– Живым, – шепнул кто-то.
Взвилась шёлковая сеть, и бросающий её промахнулся. Захваченные сетью часы с громом и звоном рухнули на пол.
– Ремиз! – крикнул кот, ещё громче вскричал: – ура! – и выхватил, отставив примус, из-за спины браунинг. Он мигом навёл его на первого стоящего, но в этот момент в руке у того полыхнуло огнём, и вместе с выстрелом кот шлёпнулся вниз головой с каминной полки наземь, уронив браунинг и сбросив примус.
– Всё кончено, – слабым голосом сказал кот и томно раскинулся в кровавой луже, – отойдите от меня на секунду, дайте мне попрощаться с землёй. О, мой друг Азазелло! – сказал кот, истекая кровью, – где ты? – тут кот зарыдал, – ты не пришёл мне на помощь… Завещаю тебе мой браунинг… – тут кот прижал к груди примус.
– Сеть, сеть, – беспокойно шепнул кто-то… Шевельнулись… Сеть зацепилась у кого-то в кармане, не полезла. Тот побледнел…
– Единственно, что может спасти смертельно раненного кота, – заговорил кот, – это глоток бензина… – И не успели присутствующие мигнуть, как кот приложился к круглому отверстию примуса и напился бензину. Тотчас перестала струиться кровь из-под верхней левой лопатки кота. Он вскочил живой и бодрый, ухватив примус под мышку, сиганул с ним на камин, оттуда полез, раздирая обои, по стене и через секунду оказался высоко в тылу вошедших сидящим на металлическом карнизе.
Жульнически выздоровевший кот поместился высоко на карнизе и примус поставил на него. Пришедшие метнулись. Но они были решительны и сообразительны. Вмиг руки вцепились в гардину и сорвали её вместе с карнизом, солнце хлынуло в затенённую комнату. Но ни кот, ни примус не свалились вниз. Каким-то чудом кот ухитрился не расстаться с примусом, махнуть по воздуху и перескочить на люстру, висящую в центре комнаты.
– Стремянку! – крикнули внизу, – сеть!
Стекляшки посыпались вниз на пришедших.
– Вызываю на дуэль! – проорал кот, пролетая над головами на качающейся люстре, и опять в лапах у него оказался браунинг. Он прицелился и, летая над головами как маятник, открыл по ним стрельбу.
Вмиг квартира загремела. Полетели хрустальные осколки из люстры, треснуло зеркало в камине, взвилась из штукатурки пыль, звёздами покрылись стёкла в окнах, из простреленного примуса начало брызгать бензином. Теперь уже не могло быть и речи о том, чтобы взять кота живым, и пришедшие бешено били из маузеров в наглую морду летающему коту, в живот, в грудь, в спину.
Грохот стрельбы из квартиры вызвал сумятицу на асфальте во дворе. Люди кинулись бежать в подворотню и в подъезды.
Но стрельба длилась недолго и сама собою стала затихать. Дело в том, что стало ясно, что ни коту, ни пришедшим она не причиняет никакого вреда. Никто не оказался не только убит, но даже ранен, и кот остался совершенно невредим. Один из пришедших, чтобы проверить это, приложился и обстрелял кота накрест в лапы задние и передние и в заключение в голову. Кот в ответ, сменив обойму, выпустил её в стрелявшего, и ни на кого ни малейшего впечатления это не произвело. Кот покачивался на люстре, дуя зачем-то в дуло браунинга и плюя себе на лапу. У стоящих внизу в молчании пришедших лица изменились. Вся их задача заключалась лишь в том, чтобы скрыть своё совершенно законное недоумение: это был единственный, пожалуй, в истории человечества случай, когда стрельба оказывалась совершенно недействительной. Ни в одной гимнастёрке не было дырочки, ни на ком ни единой царапины. Можно было, конечно, допустить, что браунинг кота какой-нибудь игрушечный, но о маузерах пришедших этого уж никак нельзя было сказать, и, конечно, ясно стало, что первая рана кота была не чем иным, как фокусом и свинским притворством, равно как и питьё бензину.
Сделали ещё одну попытку добыть кота. Швырнули аркан, зацепились за одну из ветвей люстры, дёрнули и сорвали её. Удар её потряс, казалось, весь корпус дома, но толку от этого не получилось. Присутствующих обдало осколками, и двоим поранило руки, а кот перелетел по воздуху и уселся высоко под потолком на карнизе каминного в золотой раме зеркала. Можно было не спешить. Кот никуда не собирался удирать, а наоборот, сидя на зеркале, повёл речь:
– Я протестую, – заговорил он сурово, – против такого обращения со мной…
Но тут раздался тяжёлый низкий голос неизвестно откуда:
– Что происходит в квартире?
Другой голос, гнусавый и неприятный, отозвался:
– Ну, конечно, Бегемот…
И третий, дребезжащий:
– Мессир! Суббота, солнце склоняется… Нам пора.
Тут кот размахнулся браунингом и швырнул его в окно, и оба стекла обрушились в нём.
