Швед обратился к счастливой толпе по-эсмаильски.
- Он говорит, что ищет своего друга президента Джексона, - пояснил мистер Болдуин.
Речь шведа была встречена радостным ревом. "Джексон" было неувядаемо бодрящим словом эсмаильского лексикона, именем, которое у слушателей с детства было связано с любым волнующим событием эсмаильской жизни. Утром все были приятно удивлены, узнав, что Джексоны оказались в тюрьме. Тем веселее будет увидеть их на свободе! Когда что-нибудь происходило с Джексонами - не важно, хорошее или плохое, - эсмаильцы испытывали цивилизованный интерес к политике. Вскоре все они кричали: "Джек-сон! Джексон! Джек-сон!"
- Джек-сон! Джек-сон! - кричал, стоя рядом с Уильямом, мистер Болдуин. - Что ж, дело идет на лад. Контрреволюция победила.
3
Через час Уильям сидел в своей комнате и пансионе Дресслер и писал сообщение для "Свиста".
С главной улицы, проходящей неподалеку, доносились звуки ликования. Президент Джексон был найден запертым в сарае, и теперь его, ошеломленного и одеревеневшего, носили на плечах по городу. Других членов освобожденной семьи разобрали другие процессии. Порой они сталкивались где-нибудь и между ними происходили бои. Мистер Попотакис забаррикадировал свое кафе, но индийские винные магазины удалось разграбить, и начался настоящий праздник.
СРОЧНО ПРЕССА СВИСТ СТРАНУ КУПИЛ ЧЕЛОВЕК ПО ИМЕНИ МИСТЕР БОЛДУИН,
- начал Уильям.
- Нет, - произнес за его плечом тихий голос. - Если вы не возражаете против моей помощи, то мне кажется, я могу составить телеграмму, которая доставит большее удовольствие моему старому другу Копперу.
Мистер Болдуин сел к столу Уильяма, придвинул к себе машинку, вставил чистый лист бумаги, закатал рукава сорочки и принялся печатать с бешеной скоростью.
ЗАГАДОЧНЫЙ ФИНАНСИСТ ВОСКРЕШАЮЩИЙ ПОДВИГИ РОДСА ЛОУРЕНСА ВЫРВАЛ СЕГОДНЯ ВООРУЖЕННОЙ ЗУБОВ БОЛЬШЕВИСТСКОЙ ОППОЗИЦИИ ЖИЗНЕННО НЕОБХОДИМЫЕ БРИТАНИИ ВОСТОЧНОАФРИКАНСКИЕ КОНЦЕССИИ…
- Тут хватит на пять колонок, - сказал он, закончив. - И газетный опыт подсказывает мне, что все будет напечатано без сокращений. В утренний выпуск это, к сожалению, не попадет, но, с другой стороны, нам не приходится опасаться конкуренции. Льщу себя надеждой, что в обратный путь мы отправимся вместе.
Звуки ликования приблизились к окну и перешли в истошный вопль.
- Боже мой, - сказал мистер Болдуин. - Как неловко. Кажется, меня обнаружили.
Но это был всего лишь генерал Голанц Джексон, которого носили по городу в автомобиле. Топот босых ног смолк в темноте.
Крики восторга утихли.
В дверь постучали.
Кутберт сообщил, что, ввиду нестабильного положения в городе, он взял на себя смелость перенести постельное белье хозяина из бунгало мсье Жиро в пансион Дресслер и готовит ему ночлег здесь.
- Вы поступили правильно, Кутберт… А теперь, если позволите, я пожелаю вам спокойной ночи. У меня был на редкость напряженный день.
Книга третья
Банкет
ГЛАВА I
1
Колокола церкви Сент-Брайд пробили, но никто не слышал их в обычном полуденном шуме Мегалополитан-билдинг. Дневной выпуск ушел в типографию. Там, в гротово-морской подвальной синеве, через машины миля за милей бежали газетные листы. Наверху, где из уличной копоти к ясному небу поднимался этаж за этажом, открывались двери прессованного стекла, из них в коридоры выскакивали фигуры в выцветших подтяжках, сотни телефонов принимали взаимоисключающие сообщения, и младшие редакторы дружно сводили к полной чепухе дезинформацию, заключенную в тысячах листов бумаги, которые клали перед ними насвистывающие подростки. Возле сотен пишущих машинок лежали в блюдцах с остывшим чаем сотни разбухших печений. В центре этой суматохи один только лорд Коппер пребывал в состоянии царственного покоя. Его массивная, не обремененная мыслями голова скульптурно покоилась на левом кулаке. Он начал рисовать на листе бумаги маленькую корову.
