- Только не для тех, для кого спорт - профессия, - парировал мистер Голспи с тайным раздражением. - Не могут все быть богатыми любителями. Пускай себе игроки-профессионалы получают свои шесть-семь фунтов в неделю. Они их честно зарабатывают. Ведь вот есть же люди, которые получают деньги за то, что каждое воскресенье убеждают вас быть хорошими (конечно, если вы ходите их слушать. Я не хожу). Так почему нельзя другим получать деньги зато, что они играют в мяч каждую субботу? Хоть убейте, не понимаю. Вся эта болтовня о "грязном" заработке - просто-напросто снобизм. В Англии снобизм очень силен. Он выпирает на каждом шагу.
- О чем вы тут спорите? - вмешалась вдруг мисс Верэвер. И вероятно, чувствуя, что мистера Голспи следует "осадить", она сделала самую многозначительную мину, пустила в ход самый неприятный тон, завершив все усмешкой, испытанной в боях.
Но мистер Голспи встретил ее взгляд с полным спокойствием и даже ответил не сразу, а сперва отправил в рот кусок рыбы - и, надо сказать, кусок более чем изрядный.
- Мы толкуем о футболе и крикете. Вряд ли это вам будет интересно. Меня самого это не слишком интересует. Я люблю бильярд. Ради него одного стоит ездить в Англию, - здесь приятно играть в бильярд. Понимаете, столы для него делают удобные.
- Я тоже когда-то очень увлекался бильярдом, - сказал мистер Пирсон и так энергично закивал головой, что его толстые щеки тряслись, как студень. - Особенно когда я жил в Сингапуре. В тамошнем клубе были замечательные игроки, замечательные! Они брали подряд сорок и пятьдесят. А я этим похвастать не могу. Хи-хи-хи!
- Мы на днях смотрели Сюзи Дин и Джерри Джернингема, - сказал майор Трейп, обращаясь к миссис Дэрсингем. - Отличный фильм. Очень остроумный, очень остроумный. А вы видели за последнее время какие-нибудь новые фильмы, миссис Дэрсингем?
- Да, это верно, - сообщила миссис Пирсон хозяйке и всем, кто желал ее слушать. - Когда мы жили в Сингапуре, муж постоянно ходил в клуб играть на бильярде. А теперь он почти никогда не играет. За весь год, кажется, ни одной партии не сыграл. Правда, Уолтер? Я говорю, что ты в этом году ни разу не играл на бильярде.
- Так вот, то одно мешало, то другое, - объясняла миссис Дэрсингем майору Трейпу. - И мне не удалось посмотреть и половины тех фильмов, которые меня интересовали. Что поделаешь, чем-нибудь надо поступаться! Мы были в гостях у Треворов, - вы, верно, слышали о Треворах, это известные судостроители, но, разумеется, наши Треворы не имеют к тем никакого отношения. Они очень близки со всем фешенебельным обществом - с миссис Делингэм, младшим Мостин-Прайсом, леди Мюриель Пэгворт и знаменитыми Дичуэями. Да, а потом мы были приглашены к миссис Уэстбери на состязание музыкантов, - там должны были быть Досевич и Ружо, но их в последнюю минуту что-то задержало, зато приехала Имоджен Фарли и играла божественно. Ох, а в довершение всего я ходила смотреть эту новую пьесу в Королевском театре - как ее?.. "Ближний". Так что нигде больше побывать не успела. Ни минуты не было свободной.
- Ну еще бы, где же тут успеть, - согласился майор Трейп, на которого это обилие общественных обязанностей неизменно производило сильное впечатление. - Вы еще безжалостнее к себе, чем Дороти: я ей всегда твержу, что она слишком усердствует. Не следует переутомляться.
Миссис Дэрсингем, мысленно спрашивая себя, когда же наконец Агнес подаст котлеты, пожала плечами совершенно так же, как это делала Ирен Принс в "Ловких женщинах".
- Я знаю, что это глупо, - согласилась она с очаровательной кротостью, - и постоянно даю себе слово отказаться от большей части приглашений, но… вы сами знаете, чем это кончается.
Мисс Верэвер, усмехаясь своей непонятной усмешкой, наклонилась вперед, заглянула в глаза хозяйке и спросила:
- А чем же это кончается, дорогая?
