Елена(к Домину). О чем мне с ними говорить?
Домин(с удивлением). О чем хотите.
Елена. Могу я… Можно мне говорить совершенно откровенно?
Домин. Ну конечно!
Елена(колеблется, потом с отчаянной решимостью). Скажите, вам никогда не бывает обидно, что с вами так обращаются?
Фабри. Кто?
Елена. Да люди.
Всепереглядываются в недоумении.
Алквист. С нами?
Галль. Почему вы так думаете?
Галлемайер. Тысяча чертей!..
Бусман. Боже сохрани, мисс Глори!
Елена. Разве вы не чувствуете, что могли бы жить лучше?
Галль. Как вам сказать, мисс… Что вы имеете в виду?
Елена(взрывается). А то, что это отвратительно! Это страшно! (Встает.) Вся Европа говорит о том, что здесь с вами делают! Я для того и приехала, чтобы самой проверить, а оказалось - здесь в тысячу раз хуже, чем думают! Как вы можете это терпеть?
Алквист. Что - терпеть?
Елена. Свое положение. Господи, ведь вы такие же люди, как мы, как вся Европа, как весь мир! Это скандально, это недостойно - то, как вы живете!
Бусман. Ради бога, мисс!
Фабри. Нет, друзья, она, пожалуй, права. Живем мы тут, словно какие-нибудь индейцы.
Елена. Хуже индейцев! Позвольте, о, позвольте мне называть вас братьями!
Бусман. Господи помилуй, да почему же нет?
Елена. Братья, я приехала сюда не как дочь президента. Я приехала от имени Лиги гуманности. Братья, Лига гуманности насчитывает уже более двухсот тысяч членов. Двести тысяч членов стоят на вашей стороне и предлагают вам свою помощь.
Бусман. Двести тысяч человек - что ж, это прилично, это совсем неплохо.
Фабри. Я вам всегда говорил: нет ничего лучше старой Европы. Видите, она нас не забыла. Предлагает нам помощь.
Галль. Какую помощь? Театр?
Галлемайер. Оркестр?
Елена. Больше.
Алквист. Вас самое?
Елена. О, что я такое?! Я останусь, пока в этом будет необходимость.
Бусман. О, господи, вот радость-то!
Алквист. Домин, я пойду, приготовлю для мисс самую лучшую комнату.
Домин. Погодите минутку. Я боюсь, что… мисс Глори еще не кончила.
Елена. Да, я не кончила. Если только вы силой не зажмете мне рот.
Галль. Только посмейте, Гарри.
Елена. Спасибо! Я знала, что вы будете меня защищать.
Домин. Минутку, мисс Глори. Вы уверены, что разговариваете с роботами?
Елена(сбита с толпу). А с кем же еще?
Домин. Мне очень жаль. Но эти господа такие же люди, как вы. Как вся Европа.
Елена(ко всем). Вы - не роботы?
Бусман(хохочет). Боже сохрани!
Галлемайер. Бррр - роботы!
Галль(смеется). Благодарим покорно!
Елена. Но… Не может быть!
Фабри. Честное слово, мисс, мы не роботы.
Елена(к Домину). Зачем же вы тогда сказали мне, будто все ваши служащие - роботы?
Домин. Служащие - да. Но не директора. Разрешите, мисс Глори, представить более подробно: инженер Фабри, генеральный технический директор компании. Доктор Галль, начальник отдела физиологических исследований. Доктор Галлемайер, начальник института психологии и воспитания роботов. Консул Бусман, генеральный коммерческий директор. И архитектор Алквист, руководитель строительства компании.
Елена. Простите, господа, что я… что… Я, наверно, сказала что-то ужжасное?
Алквист. Да что вы, мисс Глори. Садитесь, пожалуйста.
Елена(садится). Я - глупая девчонка… Теперь… теперь вы отправите меня назад с первым же пароходом.
Галль. Ни за что на свете, мисс. Зачем нам отправлять вас обратно?
Елена. Потому что вы теперь знаете… потому что… потому что я собираюсь взбунтовать роботов!
Домин. Дорогая мисс Глори, у нас уже перебывали сотни спасителей и пророков. С каждым пароходом приезжает кто-нибудь из них. Миссионеры, анархисты, члены Армии спасения - кто угодно. Просто ужас, сколько на свете церквей и дураков.
Елена. И вы позволяете им обращаться к роботам?
