданной свежести!
17 декабря
Вообще многие из моих старших товарищей звали его Шурой Лифшицем. По настоящей фамилии. Помните у Булата Окуджавы:
Что-то знает Шура Лифшиц:
Понапрасну слёз не льёт.
В петербургский смог зарывшись,
Зёрна истины клюёт
Так устроившись удобно
Среди каменных громад,
Впитывает он подробно
Этих зёрен аромат.
Он вонзает ноги прочно
В почвы лета и зимы,
Потому что знает точно
То, о чём тоскуем мы.
Жар души не иссякает.
Расслабляться не пора…
Слышно: времечко стекает
С кончика его пера.
Булат назвал это стихотворение "А. Володину". Не посвятил, а назвал. Показал тем самым, что обращается только к нему, к своему ленинградскому другу, замечательному драматургу.
Почему тот потерял фамилию Лифшиц, догадаться нетрудно. Сам он рассказывает, что в альманахе "Молодой Ленинград" приняли его первый рассказ. Он пришёл туда со своим сыном Володей. Зашла речь о том, как рассказ подписать. Редактор сказал, что его будут путать с Михаилом Лифшицем: один, дескать, написал плохую статью о Шагинян, у другого какие-то нелады на радио.
И хотя Александр Моисеевич понимал, что дело здесь не в однофамильце, он спорить не стал. Просто спросил редактора: "Что же делать?". "Это кто?" – спросил в свою очередь редактор, показывая на сына. "Это Володя", – сказали ему. "Вот и будьте Володиным", – решил редактор.
Времечко, как точно написал Окуджава, всегда стекало с пера Александра Моисеевича Володина. Те его пьесы и киносценарии, которым выпало счастье прийти к читателям и зрителям сразу после того, как их написал автор, зафиксировали именно реальное, сущее время с его нелёгкими вопросами, от постановки которых Володин никогда не уклонялся.
Но далеко не всегда они вовремя приходили к читателю. Иные произведения лежали в столе писателя долго: их сослали туда руководящие держиморды.
22 года пролежала в столе трагикомедия "Кастручча" ("Дневники королевы Оливии"), 18 лет – пьеса "Мать Иисуса". А как долго дожидались выхода на экран сценарии "Униженные и оскорблённые" (по Достоевскому), "Сирано де Бержерак"!
Его первая же пьеса "Фабричная девчонка" (1956) привлекла к себе внимание режиссёров именно жгучей современностью. Театры боролись между собой за право её постановки. Первым этого добился Казанский краевой драматический театр. Потом её поставил Центральный театр Красной армии в Москве. Потом – ленинградский театр имени Ленинского комсомола. В следующем сезоне ещё 37 театров включили её в свой репертуар.
Успех сопутствовал и второй его пьесе "Пять вечеров". Постепенно вырисовалось, что драматург Володин стал своим в Ленинградском БДТ и Московском театре-студии "Современник". Оба театра поставили "Старшую сестру". В Ленинграде в спектакле блистали Т. Доронина и Е. Лебедев, в Москве – Л. Толмачёва и О. Ефремов.
Но уже следующая пьеса "Назначение" была разрешена только одному театру – московскому "Современнику". Нравственный заряд пьесы приходил в противоречие с официальной героикой, которая насаждалась сверху, и цензоры это почувствовали. Недаром фильм по этой пьесе разрешили снять через двадцать лет после её появления.
А дебют в кино состоялся в 1964 году. Фильм "Звонят, откройте дверь" поставил А. Митта с Е. Прокловой и Р. Быковым в главных ролях. Затем последовали "Похождение зубного врача" и "Загадочный Индус".
Впрочем, Володин написал так много, что перечислять его пьесы и сценарии нет физической возможности. Укажу только на выдающийся фильм "Осенний марафон", в котором нет ни одной фальшивой ноты.
