- Теперь смотри, - сказала она серьезно. - Это наш дом. Мы живем в Версале. Ты вернулся со службы домой и входишь в наш сад. Видишь, какие у нас цветы? Это я ухаживаю за ними. Слышишь, как шумят липы? Ты входишь сюда, в прихожую, я бегу тебе навстречу. Потом идем сюда, в гостиную, и садимся тут, у окна. Комната маленькая, но солнечная, мебель белая. Мы ее купили на выплату, и она нам очень нравится. О чем ты говоришь? Ты очень скучал весь день без меня. Но ведь теперь мы вместе. А в кухне на плите у меня кипит суп.
Он смотрел на дом и видел все, о чем она говорила. Но она вдруг ударила лопаткой по крышке дома и рассмеялась.
- Зачем ты разрушила наш дом, Лена?
- Не надо строить дома на песке.
Она снова улеглась возле него и стала смотреть в небо.
- Навсегда?
- Навсегда.
- Лена, ты еще не знаешь…
Она подняла голову и пристально посмотрела на него.
- Я все знаю.
Потом, помолчав, потянулась.
- Послушай, Миша, я голодна. Тут есть маленький ресторан. Пойдем завтракать.
Ресторан был похож на рыбачью хижину, но внутри было светло и нарядно. Лакей подал лангуста. Он не замечал вкуса еды, даже не почувствовал холода мороженого. Как будто глотал воздух. "Это от волнения", - подумал он.
Они снова бродили у моря. Стало уже смеркаться. Как быстро день прошел. Когда они вернулись, окна пансиона были освещены, а в саду тихо и пусто.
Она взяла его за руку.
- Подожди. Не надо еще домой. Пойдем в цветник.
- Но здесь нет цветника.
- Как нет? А это?
Цветник был большой и пестрый. Цветы росли широкими полосами: розовые гвоздики, лиловые левкои, красные розы. Посередине был фонтан.
Она вошла в цветник и стала рвать цветы, потом села возле него на скамейку.
- Посидим тут.
На прозрачном синем небе медленно поднималась круглая желтая луна.
- Слышишь, Миша, соловей?
- Нет, это лягушки. Здесь нет соловьев.
Она подняла руку и показала на дерево над их головами. На ветке сидел маленький серый соловей. Горлышко его надувалось и трепетало.
- Видишь?
Наконец они вернулись в дом. Они никого не встретили. Она отперла дверь. Он запомнил номер двери - 25.
В открытое окно светила луна. Широкая белая полоса ложилась на пол. В саду все еще пел соловей.
- Навсегда?
- Навсегда.
В окно по-прежнему падал лунный свет. Она приподнялась и села. Рубашка сползла с ее плеча.
- Теперь я расскажу тебе.
- Нет, не надо. Потом. Завтра…
Он обнял ее, и голова ее снова опустилась на подушку. Он глубоко вздохнул и на мгновенье открыл глаза. Лицо ее было бледно и измучено. И ему показалось, что над ней, совсем как когда-то на Бассейной, колышатся белые страусовые перья.
Рассвет… В открытое окно тянуло холодом.
- Иди к себе.
Он нагнулся и поцеловал ее волосы. Губы ее зашевелились, но он ничего не услышал.
"Спит".
Он осторожно спустился к себе, лег в кровать и сейчас же с наслаждением почувствовал, что засыпает.
Он проснулся поздно. Лена, должно быть, встала. Бреясь, он выглянул в окно - не мелькнет ли в саду ее голубое платье. Нет, должно быть, еще спит.
Он вышел на веранду и сел, ожидая ее. Он был спокоен и счастлив. Ведь теперь все хорошо. Навсегда.
Вышла горничная.
- Monsieur еще не пил кофе? Принести сюда?
- Нет, я жду. Скажите, дама из № 25 еще не выходила?
- Я не понимаю. Какая дама?
- Та, что приехала вчера.
- Monsieur ошибается. Вчера приехали только два англичанина.
- Но дама из № 25?
- Нет, monsieur… Никакой дамы… И № 25 нет. У нас всего девятнадцать.
Лишневский провел рукой по лбу.
