Мистер Хебблсуэйт понял, что со стороны он должен казаться подозрительнейшей личностью. После стольких обвинений он действительно начал чувствовать за собой какую-то вину. Из-за этого человека с солдатскими усами, у которого словно на лбу написано "детектив", он целый вечер чувствует себя виноватым.
- Итак?
- То, что вы сказали - как я попал сюда и все такое, - в общем почти правильно. И я в самом деле впервые вижу эти вещи, которые у меня в руке. Если хотите знать, их тут оставил другой человек.
- Продолжайте, - сказал детектив, иронически улыбаясь.
- Если вы думаете, что я жулик, то, как по-вашему, какого дьявола я тут сижу? - спросил мистер Хебблсуэйт с некоторым раздражением. - И второе. Если вы такой умный, может, вы объясните, как я сумел запереть себя в этой комнате. Вы не могли не заметить, что дверь была заперта - вы же сами ее отперли.
Очевидно, это озадачило детектива, потому что он начал потирать подбородок.
- Что ж, послушаем, что вы расскажете.
Мистер Хебблсуэйт рассказал о том, как он воспользовался чужим приглашением, и дошел до знакомства со странным пожилым человечком.
Тут детектив прервал его.
- A-а, это дядя ее светлости, лорд Хорнихолд. Он конечно, немного того… Знаменит своими кражами. Драгоценности ему не нужны, сами понимаете, но ему нравится красть их. Итак, вы последовали за ним сюда?
- Да, и вот часть его сегодняшнего улова, - сказал мистер Хебблсуэйт, - но лучшая часть уплыла, и как раз сейчас, пока мы разговаривали.
И он торопливо рассказал о приходе лакея в маске.
- Дело серьезное, - воскликнул детектив. - Я здесь затем и нахожусь, чтобы предотвращать такие случаи. Этих молодцов тут двенадцать, из них четверо новых, их специально нанимают для больших приемов. Умный жулик мог легко это сделать. И все одного роста, в одинаковых ливреях, да ваш еще был в маске. Вы его не опознаете. Конечно, если он здесь - хотя, если он умен, он будет здесь.
- Я попробую опознать его, - сказал мистер Хебблсуэйт решительно. - Не говорите "нет", дайте мне просто поглядеть на них. И заберите эти вещи. Они мне не нужны.
Он передал драгоценности детективу.
- Только, пожалуйста, без фокусов, - сказал детектив предостерегающе. - Я ведь еще не видел вашего жулика в ливрее, не забывайте об этом.
Они тут же спустились в холл, где нашли восьмерых из двенадцати лакеев. Ни слова не говоря, мистер Хебблсуэйт быстро обошел вокруг них и отвел детектива в сторону.
- Видите вон того, возле статуи? Это он. Скажите дворецкому, чтобы он попросил его зайти в какую-нибудь маленькую комнату, и проверим, прав ли я.
Детектив подозвал к себе дворецкого, что-то шепнул ему, и дворецкий отправил этого лакея в маленькую приемную прислуживать двум джентльменам. Два джентльмена уже поджидали его там, и не успел он шагнуть через порог, как был схвачен.
- Попался! - воскликнул мистер Хебблсуэйт. Теперь выверните-ка ему карманы.
Возможно, у детектива были свои недостатки, но выворачивать карманы он определенно умел, и через минуту на свет появилось ожерелье леди Гэрлок и другие пропавшие вещи. Револьвера не нашли очевидно, похититель решил для большей безопасности избавиться от оружия. Вскоре его тоже по соображениям безопасности - отправили в специально предназначенное для этого место.
- Один из новеньких, - пояснил детектив, но настоящий жулик, и притом умный. По-моему, я его где-то видел. Но как вы умудрились опознать его?
- Не все провинциалы так глупы, как может показаться, - ответил мистер Хебблсуэйт. - Ну, слушайте, если вам интересно. Там, наверху, прежде чем он дошел до двери, я чуть-чуть задел его рукой, а в руке у меня случайно был кусок шоколада, который запачкал его куртку. На голубом шоколад хорошо виден. Никто бы не заметил этого пятнышка, если бы не искал его, но я-то знал, что искать, и стоило мне обойти вокруг них, как я его нашел.