Домин. А почему бы нет? Пока никто из них ничего не добился. Роботы все прекрасно запоминают - и только. Они даже не смеются над тем, что говорят люди. Право, просто поверить трудно. Если это доставит вам развлечение, мисс, я провожу вас на склад роботов. Их там около трехсот тысяч.
Бусман. Триста сорок семь тысяч.
Домин. Ладно. И вы можете обратиться к ним и сказать, что хотите. Можете прочитать им Библию, таблицу логарифмов - все, что угодно. Можете даже произнести проповедь о правах человека.
Елена. О, мне кажется… если бы выказать им хоть немного любви…
Фабри. Невозможно, мисс Глори. Нет ничего более чуждого человеку, чем робот.
Елена. Зачем же вы тогда их делаете?
Бусман. Ха-ха-ха, вот это славно! Зачем делают роботов!
Фабри. Для работы, мисс. Один робот заменяет двух с половиной рабочих. Человеческий механизм чрезвычайно несовершенен, мисс Глори. Рано или поздно его нужно было заменить.
Бусман. Он слишком дорог.
Фабри. И мало эффективен. Он уже не соответствует современной технике. А во-вторых… во-вторых, большой прогресс еще и в том, что… извините…
Елена. Прогресс - в чем?
Фабри. Прошу прощения. Большой прогресс - родить при помощи машины. Удобнее и быстрее. А любое ускорение - прогресс, мисс. Природа понятия не имела о современных темпах труда. Все детство человека, с технической точки зрения, - чистая бессмыслица. Попросту - потерянное время. Безудержная растрата времени, мисс Глори. А в-третьих…
Елена. О, перестаньте!
Фабри. Слушаюсь. Но позвольте, чего, собственно, хочет эта ваша Лига… Лига… Лига гуманности?
Елена. Ее цель… главным образом… прежде всего… защищать роботов и… обеспечить им… хорошее отношение…
Фабри. Неплохая цель. С машинами надо обращаться бережно. Ей-богу, это мне нравится. Я не люблю испорченных вещей. Прошу вас, мисс, запишите нас всех в члены-корреспонденты, в действительные члены, в члены-учредители этой вашей Лиги!
Елена. Нет, вы меня не поняли. Мы хотим… прежде всего… мы хотим освободить роботов!
Галлемайер. И каким же способом?
Елена. С ними надо обращаться… как… ну, как с людьми.
Галлемайер. Ага. Что же - дать им избирательные права? Или, может быть, оплачивать их труд?
Елена. Конечно!
Галлемайер. Вот как! Что же они будут делать с деньгами, скажите на милость?
Елена. Покупать… что им нужно… что им доставит радость.
Галлемайер. Очень мило, мисс, но роботов ничто не радует. Тысяча чертей, что они станут покупать? Можете кормить их ананасами или соломой, чем угодно, им это безразлично: у них нет вкусовых ощущений. Они ничем не интересуются, мисс Глори. Черт побери, кто когда видел, чтобы робот улыбался?
Елена. Почему же… почему… почему вы не делаете их более счастливыми?
Галлемайер. Нельзя, мисс Глори. Ведь они всего лишь роботы. Без собственной воли. Без страстей. Без истории. Без души.
Елена. Без любви и способности возмутиться?
Галлемайер. Конечно. Роботы не любят ничего - даже самих себя. А возмущение? Не знаю. Лишь изредка… лишь время от времени…
Елена. Что?
Галлемайер. Да ничего, собственно. Порой на них что-то находит. С ними приключается нечто вроде падучей, понимаете? Мы называем это "судорогой роботов". Вдруг какой-нибудь из них швыряет оземь то, что у него в руке, скрипит зубами и - тогда мы отправляем его в ступу. Видимо, какое-то нарушение в организме.
Домин. Производственный брак.
Елена. Нет, нет - это душа!
Фабри. Вы полагаете, что душа дает о себе знать прежде всего зубовным скрежетом?
Домин. Это будет устранено, мисс Глори. Доктор Галль как раз проводит кое-какие опыты…
Галль. Но не в этом направлении, Домин. Я теперь делаю нервы, реагирующие на боль.
Елена. Нервы, реагирующие на боль?
Галль. Да. Роботы почти не ощущают физической боли. Понимаете, покойный Россум-младший слишком ограничил состав нервной ткани. Это оказалось нерентабельным. Придется нам ввести страдание.
Елена. Зачем? Зачем?.. Если вы не даете им души, зачем вы хотите дать им боль?