Он написал размышление о жизни, назвав его "Оптимистическими записками", где раскрыл своё понимание творчества, по счастью совпадающее с тем, как его демонстрировал, например, Пушкин. Володин писал:
"Жестокое, ничтожное, подлое можно описывать в такой степени, в какой оно обеспечено запасом доброты и любви, как бумажные деньги должны быть обеспечены золотым запасом. Достоевский имел право на Смердякова и папу Карамазова, потому что у него были Алёша, Настасья Филипповна и Мышкин, и мальчик Коля. Толстой писал Каренина и Наполеона, и судей, и чиновников, и суетных подлецов, потому что была Наташа Ростова. Поэтому лучше писать о тех, кого любишь. Тогда посредством почти только этих персонажей можно сказать многое о многих. Если мы сильно любим героя, то враги будут вызывать такое же сильное негодование"
Александр Моисеевич умер 17 декабря 2001 года (родился 10 февраля 1919-го).
18 декабря
Дочь президента Петербургской Академии Художеств, Алексея Оленина, Анна Алексеевна по линии матери приходилась двоюродной сестрой А. П. Керн. И, стало быть, была знакомой Пушкина.
Но не просто знакомой. Вернувшись из Михайловской ссылки, Пушкин подумывает о женитьбе. Первое сватовство кончилось неудачей. В 1827 году на балу поэт встречает Анну Алексеевну, которую знал до ссылки совсем молодой девушкой. Поэт влюбляется в Оленину, о чём говорят его стихи этого периода: "Ты и вы", "Её глаза", "Не пой, красавица, при мне", "Увы, язык любви болтливой", "Волненьем жизни утомлённый…", "Предчувствие" ("Снова тучи надо мною". В альбом Олениной он записывает "Приметы" ("Я ехал к вам: живые сны…") и "В альбом" ("Что в имени тебе моём").
Столько стихов Пушкин редко посвящал какой-нибудь одной женщине.
Пушкин сватается. Но получает отказ от родителей. Одни биографы связывают это с эротической юношеской атеистической поэмой "Гаврииллиадой", которая как раз в это время гуляла в списках в жандармском управлении. И Пушкину пришлось приложить много усилий, чтобы выпутаться из неприятной истории. Другие биографы указывают на стихотворение Пушкина "Андрей Шенье", написанное до декабристского восстания, но принятое жандармами чуть ли не за политическую программу самого Пушкина после декабря 1825 года. И в этом случае Пушкин смог выйти невредимым. Но Алексей Оленин входил в Государственный Совет, который, во-первых, обсуждал эту историю, а, во-вторых, учредил 28 июня 1828 года за Пушкиным секретный надзор.
Впрочем, существуют ещё версии отказа Пушкину. Обвиняли тётку Олениной, Варвару Дмитриевну Полторацкую, которая хотела, чтобы та вышла замуж за её сына, и всеми силами расстраивала возможную нежелательную ей свадьбу. Указывали и на А. П. Керн, которая вообразила, что Пушкин влюблён в неё, и не скрывала этого от Анны Алексеевны.
В конце концов, замуж она вышла поздно – в 1840-м, в возрасте 32 лет, после смерти Пушкина.
Она умерла в 80 лет 18 декабря 1888 года (родилась 11 августа 1808-го). Оставила "Дневник", где иные страницы посвящены Пушкину.
19 декабря
В своей автобиографии, напечатанной в 4 томе сборника "Советские писатели" Николай Матвеевич Грибачёв (родился 19 декабря 1910 года) вспоминает фронтовые годы:
"Мёрз на первой, финской войне под Сортавалой, едва не погиб при обстреле с канонерок на мосту под Питкяранта – выполз из-под откоса, чтобы эти самые канонерки сфотографировать. Во время Отечественной войны погибли два брата – один, Александр, инженер танковой бригады, отличившийся ещё на Хасане, – о нём в то время писала "Правда", – был убит в танке под Старой Руссой, второй, Василий, командир танковой роты, сгорел в танке же под Харьковом. Я сам был командиром сапёрного батальона на Сталинградском фронте, в частности, обеспечивал переправу отступающих наших частей в июле 1942 года на мосту в станице Вёшенской, а в августе того же года – форсирование нашими войсками Дона под Еланью".
А вернулся к мирной жизни Грибачёв только в 1948 году, отслужив после победы в наших войсках в Румынии.
На фронте он писал стихи, но их печатали редко. Он принял участие в двух совещаниях молодых авторов Украинских фронтов. Но ни одно из них его стихами не заинтересовалось. А оборонная секция Союза писателей ему поддержки не оказывала.