- Чистая работа! Ну, скажу я вам, вы меня избавили от больших неприятностей. Ее светлость быстро обнаружила пропажу ожерелья, но она думала, что его взял ее дядя, как и другие вещи. А этот хитрец позвонил наверх в кабинет его светлости в надежде, что тот оставит там свою добычу. Он, должно быть, все время следил за ним, прислуживая во время ужина. Знаете, вы здорово меня выручили, и, если хотите, я представлю вас сейчас ее светлости и расскажу о том, что вы сделали.
- Боже избави, - воскликнул мистер Хебблсуэйт, - а вот если вы хотите меня выручить, добудьте мое пальто и шляпу, выпустите меня отсюда и, когда я уйду, не впутывайте меня в эту историю. Хватит с меня высшего общества. Что-то оно не в моем вкусе.
- Извольте, - ответил детектив, - пусть будет по-вашему.
- Вот и отлично, - сказал мистер Хебблсуэйт, еще не понимая, что теперь уже ни один человек не поверит в его приключение на Парк-Лейн. - Выпустите меня потихоньку отсюда, и я побегу к себе. Если бы вы знали, как я хочу спать!
ТАКСИ И ЗВЕЗДА
Перевод В. Азова
Мистер Хебблсуэйт, агент по закупкам Ладденстальского кооперативного товарищества, отчаянно спешил - так спешил, что даже вознамерился взять такси. Когда житель Ладденсталя или какого другого городка в Западном Рединге решает взять такси, не будучи обременен багажом и не опаздывая на поезд, это значит, что положение у него отчаянное, поскольку в Ладденстале косо смотрят на человека, который разъезжает в такси так, словно это автобус или трамвай. Вслед такому человеку качают головой, а затем, когда его постигает неизбежный крах, говорят, что "в худом кармане деньги не держатся". Но у мистера Хебблсуэйта - это признал бы любой ладденсталец - карман вовсе не был худой. И раз уж ему потребовалось такси, значит, этого настоятельно требовало создавшееся положение. Так оно и было, потому что у мистера Хебблсуэйта оставалось всего восемь минут, чтобы добраться до мистера Гринбаума, главы фирмы "Хаскинс и Гринбаум, оптовая торговля дамскими шляпами", причем мистер Гринбаум находился на Олдерсгейт-стрит, а мистер Хебблсуэйт - на Шафтсбери-авеню.
Был один из тех дождливых и слякотных дней, когда почти все лондонские таксисты (которые в хорошую погоду часами ждут пассажиров) потихоньку удирают домой и неожиданно предстают перед изумленными женами. Прошла минута, другая, а в поле зрения мистера Хебблсуэйта не появилось ни одного свободного такси. Стоя на краю тротуара, он окликнул две-три машины, но все они были заняты, а окликать занятые такси почему-то еще более унизительно, чем заигрывать с девушками, идущими на свидание. Машины проносились мимо, обдавая его водой и словно насмехаясь над ним. Мистер Хебблсуэйт, считавший, что он проявил невероятную предприимчивость, решив взять такси, был очень раздосадован. И куда вдруг исчезли вереницы пустых такси, которые он видел всякий раз, как приезжал в Лондон?
Наконец показалась одна машина; она ехала медленно, явно в поисках пассажира. Мистер Хебблсуэйт закричал и замахал рукой. Шофер заметил и свернул к тротуару. Но когда машина уже останавливалась, какой-то большеголовый коротышка в маленькой шляпе выскочил неизвестно откуда и стал впереди мистера Хебблсуэйта.
- Прекрасно, - сказал он шоферу. - Наконец-то.
- Эй, погодите, - сказал мистер Хебблсуэйт. - Он подъехал ко мне, а не к вам.
- Нет-нет, это мое такси, - ответил тот, властно взмахнув рукой (он, как видно, был очень властным человечком), и обратился к шоферу: - Ведь вы же подъехали ко мне, верно? Вы же меня знаете - я Виктор Крэнтон. Ну конечно, знаете. Я первый махнул вам рукой.