Галль. В интересах производства, мисс Глори. Иной раз робот сам наносит себе вред, оттого что не чувствует боли. Он может сунуть руку в машину, отломить себе палец, разбить голову - ему это все равно. Мы вынуждены наделить их ощущением боли: это - автоматическая защита от увечья.
Елена. Станут ли они счастливее, когда будут ощущать боль?
Галль. Наоборот; зато технически они станут совершенней.
Елена. Почему вы не создадите им душу?
Галль. Это не в наших силах.
Фабри. Это не в наших интересах.
Бусман. Это удорожит производство. Господи, милая барышня, мы ведь выпускаем их такими дешевыми. Сто двадцать долларов штука, вместе с одеждой! А пятнадцать лет тому назад робот стоил десять тысяч! Пять лет тому назад мы покупали для них одежду, а теперь у нас есть своя ткацкая фабрика, и мы еще экспортируем ткани, да в пять раз дешевле, чем другие фирмы! Скажите, мисс Глори, сколько вы платите за метр полотна?
Елена. Не знаю… право… забыла.
Бусман. Батюшки мои, и вы еще хотите основать Лигу гуманности! Теперь полотно стоит втрое дешевле прежнего, мисс, цены упали на две трети и будут падать все ниже и ниже, пока… вот так! Понятно?
Елена. Нет.
Бусман. Ах ты, господи, мисс, это значит - понизилась стоимость рабочей силы! Ведь робот, включая кормежку, стоит три четверти цента в час! Прямо комедия, мисс! Все фабрики лопаются, как желуди, или спешат приобрести роботов, чтобы удешевить свою продукцию.
Елена. Да - а рабочих выкидывают на улицу.
Бусман. Ха-ха - еще бы! Но мы… с божьей помощью, мы тем временем бросили пятьсот тысяч тропических роботов в аргентинские пампы - выращивать пшеницу. Будьте добры, скажите, что стоит у вас фунт хлеба?
Елена. Понятия не имею.
Бусман. Вот видите, а он стоит теперь всего два цента в вашей старой доброй Европе, и это наш хлебушко, понимаете? Два центика - фунт хлеба. А Лига гуманности и не подозревает об этом. Ха-ха, мисс Глори, вы но знаете, что такое - слишком дорогой кусок хлеба. Какое это имеет значение для культуры и так далее. Зато через пять лет - ну, давайте пари?
Елена. Насчет чего?
Бусман. Насчет того, что через пять лет цены на все упадут в десять раз! Через пять лет, милые, мы завалимся пшеницей и всевозможными товарами!
Алквист. Да - и рабочие во всем мире окажутся без работы.
Домин(встал). Верно, Алквист. Верно, мисс Глори. Но за десять лет "Россумские универсальные роботы" вырастят столько пшеницы, произведут столько тканей, столько всяких товаров, что мы скажем: вещи не имеют больше цены. Отныне пусть каждый берет, сколько ему угодно. Конец нужде. Да, рабочие окажутся без работы. Но тогда никакая работа не будет нужна. Все будут делать живые машины. А человек начнет заниматься только тем, что он любит. Он будет жить для того, чтобы совершенствоваться.
Елена(встает). Так и будет?
Домин. Так и будет. Не может быть иначе. Прежде, правда, произойдут, быть может, страшные вещи, мисс Глори. Этого просто нельзя предотвратить. Зато потом прекратится служение человека и порабощение человека мертвой материей. Никто больше не будет платить за хлеб жизнью и ненавистью. Ты уже не рабочий, ты уже не клерк, тебе не надо больше рубить уголь, а тебе - стоять за чужим станком. Тебе не надо уже растрачивать душу свою в труде, который ты проклинал!
Алквист. Домин, Домин! То, о чем вы говорите, слишком напоминает рай. Было нечто доброе и в работе, Домин, нечто великое и в смирении. Ах, Гарри, была какая-то добродетель в труде и усталости!
Домин. Вероятно, была. Но мы не можем считаться с тем, что уходит безвозвратно, если взялись переделывать мир от Адама. Адам! Адам! Отныне ты не будешь есть хлеб свой в поте лица, не познаешь ни голода, ни жажды, ни усталости, ни унижения. Ты вернешься в рай, где тебя кормила рука господня. Будешь свободен и независим, и не будет у тебя другой цели, другого труда, Другой заботы - как только совершенствовать самого себя. И станешь ты господином всего сущего…
Бусман. Аминь.