- Ах так… - проговорил он с усилием. - Значит… Значит, я ошибся.
…Он сошел в сад. К нему подбежала Ивонна с простыней.
- Я вас жду с шести часов. Где же вы были? Идем купаться?
- Нет. Я сейчас не могу. Извините.
И он прошел мимо.
Она удивленно и обиженно смотрела ему вслед. Что с ним? С ума сошел?
Лишневский шел по дороге. Проехала тележка. Прошумел автомобиль. Маленький пастух гнал овец, играл на дудке. Ветер дул в лицо. Какой свежий - с моря.
Лишневский остановился перед оградой кладбища.
- Ах вот я куда пришел!
Он вошел на кладбище и сел на могильный камень. Камень был сухой и горячий. Ивы легко шумели. По небу бежали облака-барашки. "Совсем как в России!" - подумал он. Прилетела ворона и, сев на дерево, глухо каркнула. "Совсем русская ворона и так же каркает! - он улыбнулся. - В сущности, не все ли равно, где лежать? Все это выдумки людей, которым еще рано умирать…"
Жасминовый остров
- Ася, Ася, - позвала Мика.
С подушки поднялась растрепанная стриженая голова.
- Ну что тебе? Выспаться не дашь.
Мика уселась поудобнее на кровати.
- Скажи, Ася. Только ты не засыпай, пожалуйста. Скажи, если целый день думаешь о ком-нибудь и он ночью снится, это значит, что влюблена?
- А тебе зачем знать? Уж не ты ли влюблена?
- Да, Ася, - Мика покраснела. - Мне кажется, что я влюблена.
- Ты? Ты с ума сошла. В четырнадцать лет. Вот я запру тебя в комнате на целый день, тогда узнаешь у меня, как влюбляться.
- Ты всегда так. Тебе ничего сказать нельзя. Сейчас сердишься. А ведь я, - Мика всхлипнула, - а ведь я сиротка, - и, уткнувшись головой в подушку, громко заплакала.
Ася встала и подошла к кровати сестры.
- Мика, не плачь! Не надо. Я не сержусь. Ну, улыбнись. Слушай, вот я выйду замуж, и мы заживем. У тебя все будет, что захочешь. И сенбернара тебе куплю.
- А Жасминовый остров? - Мика уже смеялась.
- И Жасминовый остров будет.
- Правда, Ася?
- Правда. Ну, поцелуй меня.
Но лицо Мики снова стало грустным.
- Да… Но, может быть, ты не выйдешь замуж…
Ася встала.
- Может быть… Одевайся скорее. Уже восемь часов.
Мика мылась, расплескивая воду. Ася смотрела в открытое окно. Она напрасно приехала сюда. Здесь дорого, а денег осталось мало. Робертс не обращает на нее внимания. Досс, тот, кажется, влюбился, но ведь французы не женятся без приданого.
Внизу под окном старик-садовник подрезал большими ножницами кусты белых роз. Между деревьями блестело озеро, а дальше были горы.
Да, она думала, что в маленьком пансионе в горах ей повезет. Но здесь никого нет. Лучше уехать… Она вздохнула. Ведь выходят же другие замуж. Каждый день столько свадеб. Отчего же она не может?
- Ты еще долго будешь возиться?
Мика старательно завивала короткие волосы. В зеркале отражалось ее озабоченное, лукавое, почти уже женское лицо.
- Это еще что такое? - Ася схватила щетку и, обмакнув ее в воду, разгладила завитки. - Если я еще раз увижу, обстригу тебя под машинку, как арестанта. И кушак мой сними сейчас же.
С Микиных мокрых волос капала вода.
- А теперь иди вниз и скажи, чтобы без меня не играли. Я приду через минуту.
- Хорошо.
Мика взяла ракетку и послушно вышла. Но дверь снова отворилась.
- Старая дева! - крикнула Мика и, захлопнув дверь, побежала по коридору.
На перилах лестницы сидел Поль, тринадцатилетний рыжий сын лионского коммерсанта.
- А вот вы можете так? - крикнул он ей, съезжая по перилам.
- Прекрасно могу.
Она перебросила ногу через перила и тоже съехала вниз.
