Творчество выдающегося американского писателя Торнтона Уайлдера (1897–1975) оставило заметный след в мировой литературе. Содержание романа "К небу мой путь" полнее всего раскрывает эпиграф: "Of all forms of genius goodness has the longest awkward age" - "Из всех форм гениальности доброта - самая деятельная".
Содержание:
Торнтон Уайлдер - К небу мой путь 1
Глава 1 1
Глава 2 4
Глава 3 7
Глава 4 10
Глава 5 13
Глава 6 16
Глава 7 19
Глава 8 22
Глава 9 24
Глава 10 26
Глава 11 31
Глава 12 33
Глава 13 36
Примечания 37
Торнтон Уайлдер
К небу мой путь
Среди прочих талантов доброта не взрослеет дольше всех.
Т. Уайлдер, "Женщина с Андроса".
Меня зовут Джордж Браш;
Я - американец;
Я родился в Ладингтоне;
И путь мой - к небесам.Глупые стишки, которыми дети на Среднем Западе имеют обыкновение пачкать свои учебники.
Глава 1
Джордж Марвин Браш пытается спасти несколько душ в Техасе и Оклахоме. Доремус Блоджет и Марджи Мак-Кой. Мысли по пришествии двадцатитрехлетия. Браш забирает свои деньги из банка. Его уголовное досье: заключение номер 2
Однажды утром в конце лета 1930 года владелец отеля "Юнион" в Крестрего , штат Техас, и несколько его постояльцев были раздосадованы, увидев в книге для записей на регистрационном столике свежую надпись, состоявшую из библейских цитат. Два дня спустя подобное же происшествие привело в раздражение постояльцев гостиницы Мак-Карти в Усквепо, в том же штате, а управляющий театра "Гэм", располагавшегося неподалеку, весьма удивился, обнаружив, что схожим образом испорчен почтовый ящик на его двери. В тот же вечер некий молодой человек, зайдя мимоходом в Первую Баптистскую церковь и застав ежегодный благотворительный церковный конкурс в самом разгаре, уплатил семнадцать центов, занял место у барьера и завоевал первый приз. Его трофеем стала генеалогическая таблица царя Давида. Следующей ночью несколько пассажиров пульмановского вагона "Кверитч", отправлявшегося из Форт-Ворс, испугались не на шутку при виде молодого человека в пижаме, угрюмо бормотавшего вечернюю молитву. Его сосредоточенность осталась непоколебимой, даже когда ему на плечо, больно ударив, свалились увесистые экземпляры "Вестерн Мэгэзин" и "Скрин Фичерс". На следующее утро молодая леди, которая вышла из вагона на перрон, чтобы после завтрака насладиться сигаретой, вернувшись на свое место, нашла вставленную в уголок оконной рамы визитную карточку. Визитка гласила: "Джордж Марвин Браш, представитель Педагогического издательства Каулькинса, Нью-Йорк, Бостон и Чикаго. Издание каулькинсовских учебников по арифметике, алгебре и другим наукам для школ и колледжей". По верхнему краю визитки карандашом было аккуратно добавлено: "Если женщина курит, она недостойна быть матерью". Молодая леди слегка порозовела, разорвала визитку в клочки и сделала вид, что собирается спать. Через несколько минут она приподнялась и, напустив на себя выражение презрения и скуки, окинула взглядом весь вагон. Никто из пассажиров не выглядел способным на такое послание, и менее всех - высокий, крепкого сложения молодой человек, который, однако, остановил на ней свой серьезный взгляд.
Чувствуя, что достиг своей цели, молодой человек взял свой портфель и ушел в сторону вагона для курящих.
Там почти все места были заняты. День был жаркий, и курильщики, сбросив пиджаки, сидели, развалясь, среди синей мглы. В нескольких купе играли в карты, а в одном углу взволнованный юноша пел бесконечную песню, поочередно прищелкивая пальцами и притопывая для ритма каблуком. Группа увлеченных слушателей окружала его, подтягивая припев. В вагоне царило единодушие, и реплики летали из угла в угол. Браш оглядел всех оценивающим взглядом и выбрал место рядом с высоким груболицым человеком в рубашке с короткими рукавами.
