69
Великая блудница, родившая на водах многих, суть Христофор Колумб, открывший Америку.
Ангелы и звезды у святого Иоанна суть американский флаг; а Калифорния, обозначенная на нем новая восходящая звезда, - та, имя коей Полынь.
Антихрист суть Золото.
Звери и сатанинское сборище суть индейцы - людоеды, караибы и канаки. Еще есть негры и китайцы, те, кто черен и желт ликом.
Три Всадника суть три больших племени краснокожих.
Уже третья часть всех людей, населяющих Европу, была истреблена в этой стране.
Я есмь один из двадцати четырех Старцев, и мне был Голос, и вот почему я снизошел к вам. Я был самым богатым человеком этого мира, золото меня разорило…
Русская юродивая бьется в ногах у Сутера, пока он комментирует видения святого Иоанна и рассказывает эпизоды из своей жизни.
70
Но Сутер так и не в силах избавиться от своей тихой мании.
Иоханнес Христич - его злой гений, Иоханнес Христич возобновил Процесс, Иоханнес Христич берет дело в свои руки, форсирует его и любой ценой хочет выиграть. Христич неделями пропадает в Вашингтоне. Он ходатайствует, настаивает, интригует, рассылает гербовые бумаги, размахивает досье, перерывает архивы, выводит на свет новые мотивировки следствия, крутится так усердно, что ему удается сдвинуть эту немыслимо разросшуюся процедуру с мертвой точки. Очень часто он увозит Сутера с собой или посылает в город одного; он таскает его повсюду, выставляет напоказ и заставляет рассказывать о себе. Тот стал его менеджером. Он откопал свою старую генеральскую форму и напялил ее, прицепив на грудь даже несколько орденов.
И вновь начинается мученическое хождение генерала от конторы к конторе, из одного министерства в другое; чиновники высокого ранга сочувствуют судьбе этого старика, берут его дело на заметку, обещают вмешаться и добиться для него определенного удовлетворения. Когда он идет один, уличное отребье пристает к нему с расспросами, как открывали золотые прииски, и Сутер смущается, сваливая в одну кучу свою историю, Апокалипсис и анекдоты из жизни герренгуттеров. Он совершенно опустился, генеральское безумие видят все вашингтонские мальчишки, которые от души потешаются над ним.
Сумасшедший старикан.
Самый крутой на свете богач.
Вот умора!
71
В 1876 году Иоханнес Христич доинтриговался до того, что ему удалось провозгласить Сутера почетным президентом швейцарского отделения Всемирной выставки в Филадельфии. Христич пользуется этим, чтобы обзавестись связями в консульстве, он помышляет подключить дипломатические каналы, чтобы ускорить дело Сутера.
В 1878 году они с Сутером окончательно переезжают в Вашингтон. Дело на верном пути, им заинтересовались высокие политические чины. У Сутера что-то вроде просветления в мозгах, он немножко утихомирился и уже не пускается в такое многословие, когда разглагольствует на улицах.
В конце января 1880-го Иоганн Август Сутер приглашен в конгресс, и ему сообщают, что федеральное правительство "сейчас же без промедлений приступит к новому рассмотрению обстоятельств дела". В высших сферах его случай находят "интересным, его дело правым, а его требования таковыми, что в них нет ничего невыполнимого". Они согласны выплатить ему кругленькую сумму компенсации.
С этого момента Сутер всячески избегает участия в затеях Христича. Он снова лихорадочно деятелен. Не может усидеть на одном месте, днем и ночью шляется по улицам. То и дело заходит в здание конгресса. Ежечасно осаждает чиновников, спрашивая, нет ли новостей, вынес ли уже вердикт конгресс. Его снедает нетерпение, он настойчиво провожает кое-кого из членов конгресса до их частных домов, сопровождаемый в этих прогулках ватагой маленьких подонков, не расстающихся со "своим генералом" и аплодирующих всякий раз, когда он закатывает скандал, ибо он стал вспыльчив и легко приходит в ярость, а они и рады подлить масла в огонь. Генерал от души гордится своей популярностью в народе. По его разумению, дети есть воинство Праведников.
"Когда я приду с победой, я отдам вам все мое золото, - говорит он им, - золото, которое вернется ко мне, праведное золото, чистое золото".
Золото Господне.
72
Однажды он сталкивается на улице с тремя санитарами, которые волокут в приют умалишенных гнусное, грязное, одетое в лохмотья существо. Это долговязый старик, он яростно отбивается, размахивает руками и громко вопит. Если ему удается отбрыкаться от верзил, он кидается наземь, вываливается в грязи, пихает ее себе в рот, в глаза, в уши и алчно роется в отбросах и в лошадином навозе. Его карманы доверху набиты разным мусором, а дорожная сума полна булыжников.
Пока санитары связывают его, генерал пристально всматривается в этого человека и вдруг узнает его: это Маршалл, плотник. Маршалл тоже узнает его, и, когда его волокут, он успевает крикнуть: "Хозяин, хозяин, что я вам говорил, повсюду золото, кругом все в золоте!"
