- Ну, хватит! - сказал Хьюго. - Что еще за тайны? Видимся пять минут в день, где-то в кустах. Эта твоя тетушка смотрит на меня как на прокаженного. Зато со стариком все в порядке. Ест из рук. Беседуем о свиньях. Почему бы ему не открыться?
Мрамор ее лица прорезала трещина горькой улыбки.
- Зачем обманывать дядю Кларенса?
- Что?
- Зачем говорить ему неправду?
- Не понимаю.
- Вероятно, - сказала Миллисент, - мы больше не будем беседовать в этом мире, да и в том. Мне известно, что ты связан с певичкой.
Хьюго покачнулся; тут покачнулся бы и святой Антоний. Но одно мгновение - и он пришел в себя.
- Это ложь!
- Некая Сью Браун.
- Какая чушь! Я ее не видел с тех пор, как мы знакомы.
- Естественно. Ты был здесь.
- Да и вообще, мы - просто друзья. Брат с сестрой. Я люблю с ней танцевать. Вот и все. Именно брат.
- Да?..
- Самый настоящий. Ты не думай, она не вамп какая-нибудь! Очень милая девушка.
- Милая, вот как!
- Симпатичная, честная, хорошая.
- И хорошенькая?
- Нет, - решительно ответил Хьюго. - Нет и нет. Непривлекательная. Но хорошая! Честная такая.
Миллисент задумалась. Задумалась и природа. Птицы перестали петь, насекомые - жужжать, ожидая ее решения.
- Что ж, - сказала она наконец, - я тебе верю.
- Вот это разговор!
- Но ты помни, если что…
- Да я!..
- …если что…
- Да я же!
- Ну хорошо.
- Банзай! - закричал Хьюго, словно укротил раненую тигрицу.
5
Бландингский замок дремал в сумерках. Обитатели его занимались кто чем. Кларенс, девятый граф Эмсворт, поминутно оглядываясь, ушел от Императрицы и принялся за "Свиней Британии". Галахад, записав эпизод с фальшивой челюстью, перечитывал сегодняшнюю порцию, и она ему нравилась. Бидж вклеивал в альбом его фотографию. Миллисент глядела в зеркало, о чем-то думая. Хьюго лениво отрабатывал бильярдные удары, размышляя о своей даме, а отчасти - и о том, что хорошо бы съездить в Лондон.
А на втором этаже, в своем будуаре, леди Констанс писала на листке бумаги:
"Дорогой мистер Бакстер!.."
Глава II
Путь истинной любви
1
Сияющий закат, умноживший красоты Бландинга, принес меньше радости тем, кого долг и дела держали в Лондоне. Мортимер Мейсон, старший партнер фирмы "Мейсон и Сэксби, театральная антреприза", полагал, что не помешал бы резкий исландский холод. Мало того что он задыхался, как рыба на суше, - июльская жара губила самый театр. Только вчера, чтобы сократить расходы, он уволил часть хора и очень жалел хористок. Он был добр, когда-то участвовал в шоу и знал, что такое - остаться без работы в середине летнего сезона.
Кто-то постучался в дверь, и вошел свирепый сторож, охранявший контору.
- Ну, что там? - устало откликнулся Мортимер Мейсон.
- Вы примете мисс Браун, сэр?
- Какую мисс Браун? Сью?
- Да, сэр.
- Конечно. - Несмотря на жару, он просиял. - Она здесь?
- Да, сэр.
- Пускай войдет.
Мортимер Мейсон всегда любил эту Сью отеческой любовью - и просто так, и за приветливость, и за прилежание, но больше всего за то, что она была дочерью Долли Хендерсон. Не он один из старых лондонцев умилялся, вспоминая о Долли и добрых старых днях, когда у них еще была талия. Он вылез из кресла, но тут же шмякнулся в него, обиженно восклицая:
- Нельзя же быть такой свежей!
Упрек был заслужен. Когда плавится асфальт и тают антрепренеры, неловко походить на розу, окропленную росой. Сама по себе Сьюзен состояла из глаз и улыбки.
- Простите, папочка! - рассмеялась она, и он слабо застонал, ибо смех ее напомнил ему позвякивание льдинок в кружке пива. - А вы на меня не смотрите.