- Садись, дружище, - сказал мужчина. - Ты шатаешь вагон. Садись и дай мне спичку.
- Меня зовут Джордж Марвин Браш, - сказал молодой человек, взяв его за руку, глядя прямо и строго ему в глаза. - Я рад, что встретил вас. Я продаю учебники. Я родился в Мичигане и сейчас направляюсь в Веллингтон, Оклахома.
- Это хорошо, - ответил тот. - Это хорошо, но только успокойся, сынок, успокойся. Никто не собирается тебя арестовывать.
Браш чуть покраснел и сказал с тяжестью в голосе:
- Начиная разговор, я всегда выкладываю все факты.
- А что я такого тебе сказал, дружище? - спросил мужчина, обращая на него спокойный и любопытный взгляд. - "Успокойся" и "Дай прикурить".
- Я не курю, - сказал Браш.
Далее разговор пошел о погоде, об урожае, политике и экономическом положении. Наконец Браш произнес:
- Брат, могу я тебе сказать о самом главном в жизни?
Мужчина лениво потянулся во весь рост и склонился к сиденью напротив, подперев рукой свое длинное желтое, с хитрым прищуром лицо.
- Если ты о страховке, то я уже застрахован, - сказал он. - Если ты о нефтяных скважинах, то я не имею к ним никакого отношения. А если о религии, то я уже спасен.
Но у Браша в запасе был ответ даже на такое. В колледже он прослушал курс "Как обращаться к незнакомым людям по поводу их спасения" - два с половиной часа с зачетом, - обычно сопровождаемый в следующем семестре курсом "Аргументы в дискуссиях о Священном Писании" - полтора часа с зачетом. В этом курсе приводились все дебюты в турнирах подобного рода и вероятные ответы. Один из ответов был таков: "Незнакомец объявляет себя уже спасенным. Это утверждение может быть либо (1) истинным, либо (2) ложным". В любом случае следующим ходом евангелисту рекомендовалось сказать то, что сказал Браш:
- Прекрасно. Нет большего удовольствия, чем беседа о самом важном с верующим человеком.
- Я спасен, - продолжал мужчина, - с того момента, когда меня один проклятый дурак сотворил в публичном доме. Я спасен, этакий ты павлин, с той самой поры, как мою жизнь стали тратить ради чужих денег. Поэтому закрой рот и убирайся отсюда - или я вырву тебе язык!
Такое отношение тоже предусматривалось стратегией.
- Ты сердишься, брат мой, - сказал Браш, - потому что ты осознаешь бессмысленность своей жизни.
- Слушай, - сказал мрачно мужчина. - Слушай, что я тебе скажу. Я предупреждаю тебя. Еще одно слово - и я сделаю такое, что ты пожалеешь. Постой! Не говори потом, что я тебя не предупреждал: еще одно слово - и…
- Мне бы не хотелось причинять тебе страдание, брат, - сказал Браш. - Но если я перестал, не думай, что я испугался тебя.
- Я что тебе сказал? - совершенно спокойно произнес мужчина. Он нагнулся, подхватил портфель, стоявший у Браша в ногах, и швырнул его в открытое окно. - Иди поищи, дружок! А после этого поучись собирать себе паству.
Браш побагровел. Он холодно улыбнулся.
- Брат, - сказал он, - твое счастье, что я пацифист. Я мог бы одним ударом подбросить тебя к потолку этого вагона. Я мог бы согнуть тебя в три погибели одним ударом ноги. Брат, я самый сильный человек из всех, кто когда-либо получал диплом нашего колледжа. Но я не трону тебя. Ты насквозь пропитан спиртом и табаком.
- Ха-ха-ха! - захохотал мужчина.