- Так точно, сэр, - ухмыльнулся шофер и открыл ему дверцу. Мистер Хебблсуэйт успел лишь издать протестующий возглас - Виктор Крэнтон проворно забрался в машину, крикнул шоферу адрес и укатил, оставив взбешенного мистера Хебблсуэйта ждать под дождем.
Он считал, что с ним поступили по-свински, и хотя шофер такси тоже не остался в стороне, настоящей свиньей был Виктор Крэнтон, большеголовый коротышка в маленькой шляпе. Имя показалось мистеру Хебблсуэйту знакомым. Уже опоздав теперь к Хаскинсу и Гринбауму, он погрузился в мрачные размышления об этом имени и о его обладателе, который сделал ему такую гадость.
"Пусть только мне представится случай, - сказал он воображаемому мистеру Крэнтону, - уж я с тобой посчитаюсь".
Едва ли можно было ждать такого случая в обозримом будущем, однако - так странно переплетаются дороги этой жизни - он представился мистеру Хебблсуэйту уже в следующий его приезд в Лондон. В первый же вечер он покинул свой маленький скромный отель в Блумсбери и вскоре оказался в роскошной и чудовищно дорогой квартире в Мейфэре. Хозяйкой этой квартиры была большая знаменитость - женщина, чье имя и лицо знала вся Англия и все восточные штаты Америки. И тем не менее едва мистер Хебблсуэйт появился на пороге, это прелестное и знаменитое создание бросилось к нему и запечатлело на его щеке крепчайший поцелуй, который он встретил совершенно спокойно.
Как бы ни влекла нас лаконичная и эффектная манера повествования, здесь нам, по-видимому, придется отступить от нее, поскольку и сам визит, и поцелуй требуют немедленного объяснения. Дело в том, что встреча с Элли Мэрсден, звездой мюзик-холла и ревю, была лишь несущественной частью этого визита. Мистер Хебблсуэйт пришел в гости вовсе не к ней, а к Элис Мэрсден, уроженке Ладденсталя и двоюродной сестре миссис Хебблсуэйт. Элис Мэрсден пошла на сцену, превратилась в Элли Мэрсден и после нескольких лет тяжелой работы и маленьких заработков внезапно пленила публику Вест-Энда теми самыми интонациями и жестами, которые прежде заставляли покатываться со смеху жителей Ладденсталя. Вскоре Элли сделала головокружительную карьеру в мюзик-холле, ревю и кино. Ее никто не назвал бы красавицей, а ее коренастую, довольно плотную фигуру идеальной, но на сцене она сверкала, как молния, была полна обаяния и юмора, а иногда трогала до слез. Ей никогда не платили меньше четырехсот фунтов в неделю, и любой театральный кассир в Лондоне и Нью-Йорке поручился бы, что она стоит всех этих денег до последнего пенни. Кстати, теперь она была уже не Элис Мэрсден из Ладденсталя и не мисс Элли Мэрсден с афиш, а миссис Ричард Хэйкрофт, супруга преуспевающего биржевого маклера и славного человека.
- Привет, Том, - воскликнула знаменитость, - наконец-то встретились. Выпить хочешь? Дик сейчас явится. Как Роза? - Это была ее двоюродная сестра, ныне миссис Хебблсуэйт.
- Она молодцом, - сказал мистер Хебблсуэйт. И все остальные тоже.
- Ну, отлично. Как бы хотелось с ними повидаться! Почему ты не привезешь их сюда, Том?
- А почему ты сама не приедешь к нам? - парировал мистер Хебблсуэйт. - Это проще. Вас только двое, да и кошелек у вас потолще.
В Ладденстале принято говорить откровенно, и великая Элли нисколько не обиделась.
- Я думала об этом, - сказала она серьезно, - так хочется снова поглядеть на старую лавку… Только когда это у меня получится? Я ведь только что вернулась из Америки - специально для нового шоу "Утки-селезни".
- Знаем, знаем, - сказал мистер Хебблсуэйт, - читали в газете. Теперь ведь нельзя развернуть газету, чтобы не наткнуться на твою фамилию. Мы уже слышать ее не можем. Я вот на днях встретил старого Джо Холмса… ты его помнишь?
- Еще бы! - воскликнула знаменитость, и лицо ее просияло. - Он однажды выставил меня из своей лавки.
