Слыхали Вы о знаменитом профессоре, который презирал бесполезные украшения и предпочитал для женщин разумную, простую одежду? Жена, существо покорное, ему подчинилась. И что же Вы думаете? Он сбежал от жены с хористкой.
Ваша Джуди.
P.S. Горничная на нашем этаже носит синие фартуки. Куплю ей коричневых, а эти утоплю в озере. Как их увижу, так дрожу.
17 ноября.
Дорогой длинноногий дядюшка! Какое печальное событие в моей литературной карьере! Не знаю даже, говорить Вам или нет, но нуждаюсь в сочувствии, молчаливом сочувствии. Пожалуйста, не растравливайте раны, не упоминайте об этом в Вашем будущем письме!
Всю прошлую зиму, по вечерам, и все лето на каникулах я писала роман. Кончила его как раз перед началом занятий и послала издателю. Он продержал рукопись два месяца, я была уверена, что он ее примет; но вчера утром на мое имя пришел пакет (с доплатой 30 центов), а в пакете - моя рукопись и письмо от издателя, очень милое, в отеческом духе, но совершенно откровенное. Он пишет, что, судя по адресу, я еще учусь, и, с моего разрешения, советует мне вложить все силы в занятия и не писать, пока я не получу диплома. К письму приложена внутренняя рецензия, вот такая:
"Сюжет в высшей степени невероятный, характеры неестественны. Диалоги надуманы.
Есть искренний юмор, но не всегда хорошего тона. Передайте ей, чтобы не отчаивалась, со временем она напишет хороший роман".
Не очень-то лестно, правда? А ведь я думала, что обогащаю американскую литературу. Думала, и всерьез. Кроме того, я надеялась поразить Вас еще до окончания колледжа. Материал я собирала на Рождество, у Джулии. Но, честно говоря, рецензент прав. Наверное, за две недели не изучишь нравы и обычаи большого города.
Вчера я взяла рукопись на прогулку, дошла до газового завода, и спросила инженера, нельзя ли воспользоваться печью. Он любезно открыл дверцу, и собственными руками я бросила рукопись в огонь. Чувство было такое, словно я кремирую своего единственного ребенка.
Спать я легла в полном унынии. Мне казалось, я никогда, ничего не добьюсь, Вы зря тратили на меня деньги. И что же? Утром я проснулась с прекрасным новым замыслом в голове, целый день разрабатывала характеры героев, и была такой счастливой, какой только можно. Да, меня не обвинишь в пессимизме! Если бы мой муж и двенадцать детей погибли разом от землетрясения, на другой же день я бы улыбалась и думала, как обзавестись новыми.
Любящая Вас Джуди.
14 декабря.
Дорогой длинноногий дядюшка!
Вчера мне снился очень забавный сон. Я вошла в книжный магазин и приказчик подал мне книгу: "Жизнь и переписка Джуди Аббот". Я видела красную книжку, приют Джона Грайера на обложке, мой портрет на первой странице, подпись: "Преданная Вам Джуди Аббот". И как раз в тот момент, когда я хотела заглянуть на последнюю страницу, чтобы прочитать надпись на своей могиле, я проснулась. Очень неприятно! Ведь я могла узнать, за кем я буду замужем и когда умру.
Как Вы думаете, интересно узнать свою жизнь, честно описанную всеведущим писателем? Представьте, что Вам дали бы прочесть ее с тем условием, что, ничего не забывая, Вы будете знать заранее, что с Вами случится, в какой день и час Вы умрете. Многие ли смогли бы подавить любопытство? Ведь очень хочется ее прочесть, хотя и знаешь, что тогда придется жить, не надеясь и не удивляясь.
Жизнь и так достаточно монотонна. Все ешь да спишь. Но какой смертельно монотонной стала бы она, если бы между едой и сном не случалось ничего неожиданного! Простите, поставила кляксу, но я уже на третьей странице, не переписывать же заново.