73
В послеполуденную июньскую жару генерал уселся на нижней ступеньке монументальной лестницы, ведущей в здание конгресса. В голове у него, как у большинства стариков, помутилось совершенно, и сейчас тот редкий момент блаженства, для которого достаточно всего лишь погреть на солнышке старые кости.
- Я генерал. Да. Я генерал-рал.
Вдруг по высокой мраморной лестнице кубарем скатывается семилетний мальчуган, это Дик Прайс, маленький торговец спичками, генеральский любимчик.
- Генерал! Генерал! - кричит он Сутеру, прыгая ему на шею. - Генерал! Ты победил! Конгресс только что вынес решение! Он даст тебе сто миллионов долларов!
- Да правда ли? Правда ли так? Точно ли ты знаешь? - спрашивает Сутер, крепко обняв его.
- Да точно, генерал, Джим и Боб вот побежали, кажется, уже есть в газетах. Они их сейчас купят! И я тоже вечером принесу вам газет, целый ворох!
Сутер не замечает семерых маленьких шпанят, которые притаились под высоким портиком конгресса, словно гномы, хихикая и строя рожи своему маленькому приятелю. Он твердо поднялся, совершенно прямой, бросил только одно слово: "Спасибо!" - потом потряс в воздухе сжатыми кулаками и рухнул оземь, как мешок.
Генерал Иоганн Август Сутер скончался 17 июня 1880 года, в 3 часа пополудни.
Конгресс в этот день даже не заседал.
Мальчуганы разбежались.
Над огромной пустой площадью бьют часы, солнце заходит, и вскоре гигантская тень здания конгресса накрывает труп генерала.
74
Иоганн Август Сутер умер в возрасте 73 лет. Конгресс так и не вынес решения. Его потомки ни разу не вмешались в Дело. Вопрос о наследстве остается открытым. Сегодня, в 1925 году, и еще несколько лет можно будет вмешаться, действовать, отстаивать.
Кому золота? Кому золота?
Париж, 1910–1922
Трамбле-сюр-Мольдр
22 ноября - 31 декабря 1924
КАК ГЕНЕРАЛ СУТЕР ОТКРЫЛ ДЛЯ СЕБЯ АМЕРИКУ
С портрета Иоганна Августа Сутера, репродукция которого открывает академическое швейцарское издание "Золота", цепким, умным и холодным взглядом удачливого коммерсанта смотрит пожилой человек в черном сюртуке и широкополой шляпе. Пухлые румяные щеки, холеные усы и бакенбарды. Подбородок гладко выбрит. Изысканный шейный платок. Портрет датирован: 1866 год.
Вот тебе и раз - ведь, по Сандрару, как раз в эти годы потерявший все Сутер превратился в жалкого бездомного горемыку, умалишенного побируху, которого гонят отовсюду, над которым издеваются даже уличные мальчишки!
Возьмем "Энциклопедию Американа", где герой Сандрара назван на американский манер. Итак, Джон Огастес Саттер. Пионер освоения Калифорнии. В 1834 году бежал из Швейцарии, спасаясь от кредиторов. Попал в Миссури, потом новые долги заставили его переместиться в район Скалистых гор. В Калифорнию добрался в 1839 году, используя путь через форт Ванкувер, Гонолулу и Ситку на Аляске. Получив там участок земли на месте современного города Сакраменто, основал поселок Новая Швейцария. Создал ранчо площадью в 50 тысяч акров земли. В 1849 году на одном из его участков, близ лесопилки, обнаружили золото. Это положило начало знаменитой "золотой лихорадке". Ему же открытие золота не принесло счастья, а, напротив, разорило. Умер в Литице, в общине герренгутгеров.
Довольно точное, хотя и очень поверхностное изложение сюжета романа Сандрара. С другой стороны - биография удачливого авантюриста, пионера новых земель (а таковых было немало), которому не повезло под конец жизни, и он удалился в религиозную общину, чтобы закончить дни в сельском спокойствии.
Возьмись за такой материал на три четверти века пораньше Джеймс Фенимор Купер, он сделал бы из него захватывающий приключенческий роман. А вот Сандрар написал роман-трагедию. Почему?
Мы, возможно, удивим читателя, если скажем вслед за швейцарскими комментаторами, что Сандрар допустил много исторических вольностей. Например, жена Сутера Анна вовсе не умерла у дверей его Эрмитажа, а благополучно добралась до мужа и пережила его на пятнадцать лет. Душераздирающая сцена погрома всего имения остервенелой толпой линчевателей тоже, судя по всему, допущение романиста: по свидетельствам, владения Сутера поджег ночью озлобленный бродяга - скорее всего, потерявший работу алкоголик. Тут, возможно, кроется и разгадка человека на портрете: имущество Сутера сгорело не в 1855 году, как у Сандрара, а летом 1865-го, так что позировать Сутер вполне мог, еще чувствуя себя преуспевающим дельцом. Да и смерть Сутера вовсе не была такой символической, как в романе, где Сандрар заставил его умирать у подножия Конгресса Соединенных Штатов. А похоронен он был в Литице, в той самой общине герренгутгеров, согласно его воле, исполненной женой (!), - то есть в конце жизни он тоже был не таким уж безнадежно одиноким, безумным, утратившим всякую связь с реальностью стариком, каким его изобразил Сандрар.