- Ладно, говори, зачем пришла. Замуж выходишь?
- Не сейчас, к сожалению.
- Разве твой типус не вернулся?
- Вернулся, как раз сегодня. Он ждет внизу. Хотите взглянуть?
- Надо спускаться вниз? - осторожно спросил Мейсон.
- Нет, можно из окна.
Мортимер Мейсон подошел к окну и увидел спортивную машину, а в ней - молодого человека, который, откинувшись на спинку, курил сигарету в длинном мундштуке и сурово поглядывал на местных мальчишек, как бы не поцарапали кузов.
- Ты его любишь? - спросил Мейсон.
- Ужасно.
- А кто он такой? Да, знаю, Фиш, но не в том дело. Деньги у него есть?
- Есть, только дядя не дает, лорд Эмсворт. Он опекун или что-то такое.
- Эмсворт? Знал, знал его брата. Давно это было. - Он крякнул. - Галли! Какой человек! Надо бы его найти, предложить одну штуку. Где он?
- Газеты пишут - там, в замке. Ронни едет туда сегодня вечером.
- Так скоро? Ай-яй-яй! - Он покачал головой. - Нехорошо.
Сью опять рассмеялась.
- Ты смотри! - продолжал он. - За ними глаз да глаз.
- Не беспокойтесь, папочка.
- Что ж, я тебя предупредил. Значит, Галли в Бландинге? Запомню. Да, а зачем я тебе понадобился?
Сью стала серьезной.
- Я хотела попросить об одной услуге.
- Давай, давай.
- Насчет этих девочек…
- Ну, что такое?
- Вы уволили Салли Филд.
- Да, и что?
- Ей очень трудно живется. Вы не могли бы уволить лучше меня?
Мортимер Мейсон забыл о жаре, хотя и хватал ртом воздух.
- Что?
- Уволить меня.
- Тебя?
- Да.
- Ты рехнулась!
- Нет, папочка, пожалуйста!
- Ты ее любишь?
- Не особенно. Я ее жалею.
- Ну и ладно.
- Папочка, у нее совсем нет денег!
- Ты мне нужна в этом шоу.
- Ах, Господи, какая разница!
- Такая. В тебе есть… - он пошевелил пальцами, - что-то эдакое. Как в матери. Ты знаешь, я был вторым jeun premier, когда она только начинала…
- Да, вы говорили. Теперь из вас вышли бы сразу два. Ну как, уволите?
Мортимер Мейсон подумал.
- Что с тобой поделаешь! - сказал он в конце концов. - Не уволю, уйдешь сама. Я тебя знаю. Ты удалая девица, Сью. И мать была такой. А как ты будешь жить? Помочь тебе? Я бы побегал, поспрашивал.
- Куда вам, папочка! Вот если бы вы вставали в шесть часов и делали гимнастику…
- Молчи, а то прибью!
- Ну хорошо. Спасибо вам, не надо. У вас хватает забот. Я справлюсь. Главное - Салли, вы ее спасли.
- Зачем ее спасать, она с ритма сбивается!
- Все равно, дело сделано. Пока.
- Не убегай, а?
- Надо. Ронни ждет. Поедем куда-то пить чай. Кажется, на реку. Только подумайте - деревья, вода…
- Дал бы тебе линейкой, - сказал Мейсон. - Но я ведь и сам вылезу из этой турецкой бани. Еду в Блэкпул. Вода, песок…
- …и вы с совочком. Пришлите мне фотографию! Ну, бегу, Ронни там запечется.
2
Запекаться, да еще ждать девушку, которую ты не видел полтора месяца, не так уж приятно, и молодой человек ярко-розового цвета вышел из машины, чтобы постоять хотя бы в относительной тени. Стоял он у входа, под козырьком, читал афиши, печально думая о том, что сегодня едет в Бландинг.
Привратник Мак вылез из своего логова, дыша тем предчувствием радости, которое испытывают верблюды, завидевшие оазис, и театральные швейцары, которые скоро смогут заглянуть за угол, в пивную. Чувством своим он поделился с Ронни.
- Уже скоро, мистер Фиш.
- Э?
- Скоро, говорю.
- А!..
Заметив мрачность собеседника, добрый Мак угадал причину.