Четыре ноги в копытах, крепкий, как канат, хвост, пышное вымя и благопристойно уменьшенные соски - с этим было просто. Затем перед ним встал вопрос: что выше - рога или уши? Он нарисовал так, нарисовал эдак - оба варианта выглядели неубедительно. Он попробовал разные уши - изящные кошачьи треугольники, хрящеватые ослиные пики, поросшие пучками волос, и даже - в полном отчаянии - мягкие опахала морской свинки, которую помнил по первому в своей жизни дому. Он перепробовал разные рога: величественные, крутые изгибы, элегантные антенны ибисов, боевое снаряжение лосей и буйволов. Все выглядело не так. Вскоре бумага перед ним покрылась разнообразнейшими головами, как стены в доме охотника. Он придирчиво изучил их и остался недоволен.
В этом состоянии его и застал мистер Солтер.
Мистер Солтер не хотел идти к лорду Копперу и не хотел разговаривать с ним. Сказать ему было в общем-то нечего.
Лорд Коппер не звал его. Но мистер Солтер обладал правом являться к нему без вызова и полагал, что только при таком неослабном, терпеливом и крайне рискованном напоминании о себе он сможет получить другой пост.
- Я хотел бы проконсультироваться с вами по поводу Бухареста, - сказал он.
- М-м.
- Джилсон прислал большой репортаж о погроме. Бухарест имеет к нам отношение?
Лорд Коппер вышел из задумчивости.
- В какой-нибудь редакции должны знать о коровах, - раздраженно произнес он.
- О коровах, лорд Коппер?
- У нас ведь есть человек, который дает деревенский материал.
- Да, это был Таппок, сэр.
- Пришлите его ко мне.
- Мы отправили его в Африку.
- Тогда верните его. Что он там делает? Кто его посылал?
- Он сейчас возвращается обратно. Тот самый Таппок, автор эсмаильской сенсации. Который обскакал Хитчкока, - прибавил мистер Солтер, увидав, что лорд Коппер начал грозно хмуриться.
Постепенно благородное лицо разгладилось.
- A-а, да, Таппок… Большой молодец. Хорошо поработал.
- Это вы его открыли, лорд Коппер.
- Конечно, естественно… давно за ним следил. Рад, что он не подкачал. Настоящий талант всегда найдет себе место в "Свисте", а, Солтер?
- Совершенно верно, лорд Коппер.
- Подготовка к его встрече ведется?
- В общем, да.
- Так что мы собираемся для него сделать?
- Мне кажется, лорд Коппер, этот вопрос конкретно еще не обсуждался.
- Вздор. Я уделяю ему особое внимание. Таппок справился с заданием блестяще. Он должен быть примером для всех в этой газете - для всех! Я доволен и хочу выразить это надлежащим образом. Когда, вы говорите, он возвращается?
- В конце следующей недели.
- Я поблагодарю его лично… Вы никогда не верили в этого юношу, Солтер.
- Я…
- Да-да, я это точно помню. Вы хотели отозвать его. Но я знал, что у него есть задатки настоящего журналиста. И оказался прав.
- Совершенно верно, лорд Коппер.
- То-то же, и в сторону мелкую борьбу самолюбий. Газета отравлена ею. Я прослежу, чтобы Таппок был щедро вознагражден… Что бы такое для него придумать?
Лорд Коппер в сомнении замолчал. Его взгляд упал на разрисованный лист, и он накрыл его промокательной бумагой.
- Что, если мы дадим ему другое интересное задание? - сказал он наконец. - Например, та женская экспедиция на Южный полюс - прекрасный может получиться материал. Как по-вашему, это годится?
- В общем, да, лорд Коппер.
- Не слишком щедро?
- Разумеется, нет, лорд Коппер.