– До свидания, – сказал кот и плеснул вниз бензином, и этот бензин сам собой вспыхнул, взбросив жаркую волну до самого потолка.
Загорелось как-то необыкновенно и сильно. Сейчас же задымились обои, вспыхнула сорванная гардина на полу, начали тлеть рамы в разбитом окне. Кот спружинился, перемахнул с карниза зеркала на подоконник и скрылся вместе со своим примусом. Снаружи раздались выстрелы. Человек, сидящий на железной противопожарной лестнице, уходящей на крышу, на уровне окон ювелирши, обстрелял кота, когда тот перелетал с подоконника на подоконник, а оттуда к водосточной угловой трубе дома, построенного покоем.
На крыше также безрезультатно в него стреляла охрана у дымохода. Кот смылся в заходящем солнце, заливавшем город.
В квартире в это время вспыхнул паркет под ногами и в пламени на том месте, где валялся кот, симулируя тяжкое ранение, из воздуха сгустился труп барона Майгеля с задранным кверху подбородком, со стеклянными глазами.
Вытащить его уже не было возможности. Прыгая по горящим шашкам паркета, хлюпая ладонями по дымящимся гимнастёркам, бывшие в гостиной выбежали в кабинет, оттуда в переднюю.
Те, что были в столовой и спальне, спаслись через коридор. Кто-то успел набрать номер пожарной части в передней, коротко крикнул:
– Садовая, 302-бис!
Гостиная горела, дым, пламя выбивало в кабинет и переднюю. Из разбитого окна повалил дым.
Во дворе и в квартирах слышались отчаянные человеческие вопли:
– Пожар! Горим!
В пламени из столовой в гостиную прошли к окну трое мужчин. Первый рослый тёмный в плаще, второй клетчатый, третий прихрамывающий и одна нагая женщина. Они появились поочерёдно на подоконнике, были обстреляны и растаяли в воздухе.
Воланд, нанявший у Никанора Ивановича квартиру в четверг, в субботу на закате покинул её вместе со своей свитой.
Примечания
1
Жизнь – коротка, искусство – вечно (лат.)
2
Вариант главы "Дело было в Грибоедове" см. в "Приложениях" [], – Ред.
3
Вариант этой главы см. в "Приложениях", ("Вести из Владикавказа" []). – Ред.
4
Вариант главы с тем же названием см. в "Приложениях" [], – Ред.
5
Вариант этой главы см. в "Приложениях", ("Бойтесь возвращающихся" []). – Ред.
6
Вариант этой главы см. в "Приложениях", ("Ошибка профессора Стравинского" []). – Ред.
7
Вариант этой главы см. в "Приложениях" [], – Ред.
8
Вариант этой главы см. в "Приложениях", ("Полёт" []). – Ред.
9
В более поздних черновиках эта тема была автором расширена и дополнена. См. в "Приложениях", ("При свечах" [], "Великий бал у Сатаны" [], "Извлечение мастера" []). – Ред.
10
В 1936 году Булгаков резко меняет тональность и сокращает объём двух последних глав. См. "Приложения", ("Последний полёт" []). – Ред.
11
Римскому войску страх не известен (лат.)
12
Закон Апулея об оскорблении величества (лат.)
13
Государственная измена (лат.)
14
Ничтожные крики толпы не страшны (лат.)
15
О племя греховнейшее, отвратительнейшее племя! О зловонное иудейское (лат.)
16
Не имеем царя, кроме Кесаря (лат.)
17
По приказанию Тиберия (лат.)
18
Иисус Назарет по приказанию Тиберия посредством прокуратора Понтия Пилата будет казнён (лат.)
19
Свершилось (греч.)
20
Белая горячка (лат.)
Виктор Лосев.
Комментарии
Великий канцлер
Никогда не разговаривайте с неизвестными
Никогда не разговаривайте с неизвестными… – это более позднее название главы, сначала она имела другое название – "Первые жертвы". Перемена в названии, видимо, связана с нежеланием автора "с порога" раскрывать основную идею романа.
