Если учесть какой переполох наступил в модной лавке, когда новость о танцах
распространилась по Дарквудсу. Сметали любые интересные ткани, швеи буквально
зарабатывали по шиллингу в час, если не больше, перешивая и выкраивая. Но сейчас
столь пестрое общество, собравшееся тут, то и жаловалось, что праздник наступил так
скоро, что пришлось одевать старые туалеты. Молоденькие девушки, не избалованные
подобными мероприятиями, томно ворковали, бережно хранили бальные книжечки в
которые они впишут свои приглашения. Старшее поколение пришло не ради танцев, а
чтобы посплетничать, да понаблюдать, господа чтоб выпить бесплатно и покритиковать
несносные налоги. Слуги суетились разнося подносы с угощениями и напитками. Прибыл
экипаж Батлеров, которые на сей раз взяли свою лучшую выходную карету, запряженную
четверкой маститых скакунов. Фортрайд одел столичный сюртук, его жена тоже знатно
приоделась, пребывая в блаженстве от происходящего, какая чудная мысль пришла
преподобному отцу – устроить танцы и объединить всех. Молодые господа тоже
приоделись, Джордж только и мечтал пригласить Марию на два первых танца, потом
немного потанцевать с другими и снова ее пригласить, он не думал, что небольшое
попустительство в провинции повлечет кривотолки. Собственно говоря, он заезжал с
отцом в пасторат два раза, чтобы увидеться с Марией и ее пригласить, но девушки почему-
то не оказывалось в гостиной, она была занята. Хотя, как пояснил Фрай, дамы пребывали в
постоянной подготовке к торжеству, может, поэтому она и не выходила к гостям, как
делала это обычно. Батлер похлопал сына по плечу, мол, девушки бывают такими
занятыми, когда готовятся к балам. Но нынче молодой человек, о котором заговорили с
немалым интересом, только и выискивал ту единственную, которая занимала его мысли.
Но ему сообщили, что пастор и его родня еще не приходили, поэтому он запасся
терпением. Фрай действительно не спешил, ему до ратуши рукой подать, а дамы все
наряжались и перенаряжались, в общем, вышли довольно поздно. Эдвард Уэнсли тоже
приоделся, его наряды каждый раз поражали своим безупречным кроем и вычурностью.
Нэнси позволили сопровождать Марию и побыть в холле для слуг, от чего девушка
приободрилась и тоже на свой лад приоделась.
Когда пастор с семьей вступил в зал, там было полно народу. Мария поначалу
немного робела от такого количества глаз, ее изучающих, но Фрейлин подтолкнула
подругу, посоветовав держать нос по ветру и никогда не опускать, сама дама тоже
пребывала в восторге, давным-давно она любила подобные мероприятия. Чтобы показать
подруге, как надо вести себя в обществе, она подошла и поздоровалась с миссис Хэнкинс,
поговорила с ней о принятых вещах – величине залы, количестве приглашенных, какие
чудные вокруг наряды, и как рада она видеть жену привратника в добром здравии и
веселом настроении.
– Ты должна подходить к представленным тебе друзьям и разговаривать с ними. С не
представленными не говори – это нарушение этикета, – посоветовала опытная компаньонка
молоденькой девушке.
Фрай был знаком почти со всеми и разговаривал часто, но в основном здоровался,
заговаривал о здоровье и погоде, нескольких общеизвестных речах и удалялся к другим. А
вот бедняжка Мария могла только приседать в реверансе и робеть. Знакомые сами к ней
потянулись, миссис Батлер первой заметила молоденькую мисс и пошла к ней навстречу:
– Я так рада вас видеть в полном здравии, – произнесла она, обращаясь к семье
пастора. – Так давно с вами не виделась, все эти дела, Фортрайд меня никуда не вывозил, а
сегодня такое чудное мероприятие.
