МАДЛЕН. И потом, вспомни-ка, если бы только одни сигары! А выпивка? И знаешь, что мне больше всего не нравилось? Ладно, воруй себе потихоньку, дело обычное, с кем не бывает, но знай же меру, надо же и приличия соблюдать!.. А этот прямо из бутылок хозяйских лакал, ну мыслимое ли дело? Вот я, к примеру, клянусь честью, сроду её пуховкой не пудрилась. Бывает, кончится у меня пудра, возьмёшь и отсыпешь у неё чуток рожком для обуви, но в свою пудреницу... а чтобы её пуховкой и из её пудреницы, это никогда: уж что её, то её, смекаешь разницу?
АДЕЛЬ. А то нет.
МАДЛЕН. Пожалуй, надо бы пойти присмотреть за ними, что ли... Бутылки с напитками уберу, ведь их только оставь одних надолго, того и гляди что-нибудь затеют, а мы тут кукуй с тобой до полуночи...
АДЕЛЬ. Кстати, что-то ты про мой кофе ничего не сказала, как он тебе?
МАДЛЕН. Отменный, лучше не бывает.
АДЕЛЬ. А они как, ихний-то им по вкусу пришёлся?
МАДЛЕН. Бурда, так она сказала.
АДЕЛЬ. Ну уж бурда, это чересчур, но что так себе, это точно. Чёрт, а чего она хочет, сама придумала, чтоб мы ели прежде них, вот пусть на себя и пеняет. Первая заварка всегда крепче второй, это ж дураку понятно. Вот им помои и достаются.
Мадлен выходит.
АДЕЛЬ (одна). Надо бы мне в этот дом 11-бис на улицу Марбо наведаться, вот что... Раз Августина всё равно в бега ударилась, почему бы не попытать счастья... пожалуй, так я и сделаю... (Достаёт из ящика стола свою расходную тетрадку, чернильницу, перо и принимается за подсчёты.) Масло сливочное... гм... почём это у нас сегодня масло-то было? Ладно, запишем шестнадцать франков сорок сантимов... Яйца, восемнадцать франков... Баранья ножка... гм... пусть будет пятьдесят два франка... и это ещё по-божески...
Возвращается Мадлен.
МАДЛЕН. Ох, подруга, плохи наши дела...
АДЕЛЬ. Что там ещё стряслось-то?
МАДЛЕН. А то самое, чего я и опасалась, ругаются.
АДЕЛЬ. Насчёт чего?
МАДЛЕН. Да всё та же история, насчёт отъезда завтрашнего... И теперь уже, представь, месьё выступает, мол, раз она не смогла подыскать себе нового дворецкого, стало быть, завтра они никуда не едут. Вроде в Довиле он собирался всяких важных гостей принимать, и без лакея за столом никак не обойтись. Он это прямо при мне выложил и ещё добавил, что вовсе не хотел меня обидеть. Ну, ты ж понимаешь, я как могла подыграла... Дескать, вполне разделяю мнение месьё, а ей говорю, мол, такой великосветской даме как мадам, никак не пристало появляться там без дворецкого. Да ведь у неё, сама знаешь, одно на уме, только бы отвалить поскорей... И видела бы ты, какую она рожу скорчила!
АДЕЛЬ. Такой удобный случай подвернулся, надо уж было ей всё выложить как есть...
МАДЛЕН. Ещё успеется. Говорю тебе, положись на меня. Когда он говорит: "белое", она может хоть сто раз кряду твердить: "чернее чёрного", всё равно по-его выйдет.
АДЕЛЬ. А ну как наоборот?
МАДЛЕН. Ой, я тебя умоляю... Если уж она психует, непременно уступит!.. Другое дело, когда она вся из себя любезная такая, тут ему сдаваться, а коли кричит, стало быть, не уверена... и тогда над ней в два счёта верх одержать можно! Брось, я ж её как облупленную знаю. Подождём ещё минуток десять, и всё будет в порядке!
Пауза.