Но миссис Дэрсингем сумела увильнуть от ответа, сделав вид, что она не слышала обращения мисс Верэвер, и тотчас же вмешалась в разговор, который велся на другом конце стола.
- А, вы читали его? - крикнула она через стол миссис Трейп, которая сидела с таким видом, словно неделями не раскрывала рта, но все же только что процедила несколько фраз. - Ну, а я не читала и не собираюсь читать.
("Боже мой, где же Агнес? Намерена она сегодня подать котлеты?!")
Как видите, беседа на том конце стола, где председательствовал мистер Дэрсингем, неожиданно приняла литературный характер. Миссис Трейп на днях прочитала какую-то книгу и голосом, словно выходившим из графина с красным вином, сообщила, что это очень интересный роман. Мистер Дэрсингем книги не читал, но не преминул заметить, что она, пожалуй, не в его вкусе, потому что после трудного рабочего дня в конторе он находит такие книги слишком неудобоваримыми и предпочитает детективные романы. Миссис Пирсон сообщила, что она как раз сейчас читает одну книгу, еще сегодня читала ее, почти окончила и что она в восторге от нее.
- Я уверена, что этот роман вам бы понравился, мистер Дэрсингем, хотя в нем не говорится ни о каких сыщиках, - сказала она. - Я просто не могла оторваться. Это про девушку, которая уехала на какой-то тихоокеанский остров - знаете, где такие красивые лагуны и растут кораллы. Она едет туда жить у своего дяди, потому что обеднела, и, приехав, узнает, что дядя сильно пьет. Тогда она уходит к другому… но лучше я не буду рассказывать, что дальше, а то вам будет неинтересно читать. Обязательно прочитайте и вы, миссис Трейп.
Графин с вином пробормотал, что с удовольствием прочтет, и спросил название книги, чтобы записать в библиотечный листок.
- Сейчас скажу. - И миссис Пирсон, дав наконец отдых своим локонам, озабоченно прикусила губу. - Ах Боже мой, как это глупо! Вообразите, не могу припомнить! Название такое заманчивое, и оттого я выбрала эту книгу, когда мне ее предложили в библиотеке. Ну, не смешно ли, право?
- Я тоже никогда не запоминаю названий, - дружески утешил ее мистер Дэрсингем. - А как фамилия автора? Это мужчина или женщина?
- Думаю, что мужчина, я даже почти в этом уверена. Фамилия самая обыкновенная, Уилсон или что-то в этом роде. Нет, постойте… не Уилсон, а Уилкинсон… Уолтер, ты не помнишь фамилию автора той книги, которую я читала? Не Уилкинсон?
- Нет, это ты вспомнила фамилию монтера, который приходил к нам чинить радио, - возразил мистер Пирсон, вытягивая по направлению к жене длинную шею. - Монтера зовут Уилкинсон. Вы знаете эту мастерскую, Дэрсингем, - на Эрл-Корт-роуд.
- Ах, да, да. Боже, какая я глупая!
- Хи-хи-хи!
Миссис Пирсон улыбнулась неопределенно, но приятно.
- Ну вот видите, мистер Дэрсингем, сейчас я не могу припомнить, я уже завтра утром скажу миссис Дэрсингем, а она вам передаст.
В эту минуту за столом внезапно наступило молчание - быть может, потому, что за дверью послышалось какое-то царапанье и она приоткрылась, но только на какой-нибудь дюйм или два. Затем тишину нарушил ужаснейший грохот разбитой посуды, за которым последовал короткий и пронзительный вопль. Снова молчание на один страшный миг. Котлеты с гарниром наконец прибыли, и коричневое пятно, расползавшееся на полу за дверью, указывало, где они находятся.
- Ей-богу, - ахнул мистер Голспи, обращаясь к мисс Верэвер, в то время как миссис Дэрсингем устремилась за дверь. - Это наш обед!
- Да что вы!
- Головой ручаюсь, - заверил ее мистер Голспи, серьезно и невозмутимо.
Мисс Верэвер и майор Трейп переглянулись, тем самым раз навсегда изгоняя мистера Голспи из порядочного общества и относя его к категории людей, интересующих только общественных деятелей и антропологов.