В этом году я по-прежнему занимаюсь биологией. Очень интересный предмет! Сейчас мы изучаем пищеварительную систему. Видели бы Вы, как изящен срез двенадцатиперстной кишки под микроскопом!
Приступили к философии - интересно, но слишком уж отвлеченно. Я предпочитаю биологию, где предмет обсуждения можно увидеть глазами. Еще одна клякса. И еще! Перо течет, просто плачет. Простите ему его слезы!
Верите ли Вы в свободную волю? Я - верю. Я не согласна с философами, полагающими, что каждое действие - неизбежный и автоматический результат каких-то причин. Это - самая безнравственная доктрина, какую я только слышала, ведь тогда никого нельзя ни за что порицать. Если человек - фаталист, то он сидит и говорит: "Да исполнится воля Господня", и будет так сидеть, пока не умрет.
Я твердо верю, что моя воля свободна и я в силах ее выполнить. Вера эта может двигать горами. Погодите, я уж стану великой писательницей! У меня написаны четыре главы и пять я набросала.
Какое бессвязное письмо! У Вас голова не разболелась? Отдохну-ка я и сварю тянучек. Жаль, что нельзя их Вам послать. Они будут очень вкусные, на сей раз мы возьмем настоящие сливки и свежее масло.
Любящая Вас Джуди.
P.S. Мы устроили в гимнастическом зале самые диковинные танцы. Можете себе представить, как мы были похожи на настоящий балет. Последняя балерина, изящно делающая пируэт - и есть (есмь?) я.
26 декабря.
Дорогой, дорогой дядюшка! Ну, в своем ли Вы уме? Неужели Вы не понимаете, что нельзя посылать одной девушке семнадцать подарков? Ведь я же социалистка, а Вы хотите сделать из меня плутократку!
Подумайте, что будет, если мы поссоримся! Придется нанимать фургон, чтобы вернуть Вам подарки.
Мне очень жаль, что галстук, который я Вам послала, так похож на тряпку. Я связала его собственными руками (что Вы, конечно, обнаружили, увидев изнанку). Носите его в холодную погоду и застегивайтесь на все пуговицы.
Тысячу раз благодарю Вас. Мне кажется, Вы - самый лучший из людей и самый глупый!
Джуди.
P.S. Вот клевер о четырех лепестках из Адирондака - Вам на счастье в Новом году.
9 января.
Хотите, дядюшка, сделать то, что обеспечит Вам вечное блаженство? Здесь есть семья в отчаянном положении - мать, отец и четверо наличных детей (двое мальчиков ушли, чтобы пробиться в мире, но до сих пор ни один еще ничего не прислал). Отец работал на стекольном заводе, заболел чахоткой - это очень вредная работа - и лежит в больнице.
Они израсходовали все сбережения, семью кормит старшая дочь, ей двадцать четыре года. Она шьет, зарабатывает полтора доллара в день (и то не каждый), а вечером еще вышивает. Мать - совсем слабая, ничего не делает, только молится, покорно сложив руки, пока дочь убивает себя работой и заботой. Они не знают, как проживут зиму, и я не знаю, конечно. На сто долларов они купили бы угля, башмаки трем младшим, чтобы они могли ходить в школу, а старшая дочь передохнула бы немного, и не тревожилась все время, есть работа или нет.
Вы - самый богатый человек из всех, кого я знаю. Не могли бы Вы одолжить им сто долларов? Эта девушка заслуживает помощи - гораздо больше, чем я. Я бы не просила, если бы не она, мать не очень меня трогает, это какая-то медуза.
Я просто лопаюсь от злости, когда люди, возведя очи к небу, говорят: "Быть может, это к лучшему", хотя прекрасно знают, что к худшему. Смирение или покорность или как ее там - просто лень и бессилие. Нет, я за более воинственную веру!