Фабри. Да будет так.
Елена. Вы совсем сбили меня с толку. Я глупая девчонка! Но мне хотелось бы… хотелось бы верить в это.
Галль. Вы моложе нас, мисс Глори. Вы дождетесь.
Галлемайер. Обязательно. Мне кажется, мисс Глори могла бы позавтракать с нами.
Галль. Разумеется! Домин, просите ее от всех нас.
Домин. Окажите нам эту честь, мисс Глори!
Елена. Но ведь… Как же я…
Фабри. А вы - от имени Лиги гуманности.
Бусман. И в честь ее.
Елена. О, в таком случае… пожалуй…
Фабри. Ура! Мисс Глори, извините меня на пять минут…
Галль. Pardon…
Бусман. Господи, мне же надо каблограмму…
Галлемайер. Тысяча чертей, я совсем забыл…
Все, кромеДомина, поспешно уходят.
Елена. Почему все ушли?
Домин. Отправились стряпать, мисс Глори.
Елена. Что стряпать?
Домин. Завтрак, мисс Глори. Нам готовят пищу роботы, но так как у них нет вкусовых ощущений, то получается не совсем… А Галлемайер прекрасно жарит мясо, Галль умеет делать особенный соус, Бусман - специалист по омлетам…
Елена. Боже мой, вот так пир! А что умеет делать господин… архитектор?
Домин. Алквист? Ничего. Он только накрывает на стол… А Фабри - тот достанет немного фруктов. Скромный стол, мисс…
Елена. Я хотела вас спросить…
Домин. Я тоже хотел спросить вас об одной вещи. (Кладет свои часы на стол.) У нас пять минут времени.
Елена. О чем вы хотели спросить?
Домин. Виноват - спрашивайте первая.
Елена. Может, это глупо с моей стороны, но… зачем вы делаете женщин-роботов, если… если…
Домин.…если у них, гм… если для них пол не имеет значения?
Елена. Да.
Домин. Понимаете, существует спрос. Горничные, продавщицы, секретарши… люди к этому привыкли.
Елена. А… а скажите, роботы-мужчины… и роботы- женщины - они друг к другу… совершенно…
Домин. Совершенно равнодушны, мисс. Нет ни малейших признаков какой-либо склонности.
Елена. О, это ужжасно!
Домин. Почему?
Елена. Это… это так неестественно! Прямо не знаешь - противно это или… им можно позавидовать… а может быть…
Домин.…пожалеть их?
Елена. Да, скорее всего! Нет, молчите! О чем вы хотели меня спросить?
Домин. Я хотел спросить, мисс Глори, не согласитесь ли вы выйти за меня?
Елена. Как выйти?
Домин. Замуж.
Елена. Нет! Что за мысль?!
Домин(смотрит на часы). Еще три минуты. Если вы не выберете меня, вам придется выбрать кого-нибудь из пяти остальных.
Елена. Боже сохрани! Почему?
Домин. Потому что все они по очереди сделают вам предложение.
Елена. Неужели они посмеют?
Домин. Мне очень жаль, мисс Глори, но, кажется, они в вас влюбились.
Елена. Послушайте, очень прошу вас - пусть они не делают этого! Я… я сейчас же уеду.
Домин. Вы не причините им такого огорчения: не отвергнете их, Елена?
Елена. Но ведь… не могу же я выйти замуж за всех шестерых!
Домин. Нет, но за одного - можете. Не хотите меня, возьмите Фабри.
Елена. Не хочу!
Домин. Доктора Галля.
Елена. Нет, нет, замолчите! Я не хочу никого!
Домин. Остается две минуты.
Елена. Это ужжасно! Женитесь на какой-нибудь женщине-роботе.
Домин. Они не женщины.
Елена. О, вот что вам надо! Вы, наверное, готовы жениться на любой, которая сюда приедет.
Домин. Их много перебывало тут, Елена.
Елена. Молодых?
Домин. Молодых.
Елена. Почему же вы не женились ни на одной из них?
Домин. Потому что ни разу не потерял головы. Только сегодня. Сразу - как только вы подняли вуаль.
Елена(помолчав). Я знаю.
Домин. Остается одна минута.
Елена. Но, господи, я не хочу!
Домин(кладет ей обе руки на плечи). Одна минута. Или вы скажете мне в лицо что-нибудь злое, и тогда я вас оставлю. Или… или…