Тут же подоспели двое ее сыновей, Джордж прямо расцвел, увидев, как
преобразилась Мария, как красиво алели ее щечки. Он вежливо поклонился, девушка
сделала реверанс:
– Разрешите пригласить вас на первые два танца? – без заминки произнес молодой
джентльмен, дама немного смутилась, но одобрительно кивнула.
Потом они поговорили в общей компании, но Мария не проронила и двух слов,
опустив глаза в пол от смущения. Ей прощали подобное поведения, ссылаясь на то, что
девушка просто не бывала никогда на балах. Впрочем, остальные собеседники довольно
свободно разговаривали и шутили. Батлер был в ударе, рассказывая все курьезные
ситуации, связанные с подготовкой, его жена уточняла, какие ей пришлось давать
распоряжения, и как она долго примеряла наряды. Преподобный Уэнсли рассказывал, как
ему пришлось непростительно задержаться, из-за того, что у некоторых дам была заминка
с выбором ленточек, Фрейлин тоже отшучивалась, Эдвард чуть не затеял с Фортрайдом
шуточный спор, Эндрю принялся быть судьей. А Джордж все время любовался
смущенной Марией, даже не пытаясь ее разговорить.
– Почему ты такая молчаливая? – тихонько спросила ее Фрейлин, стоило им
ненадолго остаться наедине. – Эти люди вхожи в наш дом постоянно, и раньше ты не была
такой молчуньей.
– Я испытываю нынче муки, – проронила Мария. – Я не могу, как и прежде, общаться
с Джорджем, ибо вижу в этом неподобающее нарушение: мы из разных кругов, нам
никогда не светит быть вместе, так зачем же так крепко друг к другу прикипать.
– Ты намекаешь на то, что однажды он примерит титул виконта?
– Именно, а виконты женятся на знатных и родовитых невестах, я ему не чета.
Фрейлин мягко пожурила подругу, понимая, что зерно истины в ее словах
неоспоримо: молодые люди уже очень увлечены друг дружкой, а если дойдет до помолвки,
согласится ли мистер Батлер на столь опрометчивый брак, это же мезальянс? Она
вспомнила свой печальный опыт, ей пришлось выйти замуж за человека родовитого и
богатого, ведь она тоже была дворянкой.
– И все же, ты уже приняла приглашение, и тебе придется потанцевать с ним.
– Я и потанцую, но молча и безразлично, буду стараться, – на глаза навернулись
слезы, но девушка постаралась их спрятать.
Скоро заиграла красивая музыка, кавалеры поспешили к своим приглашенным дамам
и Джордж подошел к Марии. Она не смотрела на молодого человека, чтобы не прочесть в
его глазах что-то очень опасное для ее трепетного сердечка. Он пытался заглянуть в глаза,
пытался успокоить, потому что пока он рядом, о ней никто не заговорит плохого. Этого и
боялась Мария, что Джордж будет постоянно рядом, как же тогда ей держать положенную
дистанцию? Это был веселый деревенский танец, его разучивали в пансионах, но Мария
много не знала, часто путалась, кавалер поправлял ее, направлял и все равно любовался,
даже когда у девушки получалось не очень хорошо.
Фрейлин тоже танцевала с Фраем, было бы удивительно, если бы они не танцевали
первые танцы, а все начиналось так: накануне танцев молодой пастор подошел
поинтересоваться, как долго дамам собираться. У дам в это время был полный хаос, они
умирали от собственной беспомощности и даже Нэнси мало помогала. Но Фрай уточнил,
как долго ему еще ожидать в гостиной. Тут не выдержала Фрейлин, она была в домашнем
платье и вылетела из комнаты с намерением упрекнуть пастора во всех возможных грехах,
что мужчины когда-либо совершили женщинам. Фрай буквально застыл от потока тех
гневных речей, которые на него полились, а потом, смутившись, начал оправдываться,
потому как хотел для дам сделать сюрпризы, но по задуманному не получилось, поскольку
он же не может дарить их в суматохе, молодой человек протянул две шали. Тогда девушка
смилостивилась и попросила прощение, а еще пастор поинтересовался, что можно ему
будет хоть разок пригласить прекрасную подругу на танец, та сказала, что определенного
кавалера не имеет, и было решено, что первые танцы за ним. Суматоха продолжилась, но
уже в лучшем настроении. Эти двое держались уверенней и не тупили глазки от волнения.