Интересные сведения о выборе Патриарших прудов как начального места действия в романе находим в воспоминаниях Елены Сергеевны Булгаковой. В феврале 1961 года она писала своему брату: "На днях будет ещё один 32-летний юбилей – день моего знакомства с Мишей. Это было на Масляной, у одних общих знакомых… Словом, мы встречались каждый день и, наконец, я взмолилась и сказала, что никуда не пойду, хочу выспаться, и чтобы Миша не звонил мне сегодня. И легла рано, чуть ли не в девять часов. Ночью (было около трёх, как оказалось потом) Оленька, которая всего этого не одобряла, конечно, разбудила меня: иди, тебя твой Булгаков зовёт к телефону… Я подошла. "Оденьтесь и выйдите на крыльцо", – загадочно сказал Миша, и, не объясняя ничего, только повторял эти слова… Под Оленькино ворчанье я оделась… и вышла на крылечко. Луна светит страшно ярко, Миша белый в её свете стоит у крыльца. Взял под руку и на все мои вопросы и смех – прикладывает палец ко рту и молчит, как пень. Ведёт через улицу, приводит на Патриаршие пруды, доводит до одного дерева и говорит, показывая на скамейку: здесь они увидели его в первый раз. – И опять – палец у рта, опять молчание…"
…Михаил Александрович Берлиоз… – В настоящей и в других редакциях этот герой романа именуется также Мирцевым, Крицким, Цыганским… Михаилом Яковлевичем, Антоном Антоновичем, Антоном Мироновичем, Владимиром Антоновичем, Владимиром Мироновичем, Марком Антоновичем, Борисом Петровичем, Григорием Александровичем… При доработке последней редакции Булгаков даже пытался именовать этого героя… Чайковским… Но всё-таки самое первое наименование героя – Берлиоз – оказалось и самым прочным: в последние месяцы жизни писатель вернулся вновь к нему. Безусловно, не случайно совпадение фамилии героя романа с фамилией композитора Гектора Берлиоза. Последний прославился своей "Фантастической симфонией", в которой тема адского шабаша раскрыта с исключительной выразительностью.
Высказывается множество предположений относительно прототипа этого героя. Следует заметить, что таковых слишком много, ибо в те времена "богоборцы" в сфере культуры доминировали. Можно лишь назвать наиболее "выдающихся" представителей из этой когорты, которые были помечены Булгаковым в его "списке врагов". Это – Авербах Л. Л., Блюм В. И., Кольцов М. Е.
Зловещий образ Берлиоза незначительно изменялся в процессе работы над романом.
…Всемиописа… – Писательское объединение именуется в романе и всемирным, и всесоюзным, и московским… Сокращения его также разнообразны: Всемиопис, Вседрупис, Миолит, Массолит…
…Иван Николаевич Попов… под псевдонимом Бездомный. – Он же – Безродный, Беспризорный, Покинутый, Понырев, Тешкин… Собирательный образ, хотя в первых редакциях романа явно просматриваются черты Демьяна Бедного. (См.: Н. Кузякина. Михаил Булгаков и Демьян Бедный. В сб.: М. А. Булгаков – драматург и художественная культура его времени. М., 1988, с. 392-410.)
…В Цыганские Грузины… – район Большой и Малой Грузинских улиц.
…большую антирелигиозную поэму… – Антирелигиозная пропаганда, которая велась средствами массовой информации в 20-е гг., вызывала у Булгакова чувство негодования и брезгливости к её инициаторам и исполнителям. Можно себе представить, какое чувство вызвало у Булгакова появление в печати весной 1925 года ("Правда", апрель-май) "Нового завета без изъяна евангелиста Демьяна". Иисус Христос в этом опусе Бедного предстал человеком от рождения неполноценным, наделённым многими пороками. А заканчивался он так:
Точное суждение о Новом завете:
Иисуса Христа никогда не было на свете.
Так что некому было умирать и воскресать,
Не о ком было Евангелия писать.
Несомненно, "Евангелие от Демьяна" послужило, в ряду прочих причин, толчком к написанию романа о дьяволе. И, видимо, не без удовольствия Булгаков записал в своём дневнике "информацию" о придворном поэте: "…Демьян Бедный, выступая перед собранием красноармейцев, сказал: "Моя мать была блядь…"
Мысли Булгакова о Демьяне Бедном перекликались с мыслями Сергея Есенина, который в "Послании "евангелисту" Демьяну Бедному" писал:
Нет, ты, Демьян, Христа не оскорбил,
Ты не задел Его своим пером нимало…
Разбойник был, Иуда был,
Тебя лишь только не хватало…
Ты сгустки крови у Креста
Копнул ноздрёй, как толстый боров,
Ты только хрюкнул на Христа,
Ефим Лакеевич Придворов.
И тут-то в аллею и вышел человек. – В одном из черновых набросков главы "Консультант с копытом" Воланд появляется на Патриарших прудах после следующей реплики Иванушки:
" – В самом деле, если бог вездесущ, то, спрашивается, зачем Моисею понадобилось на гору лезть, чтобы с ним беседовать? Превосходнейшим образом он мог с ним и внизу поговорить!"
Далее следовало:
"В это время и показался в аллее гражданин. Откуда он вышел? В этом-то весь и вопрос. Но и я на него ответить не могу…"
…Аннушка уже купила постное масло… – Прототипом легендарной Аннушки, многократно встречающейся впроизведениях Булгакова, послужила соседка Булгаковых, проживавшая с ними в доме на Садовой улице. Видимо, обитателям квартиры она доставляла много неприятных минут, потому и надолго запомнилась писателю. Упоминается она и в его дневнике. Так, 29 октября 1923 года Булгаков записал: "Сегодня впервые затопили. Я весь вечер потратил на замазывание окон. Первая топка ознаменовалась тем, что знаменитая Аннушка оставила на ночь окно в кухне настежь открытым. Я положительно не знаю, что делать со сволочью, что населяет эту квартиру".
…мания фурибунда… – неистовая, яростная мания (лат.).