- Правильно полагаешь, - ответил Фонтли. - Проживи ты здесь с мое, тоже не горел бы. К тому же прогулки ради прогулок не по мне. Тарвин наверняка разрешит тебе выгулять мальчишек.
- Еще бы не разрешил. А миссис Тарвин, несомненно, позволит мне замочить чернослив для завтрашнего обеда. Но я не стану, нельзя жить одними удовольствиями. Не дадите ль почитать какой-нибудь свежий шедевр о преступлениях и расследованиях, чтобы подсказок было поменьше, а подозрений побольше? - Иниго стал осматриваться по сторонам.
Фонтли зевнул.
- Бери что хочешь. Вот этот неплох, "Тайна соломенной шляпы". Заморочит твои нежные мозги. Пойду прилягу на часок.
Иниго уполз с добычей в свою душную нору и уже через несколько минут выскочил на улицу, решив почитать поддеревом на заднем дворе. По дороге туда он встретил служанку, которая пообещала передать записку прекрасной Элис - та "чистила перышки". Затем Иниго нашел подходящее дерево и принялся безжалостно убивать огромный воскресный день "Тайной соломенной шляпы", однако дочитать не успел: его быстро сморил сон. Очнувшись, Иниго сделал ряд открытий, самым важным из которых было то, что полдник давно закончился, на улице стало гораздо холодней, а сам он окоченел и вдобавок заработал головную боль. Иниго побрел к дверям школы и увидел возвращавшихся с прогулки Фелтона и мисс Калландер - вид у них был усталый, пыльный и безрадостный. Они шли впереди, и Иниго не стал их окликать.
Когда через два часа он спустился к традиционному холодному ужину, живот его урчал от голода. За столом собрались все преподаватели, однако говорить пытался только мистер Тарвин - коротенький напыщенный очкарик с обманчиво высоким лбом и мохнатыми усищами, под которыми, несомненно, скрывался маленький безвольный рот. Мистер Тарвин любил подчеркивать свои наблюдения необычным взрывным звуком, который можно не вполне точно записать как "чамха". Именно этот звук Иниго услышал, войдя в столовую.
- А, Джоллифант! - воскликнул мистер Тарвин. - Вы как раз вовремя, чамха, как сказал шотландец, когда его сменили на посту.
- Что за шотландец? - поинтересовался Иниго, состроив невинные глазки. Впрочем, стоило ему взглянуть на Фонтли (тот приподнял косматые брови), как они тут же засверкали коварным блеском.
- Не уточняется. Чамха. - Мистер Тарвин стал потирать ручки, глядя на еду.
Снова подали отварную говядину, только на сей раз холодную, а к ней свеклу и картофельное пюре. Зато перед миссис Тарвин поставили внушительное блюдо с холодным цыпленком. Иниго украдкой его осмотрел и встретился взглядом с мисс Калландер, которая вдруг опустила глаза и стала изящно бороться с одолевшим ее кашлем. Учителя дружно заработали челюстями; миссис Тарвин время от времени говорила что-нибудь Фелтону или мистеру Тарвину. Иногда в разговор встревал Фонтли, а мисс Калландер с Иниго только переглядывались через стол. Последний был убежден, что страдает глубокой депрессией. "От боли сердце замереть готово, - говорил он себе, ковыряя вилкой скользкий ломтик свеклы, - и разум на пороге забытья. Определенно". Ему казалось, что все чудесные молодые годы он провел за поеданием жесткого мяса в обществе этих неприятных людей.
Пришла пора десерта. Перед миссис Тарвин поставили тарелку карамельного крема и кувшинчик сливок, а на середину стола поместили сливочное масло, деревянный сыр… и тушеный чернослив. Даже не свежий, возмущенно отметил про себя Иниго, а старый сморщенный чернослив - отдельные ягоды он сам отверг несколько дней назад и теперь с содроганием узнавал их в лицо.
- Нет, спасибо! - вскричал Иниго, когда ему поднесли блюдо. - Обойдусь. Я не люблю чернослив. Вы любите чернослив, миссис Тарвин? - с вызовом осведомился он.
За столом тут же наступила мертвая тишина.
- Сдается, мистер Джоллифант, - процедила она, - я не просила у вас советов относительно моего рациона. Раз уж на то пошло, я люблю чернослив, очень люблю…
- Когда-то я тоже любил, - бесцеремонно перебил ее Иниго, - а теперь с души от него воротит.
- Однако в моем возрасте нельзя есть все, что захочется, - продолжала миссис Тарвин, - никак нельзя. Я должна быть очень осторожна, очень осторожна.
- Конечно. Очень осторожна. Чамха, - подхватил ее муж.