АДЕЛЬ. Послушай-ка, я вот хочу у тебя две вещи спросить...
МАДЛЕН. Валяй, подруга.
АДЕЛЬ. Во-первых, семь плюс восемь...
МАДЛЕН. Часто пятнадцать бывает...
АДЕЛЬ. Спасибо... и ещё, как ты думаешь, они что, и вправду, друг дружку любят, а?
МАДЛЕН. Любят?.. Они?!.. Ну ты скажешь, подруга! Да у них других причин навалом, чтобы вместе-то быть, к чему им ещё и любить? У неё только одно на уме, как бы его окрутить, да замуж за него выскочить... За три года, что они вместе, она только этим и занимается, всё другое по боку. Даже театр, и тот совсем забросила...
АДЕЛЬ. Если вспомнить, что она там изображала, так для театра-то невелика потеря...
МАДЛЕН. Ну знаешь, если все, кого Бог талантом обидел, станут из театра уходить... Нет, что ни говори, но уж с её-то стороны это была настоящая жертва, тут сомневаться не приходится... И потом, если верить тому, что она рассказала мне как-то вечером, у неё ведь даже нет уверенности, что он ей руку и сердце-то предложит. Говорила, якобы даже ангажемент в каком-то знаменитом театре разорвала, только вот из головы выскочило в каком. Сама видишь, как она светскую даму из себя корчит, даже уж сколько времени как и стричься перестала. Ясно, мадам Монтиньяк стать не терпится... Да только самое смешное, у меня такое впечатление, что чем больше она из кожи вон лезет, тем меньше толку, он-то от этого только холодней делается... Хотя, похоже, и бросать её тоже вроде не собирается... Понятно, такая шикарная любовница, элегантная дама и всё такое прочее, при его положении в обществе это очень даже лестно. Только вот насчёт любви, тут этим и не пахнет. В общем, может, они бы и полюбили друг друга, чего не бывает, не будь у них столько других причин друг за дружку держаться. Понимаешь, по-моему, если у людей больше одной причины, чтобы любить, стало быть, настоящей любви здесь быть никак не может.
АДЕЛЬ. Ты умная, да?
МАДЛЕН. Уж во всяком случае, не дура...
АДЕЛЬ Тогда скажи, как ты думаешь, удастся ей всё-таки охомутать его или нет?
МАДЛЕН. Кто знает... подождём, пока он к ней вконец охладеет, там будет видно...
Звонок в дверь.
АДЕЛЬ. Кто бы это мог быть... Для моего вроде ещё рановато.
Идёт и открывает дверь, что ведёт из кухни на улицу. Появляется Дезире. Это мужчина лет тридцати пяти с характерной внешностью лакея - настолько, насколько человек вообще может иметь внешность лакея. В руках у него небольшой чемоданчик.
ДЕЗИРЕ. Это особняк мадам Клери?
АДЕЛЬ. Да, он и есть.
ДЕЗИРЕ. Я пришёл предложить свои услуги в качестве дворецкого.
МАДЛЕН и АДЕЛЬ. О-о-охх!!..
Этот возглас прозвучал настолько громко, что не на шутку перепугал вновь пришедшего.
ДЕЗИРЕ. Что это с вами?.. Похоже, я опоздал?
МАДЛЕН. Ах, что вы, нет, вовсе нет, совсем напротив, вы вовремя и как нельзя кстати! Пойду немедленно доложу мадам. А кто вас прислал?
ДЕЗИРЕ. Контора по найму прислуги, что на улице Буассьер, куда обращалась эта дама. Я узнал об этом только нынче вечером, в восемь, по пневматической почте, там было сказано, что можно представиться до одиннадцати.
МАДЛЕН. Да-да, конечно, всё как нельзя лучше. К тому же вас здесь ждут. Присядьте на минутку, пойду доложу мадам.
Направляется к двери.
ДЕЗИРЕ. Эй, постойте!
МАДЛЕН. Это вы, что ли?
ДЕЗИРЕ. Ну да. Погодите минутку. А как здесь вообще-то?