- Твое счастье, что я пацифист, - механически повторял Браш, пристально глядя ему в глаза, в желтые складки его лица, в синие пуговицы расстегнутого ворота рубашки.
На них смотрел уже весь вагон. Желтолицый мужчина махнул рукой, приглашая соседей из купе рядом принять участие.
- Он чокнутый, - объявил он.
Голоса в вагоне нарастали угрожающей волной:
- Убирайся отсюда к черту! Выбросить его отсюда!
Браш закричал мужчине в лицо:
- Ты переполнен ядом… Все видят, что ты… Ты погибаешь! Почему ты не думаешь о спасении?
- О-хо-хо-хо! - гоготал мужчина.
Шум в вагоне перерос в рев. Браш вышел в проход и направился к туалету. Он весь дрожал. Подложив руку, он уперся лбом в стену. Ему казалось, что его сейчас стошнит. Браш бормотал снова и снова: "Он весь пропитан спиртом и табаком". Набрав в рот воды, он побулькал в горле. Наконец, окончательно успокоившись, он вернулся в вагон "Кверитч", где ехал вначале. Он шел опустив глаза. Сев на свое место, он обхватил руками голову и уставился в пол.
- Я не должен их ненавидеть, - прошептал он.
Поезд прибыл в Веллингтон с опозданием на час. Браш занял номер в отеле, взял напрокат автомобиль и съездил за портфелем. Почти весь день он провел, дозваниваясь в директорат школы. После обеда, выйдя из столовой, он подошел к регистрационному столику и в книге записей аккуратно написал печатными буквами фразу из Библии, после чего спокойно отправился спать.
На следующее утро ему исполнилось двадцать три года. Он встал пораньше и отправился погулять перед завтраком. В руке он держал черновик своих планов на год, а также список своих достижений и промахов. Пересекая холл, он заметил, что на регистрационном столике лежит новая книга записей. Он подошел, вынул авторучку и замер в мгновенном раздумье. Затем не присаживаясь печатными буквами написал на обложке следующие слова: "Ты зришь меня, Господи".
Скорченный на полу негр, вытиравший плевательницу, медленно поднял глаза и сказал со сдержанной злобой:
- Вам бы лучше не писать на этой книге. Мистер Гиббс ужасно сердился. Ему пришлось сразу же заменить книгу, и он ужасно сердился.
- Это кому-нибудь повредило? - невозмутимо спросил Браш, пряча в карман авторучку.
- Люди этого не любят. Мистер Блоджет, который у нас остановился, прямо-таки вышел из себя.
- Ладно. Передай мистеру Блоджету, чтобы он поговорил со мной. Я бы хотел с ним встретиться, - ответил Браш, подходя к автомату с газировкой и намереваясь утолить жажду.
В эту минуту на ступенях главной лестницы показался управляющий в сопровождении мужчины и женщины. Мужчина был невысок ростом и тучен; у него было круглое красное лицо и подвижные черные кустистые брови. Он пересек холл и остановился у регистрационного столика, выбирая ручку.
- Посмотрите! - вдруг закричал он, тыча в книгу пальцем. - Посмотрите! Это уже второй раз. О Боже, мне плохо.
- Я не могу запретить ему, мистер Блоджет, - развел руками управляющий. - Впрочем, в прошлом году тут появлялся один парень…
- Нет, я очень бы хотел встретиться с этим!.. Я бы сказал ему, что я о нем думаю!
Управляющий что-то прошептал Блоджету и указал пальцем на Браша. Блоджет присвистнул.
- Не может быть! - воскликнул он.
Тут громко вмешалась женщина:
- Послушай, Реме, ты всегда натыкаешься на какого-нибудь сумасшедшего растяпу. Когда-нибудь ты непременно попадешь в беду. Иди завтракать и оставь его в покое.
- Да-да, сестра, в дороге тебе не пришлось скучать, не так ли? - сказал Блоджет. - Это счастливый случай. Подожди меня.
Как только Браш двинулся к выходу на улицу, Блоджет протянул ему руку.