- Жарко-то как, мистер Фиш!
- Э?
- Как услышал, так и сказал: "Ну, жуть!"
- О чем?
- Да о вашем кабачке. Это же надо! Прогорели.
- А… - коротко откликнулся Ронни.
У Мака было много хороших свойств, но не деликатность. Он подбадривал бы Наполеона беседой о зимнем спорте в Москве.
- Как вы это затеяли, я и сказал: "Два месяца, не меньше". А тут - полтора!..
- Семь недель.
- Ну, семь. Я пожарному сказал: "Это тебе не кот начхал, тут мозги нужны". А уж у вас с мистером Кармоди… Вы его не видели?
- Нет. Я был в Биаррице, он - в Шропшире. У моего дяди секретарем.
- А я вот его видал, - сообщил Мак.
Авангард труппы вышел из дверей - жаждущие флейты, две-три скрипки и сердитый гобой. Гобои в неволе дичают.
- Да уж, я его навидался. Все к нам ходил, к мисс Браун. Большие друзья.
- О! - сказал Ронни.
- Как их увижу, так и смеюсь.
- Почему?
- Он-то во-о-он какой, а она - одно слово, фитюлька. Оно всегда так. Вот я - шесть футов, а супруга - чистый кролик. Живем хорошо.
- А! - снова сказал Ронни.
- Цветы-то ваши пришли.
- Э?
- Ну, цветы для мисс Браун. - Мак ткнул пальцем в сторону полки, где стоял большой букет. - Я еще не передал.
Букет был красивый, но Ронни он не понравился. Щеки его стали еще розовей, глаза - остекленели.
- Дайте-ка их мне, Мак, - выговорил он.
- Нате, сэр. Прямо жених! Нет, прямо…
Мысль эта посетила и Ронни. Мимо прошли две девушки, они хихикнули.
- Когда мисс Браун выйдет, скажите, что я - в машине.
- Хорошо, сэр. Скоро нас навестите?
- Вряд ли. Еду в Шропшир.
- Надолго?
- Да.
- Жалко, сэр. Ну, доброго вам пути. Спасибо.
Вцепившись в букет, Ронни подошел к машине. К цветам была привязана карточка. Он прочитал и швырнул цветы на сиденье.
Девушки шли теперь стайками, и Ронни понять не мог, почему в газетах пишут о "красотках из шоу". Наконец появилась та, из-за которой сердце его запрыгало; когда же она побежала к нему - чуть не выскочило изо рта.
- Ронни, миленький!
- Сью!
- Прости, что задержала!
Ронни забыл все, даже то, что ей шлет букеты какой-то мерзавец по имени П. Фробишер Пилбем.
- Понимаешь, заходила к мистеру Мейсону.
- Зачем?
Ронни видел много фильмов и знал, каковы антрепренеры.
- Так, по делу.
- Он тебя звал в ресторан?
- Нет. Он меня уволил.
- Тебя?
- Да, я безработная, - весело сказала Сью.
- Я ему сверну шею!
- Не надо, он не виноват. - Она увидела цветы и радостно взвизгнула: - Это мне?
- Вероятно.
- То есть как?
- Да, тебе.
- Спасибо!
- Ну, садись.
Когда пробка задержала машину, он приступил к делу.
- Да, насчет цветов.
- Прелесть какая!
- Возможно. Я их не посылал.
- Ты их принес, это еще лучше.
- Они вообще не от меня. Какой-то гад, П. Фробишер Пилбем.
Улыбка померкла. Сью знала, как ревнив ее Ронни.
- Да? - растерянно сказала она.
Кожура прохладной сдержанности, годами слагавшаяся в Итоне и Кембридже, с треском лопнула, и миру явился истинный Роналд Овербери Фиш.
- Это еще кто такой? - взревел он.
- Не знаю!
- А чего же он шлет цветы?
- Да, все время шлет и пишет…
Ронни заскрежетал зубами.
- И ты его не знаешь?
- Одна наша девочка сказала, он издавал газету "Светские сплетни". Раньше, не сейчас.
- Сейчас он посылает цветы!
- Что я могу поделать?
- Да ты и не хочешь.