МАДЛЕН. В каком смысле?
ДЕЗИРЕ. Как нашему брату живётся, господи, неужели непонятно?
МАДЛЕН. Очень даже сносно. А в чём дело?
ДЕЗИРЕ. В чём дело? И вы ещё спрашиваете?! Просто если здесь скверно обходятся с прислугой, то лучше уж сразу сказать.
АДЕЛЬ. А ведь он дело говорит.
МАДЛЕН. Пожалуй... Хорошо, это очень приличный дом, и вы можете наняться сюда без всяких сомнений.
ДЕЗИРЕ. Ладно. (Она снова направляется к двери.) Эй, да постойте вы!
МАДЛЕН. Ну что ещё?
ДЕЗИРЕ. Да погодите вы минутку. Куда спешить-то? Сколько здесь народу?
МАДЛЕН. Прислуги, что ли?
ДЕЗИРЕ. Само собой.
АДЕЛЬ. Я, горничная, вы и ещё шофёр.
ДЕЗИРЕ. Отлично. А они, их сколько?
МАДЛЕН. В общем... одна. Они одна. Так сказать, одинокая дама.
ДЕЗИРЕ. Ах, вот как?..
МАДЛЕН. Да. Подходит?
ДЕЗИРЕ. Надо поглядеть...
МАДЛЕН. Ладно. Тогда я пошла.
ДЕЗИРЕ. Э-эй! Ещё минутку!
МАДЛЕН. Как, опять не всё?
ДЕЗИРЕ. Ну да, погодите ещё немножко. Прежде чем выяснить, подойду ли я мадам, хотелось узнать, по вкусу ли я вам обеим, потому как терпеть не могу всяких осложнений, такой уж уродился. Так вот... скажите честно, если я поступлю сюда на службу, вам это будет приятно или нет?
МАДЛЕН. Само собой...
АДЕЛЬ. Спрашиваете!..
ДЕЗИРЕ. Честное слово?.. Потому что, знаете, со мной можно откровенно, без всяких там недомолвок. Если я вам не по душе, так и скажите. Нет, кроме шуток, лучше уж сразу сказать, чем потом всякие козни строить... Ведь что я один против двух женщин, сами понимаете, мне ли с вами тягаться...
МАДЛЕН. А с чего это вы решили, будто мы собираемся козни вам строить? Придёт же такое в голову...
ДЕЗИРЕ. Ну, не знаю, а вдруг вам хотелось, чтобы сюда пришёл не мужчина, а женщина... откуда мне знать...
МАДЛЕН. Да вовсе нет, нам как раз мужчина и нужен!
ДЕЗИРЕ. Ладно, тогда всё в порядке. Если вы готовы поклясться, что ничего против меня не имеете...
АДЕЛЬ. Да что вы, совсем даже наоборот...
ДЕЗИРЕ. Ну ладно! Если так, тогда... ступайте! Эй, ещё минутку... Спасибо!..
Мадлен выходит из кухни.
АДЕЛЬ. Да вы присядьте, месьё.
ДЕЗИРЕ. Благодарю, мадам.
АДЕЛЬ. А вы что, сейчас без места?
ДЕЗИРЕ. Да, вот уже девять дней. А с чего такой вопрос?
АДЕЛЬ. Просто всё дело в том, что завтра мы отъезжаем в Довиль, у мадам там вилла...
ДЕЗИРЕ. Ах, вот как?
АДЕЛЬ. Вам это подходит?
ДЕЗИРЕ. Вполне. Сроду не случалось побывать в Довиле. А ваша хозяйка, она требует рекомендаций?
АДЕЛЬ. Само собой! А у вас что, нет?
ДЕЗИРЕ. Как не быть! У меня есть всё, что положено.
МАДЛЕН (вернувшись в кухню). Соблаговолите следовать за мной... Мадам ждёт вас.
ДЕЗИРЕ. Иду, иду. Оставляю вам свою шляпу, вы уж не сочтите за труд, приглядите за ней.