- Скажи, приятель, - произнес он спокойно, и бровь его многозначительно приподнялась, - где ты проводишь собрания?
- Я не провожу никаких собраний, - ответил Браш, пожимая протянутую руку, мельком заглянув ему в глаза. - Я полагаю, ваше имя Блоджет. А меня зовут Джордж Браш. Джордж Марвин Браш. Я продаю учебники. Рад с вами познакомиться, мистер Блоджет.
- Я тоже, - сказал Блоджет. - Доремус Блоджет. Фабрика "Вечный трикотаж". Итак, ты путешествуешь, верно?
- Да.
- Хорошо. Но что за мысль - писать на этих книгах? Ты молодой, здоровый - ты меня понимаешь?
- Я рад возможности поговорить об этом, - сказал Браш.
- Вот тебе и подходящий случай. Послушай, Браш, а я рад убедиться, что ты рассудительный парень. Мы боялись, что ты окажешься каким-нибудь маньяком - ты понимаешь меня? Браш, я хочу познакомить тебя с моей кузиной, миссис Мак-Кой, самой чудесной девчонкой в целом свете!
- Рад с вами познакомиться, миссис, - сказал Браш.
У миссис Мак-Кой было большое одутловатое, густо напудренное лицо, переходившее в крупную голову с оранжевыми, коричневыми и черными волосами. Ее внешность не подтверждала рекомендации.
- Все-таки, как мужчина мужчине, - продолжал Блоджет, - что за мысль - писать на этих книгах, а? Не могу сказать, чтобы это подходило проповеднику. Они ведь заплатили за эти книги.
- Мистер Блоджет, я открыл в себе добрые мысли и хочу сказать о них каждому.
- Оставь его в покое, Реме, оставь его! - громко сказала миссис Мак-Кой, призывая жестом своего кузена в обеденный зал, дергая головой и поводя злыми глазами.
- А мне это не нравится! - воскликнул ее кузен с неожиданной воинственностью.
- Если вам это не нравится, - продолжал Браш, - то это потому, что вы осознаете бессмысленность своей жизни.
Тут Блоджет закричал:
- Мучение с тобой, дрянной ты реформатор! Ты что же, думаешь, что каждый…
В эту минуту Марджи Мак-Кой бросилась между ними:
- Позавтракай сначала, ради Бога, я прошу тебя! Сейчас же прекрати. Прекрати, я сказала! Ты всегда лезешь в драку. Сказал же тебе доктор, что тебе нельзя волноваться!
- Вовсе не в драку, миссис Мак-Кой, - невозмутимо возразил Браш. - Дайте ему договорить, что он хотел.
Блоджет снова заговорил, уже спокойно:
- Я не говорю, что это не подобает священнику. Но что меня задевает, так это когда какой-нибудь… Черт возьми, всему есть границы, в конце концов!
- Ужас! Да идем же наконец, я хочу кофе, - сказала миссис Мак-Кой, добавив вполголоса: - Он сумасшедший, понял? Оставь его в покое.
- Ну хотя бы скажи, почему ты не священник? Почему ты не в церкви, которая для тебя больше подходит?
- На это есть причина, - ответил Браш, сурово глядя в стену за спиной Блоджета.
- Тебе не хватает денег?
- Нет, это меня не заботит… У меня сугубо личная причина.
- Стоп! - воскликнул Блоджет. - Это меня не касается. Просто я хочу сказать, что ты выглядишь, как будто имеешь немалую личную причину заниматься этими фокусами.
Браш мрачно взглянул на него.
- Не стану скрывать, - сказал он, - я совершил нечто… Я совершил нечто такое, что священник себе никогда не позволит.
- Да, похоже на то, - вздохнул Блоджет с некоторой растерянностью. - Да… Конечно, это совсем другое дело.
- Что он сказал? - не поняла миссис Мак-Кой.
- Он сказал… Он что-то натворил такого, чего священник никогда бы себе не позволил.