- По молодости можно есть что угодно, что угодно, - не унималась директриса. - А многие юнцы еще и говорят и поступают, как им заблагорассудится. Но подчас они допускают большую ошибку, ошибку. - Она уставилась на Иниго сквозь стальные очки, а потом перевела взгляд на своего соседа. - Так что вы говорили, мистер Фелтон?
- Разумеется, Фонтли, нельзя так транжирить казенные деньги, чамха, - поспешил перевести тему мистер Тарвин.
- Как прогулка, мисс Калландер? - взревел Иниго. - Не хотите ль сыру?
Десять минут спустя они вместе вышли в сад.
- После такого я просто обязана выкурить сигаретку, - прошептала мисс Калландер. - Можно у вас попросить?
- Угощайтесь, - ответил Иниго, - но скажите сперва, неужто вам понравилось гулять с Фелтоном? Я должен услышать ответ, прежде чем доверю вам тайны своего сердца.
- О, что вы! Конечно, понравилось.
- Вот как… - с жестокой меланхолией в голосе проронил Иниго. - Тогда вам нипочем не узнать тайн моего сердца.
- Как же… - Мисс Калландер помедлила. Они все еще стояли в пятне света из открытых дверей, и она воспользовалась этим случаем, чтобы показать Иниго свои большие влажные очи. - Раз так, я вам признаюсь: гулять с мистером Фелтоном скучновато, вы не находите?
- Фелтон - страшный зануда. Вы меня успокоили. Я ведь и сам хотел пригласить вас на прогулку. - Он красноречиво описал свои страдания и тоску по мисс Калландер, а потом заявил: - Мы станем вести задушевные беседы под звездами, и сегодня я буду звать вас Дейзи.
- Ой, правда? Даже не знаю… Но послушайте, вы определенно в черном списке у миссис Тарвин. Я слышала, как она бесновалась прошлым вечером. А сегодня эта ваша выходка! Я чуть не вскрикнула, когда вы спросили, любит ли она чернослив. Жадная старушенция… Но вам лучше поостеречься, не то попадете в беду.
- Я рожден для бед, - объявил Иниго, и в нем сразу появилось что-то от Байрона. - Лишь с вами, мисс Ка… Дейзи, это мятежное сердце обретает покой. Впрочем, и этот покой не вечен, ведь даже Красота… э-э…
- Прекратите, пожалуйста! - воскликнула мисс Калландер, так и не дождавшись слов о том, что делает Красота. - Вы несете чепуху, а сегодня совсем распоясались. Я даже не знаю, можно ли оставаться с вами наедине. - Она понизила голос и зашептала: - Но эта старая карга просто невыносима. Чувствую, я здесь ненадолго. Она меня на дух не переносит.
Иниго пробормотал соболезнования, взял мисс Калландер за руку, и они медленно пошли вдвоем по лужайке. Огромная темно-бордовая ночь спустилась на бескрайние поля, полные сов; она мерцала золотом звезд и дышала прохладой. Иниго, стискивая в руке девичью ладонь, уже влюбился в эту ночь и хотел заключить ее в объятия. Мисс Калландер лишилась не только известных недостатков, но и смазливости; ночь на время пожаловала ей истинную красоту. Одолжи она ей хоть каплю своей молчаливости, прекрасная Дейзи в глазах Иниго поднялась бы на самый высокий пьедестал.
- Ничем ей не угодишь, все не так, - быстро шептала мисс Калландер. - Бурчит и бурчит. Кстати, вы знали, что она не разрешает мистеру Тарвину оставаться со мной наедине? Честное слово, ни на минутку! Тут же подлетает и кудахчет: "Что происходит? Что происходит?" Позавчера мы с ним разговорились на улице, за дверью, а она заприметила нас из другого конца сада и тотчас примчалась - я и не подозревала, что она может так быстро бегать, ан нет, может. И опять за свое: "Что происходит, что происходит?" Видите ли, он лет на десять ее младше. Она с него глаз не спускает. Да на что мне сдался ее потрепанный муженек? Смех, да и только! Он двоюродный брат моей мамы. Миссис Тарвин никак не простит ему, что он взял меня на работу без ее ведома.
Иниго не перебивал, только время от времени стискивал ее ладонь и погружался в любовное забытье. Они остановились рядом с кустами, и мисс Калландер наконец умолкла: Иниго глядел то на звезды, то на тусклую слоновую кость ее щечек. В кустах что-то зашуршало; она подскочила на месте и вцепилась в своего спутника. Приобняв ее за талию, он зашептал:
- Не бойтесь, здесь никого. - Его рука еще крепче обхватила податливый стан.