- Это ничего не значит, - Поль презрительно пожал плечами. - Все-таки вы девчонка.
Она сжала кулаки.
- Хоть я девчонка, но когда-нибудь поколочу вас.
- Мики, - позвал Робертс с балкона, - ваша сестра скоро? Я жду ее.
- Что же вы? Струсили? - кричал Поль, наступая на нее.
- Я сказала: когда-нибудь, а не сейчас.
Стараясь ступать как можно грациознее, Мика вышла на балкон и подошла к Робертсу.
- Моя сестра пишет письма. Она просила вас не ждать, а играть пока со мной.
- Отлично. Идемте.
Поль уцепился за его плечо и повис на нем.
Мика прижала ракетку к груди, с восхищением глядя на Робертса.
- Какой вы большой и сильный…
Белое платье мелькнуло за деревьями.
- Вот уже Ася, - разочарованно сказала Мика.
Ася быстро подошла к играющим и протянула Робертсу руку.
- Почему вы меня не подождали?
Она враждебно оглянулась на сестру и поджала губы.
- Мика, у тебя грязные уши. Поди сейчас же вымой.
Супруги Старк завтракали в вагоне-ресторане.
- Единственное, что еще нравится мне, - говорил он, глядя в широкое окно, - это вот так путешествовать. Спать ночью в вагоне, а утром пить кофе и смотреть в окно. И чтобы ты была рядом. Да, непременно, чтобы ты была со мной. Но ведь я больше не люблю тебя, Ингрид.
Она размешивала сахар в чашке.
- Ну да. Конечно. Я давно все это знаю.
Ее светлые рассеянные глаза смотрели тоже в окно.
- Но я все думаю о тебе. Может быть, ты была бы счастлива с другим. Тебе тяжело со мной.
- Ах, нет, - она постаралась улыбнуться. - Мне совсем не тяжело. И разве бывают счастливые люди? Это все выдумки. Если бы только ты не заводил всегда этих разговоров. Мне с тобой хорошо, и ты мой муж.
- Да. Но я не умею забыть. Если бы тогда…
- Перестань. - Она провела рукой по лбу. - У меня, кажется, опять начинается мигрень.
- Не сердись. Я больше не буду. Ты отдохнешь в горах. Там озеро и сосны. И так тихо.
Она снова улыбнулась.
- Спасибо. Какой ты милый, что едешь из-за меня в эту глушь. Тебе будет скучно.
Он наклонился к ней через стол.
- Мы никогда не расстанемся, Ингрид.
После завтрака сидели на террасе. Ася расправила юбку так, чтобы были видны колени в розовых чулках. Рядом с ней Робертс набивал трубку. Она не переносила табачного дыма. Но если хочешь выйти замуж…
- Мы сегодня взберемся на ту гору.
- Хорошо, - она кивнула. - Только пойдем без Мики. С ней так утомительно.
Подниматься на гору Асе не хотелось. В последний раз она порвала платье и всю ночь не могла спать от усталости. Все-таки она пойдет.
- Ах, смотрите, - крикнула Мика. - Новые едут.
Длинный синий автомобиль остановился перед домом. Шофер отворил дверцу. Старк помог жене выйти. На ней было светлое пальто до полу. На шляпе развевалась сиреневая вуаль. Хозяйка пансиона с поклонами бежала им навстречу.
- Какая она странная, - сказала Мика, - я таких еще не видела. Как с картинки. Я ее боюсь.
Вечером все познакомились. Ася танцевала со Старком.
- Вы первая русская, которую я встречаю. Вы такая же северянка, как мы. Только богаче, в вас есть восток. И это все меняет. Как будто смотришься в бегущую воду, узнаешь и не узнаешь свое лицо и вдруг видишь, что оно чужое. В этом для меня ваше главное очарование.
Ася удивленно посмотрела на него.
- Вы, кажется, ухаживаете за мной? А ведь вы женаты.
- Ах, это не имеет значения. Я почти что не женат.
- Как так?
Он помолчал, усердно отстукивая па.
- Вы хорошо танцуете.
Мика бродила грустная по саду.