Повернувшись к Брашу, Блоджет продолжал конфиденциальным тоном, понизив голос:
- Ну и что же ты такое себе позволил?
- Я не хотел бы говорить об этом при даме, - ответил Браш, насупившись.
Блоджет поднял бровь и ошеломленно присвистнул.
- Какой ужас! Замешана женщина, да?
- Да.
- Тс! Тс-с! Знаешь, что ты должен сделать? Ты просто обязан жениться на этой несчастной.
Браш пристально посмотрел на него.
- Конечно, я бы не прочь жениться на ней. Но только я не могу ее найти.
- Все, я пошла, - рассердилась миссис Мак-Кой. - Мне надоело куковать тут с вами. Брось его, Реме. Он сумасшедший. Он чокнутый!
Она решительно направилась в обеденный зал.
Мистер Блоджет напустил на себя столь таинственный вид, словно Браш сообщил ему о своей беседе с самим Наполеоном.
- Скажите пожалуйста, это ли не ужас! Как же это случилось?
- Я бы не хотел вдаваться в подробности, - сказал Браш.
Блоджет спросил еще что-то о дороге и деловой жизни в Техасе. Затем сказал:
- Как насчет того, чтобы встретиться сегодня вечерком, а? Так, немножко поболтать?
- Я бы рад, но утром я уезжаю в Оклахома-Сити.
- Вот как! Мы там будем завтра. Где ты собираешься остановиться, дружок?
Оказалось, что оба они намерены остановиться в "Мак-Гро Хауз". Они договорились встретиться вечером, как приедут.
- Отлично! Около восьми, идет? Встретимся в баре и немножко выпьем.
- Я не пью, - сказал Браш, - но с удовольствием посижу с вами.
- О! Так ты еще и не пьешь!
- Да, я не пью.
- Мне сдается, это непорядок, - покровительственно сказал Блоджет.
- Алкоголь разрушает нервную систему и понижает работоспособность, - возразил Браш.
- Ты, конечно, прав, черт тебя возьми. Да, ты прав. Я тоже завяжу с этим делом, но попозже. Ты не будешь возражать, если мы с сестрицей немного, так сказать, "себе позволим", а? - Он щелкнул себя по кадыку.
- Не буду, - пожал плечами Браш.
Миссис Мак-Кой выглянула из-за двери.
- Реме! Ты идешь или нет? - крикнула она. - Иди сюда сейчас же! А то он, чего доброго, еще застрелит тебя или еще что-нибудь…
- Марджи, что ты несешь: застрелит! Да он абсолютно нормален. Он хороший парень. - Блоджет хлопнул Браша по спине и добавил, понизив голос: - И никаких болезней, да? Мою сестру эти вещи беспокоят в первую очередь.
Блоджет свойски подмигнул и поспешил следом за сестрой в обеденный зал, где остывал в его ожидании черный кофе.
Браш вышел из отеля и направился вниз по улице, держась в тени тополей. Он с завистью ловил ухом звуки, долетавшие к нему из окон домов справа и слева. Хозяйки трясли с балконов половики, гремели кастрюлями на плитах. Душераздирающие голоса призывали непослушных детей, чуть ли не каждое слово которых начиналось и кончалось недовольным "ма-а!". Несколько мужчин, пользуясь утренней прохладой, стригли газоны; пожилой толстяк отпер двери своего гаража и потом долго самодовольно оглядывал машину. На краю городка Браш сошел с дороги в высокую траву за обочиной. Миновав несколько мусорных куч и обойдя стороной лесопилку, он вышел к чистому ручью, быстрое течение которого несло к пруду перепутанные водоросли. Браш лег ничком в траву на берегу пруда и стал наблюдать. Две водяные змеи, извиваясь, скользили в воде друг за другом. На середине пруда черепаха с двумя маленькими черепашками на спине взбиралась на полусгнившую доску. Другие черепахи следовали за ней и, устроившись, прятали шейку в панцирь и закрывали глаза. Пенье и свист птиц возвещали о начале жаркого дня.