Тем временем миссис Дэрсингем скрылась за дверью, а ее муж хотел было последовать за ней, но не мог этого сделать, так как за дверью были котлеты, гарнир, подливка, разбитые тарелки и блюда, рыдающая Агнес и оцепеневшая от ужаса миссис Дэрсингем - и для него уже не хватало места. Он остался на пороге, открыв дверь, так что тело его находилось в столовой, а голова - в коридоре.
- О Господи! Говард, закрой же дверь! - услышали гости крик миссис Дэрсингем.
- Сейчас, - отозвалась с запинкой невидимая голова хозяина. - Но послушай… не могу ли я… э… помочь чем-нибудь? Не хочешь ли, чтобы я вышел и… и… что нужно делать?
- Ах, да оставайся ты там и закрой дверь! - Чувствовалось, что еще минута - и миссис Дэрсингем истерически завизжит, потому что она говорила тоном женщины, доведенной до крайности.
Мистер Дэрсингем захлопнул дверь и вернулся на свое место. Он посмотрел на майора Трейпа, а майор Трейп посмотрел на него, и оба, без сомнения, вспомнили доброе старое время в школе.
- Вы извините… э… э… - мистер Дэрсингем смущенно обвел глазами гостей, - боюсь, что там случилась какая-то катастрофа.
Тотчас же миссис Трейп, миссис Пирсон, майор Трейп и мистер Пирсон заговорили все разом. Не упоминая о катастрофе с котлетами, говорили о происшествиях вообще, рассказывали о разных необычайных случаях, которые с ними происходили. Мисс Верэвер только посматривала как-то странно на всех, а мистер Голспи допивал свое вино с мрачным равнодушием, как человек, принимающий хинин где-то на вершине горы.
Через некоторое время дверь, неплотно закрытая, опять приоткрылась, и из коридора донеслись смешанные звуки - стук, какое-то бульканье и всхлипывания, из чего можно было заключить, что в настоящий момент Агнес лежит в истерике и барабанит пятками по полу. Затем послышался новый голос, хриплый и негодующий, и объявил, что все это - стыд и срам и даже если девушка оплошала, так ведь одна пара рук - это только одна пара, не больше, и если в этом доме привыкли из-за всякого пустяка давать расчет прислуге, так она заявляет, что и она готова уйти в любую минуту. Одним словом, на сцену появилась кухарка.
Мистер Дэрсингем встал с расстроенным видом, но для чего - для того ли, чтобы опять закрыть дверь, или для того, чтобы принять участие в драме, происходившей в коридоре, - мы так никогда и не узнаем. Ибо в эту минуту миссис Пирсон в порыве добрососедских чувств вскочила с криком: "Ах, бедная миссис Дэрсингем! Я чувствую, что следует ей помочь!" - и выбежала, а дверь за ней захлопнулась раньше, чем мистер Дэрсингем сообразил, что произошло.
Очутившись в коридоре, миссис Пирсон не просто вмешалась, не стала глядеть с любопытством, торчать у всех на дороге и мешать, а сразу взяла дело в свои руки. Ибо хотя разговор ее за столом и был глуп, хотя она носила смешные локоны, была старомодна, невыносимо жеманна и чувствительна, но она была опытная хозяйка, выдержавшая в Сингапуре не одну страшнейшую тропическую домашнюю бурю.
- Я знала, что вы не рассердитесь за мое вмешательство, - воскликнула она. - Ведь в конце концов мы соседи, не правда ли, а это что-нибудь да значит.
- Подумайте, какое безобразие! - причитала миссис Дэрсингем. - Эта несчастная все уронила на пол и испортила обед, а теперь еще свалилась в припадке просто назло мне. И она сама во всем виновата. Я наняла ее сестру для того, чтобы помочь ей сегодня, но в последнюю минуту оказалось, что та прийти не может, и Агнес не дала мне позвать кого-нибудь другого, сказала, что она сама управится.
Миссис Пирсон смотрела на Агнес, которая все еще всхлипывала и барабанила пятками по полу.
- Это просто глупейшая истерика. Сейчас же вставайте, дурочка вы этакая! Слышите? Вы лежите на дороге и мешаете. Давайте обольем ее холодной водой, это живо приведет ее в себя.
Кухарка, стоявшая в передней в нескольких шагах от них и с удовлетворенной миной прорицательницы наблюдавшая всю сцену, вдруг утратила долю своей непреклонности. Мрачно-торжествующее выражение исчезло с ее лица. Она не питала никакого почтения к миссис Дэрсингем, но по какой-то непонятной причине почти благоговела перед миссис Пирсон, которая казалась ей, вероятно, гораздо более важной дамой, чем ее хозяйка.