Завтра Робертс уезжает. Он сказал об этом так неожиданно за столом, что Мика поперхнулась. Ася похлопала ее по спине:
- Не ешь так жадно, никто не отнимет.
Больше об отъезде Робертса не говорили. Он уезжает завтра утром.
Навстречу шла жена Старка. На плечах ее развевался сиреневый шарф. Она, как всегда, держалась очень прямо. Неужели это прическа так оттягивает ей голову?
- Мика, - позвала она.
Мика остановилась и неловко присела.
- Где ваша сестра? Мой муж ищет ее, чтобы ехать кататься.
- Она у себя. Я сейчас скажу ей, - и Мика побежала к дому.
Ася подбирала крючком спустившиеся петли чулка.
Мика хлопнула дверью.
- Ася!
- Ну что тебе опять? Не мешай.
- Старк зовет тебя кататься.
Ася встала. Чулки упали на пол.
- Правда? Ты не сочиняешь? Помоги мне одеться. Достань шелковое платье. Нет, не это. Розовое.
Мика суетилась около сестры.
- Какая ты красивая, Ася. У тебя блестят глаза. Ты стала совсем другой. Отчего?
- Оттого. Подай мне шляпу. Ну, до свиданья.
- Ася, - Мика в нерешительности поджала одну ногу. - А мне можно сегодня позже лечь?
- Можно.
- А играть с Робертсом в теннис?
- Ах, играй, пожалуйста, с кем хочешь.
- Но ведь раньше ты не позволяла.
- Мало ли что было раньше.
Внизу затрубил автомобиль.
- Я сейчас, - крикнула Ася Старку в окно.
Робертс нашел записку под дверью: "Ждите сегодня в 10 часов на скамейке около озера".
Он повертел записку в руках.
"Кто бы это мог быть? Ася уехала кататься. Неужели жена Старка?.. Или мать Поля?.. Но раз просит, почему бы не пойти?"
В саду громко квакали лягушки. Деревья шумели. Луна быстро летела сквозь тучи, как земной детский воздушный шар. Маленькая тень встала со скамейки.
- Мики. Что вы здесь делаете?
- Это я писала вам, - волнуясь, сказала она.
- Зачем? Вам пора спать. Уже поздно.
Она потянула его за рукав.
- Я хотела с вами проститься. Садитесь.
Он нехотя сел.
- Вам пора спать.
- Нет, нет, - Мика прижала худые руки к груди. - Я не могу спать. Вы не понимаете… Я люблю вас.
- Ну, да… - Робертс похлопал ее по плечу. - Вы молодец. Из вас выйдет чемпион. Вы и теперь отлично играете в теннис.
- Посадите меня на колени, - попросила она тихо.
- На колени? Такую большую девочку?
- Мой брат всегда сажал меня на колени.
- Ваш брат? Где же он теперь?
- Мой брат, - она запнулась, - он… его расстреляли большевики.
Это была неправда. Она сейчас только выдумала этого расстрелянного брата.
Робертс погладил ее волосы.
- Бедная Мики, бедная девочка.
Она уткнулась головой в его плечо и вдруг, сама не зная отчего, заплакала.
- Не надо плакать, Мики, - повторял он, не находя, что сказать. Слезы всегда расстраивали его.
- Он был так похож на вас, - всхлипнула Мика. - И он всегда брал меня на колени.
Робертс осторожно посадил ее на колени.
- Теперь мне хорошо, - прошептала она счастливым голосом. - Поцелуйте меня.
Он поцеловал ее мертвую щеку.
- Нет, не так, - она подняла голову и неумело поцеловала его в губы.
- Мики, - хотел он возмутиться.
Она обняла его шею и вздохнула.
- Мой брат всегда…
- А вам все-таки пора спать.
- Сейчас… Еще минутку. Мне так хорошо. Скажите, только не смейтесь. Если бы мне было шестнадцать лет, вы бы женились на мне?
- Не знаю. Я не думал об этом.
- Нет, скажите.
Луна освещала ее взволнованное лицо. Какая она прелестная. И почти взрослая… Как он раньше не замечал?
- Может быть… - он снова посмотрел на нее. - Даже наверное женился бы.
Она еще крепче обняла его.