- Денег на это уйдет, конечно, много. Придется нанять ему отдельный пароход - они, насколько я знаю, не потерпят у себя на борту мужчину. - Он недовольно помолчал. - Боюсь только, что ждать придется долго. Эти женщины и два года могут плавать, а тем временем Таппока забудут. Нет, мы должны сделать для него что-нибудь сейчас, пока его имя у всех на слуху. Этому неучу Хитчкоку я дал рыцарское звание вовсе ни за что.
Впервые после того как лорд Коппер задумался над коровьим вопросом, его лицо озарила улыбка.
- Да, с Эсмаилией мы ему утерли нос.
Он замолчал, и улыбка его сделалась еще шире. Он вспоминал недавний триумф, когда "Свисту" пришлось в семь утра переделывать всю первую полосу.
- Не хочу обесценивать в глазах сотрудников официальные награды, - сказал он, - но тем не менее я дам Таппоку рыцарское звание. Что скажете, Солтер?
- А вам не кажется, лорд Коппер, что он еще совсем неопытен?..
- Нет. И мне не нравится ваша недоброжелательность. Вы должны радоваться успеху подчиненных. Рыцарство - очень удобная форма отличия. Оно не будет стоить нам ни пенни. Как я говорил, такие награды надо распределять очень осторожно, но при разумном использовании они придают газете особую солидность.
- Это означает большее жалованье.
- Он его получит. А еще я устрою ему банкет. Пришлите ко мне секретаря по внешним сношениям. Я сейчас же велю ему заняться этим.
2
На Даунинг-стрит, 10 не хватало рабочих рук. Первый личный секретарь находился в Шотландии. Второй - на Лидо. Парламент отдыхал. Один только премьер-министр не ведал покоя и был вынужден пользоваться услугами третьего и четвертого секретарей - эти ненадежные молодые люди были родственниками его жены.
- Еще одна кандидатура для рыцарского звания, - раздраженно сказал премьер. - Таппок. Безденежного вознаграждения.
- Да, дядя Мервин. Вы… мы будем это как-то мотивировать?
- Он от Коппера. Напишите "За вклад в литературу". Коппер давно ничего не просил, я уже начинал нервничать. Сам напишу ему, что все в порядке. А вы можете известить Таппока.
- Хорошо, дядя.
Позднее секретарь сказал своему коллеге рангом пониже:
- Еще один день рождения. Таппок, литератор. Ты, случайно, не знаешь такого?
- Знаю, он часто обедает у тети Агнес. Пишет мерзко.
- Черкни ему, что дело в шляпе.
Через два дня Джон Кортни Таппок обнаружил среди счетов письмо, в котором было сказано:
"ПРЕМЬЕР-МИНИСТР ПОРУЧИЛ МНЕ СООБЩИТЬ ВАМ, ЧТО НАПРАВИЛ НА РАССМОТРЕНИЕ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА СВОЮ РЕКОМЕНДАЦИЮ ПОСВЯТИТЬ ВАС В ОРДЕН КАВАЛЕРОВ БАНИ ВТОРОЙ СТЕПЕНИ".
- Ну и ну, - сказал Таппок, - это, наверное, Джулия.
Миссис Ститч жила в том же доме. Он приехал и сел к ней на постель. Она завтракала. Выбрав момент, он сказал:
- Кстати, вы слышали, что мне дают рыцарское звание?
- Кто дает?
- Король и премьер-министр… Я серьезно… Сэр Джон Таппок, представляете?
- Право…
- Это вы сделали?
- Право… не знаю, что и сказать, Джон. Вы рады?
- Так сразу трудно ответить… очень неожиданно. Но, пожалуй, да… Скорее всего да… Знаете, я в самом деле рад!
- Хорошо, - сказала миссис Ститч. - Я тоже очень рада. - И добавила. - Возможно, я действительно имею к этому отношение.
- Джулия, вы ангел. Но как вам это удалось?
- Фирма Ститч может все! Мне казалось, что вас огорчила та газетная история.
Позднее, когда Алджернон Ститч вернулся с охоты на куропаток, она сказала:
- Алджи, что происходит с премьер-министром? Он дает Джону рыцарское звание.