Нам задали на завтра чудовищный урок по философии - прочитать всего Шопенгауэра. Видимо, профессор, не понимает, что мы изучаем и другие науки. Он - старый чудак, постоянно витает в облаках и растерянно моргает, когда ему приходится спуститься на землю. Лекции он украшает шутками, и мы старательно смеемся, но, уверяю Вас, нам не до смеха. Все свободное время он ходит и думает, действительно ли существует материя, или ему это только кажется.
Я уверена, что швея, о которой я писала, прекрасно знает, что есть, чего нет!
Как Вы думаете, где мой новый роман? В корзинке под столом. Я сама вижу, что он нe очень хорош, а если уж автор видит, что скажут читатели?
Позже.
Пишу Вам с одра болезни. Два дня, как меня положили с распухшими железками, могу глотать только горячее молоко. "О чем думали ваши родители, почему не удалили гланды?" - спросил доктор. Не знаю; вряд ли они об этом думали.
Ваша Дж. А.
На следующее утро.
Только что перечитала это письмо. Не знаю, почему я нагнала столько мрака. Уверяю Вас, я молода, весела и счастлива. Надеюсь, Вы тоже. Молодость никак не связана с годами, она познается по живости духа, и если у Вас седые волосы, не печальтесь, Вы можете быть совсем юным.
Любящая Вас Джуди.
12 января.
Дорогой филантроп!
Ваш чек для этой моей семьи пришел вчера. Спасибо! Я отнесла его сразу после завтрака, не пошла на гимнастику, и видели бы Вы лицо старшей дочери! Она так удивилась и обрадовалась, что помолодела, а ведь ей всего двадцать четыре года! Разве это не грустно?
Теперь ей кажется, что судьба повернула к лучшему. У нее есть работа месяца на два - кто-то женится, и невесте шьют приданое.
– Благодарение Богу! - воскликнула мать, когда узнала, что в этой маленькой бумажке - сто долларов.
– Это не Бог, - сказала я, - это дядюшка. (Конечно, я назвала Вас "мистер Смит".)
– Но ведь Бог внушил ему эту мысль, - возразила она.
Но я не сдалась:
– Ничего подобного! Это я.
И все-таки, дядюшка, я полагаю, что небеса Вас вознаградят. Будете всего 10.000 лет в чистилище.
Ужасно благодарная Вам Джуди Аббот.
15 февраля.
Спешу сообщить Вашему Королевскому Величеству!
Нынче утром я кушал пирог с индейкой и паштет из гусятины, а после оного спросил чаю (китайский напиток), которого никогда не пил.
Пожалуйста, не беспокойтесь, дядюшка, я с ума не сошла, я просто цитирую Сэмюеля Пеписа. Мы читаем его по истории ("документы эпохи"). Салли, Джулия и я разговариваем только на языке 1660 года. Вот послушайте:
"Я отправился на Чаринг-Кросс, чтобы увидеть, как топят, вешают и четвертуют майора Гаррисона. С виду он столь доволен, сколь может быть человек при подобных обстоятельствах".
Или это:
"Трапезовал с дамой, в траур одетой, ибо бpaт ее скончался вчера от черной оспы".
Как будто рановато развлекаться? Друг Пеписа предложил королю забавнейший способ уплаты долгов: выручить деньги, продав бедным залежавшиеся товары, уже непригодные для еды. Что Вы думаете об этом, дорогой реформатор? Нет, все-таки мы, нынешние, не так дурны, как пишут в газетах.
Сэмюель заботился о своем туалете не хуже любой девушки. Он наряжался в пять раз дольше, чем его жена. По-видимому, то был золотой век мужей. Смотрите, какая честность: "Сегодня получил мой камлотовый плащ с золотыми пуговицами. Больших денег стоил он мне, и я молю Господа Бога, чтобы он дал мне возможность заплатить сполна портному".