- А вдруг… вдруг это Стурри? - произнесла мисс Калландер. Стурри был садовник; тощее, высоченное, приволакивающее ногу существо то и дело билось в эпилептических припадках. Пожалуй, только эти приступы и придавали острогу унылой школьной жизни; прямо посреди урока, скучая на французском или истории, можно было выглянуть в окно и увидеть катающегося по земле Стурри. Мальчишки по возможности не сводили с него глаз, надеясь, что рано или поздно придет их черед вскинуть руку и, ликуя, забить тревогу: "Сэр, там Стурри!.."
- Зачем ему шататься здесь в такой час? - Однако, облекая свой вопрос в слова (и стараясь при этом говорить как можно храбрей и нежней), Иниго не мог отделаться от мысли, что Стурри шатается где угодно в какой угодно час, и бесполезно спрашивать зачем.
- Не знаю, - тихим испуганным голоском молвила мисс Калландер, - но он ужасно странный, право. Ходит за мной по пятам, а потом просто стоит и смотрит. Иногда даже в окно на меня глазеет! Я его боюсь, честное слово.
- Бедняжка моя, - проворковал Иниго, привлекая ее к себе. - Не обращайте внимания на эту скотину. Он вас не обидит.
Она промолчала, зато томно опустила ручку на пиджак Иниго и одарила его взглядом больших, блестящих и совершенно пустых глаз. Ее лицо, которое теперь было так близко, представилось ему таинственным безгласным миром; она вся превратилась в ожидание. Иниго понял: время пришло. Он поцеловал Дейзи.
- Нет, нет! - пролепетала она, когда все закончилось. - Мы не должны!
Мисс Калландер отпрянула дюйма на три, но не отвернулась, и Иниго поцеловал ее вновь, потом еще раз, а она осыпала его лицо сотней крошечных поцелуев. Все это они проделывали немного отстраненно и рассеянно, как будто происходящее им снилось и никакой ответственности за свой сон они не несли. Иниго ликовал и в то же время чувствовал себя глупо: ему было совершенно нечего сказать. Для привычных лживых комплиментов его обуревали уж слишком сильные чувства, однако не настолько сильные, чтобы на ум пришли искренние слова. Он даже обрадовался, когда мисс Калландер отстранилась и пошла вперед.
Не успели они сделать и десяти шагов, как в кустах опять раздался шорох.
- Кто там? - резко вопросил Иниго. Вдруг из кустов выскочил какой-то человек и бросился мимо них наутек. Мисс Калландер взвизгнула, отпрянула и споткнулась о камень. Иниго хотел было погнаться за беглецом, но обернулся и увидел, что она растянулась на земле и хнычет.
- Лодыжка! - простонала мисс Калландер. - Не могу встать! Кажется, сломала!
Как выяснилось, перелома не было, а вот без серьезного растяжения не обошлось. Иниго аккуратно поднял мисс Калландер на ноги, она обхватила его за шею, и вместе они поковыляли к дому.
Из дверей кто-то выглянул.
- Это вы, Дейзи? - послышался мужской голос. - Кто с вами, чамха? - Мистер Тарвин поспешил им навстречу.
- Мисс Калландер споткнулась, упала и растянула ногу, - объяснил Иниго. Потом и сама пострадавшая, повернув к директору-коротышке бледное от страданий лицо, в подробностях рассказала о случившемся.
- Надо поскорей отвести вас в дом. Держитесь за меня. Чамха. Дайте-ка ее сюда, Джоллифант. Вот. Во-от так. - И Иниго лишился своей добычи: его начальник быстро и с явным удовольствием обнял мисс Калландер за талию, закинул одну ее руку себе на шею, а другую взял сам. Переплетясь таким образом, они побрели к двери; с каждым шагом в их союзе становилось все больше мисс Калландер и все меньше мистера Тарвина. Они уже встали и пошатывались на свету (мистер Тарвин утешал свою ношу тихими чамхающими звуками), когда из коридора послышались быстрые шаги. В следующий миг на улицу вылетела миссис Тарвин.
- Что происходит? Что происходит? - Она бросилась к ним, не успев толком ничего разглядеть. - Джеймс? Мисс Калландер?
Трое принялись хором объяснять, что случилось. Громче и многословней всех говорил мистер Тарвин, хотя его картина происшедшего была далеко не полной.
- Вот как! Что ж, это все очень неприятно, очень неприятно, однако я не понимаю, зачем мисс Калландер понадобилось разгуливать в темноте. Возьмите меня за руку, пожалуйста, и мы посмотрим, можете ли вы идти. Джеймс, в сторону! Твоя помощь тут не нужна, совершенно не нужна. Так, мисс Калландер, обопритесь на мою руку, если хотите. Я сделаю вам холодный компресс. Да, холодный, непременно холодный. Мы прекрасно обойдемся, прекрасно обойдемся без твоей помощи, Джеймс. - И миссис Тарвин поволокла жертву в дом, а двое мужчин остались смотреть ей в спину - спина эта едва не шуршала от негодования.