Это было там более удивительно, что до войны его печатали в Карелии, куда послали после окончания гидротехникума. И не только печатали, но избрали делегатом на Первый съезд советских писателей (1934). И не просто избрали делегатом, но в 1935-м выпустили первую его книгу "Северо-Запад", после чего он перебрался в Смоленск, где и работал журналистом в 1936-1941 годах.
А на фронте его поэтические дела складывались не так успешно. Он пишет возмущённое письмо Илье Эренбургу, которому высылает свою поэму "Россия". Но Эренбург промолчал. Очевидно, не нашел таланта в этом произведении.
Однако когда в 1948 году он попал в Москву, его ждала слава. Одну за другой он получает две сталинские премии – 1 степени (1948) за поэму "Колхоз "Большевик" и 2-й степени (1949) – за поэму "Весна в "Победе"".
Он быстро становится и официальным и официозным поэтом, принимает участие в травле безродных космополитов, начав с Даниила Данина, который ещё до премий написал критическую статью, где разнёс его поэму.
Грибачёву было неплохо при Сталине, но совсем хорошо стало после смерти вождя.
Воспользовавшись изменившимся отношением к Сталину, группа писателей поддержала Фадеева, который хотел на пленум Союза вынести доклад, в котором содержалось бы требование отменить личные карточки писателей (туда, как в партии, записывали выговор, строгий, с предупреждением и т. п.) и пересмотреть отношение к пострадавшим в борьбе с космополитизмом Катаеву, Каверину, Казакевичу, Гроссману. Писатели предложили Фадееву требовать реабилитации творчества Пастернака, Ахматовой и Зощенко. Фадеев написал Хрущёву и Маленкову письмо, где ратовал за то, чтобы на членов творческого союза прекратили вешать ярлыки, типа "националист", "космополит".
Но Грибачёв добился созыва партгруппы, где выступил исключительно резко, заявив, что предложенные вещи встретят у коммунистов на пленуме решительный отпор.
Обычно сообщающие об этом говорят, что Грибачёв нашёл понимание у секретаря ЦК Суслова. Но Суслов был слишком осторожен в то время и ни за что не вступил бы в дело, не получив поддержки Хрущёва или Маленкова. Есть у меня сильное подозрение, что Грибачёв опёрся на недавно ставшего зятем Хрущёва Аджубея, с котором они потом много лет дружили. Вот благодаря этому союзу и удалась акция Грибачёва: Фадеев снял из доклада наиболее не устраивающие Грибачёва места. Первым секретарём СП СССР стал Алексей Сурков, а Грибачёва, которого в 1954 году освободили от должности главного редактора журнала "Советский Союз" (он занимал его при Сталине и немножко позже: 1950-1954), вновь вернули на эту должность, на которой он просидел с 1956 и почти до смерти – до 1991-го. Умер Грибачёв 10 марта 1992 года.
Мало того. Оставаясь редактором журнала, Грибачёв получает должность советника секретаря московского горкома партии Фурцевой, а после избрания её секретарём ЦК – советником этого секретаря, которая пользовалась доверием Хрущёва.
Сдружившиеся Грибачёв и Аджубей включаются в кремлёвский журналистский пул и вместе с заведующим отделом пропаганды ЦК КПСС Ильичёвым, главным редактором "Правды" Сатюковым, партийными функционерами Лебедевым, Шевченко, Трояновским, Матвеевым, Орловым и известными газетными авторами Литошко, Жуковым, Шуйским едут с Хрущёвым в 1960 году в Америку освещать его поездку. Опубликованные статьи, личные впечатления журналистов собираются в книгу "Лицом к лицу с Америкой", за которую авторов тут же удостаивают ленинской премии.
К чести Грибачёва он не предал Аджубея, когда тот был изгнан из ЦК КПСС на том же пленуме, на котором сняли Хрущева. Грибачёв взял Аджубея к себе в журнал, и тот заведовал там отделом до самой перестройки.
Падение Хрущёва фактически не задело Грибачёва. Должности советника секретаря ЦК он, правда, больше не занимал, но в свой срок получил и героя соцтруда, и орден Октябрьской Революции. 10 лет – с 1980 по 1990 занимал пост Председателя Верховного Совета РСФСР. (Это его преемником стал Ельцин!) С 1959 до 1991 был секретарём Союза писателей СССР. И с 1961 до 1990 – кандидат в члены ЦК КПСС.