- Через два года мне будет шестнадцать. Два года - это так мало. Мы можем подождать. Хотите?
- Какой вы ребенок.
Он покачал головой.
- Обещайте писать мне, а то я опять заплачу.
- Писать? Хорошо, я буду посылать вам открытки. А теперь идите спать.
- Если вы понесете меня до террасы. Мой брат всегда носил меня.
Робертс поднял ее. Она увидела черные ветки деревьев, небо, луну. Ей казалось, что она летит, что она умирает… Но он уже поставил ее на землю.
- Спокойной ночи, маленькая Мики.
- Спокойной ночи, - вытянувшись на носках, он поцеловала его еще раз и побежала наверх. Но не так, как всегда, перепрыгивая через две ступеньки, а по-новому, осторожно, боясь споткнуться. Такой легкой и хрупкой чувствовала она себя теперь. Упадет - разобьется на куски.
У себя она раскрыла окно, посмотрела на небо, вздохнула и стала раздеваться. Как быстро все случилось. Вот она уже невеста.
Она легла, прижалась щекой к подушке и заплакала. Слезы текли быстро-быстро, их нельзя было остановить. Она будет плакать так, пока не изойдет от слез и не умрет от любви, счастья, нежности и жалости к себе. Высоко подтянув ноги, она стала целовать собственные колени, повторяя, как Робертс: "Бедная Микки, бедная девочка!.."
Дверь тихо отворилась.
- Ты не спишь?
Ася подошла, не зажигая света, и поцеловала сестру.
- Ты плачешь, Мика? Что с тобой?
- Это во сне. Я видела дурной сон.
- Наверно, ты опять слишком долго играла в теннис. Я привезла тебе грушу. Вот, возьми.
- Спасибо. Посиди со мной, Ася.
- Подожди.
Мика услышала шуршание шелка. Платье светлым кругом легло на ковер. Стукнули о пол туфли, и Ася босиком подошла к кровати.
- Подвинься.
Мика отодвинулась на самый край.
- Ася, как давно ты не ложилась со мной!
Ася легла и обняла ее.
- Знаешь, Мика, ты только молчи, у нас, может быть, скоро будет Жасминовый остров.
- Разве ты выходишь замуж? Но за кого? Не за Робертса?
- Ах, при чем тут Робертс?
- За кого же? Я не понимаю.
- Ты еще маленькая. Тебе рано понимать.
- Ты помни, Ася, что обещала подарить мне сенбернара.
Слезы все еще текли по Мининым щекам, их никак нельзя было остановить, и груша казалась соленой. Мике очень хотелось рассказать, что и она теперь невеста, но она не решилась из осторожности.
Она только сильнее прижалась к сестре и счастливо вздохнула.
- Тебе хорошо, Ася?
Ася ответила таким же легким, счастливым вздохом.
- Да, спи, Мика.
Было семь часов, когда Мика вышла на террасу. Робертс пил кофе. Напротив него сидел Поль. Увидев Поля, Мика покраснела. "Теперь все погибло".
А, и вы встали, - весело сказал Робертс. - Позавтракайте со мной в последний раз.
Мика взглянула на жующего Поля и покачала головой. Как можно есть в такую минуту?
- Американские футболисты лучшие в мире, - говорил Робертс.
В сад въехал автомобиль.
- Это за мной, - Робертс встал. - Идемте.
Прислуга укладывала чемодан в автомобиль.
- Хотите, я подвезу вас до ворот парка?
Поль вскочил в автомобиль. Мика с достоинством отказалась.
Робертс протянул ей руку.
- До свидания, Мики. Привет сестре. Помните, главное - срезайте мячи и держите ракетку…
Она перебила его.
- Вы обещали мне писать…
- Да-да. Я помню. Открытки.
Автомобиль тронулся. Мика хотела помахать вслед, но платка в кармане не оказалось. Разве так уезжают женихи?..
…Ася уже встала и с недовольным, озабоченным лицом терла пятно на розовом шелке платья.
- Ты не знаешь, чем выводят красное вино?
- Ася, скажи, он будет писать?
- Кто, Робертс? Нет, не будет, - голос Аси звучал резко. - Они всегда обещают и никогда не пишут.