Глаза у нее сверкнули. Но, сообразив, что ее Ронни снова уподобился шестилетнему ребенку, она попыталась его отвлечь.
- Ну я же актриса! - сказала она. - Ты же не обвиняешь Лилиан Гиш, что ей поклоняются.
Ронни не сдался.
- Иногда я думаю, - сказал он, - любишь ли ты меня.
- О, Ронни!
- Думаю. Кто я такой? Вот, прогорел. Мозгов нет.
- Ты такой красивый!
- Слишком розовый. Почему я не похож на… А, да! Мак говорит, вы с Хьюго не расставались.
Сью вздохнула.
- Да это раньше было, - терпеливо объяснила она. - Я люблю с ним танцевать. Неужели ты думаешь, что я могу в него влюбиться!
- А что такого?
- В Хьюго? - Она рассмеялась, как смеялась всегда, думая о мистере Кармоди.
- Он лучше меня. Не такой румяный. Играет на саксофоне.
- Господи, перестань! Я люблю тебя.
- А не Хьюго?
- Нет.
- И не Пилбема?
- Конечно, нет. Тебя.
- А! - сказал Ронни.
Человек пылкий, он мгновенно взмыл из бездны к вершинам. Туча ушла, байроническая скорбь исчезла, он улыбался.
- Знаешь, почему я спешу в Бландинг? - спросил он.
- Нет.
- Хочу дядю обработать.
- Что?
- Обработать дядю Кларенса. Как я женюсь без денег?
- Да, я понимаю… Расскажи мне про Бландинг, Ронни.
- Как это?
- Я хочу все себе представлять, когда ты там.
Ронни задумался. Он не был художником слова.
- Ну, такой замок. Парки всякие, сады. Деревья. Террасы.
- А девушки?
- Моя кузина Миллисент. Дочка дяди Ланселота, он уже умер. Наши хотят, чтобы мы с ней поженились.
- Какой ужас!
- Нет, ничего. Мы оба против.
- Ну, это еще туда-сюда. А другие девушки есть?
- Больше нету. Мать познакомилась в Биаррице с одной американкой. Очень богатая, Майра Скунмейкер. Ну, мать пристала: "Ронни, почему ты не звонишь Майре? Своди ее в казино. Потанцуете". Ужас какой-то. Теперь ее ждут в замке.
- Ой!
- При чем тут "ой"?
- Нет, все-таки… Вообще-то они правы. Тебе надо жениться на девушке твоего круга.
Ронни едва не наскочил на другую машину.
- Осторожней! - вскрикнула Сью.
- А ты не говори черт знает что! Мало мне наших…
- Бедненький! Ну, прости. Но ты пойми их, кто я такая? Дочь певички из мюзик-холла. Знаешь, в розовом трико…
Ронни растерялся. Он никогда не думал о семье мисс Браун, и розовое трико его немного испугало. Он представил себе крашенную перекисью тещу, которая говорит девятому графу: "Солнышко".
- Ее звали Долли Хендерсон.
- Не слышал.
- Так это же было давно, двадцать лет назад.
- Я думал, ты из Америки.
- Папа меня увез, когда она умерла.
- А, она… э… ее нет в живых?
- Конечно.
- Какая жалость… - сказал Ронни, заметно приободрившись.
- А папа был в ирландской гвардии. Капитан какой-то.
- Красота! - закричал Ронни. - Мне-то что, хоть бы он студнем торговал, но наши…
- Ну, вряд ли.
- Нет, не говори! Он в Лондоне?
- Он умер.
- Э? О! Да… - проговорил Ронни. - Все равно им скажем.
- Если хочешь. Но я же сама певичка.
Ронни представил себе мать, тетю Констанс - и разум подсказал ему, что она права.
- А ну их всех! - решил он. - Они думают, если человек служит в шоу, он должен плясать на столе перед пьяными маклерами.
- Как интересно! - вставила Сью. - Попробовать, что ли?
- Возьмем дядю Галли. Он полюбил одну актрису еще в Средние века. И что? Отослали багажом в Южную Африку. Чушь какая-то! Надоели! Нет, пойду к дяде Кларенсу и все скажу.
- Я бы не говорила.
- Да?
- Да. Если он про меня услышит, он денег не даст. А так - все может быть… Какой он?