МАДЛЕН. Когда я доложила им, что вы здесь, они оба так хором и закричали: "Ах, неужели?!" Так что вы уж не упустите случая и потребуйте пять сотен франков в месяц, понятно?
ДЕЗИРЕ. По правде говоря, я собирался попросить шестьсот.
МАДЛЕН. Ну и ну!
Он выходит вместе с Мадлен. Оставшись в одиночестве, Адель поправляет перед зеркалом причёску.
(Снова возвратившись на кухню) Ага! Вот я тебя и застукала!
АДЕЛЬ. Ой, тоже мне...
МАДЛЕН. А с чего это тебе вдруг вздумалось красоту-то наводить? Да ладно смущаться, если он тебе приглянулся, что здесь плохого?
АДЕЛЬ. Хм!.. А как же Виктор?
МАДЛЕН. Виктор? А причём здесь Виктор? Тебе ж не впервой рога-то ему наставлять.
АДЕЛЬ. Это мне-то?.. Да я сроду ему не изменяла.
МАДЛЕН. Да полно! А с Марселем, с ним ты чем занималась?
АДЕЛЬ. С каким-таким Марселем?
МАДЛЕН. Да с шофёром бывшим...
АДЕЛЬ. Ой, ну и память у тебя!.. А у меня, хочешь верь, хочешь нет, напрочь из головы выскочило... Стало быть, это была блажь какая-то минутная, и ничего такого серьёзного, как ты думаешь?
МАДЛЕН. Во всяком случае, уж этот-то не чета Марселю, и если кому такие по вкусу, парень хоть куда.
АДЕЛЬ. Он что, по-твоему, урод, что ли?
МАДЛЕН. Да нет, разве я такое сказала?.. Просто для меня лакей... это вроде как вовсе и не мужчина... Знаешь, когда он без усов, слишком уж на актёришку смахивает... нет, нет и ещё раз нет!
АДЕЛЬ. А по мне, так если мужчина солидный и в теле, это даже ещё приятней...
МАДЛЕН. На вкус и на цвет...
АДЕЛЬ. Может, сходишь послушаешь, что у них там...
МАДЛЕН. Да они в маленькой гостиной... из коридора ничего не услышишь! (Где-то в глубине раздаётся звук хлопающей двери.) Тссс!.. О, дверь открылась. Похоже, назад идёт.
АДЕЛЬ. Как, уже?..
МАДЛЕН. Ты что, боишься?
АДЕЛЬ. С чего ты взяла?
Возвращается Дезире.
МАДЛЕН. Ну как?
ДЕЗИРЕ. Нормально...
АДЕЛЬ. Всё в порядке?
ДЕЗИРЕ. Похоже, да. Она сказала, чтобы я подождал здесь минут пять. Должно быть, хотят поговорить между собой.
МАДЛЕН. Кто знает. А может, она собирается позвонить вашей прежней хозяйке?
ДЕЗИРЕ. Думаете?
МАДЛЕН. А почему бы и нет? Они часто так делают.
ДЕЗИРЕ. Что ж, им ведь не помешаешь, не так ли?.. Кстати, а почему вы мне сказали, будто мадам одинокая дама?
МАДЛЕН. Потому что она и есть одинокая дама.
ДЕЗИРЕ. Надо же!.. А тот месьё, который называет её на ты?..
МАДЛЕН. Это её... друг...
ДЕЗИРЕ. Ах, вот как!.. Понятно... Ну конечно, друг, как же это я, дурак, сразу-то не смекнул... Но ведь живут они вместе, не так ли?
АДЕЛЬ. Да нет же, нет, ужинает он здесь почти каждый вечер, а вот завтракает только по воскресеньям, и спать по ночам всегда к себе уходит. Если они и живут по-настоящему вместе, то только летом, когда из Парижа уезжают.
ДЕЗИРЕ. Глядите-ка, интересные дела... Стало быть, её в полном смысле не назовёшь дамой... свободных нравов, не так ли?