- Ну, держу пари, что за дело. Ты была нахальным ребенком. Так вот, встречаю я на днях старого Джо, и он мне говорит: "Видать, в газете совсем уже нечего стало печатать, ежели они там находят место для всех этих глупостей про девчонку Джека Мэрсдена. И такое пишут - ну прямо английская королева, и все тут". Вот оно как, Элли.
Она расхохоталась.
- Непременно надо повидать старика Джо. Интересно, а если я покажу ему язык, он снова выставит меня из лавки? Знаешь, Том, мне приходится очень много работать, и спрашивают с меня будь здоров, но мне это нравится… я жизнью довольна…
- Еще бы. Если уж ты не довольна, тогда кто же?..
- Я тебе скажу: Роза. Да, я знаю, что ты мне ответишь. Но Роза получила все, чего хотела: у нее есть ты и трое славных ребятишек… и она счастлива. Я это знаю. И я рада. Но я вот что начала говорить: я, конечно, довольна жизнью, хотя и работа трудная, и ответственность, и нервотрепка, и суета… а все же я частенько думаю: хорошо бы снова стать маленькой девочкой и идти по Мур-Лейн в грязном шотландском беретике на затылке и с большой дыркой в чулке. Вот когда жилось весело! Что ни говори, а у взрослых такой жизни не бывает. Правда, может, все было бы иначе, будь у меня дети… Знаешь, когда они перед глазами…
- Да, тогда совсем другое дело, - неуверенно сказал мистер Хебблсуэйт, несколько растерявшись от этого неожиданного для Элли прилива сентиментальности.
- Но на север мне сейчас никак не вырваться, - продолжала она более оживленно. - Только вернулась, сразу начались репетиции, и без передыха. Я прямо оттуда. Час назад сказала: "На сегодня с меня хватит", - и ушла, а они еще потеют. Знаешь, Том, я устала. А ты ругаешь Ладденстальское кооперативное товарищество. Да по сравнению с моей работой это просто пикник.
- Зато и платят соответственно, - сухо сказал мистер Хебблсуэйт. - А вот и Дик! Привет!
- Привет, Том! Не выпить ли нам понемногу? А ты, Элли? - Дик Хэйкрофт налил себе и с широкой улыбкой посмотрел на жену и мистера Хебблсуэйта. - Что нового в Ладденстале, Том? Как торгуется?
- Пожалуй, лучше, чем год назад ответил мистер Хебблсуэйт, и минут пять они с Диком говорили о торговле.
- Ну, а как сегодня "Утки-селезни"? - спросил Дик у Элли. - Я сейчас видел в клубе вашего дирижера… забыл его фамилию, Эйкли, кажется… и он мне сказал, что сегодня все крякали просто замечательно.
- А я ушла с репетиции час назад… Я Тому только что говорила. Хватит с меня на один день!
- Ну и правильно сделала.
- И Виктор у меня в печенках сидит, - продолжала Элли. - Задавака несчастный! Решил, что я буду послушна, как овечка, а почему? Да потому, что я понимаю, как все это трудно, и тоже выкладываюсь, и не строю из себя "звезду с характером". Дела у него идут отлично, но он уж так раздулся от важности, что скоро придется расширять Шафтсбери-Авеню, а то застрянет.
- А кто он такой, этот Виктор? - поинтересовался мистер Хебблсуэйт. Его знакомство с театральным миром ограничивалось одной Элли.
- Вот это здорово, Элли! - воскликнул Дик. - Надо будет рассказать Виктору, пусть посмеется. Кто он такой? Ха-ха-ха!
- Спорим, что он сегодня к нам явится, сказала Элли, состроив гримаску, так хорошо знакомую тысячам зрителей. - "Только на две минуты, дорогая, только на две-е-е минуты. Самый занятой человек в Лондоне, дорогая".
- Виктор как живой! - И Дик зааплодировал.
- "Убегаю через две-е-е минуты. С июля некогда было присесть, дорогая. Великий Виктор Крэнтон".
- Его зовут Виктор Крэнтон? - вскричал мистер Хебблсуэйт.