"Капитализм в молодые года был ничего, деловой парнишка, - писал современник Блеза Сандрара, русский поэт Маяковский, - первый работал - не боялся тогда, что у него от работ засалится манишка". И судьба, и личность сандраровского героя полностью вписываются в эту афористичную строчку. Но также абсолютно выбиваются из следующей: "Трико феодальное ему (капитализму) тесно!"
Эпоха освоения Дикого Запада, "золотой лихорадки" и присоединения Калифорнии к Северо-Американским Штатам - время, когда крупная феодальная собственность на глазах дробилась на частную и единичную, разделение труда стремительно прогрессировало, над латифундистами впервые сгустились тучи, а города новых американских штатов вырастали как средоточие самоуправления (а по первости, как видим в романе, - и самоуправства) мелких собственников. Эпоха стремительных перемен. Именно этот болевой сустав связи времен и "схватил" в "Золоте" Блез Сандрар.
Известно - чтобы создать эпос, надо отойти от событий во времени, суметь взглянуть на них из иной исторической перспективы. Уже были в американской литературе Купер и Джек Лондон, прославившие героический авантюризм пионеров нового континента. Подходило время Норриса и Драйзера, проанализировавших взлет ловких деляг в обществе уже устоявшейся частной собственности. Парадоксально, но роман швейцарского писателя, написанный по-французски и впервые опубликованный в 1925-м, органично встает в этот ряд длинного эпоса Нового Света. Но эпос Сандрара - трагический. Трагическая вина Сутера - не реального исторического лица, а той мощной фигуры, какую написал Сандрар, - именно в том, что он волею судьбы оказался внутри болевого сустава меняющейся эпохи, в эпицентре процесса превращения дикого капитализма в цивилизованный.
В сущности, роман "Золото" мог бы служить пособием по истории частной собственности. Во всяком случае, нелишне напомнить русскому читателю, что классик революционного искусства Страны Советов Сергей Эйзенштейн всерьез заинтересовался им в годы работы в Голливуде, вместе с Григорием Александровым и Айвором Монтэгю написал по нему сценарий и пробивал постановку. С тех пор прошло более полувека. Но и в сегодняшней России проблематика романа обретает неожиданную актуальность. За последние два десятка лет мы повидали и обанкротившихся генералов, побирающихся на улицах, и авантюристов, в одночасье ставших генералами, и губернаторов и коммерсантов, оказавшихся жертвами передела собственности. И коль скоро мы пока не дождались от родной литературы серьезного осмысления нашей эпохи перемен - пусть понять болевые суставы переходного периода нам поможет, как это уже не раз бывало, западная классика.
Дмитрий Савосин
Примечания
1
Оба эпиграфа носят чисто личный характер и к основному тексту отношения не имеют. Любопытен намек в конце второго эпиграфа: "ту самую" историю о 900 миллионах, позже откликнувшуюся в романе "Принц-потрошитель, или Женомор" (русский перевод вышел в издательстве "Текст" в 2005 г.), Сандрар уже написал для журнала "Монжуа!". Текст был набран, тираж отпечатан, это был номер за август 1914 года. В свет он так и не вышел. По понятным причинам. (Здесь и далее примеч. переводчика.)
2
"У дикаря" (нем.).
3
Сен-Мартен, Луи Клод де (1743–1803) - французский религиозный философ, основатель мартинизма - одной из мистических доктрин христианства.
4
Гаррик, или каррик, - форменное пальто ирландского кучера с несколькими воротниками или пелеринами, защищавшими сидевшего на козлах экипажа человека от сильного ветра.
5
Здесь - ухаря, сорвиголову.
6
Неукротимый Билл (англ.).
7
Сандвичевы острова - устаревшее название Гавайских островов.
8
Пурпурное море, или море Кортеса, - старинное название Калифорнийского залива.
9
Санта-Анна, Антонио Лопес де (1794–1876) - мексиканский генерал и политический деятель. В 1833 году стал президентом Мексиканской республики, в 1853-м провозгласил себя пожизненным диктатором, в 1855-м отстранен от власти.
10
Мятежи военных в армии (исп.).
11
"Час, - говорит толковый словарь французского языка, - в девятнадцатом веке был единицей измерения пути и расстояния такой же, как квадратный фут, квадратный локоть или квадратный лье". Речь, по-видимому, идет о площади, границы которой можно обскакать на хорошей лошади за двадцать два часа.
12
Буасо - старинная французская мера сыпучих тел.
13
Отчаянные авантюристы (исп.).
14
Люди вне закона (англ.).