Простите, что я надоедаю Вам с этим Пеписом, я пишу специальную работу о нем. Знаете что? У нас отменили правило тушить огонь в десять часов. Мы можем жечь лампу хоть всю ночь, единственное условие - не мешать другим, то есть не засиживаться большой компанией. И вот Вам природа человеческая: теперь, когда мы можем сидеть, сколько пожелаем, мы больше не желаем. Мы клюем носом в девять, а в половине десятого перо выпадает из наших рук. Сейчас половина десятого. Спокойной ночи.
Назавтра.
Сейчас была в церкви, проповедник из Джорджии. Он сказал, что разум не должен затемнять чувства. Но, как выразился бы Пепис, сколь сухо, сколь нудно он говорил! Откуда бы они ни приезжали - хоть из Канады, какого исповедания бы ни придерживались, проповеди - одинаковые. Почему бы им не пойти в мужской колледж и не сказать студентам, чтобы те не напирали на разум?
День чудесный, ясный, морозный. После ужина мы трое, и Марта, и Элинор (их Вы не знаете) пошли пешком на ферму "Чистый Ручей", и ели жареных цыплят и вафли, а потом миссис Ручей привезла нас обратно. Надо быть в колледже к семи, но мы задержались на час.
Имею честь оставаться Вашим покорнейшим, вернейшим, преданнейшим слугою Дж. АББОТ.
5 марта.
Дорогой попечитель!
Завтра первая среда этого месяца, тяжелый день для приюта. Как облегченно вздохнут они, когда пробьет пять часов, и все Вы, погладив их по головкам, отправитесь восвояси. Гладили Вы меня по головке, дядюшка? Не думаю. Я запомнила только толстых попечителей.
Передайте привет Джону Грайеру, самый искренний. У меня пробуждается нежность к этому учреждению, когда я гляжу на него сквозь туман четырех лет. Поначалу в колледже я обижалась и досадовала, что приют отобрал у меня нормальное детство, какое было у других девочек; но теперь я ничего такого не чувствую. Я смотрю на ту жизнь как на необыкновенное, удивительное приключение. Она дает мне точку опоры, с которой я могу на все смотреть. Сейчас, когда я взрослая, я вижу мир в перспективе, а у тех, кто рос нормально, ее нет.
Я знаю массу девочек (например, Джулию), которые и не ведают, что счастливы. Они привыкли к этому, чувства у них онемели, а я вот все время понимаю, какая я счастливая. И буду понимать, что бы со мной ни случилось.
Даже неприятные вещи (скажем, зубную боль) я воспринимаю, как занятное, новое ощущение. "Какое небо надо мной? Бестрепетно судьбу встречаю".
Однако не принимайте эту новую любовь к приюту слишком буквально. Если у меня будет пять человек детей, я не отдам их туда, как Руссо, чтобы их воспитали строго и просто. Передайте миссис Липпет, что я ее не забыла (это - правда, а вот привета - не надо). И нe забудьте сказать ей, какой я стала хорошей.
Ваша Джуди.
"Ивовый плетень".
4 апреля.
Дорогой дядюшка!
Обратили Вы внимание на почтовый штемпель? Мы с Салли украшаем ферму нашим присутствием во время пасхальных каникул. Мы решили, что самое лучшее - поехать на десять дней туда, где тихо. Нервы у нас до того истрепались, что мы больше не в состоянии выдерживать наши трапезы. Обедать с четырьмя сотнями девушек - пытка, особенно, когда ты устала. Стоит страшный шум, просто не расслышать, что говорят тебе через стол, если только собеседница не сложит руки рупором и не станет кричать. Да, вот так.
Теперь мы бродим по холмам, читаем, пишем, а главное - отдыхаем. Сегодня утром взобрались на вершину холма, где однажды мы с мастером Джерви готовили себе обед. Даже не верится, что прошло почти два года. Еще до сих пор видно, где дым от костра оставил след на камне. Как странно, что некоторые места связаны с определенными людьми, не захочешь, а - вспомнишь. Мне было так одиноко без него… ровно две минуты.