- Дядя Кларенс? Он хороший, сонный такой. Помешан на цветах. Нет, сейчас у него свинья.
- Какая прелесть!
- Был бы я свиньей, он бы меня озолотил.
- Ты и так свинья.
Ронни вздрогнул. Совесть грызла его под идеально сшитой жилеткой.
- Ну, прости! Я тебя люблю, вот и ревную. Если ты мне изменишь, я… прямо не знаю, что я сделаю. Ты… это…
- Что?
- Поклянись.
- Как?
- Пока я в замке, ты ни с кем не будешь танцевать.
- Даже танцевать?
- Да.
- Хорошо.
- Особенно с Пилбемом.
- А я думала, ты скажешь: с Хьюго.
- Он в замке.
- В вашем замке?
- Да. Служит у дяди Кларенса.
- Значит, тебе будет не скучно. Хьюго, Майра, Миллисент…
- Оставь ты эту Миллисент! Если ты думаешь, что для меня существуют какие-то девушки…
Голос его стал напевным. Сью слушала и радовалась. В конце концов, день и вправду был прекрасен.
3
- Кстати, - сказал Ронни, - ты себе представляешь, куда мы едем?
- В рай.
- Нет, сейчас.
- Кажется, в кафе.
- В какое? Здесь их вроде нет. Понимаешь, то-се, и я очень далеко заехал. Надо вернуться, скажем - к "Карлтону". Как тебе?
- Можно и туда.
- Или в "Ритц"?
- Куда хочешь.
- А, черт!
- В чем дело?
- Сью! У меня мысль!
- Когда-то начинать надо.
- Поедем ко мне!
- К тебе?
- Да. Там никого нет. Наш дворецкий - хороший дядька. Даст нам чаю, ничего не скажет.
- Это хорошо.
- Так поедем?
- С удовольствием. Ты мне покажешь свои детские фотографии.
Ронни покачал головой. Любому риску есть пределы.
- Нет. Никакая любовь не выдержит моего вида в матроске. В последнем классе, с Хьюго - это можно. Перед матчем.
- Вы выиграли?
- Нет. В критический момент этот идиот промазал.
- Ужас! - сказала Сью. - Может, я бы и влюбилась в Хьюго, но теперь - конец! - Она огляделась. - Совсем не знаю этих кварталов. Такие аристократические… Далеко до Норфолк-стрит?
- Следующий квартал направо.
- Ты уверен, что никого нету?
- Ни единой души.
Он был прав. Леди Констанс, строго говоря, находилась на улице. Она только что вышла. Прождав племянника полчаса, она оставила ему записку и пошла в "Кларидж" выпить чаю.
- О Господи! - воскликнул Ронни, завидев ее. - Моя тетя!
Тетя оглядела машину холодным взором. Как она призналась Миллисент, она была старомодна и, видя своих племянников с прелестными девушками, подозревала худшее.
- Здравствуй, Роналд.
- А… э… привет, тетя Констанс.
- Ты нас не познакомишь?
Опасность обостряет разум. Достигнув цвета герани и поправив воротничок, Ронни Фиш произнес те единственные слова, которые могли предотвратить беду:
- Мисс Скунмейкер.
- Мисс Скунмейкер!
Сходство леди Констанс с драконом мгновенно исчезло. Мало того - она устыдилась, что подумала дурно о непорочном племяннике.
- Моя тетя, леди Констанс Кибл, - легко и просто сказал Ронни.
Сью была не из тех, кто бросает друга в беде. Она широко улыбнулась.
- Рада встретиться с вами, леди Констанс, - сказала она. - Леди Джулия столько про вас рассказывала.
- Значит, вы уже в Лондоне?
- Да.
- Не задержались в Париже?
- Нет.
- Когда же вы едете в Бландинг?
- О, скоро!
- Я еду сегодня. Ты отвезешь меня, Роналд?
Ронни кивнул. Теперь, когда опасность миновала, его охватила слабость.
- Приезжайте поскорее! Сады очаровательны. Мой брат так хочет вас видеть, а я собиралась выпить чаю. Не присоединитесь ко мне?
- Я бы рада, - сказала Сью, - но не могу, спешу. Мы ездили по магазинам.