Эдвард тоже с кем-то танцевал, это была немолодая вдова его возраста, которая
расспрашивала, как надолго он задержится в этих краях, и есть ли у него планы остаться.
Поначалу мистер Уэнсли не помышлял дурного, размышлял вслух, что родственники
тепло его приняли, так что определенно он задержится и даже совьет гнездо. Джентльмен
предполагал, что поселится неподалеку от пастората, чтобы быть постоянно при
племяннике и не стеснять их при этом. Но вдова рассудила это по своему, мол свободен
для создания семьи. А она женщина с прекрасным домом, и не хватает в ее жизни теплоты
родного человека. Постепенно Уэнсли заподозрил, что его берут в оборот, и берут
достаточно серьезно. Проявлять панику и бежать прочь, может показаться просто
некрасивым, пришлось понемногу ретироваться, и он начал придумывать себе разные
вредные привычки, почему он так долго остается холостяком.
Эндрю тоже блистал, он пригласил сразу всех сестер Весли поочередно и
ближайшие танцы у него уже были расписаны. При этом он проявлял хорошие манеры и
просто дьявольское очарование.
И снова вернемся к нашим голубкам, Джордж все же не мог понять причины столь
упорного молчания Марии, а девушка боролась с собой, не отвечала на его приветливые
улыбки, хмурилась, как умела. Разговора во время танца тоже не завязалось, односложные
ответы Марии не могли надолго упрочнить беседу. Вконец, молодому человеку немного
надоело, и он спросил прямо:
– Мария, что произошло? Я все могу списать на твой робкий характер, когда мы в
большой компании, но сейчас мы одни, а ты продолжаешь молчать. Почему?
– Ничего, мистер Батлер, определенно ничего не произошло.
– Стоп, Мария, какой мистер Батлер? Что с тобой случилось, ты что-то услышала обо
мне и злишься?
– Нет, я ничего дурного о вас не слышала, я не злюсь.
Он прервал танец, мягко обхватил ее за плечи и попытался в который раз взглянуть в
глаза:
– Если ты не ответишь мне, что произошло, я даже не знаю, что я сделаю, просто
умру, наверное, от отчаяния.
– Нет! – воскликнула Мария, но потом опомнилась. – Вам не следует говорить мне
подобные вещи.
– Тогда скажи мне, что не так? – он смотрел с той искренней обеспокоенностью,
которая лед способна растопить, а не только маленькое упрямое сердечко. Мария тяжело
дышала, им пришлось отойти в сторону, чтобы не мешать танцующим, она боролась с
самыми сильными чувствами, которые обуревали ее душу когда либо – любовью и
совестью. Сердце просило уступить, потому как, не могут эти красивые карие глаза
однажды наполниться безразличием, но совесть твердила, что подобная вольность может
бросить в пучину отчаяния, когда она осознает, что ее место намного ниже.
– Я не могу вам сказать, что что-то не так, все просто прекрасно, и от этого мне
больно, потому, что я не создана для сказки, мистер Батлер. Поймите это и чем скорее, тем
легче будет потом, – она отвернулась, справляясь со слезами, а молодой джентльмен не
мог понять, что успел такого натворить, почему она его сторонится. Может отец что-то
такое проронил, он никогда особо не следил за языком, а трепетное создание приняло на
свой счет. Было решено серьезно переговорить с отцом, а завтра встретиться с
преподобным Уэнсли и спросится у него, он же ее брат.