МАДЛЕН. Ах, нет, в полном смысле, никак не назовёшь. Просто дамочка такая, вот и всё...
ДЕЗИРЕ. Да, правда, и по виду никак не скажешь. Поглядеть, элегантная дама, манеры такие изысканные...
АДЕЛЬ. Очень даже.
МАДЛЕН. И ведь ни за что не подумаешь, что она только что из театра, разве не так?
ДЕЗИРЕ. Вы хотите сказать, что она нынче вечером в театре была?
МАДЛЕН. Да нет, вовсе не нынче вечером, просто играла там... как актриса.
ДЕЗИРЕ. Ах, нет! Быть не может!
МАДЛЕН. Очень даже может... Ещё и года не прошло, как она на подмостках выступала.
ДЕЗИРЕ. О-ла-ла!.. Ну и дела!.. А почему ж тогда она так фуфырится?.. Замуж, что ль, невтерпёж?
МАДЛЕН. Надо же, сразу усёк.
ДЕЗИРЕ. Тоже мне шарада...
МАДЛЕН. Да присядьте же!
ДЕЗИРЕ. Благодарствую! Да нет, правда, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы такие вещи-то раскусить. А ведь правда, забавный они люд, хозяева... призывают вас как на суд Божий, разглядывают по всем швам, вопросы всякие задают, отвечаем что в голову взбредёт, а им и невдомёк, что на самом-то деле это мы их выбираем, а не они нас. Уж мы-то сразу смекаем, к кому поступаем на службу, а им, где им понять, кого берут…
МАДЛЕН. А ведь он прав, так оно и есть. А отчего это, по-вашему, так получается?
ДЕЗИРЕ. Да всё дело в том, что ихние вопросы... как бы это получше сказать... говорят куда больше, чем наши ответы.
АДЕЛЬ. Что-то не пойму, к чему вы клоните...
ДЕЗИРЕ. Да я и сам, сожалею, не очень... Ведь всегда трудно выразить в словах, что чувствуешь. Я хотел сказать, что когда задаешь вопрос, всегда немного приоткрываешь душу, вернее, выдаёшь себя, что ли, а когда отвечаешь, можно оставаться себе на уме. Сперва ждёшь, потом слушаешь, а другой, он говорит, говорит... вот в этом всё и дело. А вы разве не согласны?.. Нет?.. Что ж, нет так нет...
АДЕЛЬ. Ты что-нибудь поняла?
МАДЛЕН. Само собой. А ты нет?
АДЕЛЬ. Вроде доходит помаленьку.
ДЕЗИРЕ. Если вас не затруднит, сходите посмотрите, звонит кому-нибудь эта дама или нет?
МАДЛЕН. Какой разговор, с удовольствием...
ДЕЗИРЕ. Вы уж извините за беспокойство.
МАДЛЕН. Ах, вы шутите, какое беспокойство.
Встаёт и выходит.
АДЕЛЬ. Надеюсь, всё же она вам понравилась, а?
ДЕЗИРЕ. Кто, горничная? Да она просто милашка!
АДЕЛЬ. Да нет, хозяйка...
ДЕЗИРЕ. И хозяйка тоже. Глазки у неё красивые. Только не совсем в моём вкусе, лично я предпочитаю брюнеток и немного в теле! А вот он... ну так похож на Монтиньяка, просто глазам не верится...
АДЕЛЬ. Шутить изволите?
ДЕЗИРЕ. Да нет, я серьёзно... Правда, я никогда не видел самого Монтиньяка, разве что на фотографиях, но этот господин просто вылитый Монтиньяк. А что тут смешного-то?
АДЕЛЬ. Да ведь это он и есть... Монтиньяк собственной персоной.
ДЕЗИРЕ. Тот самый, который министр?..
АДЕЛЬ. Он самый.