- Сущая правда, - объявила кухарка хриплым голосом. - Кувшин воды, вот что ей надо! Беда с каждым может случиться, и одна пара рук - это не две и не три пары, а восемь человек к обеду - не шутка при такой лестнице и когда нет лифта из кухни. Но это тоже не дело, Агнес, лежать тут весь вечер да разводить истерику, когда нужно убрать все, да и мало ли что еще нужно.
После этого предательского отступления столь сильного союзника и упоминания о холодной воде истерика Агнес быстро перешла в простые всхлипывания и сморкания, и спустя минуту или две она уже стояла, нагнувшись над остатками погибшего обеда.
- Я уберу, - объявила она сквозь слезы, - но ничего больше подавать не буду, ни за что не буду! Не могу, делайте со мной что хотите. У меня нет ни капли сил после всего, что было. Не могу.
- Но надо же их чем-нибудь накормить, - говорила между тем миссис Дэрсингем. Она уже, видимо, не включала миссис Пирсон в число "их", а смотрела на нее как на союзницу.
- Ну, конечно, дорогая! - воскликнула та. Глаза у нее светились радостным возбуждением. - Мы, женщины, конечно, не в счет. Тут все дело в мужчинах, не так ли? Вы знаете мужчин!.. Ну вот… Яйца у вас найдутся?
- Яйца? - повторила кухарка хрипло и угрюмо. - На кухне есть еще два яйца, только два, не больше, и те нужны на утро.
- Вот что, моя дорогая… - миссис Пирсон нежно и умоляюще схватила хозяйку за руки, - пожалуйста, предоставьте это дело мне, и, уверяю вас, я в какие-нибудь десять минут все устрою. Право, и десяти минут не пройдет. И больше об этом ни слова! Ни о чем не беспокойтесь, положитесь на меня. - Она побежала в переднюю, но по дороге остановилась и крикнула через плечо: - Нагрейте только тарелки и больше ничего.
До возвращения миссис Пирсон миссис Дэрсингем не решилась вернуться в столовую и только заглянула туда, просунув голову в дверь. Улыбнувшись гостям в виде извинения, она сказала, что все это ужасно нелепо и досадно и что обе они с миссис Пирсон придут через несколько минут. После этого она руководила спасательной экспедицией в коридоре и помогла кухарке разыскать новую партию тарелок и нагреть их. Ей было жарко, прическа растрепалась, и она чувствовала себя такой несчастной, что готова была заплакать. Она не пошла наверх, в спальню, поправить волосы и напудрить нос только потому, что боялась разрыдаться, когда очутится одна. Все это было так ужасно, что и не выразить словами!
- Ну, вот и я. - Перед ней, запыхавшись, стояла миссис Пирсон, веселая и раскрасневшаяся, и снимала крышку с серебряного блюда.
- Боже! - ахнула миссис Дэрсингем, увидев дымящийся омлет, чудесный большой омлет. - Вы просто ангел! Это замечательно!
- Я вспомнила, что у нас есть яйца, а потом, по дороге, вспомнила еще, что где-то должна быть и банка грибов. Вот я и сбегала наверх и состряпала омлет с грибами. Он, наверное, вкусный. Я когда-то хорошо готовила омлет.
- Он великолепен! Не знаю, как вас и благодарить, дорогая моя. - Миссис Дэрсингем говорила вполне искренне. С этого момента миссис Пирсон из глуповатой, но приятной соседки превратилась в друга, которому можно доверить самые сокровенные тайны. Дружба их родилась в парах омлета, жирных, как дым жертвоприношений. И впоследствии миссис Дэрсингем всякий раз, как ела грибы, вспоминала эту минуту.
- Полноте, душечка, - сказала миссис Пирсон радостно, ибо ее существование после долгих месяцев будней, скучных и праздных, вдруг запылало яркими красками, стало интересным и содержательным. - Ну, как у вас тарелки, готовы? Надо сразу же подать на стол, правда? Где эта дура? Легла спать? Ну и хорошо, тогда пускай все остальное подает кухарка. У нее уже, наверное, все готово. Кликните ее, дорогая, и прикажите принести тарелки.