Больше Мария не танцевала, сильные вихри чувств настолько ею овладели, что она
рада была юркнуть под крылышко миссис Хэнкинс, которая не умела танцевать, а ее муж
отлучился поговорить с господами, дама радо приняла молоденькую девушку под свою
опеку. Джордж не решался подойти и заговорить с нею снова, понимая, что при
посторонних такой разговор лучше не начинать. Он засел неподалеку и печально
посматривал со своего укрытия на красивую головку Марии. И хотя распорядитель
праздника намекал принять участие еще в танцах с молодыми девушками, он заявил, что
больше танцевать не будет.
А вот Фраю пришлось нелегко, оттанцевав положенное с Фрейлин, он кожей
почувствовал, как за ним следят два хищных глаза мисс Кэтрин Уорвик, которой не
хватило кавалера, поскольку Джорджа Батлера теперь и огнем со стула не сгонишь. Она
горела от злости, когда увидела, как он премило прыгает с "миссис Олдбрук" и как
улыбается ей. Теперь он просто обязан ее пригласить, поэтому она внимательно следила,
кого следующего он пригласит. Неподалеку Эндрю стоял в окружении сестер Весли и
Ханы Стоксон, барышне теперь пришлось довольствоваться вниманием младшего
Батлера, который не особо это внимание и проявлял. Дам много и если Эндрю выберет
лишь одну, трое останутся свободными, а они на близком расстоянии. Нет, уж точно, если
сидеть далеко, он не пойдет за ней через весь зал. Девушка в прямом смысле пошла в
атаку, выпрямив плечи, она двинулась грациозно словно кошка, ловко лавируя среди
прогуливающихся парочек, но вот незадача, именно с Фраем Уэнсли она столкнулась, так
ненароком, просто хотела подойти к подругам, такая жалость. А молодой человек отошел
от дамы по танцам, ох, как некрасиво получилось.
Тут снова началась музыка, а Кэтрин все еще стояла подле Фрая и он не мог просто
уйти, и на свою голову спросился не приглашена ли дама на следующий танец, та
замотала головой и печально произнесла:
– Мои танцы сегодня, видимо, предрешены, у нас так мало кавалеров.
– Тогда позвольте пригласить вас… – даже фразу не дала закончить, сразу в него
вцепилась и потащила в круг танцующих.
Фрейлин со своего места отчетливо увидела ее ловкие увертки, и как эта девица
буквально выбила из молодого человека приглашение, ох уж вертихвостка, так и стелется
вокруг пастора. Она нервно теребила свои перчатки, готова была кусать их от досады – как
только закончится танец, она ей устроит, уж точно устроит.
А Кэтрин просто сияла улыбками и заводила такие милые беседы. Она похвалила
Марию, назвала ее прелестным ангелочком, таким чистым и чутким созданием. Потом
восторгалась воскресными богослужениями, как нравится ей теперь церковь и что она
будет приходить в храм почаще, хоть каждый день, Фрай устыдился, сказав, что он не
бывает каждый день, много времени посвящает личным встречам с прихожанами или в
борьбе с нечистью. Дама тяжело вздохнула, пожаловалась, что ее духовное просвещение
настолько скудно, что можно легко превратиться в грешницу. Фрай пообещал, что если ей
так надобно общение с ним, то он исповедает и выслушает ее в любое удобное время.
Глазки Кэтрин мгновенно заблестели, она снова рассыпала золото своих усмешек и так
смотрела на Фрая, что Фрейлин чуть не выронила бокал, когда пила.
Танец закончился, но нахалка продолжала занимать пастора беседой, вот тут в атаку
пошла "миссис Олдбрук". Они беседовали о всяких пустячных мелочах, пастор
рассказывал, как пришлось съездить на фермы и переговорить с встревоженными
работниками, но в основном, вследствие принятых мер, нападения больше не повторялись.