- Что ж… э-э… Джоллифант, спасибо! - сказал мистер Тарвин и, растерянно чамхнув напоследок, не торопясь пошел за дамами.
Иниго проводил его взглядом, а когда все трое скрылись из виду, набил и прикурил трубку. Ему казалось, что он сбежал из театра, где шла какая-то идиотская комедия. Минут десять ничего не происходило, никто ему не мешал, стояла полная тишина. Потом за спиной раздался какой-то звук, Иниго обернулся и с удивлением обнаружил перед собой незнакомую девушку в ярко-голубом платье, очень миловидную и румяную, как яблочко.
- Здрасьте, сэр, - начала она, и до Иниго наконец дошло: перед ним Элис, та самая служанка, про которую говорил Фонтли, но Элис без скучной формы, а в своем самом нарядном платье, свободная и, вероятно, шаловливая Элис.
- Я передала вашу просьбу, сэр, и сержант Комри говорит, что отдаст вам бутылки завтра, хоть днем, ежели изволите, только деньги вперед. И еще, - она перевела дух, - он спрашивает, сгодится ли вам "Старый Роб Рой"?
- На что сгодится? - серьезно спросил Иниго. - Я не знаю этого почтенного господина и не могу судить, но, судя по прозвищу, он сгодится на что угодно.
Элис хихикнула и широко распахнула глаза.
- Да вы ж знаете, это виски такое! Ну, сгодится или нет?
- Еще как! - с жаром ответил Иниго, хотя впервые слышал это название. - Завтра у меня день рождения, устраиваю скромный праздник, - доверительно зашептал он. - Если я передам деньги через вас, вы принесете мне виски? Уж окажите маленькую любезность имениннику. - Элис согласилась; он отсчитал ей двадцать пять шиллингов, потом нашел еще полкроны. - Знаете, Комри счастливчик. Я вас даже не признал, вы в этом наряде такая красавица! Надеюсь, Комри оценит.
- А я, между прочим, не только с ним выхожу, могу и одна! - Элис тряхнула головой. - Я для себя принарядилась.
- Ясно, - уклончиво проговорил Иниго, не чувствуя в себе желания отвечать на ее недвусмысленный призыв. Однако лицо его просияло. - Вижу, вы очень гордая девушка, Элис. Но, надеюсь, гордость позволит вам принять это в благодарность за услугу. - Он вложил полкроны ей в ладонь и ненароком посмотрел на спелые улыбающиеся губы. Ночь все еще смутно будоражила его кровь, эти щедрые губы так и манили…
- А, Джоллифант! - раздался сзади чей-то голос. Иниго подпрыгнул: за его спиной стоял мистер Тарвин.
- Вот, с Элис беседую, - пролепетал Иниго. - Она любезно согласилась передать от меня кое-какую весточку, правда, Элис?
- А, да-да, наша служанка. Элис. Я и не признал. Чамха. - И он посмотрел на девушку с таким интересом, что Иниго немедленно решил рассказать об этом Фонтли.
- Ну-с… - задумчиво проговорил директор. - Давно вы тут работаете? - Казалось, он не меньше Иниго хочет побыть в компании прекрасной Элис. Именно этот вопрос и стал для него роковым.
- О-о! - вскрикнула служанка.
Мистер Тарвин с Иниго обернулись. Увы, поздно! Миссис Тарвин уже стояла рядом сними.
- Что происходит, что происходит? Нет, теперь я решительно ничего не понимаю, не понимаю…
- Да я просто… э-э… чамха…
- Ну, спокойной ночи! - Иниго бросил незадачливого начальника объясняться с женой и, взбежав по лестнице на свой этаж, наткнулся на Фелтона.
- Где ты был весь вечер, Джоллифант?
- Бывают такие дни, Фелтон, - сказал Иниго, мрачно качая головой, - когда вид твоего чистого невинного лица, этих незапятнанных очков, ангельских губ, веселых кувырков, фортелей и коленец, что принесли столько радости жителям Бристоля и даже Клифтона…
- Ох, заладил ты с этим Бристолем!
- …вид нежного румянца на твоих юных щеках - все это порой трогает меня за душу, а там, Фелтон, там кроется… как это говорят… тяжкое бремя. И тогда я говорю себе: школа Уошбери еще поплатится. Сегодня как раз такой день. Мне больно за тебя. Спокойной ночи.