Обе дамы вернулись наконец в столовую, как две сестры, спасшиеся из горящей Трои.
Увы, и в столовой было неблагополучно. Пока они отсутствовали, что-то произошло. Оставшиеся за столом дамы были тут ни при чем. Они расточали улыбки и выражения сочувствия. Миссис Трейп даже перестала чревовещать и потревожила нижнюю часть своего лица, чтобы объяснить, что она лучше всякого другого знает, как трудно приходится хозяйке теперь, когда от людей низшего класса всего можно ожидать. А мисс Верэвер, автоматически сохраняя свой обычный тон, все же сумела сказать что-то ободряющее. Нет, дело тут было не в дамах, а в мужчинах. Сразу видно было, что мистер Голспи уже сказал несколько грубостей и вполне готов сказать еще. Лицо майора Трейпа выражало суровую непреклонность, словно он только что приговорил к расстрелу парочку шпионов. Мистер Пирсон, по-видимому, во время ссоры тихонько подхихикивал обеим сторонам и несколько устал от этого. А мистер Дэрсингем проявлял признаки растерянности, сильного беспокойства и раздражения. Атмосфера была явно грозовая, и еще слышались отдаленные раскаты грома. Мужчины, как известно, народ несносный, и так как им пришлось дожидаться самой существенной части обеда, а желудки их были пусты, то они начали злиться. Они спорили, кричали, обменивались колкостями - разумеется, не все, а только мистер Голспи с майором Трейпом. Чувствовалось, что каждую минуту снова может вспыхнуть ссора.
Миссис Дэрсингем очень устала, ее нервы вопили, требуя покоя. Она готова была стукнуть спорщиков по их глупым башкам. В столовую, громко и неодобрительно сопя, вошла кухарка и стала обносить гостей омлетом. Все время, пока она оставалась в комнате, она каждым жестом своим как бы заявляла, что она - кухарка, что ее место - кухня, что она вовсе не претендует на умение прислуживать за столом, и нравится это гостям или не нравится, а придется им брать ее такой, как она есть. Мало того, ее шумное сопение говорило еще, что, снизойдя до прислуживания за столом, она ожидала застать здесь общество более блестящее. Даже миссис Пирсон, видимо, утратила расположение кухарки. Ей так же пренебрежительно швырнули на стол тарелку, как и всем остальным. "Настоящие леди, - словно говорила эта тарелка, - не бегают домой стряпать омлеты для гостей".
- Может, вы позвоните, когда надо будет подавать следующее? - прохрипела кухарка и, сохраняя презрительную мину, медленно удалилась.
- Разрешите вам сказать, миссис Дэрсингем, что этот омлет превосходен, - объявил майор Трейп. - Превосходен! Ничего так не люблю, как хороший омлет с грибами.
Голос, исходивший оттуда, где сидела миссис Трейп, поддержал мнение ее супруга.
- На этот раз они правы, - заметил мистер Голспи, обращаясь к хозяйке и как бы подчеркивая, что Трейпы далеко не всегда бывают правы. - Я уже много месяцев не едал такого омлета, а ведь я приехал из тех мест, где его отлично готовят. В Англии этого не умеют.
Он сказал это, как бы бросая вызов Трейпу, который был прежде всего патриотом. Очевидно, ссора между Голспи и Трейпом разгоралась не на шутку. Майор Трейп еще чопорнее выпрямился и вымученной улыбкой улыбнулся хозяйке.
- Мистер Голспи, кажется, полагает, что у нас в Англии ничего не умеют делать. В этом мы с ним расходимся. Не правда ли, Дэрсингем?
- Гм… да, до известной степени, - огорченно промямлил мистер Дэрсингем. В нем боролись Уоррел с улицей Ангела. С одной стороны - старый и уважаемый школьный товарищ Трейп, с которым он во многом был согласен, с другой - всесильный человек, спасавший сейчас фирму "Твигг и Дэрсингем", и к тому же его гость, в первый раз приглашенный в дом. Положение было пренеприятное. Мистер Дэрсингем пробормотал, что тут можно многое сказать и за и против.
- Возможно, - возразил майор Трейп. - Но мне не нравится, когда человек постоянно бранит свое отечество. Что ж, у каждого свой вкус. Я думаю, что… Одним словом, так у нас не делается…