- Ну да. И не притворяйся, будто ты никогда о нем не слышал. Если встретишься с ним, тогда - пожалуйста, ему это пойдет на пользу, но мне-то не втирай очки. Виктор Крэнтон сейчас в театре большой человек, и недавно он принял мудрое решение - пригласил меня в свое новое шоу "Утки-селезни".
- Она будет главной уткой, - вставил Дик.
- Слышать я о нем слышал, - мрачно произнес мистер Хебблсуэйт. - Только я не знал, кто он такой. Как он выглядит - большеголовый, а шляпа еле держится?
- Похоже, - ответила Элли. - У него теперь от важности голова стала еще больше, ясно, что он не нашел себе шляпы впору - таких размеров и в продаже-то нет. Но хватит о Викторе, я устала. Поговорим о чем-нибудь другом. Что нынче делается в конгрегационалистской церкви на Мур-Лейн?
Дик рассмеялся.
- Не смейся, глупый, - закричала Элли. - Я всегда ходила в эту церковь. Том не даст соврать. А когда мне было шестнадцать лет, я хотела поступить в хор, в группу сопрано, но старик Холстед меня не взял. А Том пел там в басовой группе. Он тогда был уже взрослый, с усами. И собой недурен… не красней, Том, это было давно… и мы строили ему глазки и толпились вокруг него на благотворительных базарах, но ваша Роза всех опередила, потому что она была самая милая и хорошенькая. Помнишь, Том? Да помолчи ты, Дик. Два ладденстальца хотят спокойно потолковать. Правда, Том? Слушай, Дик, если ты не замолчишь, я завтра утром уеду в Ладденсталь.
Виктор Крэнтон и в самом деле зашел к ним в тот вечер. Он появился час спустя и, как предсказывала Элли, сразу же сообщил, что может пробыть только две минуты. Будучи представлен мистеру Хебблсуэйту, он кивнул ему и больше его не замечал. Он немного поболтал и выпил с Диком, а затем обратился к Элли:
- Дорогая, я не могу больше у вас сидеть. Заглянул всего на две минуты. Оставил Робертсона работать с хором и с Джимми Дадли. Но почему вы вдруг ушли? Да нет, ничего страшного не случилось. Но я люблю, чтоб у меня спрашивались. Дисциплина и еще раз дисциплина. С репетиции никто не уходит без моего разрешения - никто, включая звезд и даже вас, дорогая. Только так и можно чего-то добиться. Помните, я пригласил в свое последнее шоу "Золотая подвязка" Стеллу Фрегерсон, но она в нем так и не выступила. И знаете почему, дорогая Элли? Между нами, разумеется. Она стала все делать по-своему, как будто меня вообще нет или я обращаюсь к кому-то другому. Пришлось с ней серьезно поговорить. Она сказала: "Я - Стелла Фрегерсон", я ответил: "А я - Виктор Крэнтон, и это мое шоу. Ну, так как, Стелла?" Она пригрозила уйти. Я сказал, что это блеф. И она ушла. Ну, конечно, дорогая, вы не Стелла Фрегерсон…
- Слава богу! - пробормотал Дик.
- …Но такой уж у меня метод. Публика не может жить без большого шоу Виктора Крэнтона, она изголодалась по нему, и единственный способ утолить ее голод - это заставить всех - всех! - работать так, как я считаю нужным. И знаете, какие это дает результаты? Удивительные, дорогая, просто удивительные… вам это известно. Ну, я побежал. Нет-нет, старина, мне больше не наливайте… я ведь только заскочил на две минуты переброситься словечком с Элли. Увидимся завтра в одиннадцать, дорогая.
- Может быть, - сказала Элли, загадочно улыбаясь.
Он погрозил ей пальцем.
- Ну-ну, Элли. Не дразните меня. И запомните: я бываю иногда деспотичным, но я добиваюсь результатов. Никакой путаницы, никакого беспорядка. Все, убегаю.
- Ну, что вы скажете? - спросила Элли, когда он ушел.
- Это он, - уверенно объявил мистер Хебблсуэйт. - Совершенно точно. Это он.
- Погоди, Том, - воскликнула Элли. - Ты так говоришь, будто вы с Виктором уже встречались. А он тебя, кажется, не узнал.