ДЕЗИРЕ. Ах, вот как! В таком случае, ничего удивительного, что он на него как две капли воды похож!.. Стало быть, это министр... Подумать только!.. А знаете, для министра он выглядит довольно прилично. Этак года четыре-пять назад мне довелось прирабатывать у одного бывшего премьер-министра, который без конца принимал всяких министров, депутатов и сенаторов. О-ла-ла! Надо было слышать, как они говорили между собой о своих подружках! Не для женских ушей, это уж можете мне поверить. А этот, нет, правда, он выглядит как настоящий джентльмен.
АДЕЛЬ. Ах, он очень милый... очень-очень милый...
ДЕЗИРЕ. А как к нему здесь обращаются, "господин министр"?
АДЕЛЬ. Ой, даже не знаю, как сказать... в общем, и да и нет...
ДЕЗИРЕ. Короче, через раз... чтобы выразить почтение и не перегнуть палку, так, что ли?
МАДЛЕН (вернувшись). Она и вправду звонила, но дамы, с которой она хотела поговорить, нет дома.
Звонок.
ДЕЗИРЕ. Отлично.
Опять звонок.
МАДЛЕН. Должно быть, насчёт вас...
Выходит.
АДЕЛЬ. А где вы раньше-то служили?
ДЕЗИРЕ. У графини Дьепшинской.
АДЕЛЬ. Англичанка, что ль?
ДЕЗИРЕ. Нет, наоборот, алжирка, была замужем за русским, умер года три-четыре назад. Мужчина был, нечасто таких встретишь. Настоящий богатырь. Как сейчас помню его утром того дня, когда он концы-то отдал. И кто бы мог подумать, что всего через шесть часов...
АДЕЛЬ. А что с ним такое стряслось-то?
ДЕЗИРЕ. Под машину попал...
АДЕЛЬ. И что, от неё вы сами ушли, по доброй воле?
ДЕЗИРЕ. От этой дамы-то? Да как вам сказать... и да и нет... в общем, мы расстались по обоюдному согласию, так говорится в её рекомендации.
АДЕЛЬ. А рекомендация-то хорошая?
ДЕЗИРЕ. Лучше не бывает... как всегда.
АДЕЛЬ. В такой случае, с чего бы нашей звонить вашей бывшей, коли и так всё ясно.
ДЕЗИРЕ. Хозяйки, они ведь тоже понимают, что есть вещи, о которых в бумагах не пишут, вот им и приходится прибегать, как они говорят, к устным рекомендациям. Между нами, их тоже понять можно, надо же им знать, кого в дом берут. Однако ваша хозяйка может звонить моей бывшей сколько душе угодно. Тут мне нечего бояться.
МАДЛЕН (снова возвратившись). Ну вот! Всё в порядке!
ДЕЗИРЕ. Она звонила?
МАДЛЕН. Да нет, нет... всё решено, мадам берёт вас на службу. Вы произвели на них очень хорошее впечатление, на обоих... и она поручила мне передать вам, что раз вы согласны с её условиями, то можете переночевать в доме, чтобы уже завтра с утра быть наготове.
ДЕЗИРЕ. Со всем моим удовольствием.
МАДЛЕН. Только вы... гм... бельишко-то на ночь захватили?
ДЕЗИРЕ. Да, всё при мне, в этом чемоданчике, на всякий случай... Ведь гостиница моя неблизко, за Лионским вокзалом, так что, коли уж нам завтра спозаранку в путь, мне, и вправду, удобней переночевать в доме.
МАДЛЕН. Удобней, да и деньги целей.
ДЕЗИРЕ. И это тоже. А где моя комната?
МАДЛЕН. На третьем... как раз по соседству с моей... кстати, и в Довиле тоже. Правда, в довильской вилле окна выходят в сад... а здесь у нас с вами две удобные спаленки с окнами на улицу.
ДЕЗИРЕ. А почему только две? Странно… а где же госпожа кухарка?
МАДЛЕН. Госпожа кухарка замужем.
ДЕЗИРЕ. Вот как?
МАДЛЕН. Да, и в особняке не ночует.
ДЕЗИРЕ. Подумать только!
Адель надевает шляпку.