Знаете, чем я занята в последнее время? Вы, пожалуй, решите, что я неисправима - я снова пишу книгу. Принялась за нее недели три назад и прямо пожираю бумагу. Я открыла секрет. Мастер Джерви и тот издатель правы - гораздо лучше писать о том, что хорошо знаешь. Вот я на этот раз и описываю то, что знаю досконально. Угадайте, о чем идет речь? О приюте Джона Грайера! И выходит хорошо, я уверена. Описываю повседневные происшествия. Теперь я реалистка, романтизм заброшен. Вернусь к нему позже, когда начнется полное приключений будущее.
Эту повесть я кончу - и напечатаю! Вот увидите. Если хочешь достичь чего-нибудь и не сдаешься, то в конце концов все получится. Я четыре года хочу получить от Вас письмо и надежды не потеряла.
Спокойной ночи, дорогой дядя.
(Мне нравится называть Вас "дорогой дядя". Такая хорошая аллитерация.) Любящая Вас Джуди.
P.S. Забыла сообщить Вам новости с фермы, но они очень печальные. Если Вы чувствительны, лучше не читайте постскриптума.
Бедный старый Гров скончался. Он уже не мог жевать, и его застрелили.
Девять цыплят задушила на прошлой неделе ласка, или вонючка, или крыса.
Одна из коров заболела, и нам пришлось выписывать ветеринара. Амасаи целую ночь давал ей какое-то масло и виски. Но мы подозреваем, что бедная корова принимала только масло.
Восторженный Томми - черепаховый кот - неожиданно исчез. Мы боимся, не попал ли он в капкан.
Да, много на этом свете горя.
17 мая.
Дорогой длинноногий дядюшка! Это письмо - очень короткое, у меня начинает ныть рука при одном взгляде на перо. Записывала лекции днем, пишу бессмертную повесть вечером - больше не могу.
Через три недели, в пятницу, выпускной акт. Мне кажется, Вы могли бы приехать и познакомиться со мною. Я возненавижу Вас, если Вы не приедете! Джулия приглашает мастера Джерви, он ведь ее родственник, Салли приглашает Джимми Мак-Б., он тоже родственник, а кого пригласить мне? Только Вас и миссис Липпет, а ее я видеть не хочу. Приезжайте, пожалуйста!
Ваша с писчей судорогой Джуди.
"Ивовый плетень".
19 июня.
Дорогой длинноногий дядюшка!
Я - образованная! Мой диплом лежит на самом дне, в ящике комода, под двумя лучшими платьями. Акт прошел, как обыкновенно, особых происшествий не было. Благодарю Вас за розы, они очаровательны. Мастер Джерви и мастер Джимми тоже поднесли мне по букету, но я оставила их цветы в ванной, а с Вашими шла в процессии.
И вот я здесь на все лето, а может быть - и на всю жизнь. Пансион дешев, все тихо и располагает к писательству. Чего еще желать начинающему романисту? Я просто одержима своей книгой. Обдумываю ее днем и вижу ее во сне. Мне только и хочется, что покоя, и досуга (с перерывом на очень сытный обед).
Мастер Джерви приедет на недельку в августе, а Джимми Мак-Брайд будет заглядывать в течение лета. Он связан с каким-то акционерным обществом, и разъезжает по этим местам, продавая акции.
Как видите, "Ивовый плетень" не совсем лишен общества. Я было думала, что Вы тоже заедете сюда, но теперь вижу, что это безнадежно. После того, как Вы не приехали на выпускной вечер, я вырвала Вас из сердца и похоронила навек.
Джуди Аббот, бакалавр.
24 июля.
Дорогой длинноногий дядюшка!
Как приятно работать! (Может быть, Вы никогда не работали?) В особенности это приятно, когда Вы делаете то, что Вам дороже всего на свете. Я писала все лето без устали и сердилась только, что дни коротки, не запишешь все прекрасные, занятные, бесценные мысли, которые приходят в голову.