- Джону Гассовею? Ничего удивительного, он ходит за премьером с протянутой рукой с тех самых пор, как мы победили.
- Нет, Джону Таппоку.
Алджернон Ститч нечасто выказывал удивление. Но сейчас выказал.
- Таппок, - сказал он. - Боже милостивый!
И после долгой паузы добавил:
- Много работает. Сдает. Жаль.
3
- Что из вашего багажа облагается пошлиной?
- Ничего.
- Как, совсем ничего?
- Я это все купил в июне в Лондоне.
- Все?
- И не только это. Еще было каноэ…
Таможенник придвинул к себе ближайшую из коробок, которые резко выделялись на фоне вещей других пассажиров. Затем он прочел фамилию на багажном ярлыке, и его отношение изменилось.
- Простите, сэр, вы, случайно, не тот самый мистер Таппок из "Свиста"?
- Наверное, да.
- В таком случае не смею беспокоить вас, сэр… то-то обрадуется моя супруга, когда узнает, что я вас видел! Мы о вас столько слышали в последнее время!
Казалось, все много слышали о Уильяме в последнее время. С того момента как он ступил на окраину англоговорящего мира в Марселе, он чувствовал себя объектом нескрываемого любопытства. Добравшись в вагоне-люкс до Парижа, он купил "Свист". Первая страница почти целиком была посвящена подготовке Женской антарктической экспедиции, но в центре ее красовалось объявление в рамке:
ТАППОК ДОМА
Читайте в завтрашнем выпуске "Свиста" неподражаемый и откровенный рассказ Уильяма Таппока, чье имя вошло в историю журналистики, о его феерическом взлете к славе. Как чувствует себя человек, несущий правду двум миллионам подписчиков? Как чувствует себя человек, поднявшийся за одну неделю к вершинам популярности? Таппок расскажет вам.
Это было накануне. На другой день, в Дувре, Уильям купил последний выпуск. Там над факсимиле его подписи и паспортной фотографией, наложенной на эсмаильский пейзаж и увеличенной до самого почетного размера, помешалась обещанная исповедь.
"Два месяца назад, - говорилось в ней, - когда лорд Коппер оторвал меня от рабочего стола в "Свисте" для того, чтобы поручить мне самый ответственный репортаж нашего столетия, я почти ничего не знал о международной политике и никогда не был в Эсмаилии. Мне предстояло соперничество с опытом, интеллектом и знаниями самых маститых журналистов цивилизованного мира. У меня не было ничего, кроме юности, жажды успеха и того, что называется чутьем. Двухмесячная борьба умов…"
Дальше Уильям читать был не в состоянии. Сгорая от стыда, он повернул к поезду. По платформе бродил рассыльный с телеграммами, оглашая воздух монотонными, долгими и грустными, как крик чайки, возгласами. Уильяму в его помрачении показалось, что тот кричит: "Та-аппок, Та-аппок!", и он виновато пошел ему навстречу. Рассыльный нес на шесте лист картона, и на нем отчетливо было написано "Таппок".
- Боюсь, что это я, - сказал Уильям.
- Тогда это все вам.
Поезд тронулся. Уильям читал телеграммы под любопытными взглядами пассажиров.
ЛИЧНО ПОЗДРАВЛЯЮ БЛАГОПОЛУЧНЫМ ПРИБЫТИЕМ КОППЕР.
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ СВИСТА ВСТРЕТИТ ВАС ВОКЗАЛЕ ТОЧКА ПРОШУ ПРИБЫТЬ РЕДАКЦИЮ НЕМЕДЛЕННО ТОЧКА О ДЕЛАХ НИ С КЕМ НИ СЛОВА СОЛТЕР.
ПРЕДЛАГАЕМ ПЯТИЛЕТНИЙ КОНТРАКТ ПЯТЬ ТЫСЯЧ ГОД ИНОСТРАННЫМ КОРРЕСПОНДЕНТОМ ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР ВРУТ.
ПРОСИМ ТЕЛЕГРАФИРОВАТЬ СОГЛАСИЕ ПЕРЕГОВОРЫ КНИГЕ КИНОСЕРИАЛЕ АВТОБИОГРАФИИ ЛИТЕРАТУРНОЕ АГЕНТСТВО ПОЛЗ.