Мисс Уорвик слушала его так, будто он рассказывал, где отыскал мешки с золотом.
– Преподобный Уэнсли, мисс Уорвик, – Фрейлин просто завораживала своими
нежными речами. – А я вот ищу Марию, бедняжки негде не видно, не знаете, куда она
могла пойти.
– Сидит подле миссис Хэнкинс, – ответила Кэтрин, даже не отрывая взгляд от
преподобного отца.
– Но где сидит миссис Хэнкинс, не могу найти, в зале столько людей, не покажите ли
мне, мисс Уорвик?
Кэтрин взглянула на Фрейлин так, будто хотела сейчас раздавить, чего она постоянно
путается под ногами, эта замшелая вдовушка, вот бы и сидела возле своей воспитанницы,
а не лезла в глаза с мнимыми поисками.
– Действительно, в зале много людей, нужно найти Марию, она может потеряться и
испугаться, – проснулся Фрай, обыскивая взглядом всех присутствующих.
– Ах, преподобный Уэнсли, не переживайте, сейчас я покажу миссис Олдбрук где ее
воспитанница и вы мне поведаете, почему же старик Данкс побоялся отправиться в
курятник, такая занимательная история.
– Старик Данкс, – вмешалась в разговор Фрейлин. – Ох, я кажется что-то о нем
слышала, преподобный отец, видимо вы рассказывали мне о нем раньше, а я сидела за
работой Марии, ой, не могу вспомнить, у него какая-то болячка, кажется.
Она безмятежно заглядывала Фраю в глаза, пытаясь перебить собеседника у наглой
вертихвостки. Но та тоже не сдавалась:
– Старик Данкс, верно, перенес страшную потерю близких, вы с ним об этом
разговаривали? – Кэтрин так же взглянула собеседнику в глаза.
Фрай уже не знал, на какой вопрос отвечать впервой, он начал отступление:
– Что-то я не вижу моей сестры, пойду, пройдусь и найду ее сам.
– Ох, тогда я покажу вам дорогу, я знаю, где она сидит.
– Тогда я тоже пойду, она же моя подопечная, я должна следить за ней должным
образом.
– А почему же вы так плохо следили до того, что потеряли? – не выдержала Кэтрин.
– Потому что, преподобный отец пригласил меня на танец, а моя воспитанница
танцевала с мистером Джорджем Батлером.
Фрай заподозрил, что сейчас они наплюют на все правила приличия и набросятся
друг на дружку, он поступил как истинный джентльмен – встал между ними.
– Я не думаю, что вам нужно сориться, дамы. Я уже отыскал Марию и пойду спрошу,
как она себя чувствует.
– Ох, бедняжка, вероятно, устала с непривычки, помню мой первый выезда в свет, я
так уморилась, – Кэтрин выдавила такой сочувственный стон, будто понимала, как нелегко
сейчас приходится Марии.
– А сейчас вашей выносливости любая почтовая лошадь обзавидуется, – Фрейлин не
могла пропустить колкость в адрес мисс Уорвик.
Фрай все же от них сбежал, и подошел к несчастной Марии. Она разговаривала с
миссис Хэнкинс, но у самой лица не было, она умоляюще взглянула на брата и попросила
отвести ее домой, ей очень плохо. На этом танцы для преподобного закончились, да и
Фрейлин рада была отсюда убраться. Что у ж говорить об Эдварде, которому пришлось
держать оборону от настырной миссис Санклиф, потому как, никакие вредные привычки
ее не пугали. Все лишь бы создать домашний уют для одинокого холостяка.
– Как я устал с ней воевать, – пожаловался он всей компании, когда они ступили за
порог. – Вам просто не представить.
ГЛАВА 6. О чем судачат призраки
Прошла, пожалуй, неделя со дня проведения праздника, это был уже вечер среды,
когда Фрай вымокший до нитки вернулся после поездки с Эдвардом Уэнсли к окраинам