Остальные телеграммы были выдержаны в том же духе. Уильям читал их и выпускал одну за другой в открытое окно. Ветер уносил их через закопченную насыпь в скошенные поля.
На вокзале Виктория его снова узнали по багажу. Он стоял над чемоданами и коробками и ждал такси, когда к нему подошел очень молодой человек и произнес:
- Скажите, вы Уильям Таппок?
У него было прыщеватое, вдохновенное лицо.
- Да.
- Я из "Свиста". Приехал встретить вас по поручению мистера Солтера.
- Он очень любезен.
- Вы, наверное, хотите выпить с дороги?
- Нет, спасибо.
- Мистер Солтер сказал, чтобы я вам предложил выпить.
- Он очень любезен.
- Знаете, я вас очень прошу, давайте выпьем. Мистер Солтер сказал, за счет газеты.
Молодой человек вдохновенно смотрел на него.
- Хорошо, - сказал Уильям.
- Вы меня не знаете, - говорил молодой человек по дороге в буфет. - Я Бейтсон и в газете всего три недели. Сегодня мне в первый раз позволили тратить газетные деньги. Собственно, сегодня я в первый раз вообще получил от "Свиста" деньги. У меня испытательный срок.
- А-а.
Они зашли в буфет, и Бейтсон заказал виски.
- Скажите, - сказал он, - с моей стороны будет большой наглостью, если я вас кое о чем попрошу?
- О чем?
- Вот ваша самая знаменитая статья. Первое издание. - Он достал из кармана зачитанную газету. - Вы мне ее не подпишете?
Уильям подписал.
- Спасибо вам большое. Я эту статью повешу в рамке. Знаете, я ношу ее с собой с тех самых пор, как она была напечатана. Анализирую. Как нас учили на заочных курсах. Вы, случайно, не учились на заочных курсах журналистов "Легкое перо"?
- Нет.
Бейтсон испуганно посмотрел на него:
- А что, "Легкое перо" не котируется? Я на него угрохал кучу денег.
- Думаю, что котируется.
- Правда? Вы действительно так думаете? Я платил пятнадцать шиллингов в неделю, зато получил диплом с отличием. Потому меня и взяли в "Свист". Повезло! Пока мне ничего еще не поручали, но вот теперь начало есть! Прекрасная профессия, вы согласны?
- В каком-то смысле да.
- Хорошо быть таким, как вы, - грустно сказал Бейтсон. - На самом верху. Мне ужасно повезло, что именно меня послали вас встречать. Я просто представить себе не мог, что мистер Солтер выберет меня. А он говорит: "Встретьте Таппока. Угостите его в буфете. И привезите сюда, пока его не перехватил "Врут"". Вы ведь не подпишете контракта с "Врут"?
- Нет.
- Вы согласны, что "Свист" - самая лучшая газета? Тем, кто работает в ней, ужасно повезло, правда?
- Да.
- Рад это слышать. Понимаете, иногда делается тяжело: ты все пишешь и пишешь, а тебя все не печатают. Я хотел бы быть иностранным корреспондентом - как вы. Скажите, будет большой наглостью с моей стороны, если я вам кое-что покажу? То, что пишу в свободное время. Я придумываю какую-нибудь сенсацию, а потом стараюсь ее описать. Прошлой ночью, когда я лег спать, я представил себе актрису с перерезанным горлом. Показать?
- Да, - сказал Уильям, - но только в другой раз. А сейчас нам, наверное, пора.
- Да, пожалуй. Но вы согласны, что полезно вот так тренироваться - описывать придуманные события?
- Очень полезно, - согласился Уильям.
Они вышли из бара. Носильщик, стерегший багаж, сказал:
- Вам нужно два такси.
- Да… Все тяжелое лучше сложить в одну машину, и в ней поедете вы, Бейтсон, а я поеду за вами следом со своими вещами.
Он обложил молодого человека тропическим снаряжением.
- Скажите мистеру Солтеру, что мне все это больше не понадобится.
- Но вы ведь тоже едете?
- Во втором такси, - сказал Уильям.
Они выехали на Виктория-стрит. Когда машина Бейтсона свернула за угол, Уильям сказал шоферу: