- Я думала, вы все купили в Париже.
- Не совсем все.
- Ну, я вас жду в замке.
- Спасибо. Ронни, нам не пора?
- Пора, - буркнул Ронни. - Едем.
- Я так рада с вами познакомиться. Сестра столько о вас писала. Возвращайся, Роналд, отвезешь меня.
- Хорошо.
- До свидания!
- До свидания, леди Констанс!
Машина двинулась. Завернув за угол, Ронни вынул платок и отер лоб.
- Значит, это тетя Констанс, - сказала Сью. - Нет, ты гений! Как быстро сообразил! Почему ты никогда не говорил мне, что ты такой умный?
- Я не знал.
- Конечно, все немножко усложнилось.
- А? Что? Ты думаешь?
- Когда я была маленькой, я учила стихи…
- Не отвлекайся, старушка. Не до того.
- Я не отвлекаюсь. Значит, стихи. Сейчас я помню две строчки: "Мы попадем в густой туман, когда решимся на обман".
- Да что ты!
Она и не поморщилась.
- А когда приедет настоящая мисс Скунмейкер, с двадцатью четырьмя чемоданами?
- Черт! - сказал Ронни.
- Что ж, - продолжала Сью, - остается одно - идти дальше.
- Как?
- Послать ей телеграмму, что в Бландинге скарлатина. Подпись - "Леди Констанс". Вот почта. Иди посылай, пока силы есть.
И Ронни пошел на почту в глубоком раздумье.
Глава III
Сенсационное похищение
1
Поэт Калверли в своей бессмертной "Оде табаку" справедливо заметил, что нет такой душевной тяготы, которую не победил бы добрый табак. Ронни Фиш с ним бы не согласился. На третье утро своего пребывания в замке он гулял по садам и угодьям, прихватив теннисный мяч, способствующий размышлению, и курил; но дорогой турецкий табак ему не помог. Настоящее было черным, будущее - серым. Ронни подбрасывал мячик и терзался.
Конечно, Хьюго был в замке, не в Лондоне, так что не мог применить свои роковые чары. Но ведь в столице много народа, часть из которого знакома со Сью, часть - к этому стремится. Возьмем мерзавца Пилбема. Подумать страшно!
Но если ничего и нет, если Сью ни с кем не видится, что с того? Другими словами, где хоть проблеск надежды?
Ронни прекрасно знал, что, приехав в Бландинг, поставил на карту все. Здесь решится, чем будет его жизнь - розовым садом или бесплодной пустыней. Дядю он пока что не приручил. Когда они оказывались вместе, лорд Эмсворт смотрел на него растерянно, а то и раздраженно. Видимо, шансы его сильно понизились, после того как он прогорел.
Безуспешно пытаясь вызвать образ благосклонного дяди, который одной рукой тебя обнимает, другой - выписывает чеки, Ронни увидел большой крытый грузовик. Удивившись, он кинул в него мячик; в ответ дверца открылась, и на знак этот высунулась голова.
- Привет! - сказала она.
- Привет! - ответил Ронни.
- Привет, привет, - откликнулась голова.
Это перешло бы в дуэт, но тут из-за облака вылезло солнце, и Ронни понял, кому голова принадлежит, а потому воскликнул:
- Бакстер!
Кого-кого, но Бакстера он здесь не ждал. Он слышал, что было года два назад, и знал, что лорд Эмсворт относится к бывшему секретарю еще хуже, чем к племяннику. Но вот он высовывает голову как ни в чем не бывало и говорит:
- А, Фиш!
Руперт Бакстер спустился на землю. Самоуверенность его, даже наглость, всегда раздражала Ронни.
- Что вы здесь делаете?
- Проездом, путешествую. Оказался рядом, думаю - загляну-ка, вспомню старые дни.
- Ясно.
- Вы не скажете, где я могу найти леди Констанс?
- Давно не видел. Где-нибудь она есть.
- Пойду поспрашиваю. Если вы ее встретите, передайте, пожалуйста, что я приехал.
И Бакстер скрылся, а Ронни, погадав, как примет это дядя Кларенс, и понадеявшись оказаться поблизости с фотоаппаратом, сунул в мундштук еще одну сигарету и зашагал снова.
2
Минут через пять лорд Эмсворт, задумчиво глядевший из окна библиотеки, испытал удар. Он мог бы поклясться, что Руперт Бакстер прошел по усыпанной гравием дорожке к парадному входу.
- Ой, Господи! - сказал граф.
Объяснил он все это так: бывший секретарь погиб и решил являться в замке. В конце концов, если человека выгнали за то, что он швырялся кадками, в гости он не придет. Граф нахмурился. Призрак предка он еще потерпел бы, призрак Бакстера - нет и нет. И он решил пойти к сестре своей, Констанс, - что она скажет?
- Констанс, душенька… - начал он.
Леди Констанс подняла голову (она писала письмо) и едва заметно щелкнула языком, поскольку не любила, чтобы ей мешали.
- Да, Кларенс?
- Вот что… а… э… Случилась очень странная вещь. Ты помнишь Бакстера?
- Конечно.
- Перед входом гуляет его призрак.
- О чем ты говоришь, Кларенс?
- О том. Смотрю из библиотечного окна, и вдруг…
- Мистер Бакстер, - объявил Бидж.
- Мистер Бакстер!
- Доброе утро, леди Констанс.
Бывший секретарь был прост и приветлив, очки его благодушно сверкали. Правда, заметив своего бывшего хозяина, он приугас.
- Д-доброе утро, лорд Эмсворт, - сказал он, сурово сверкнув все теми же очками.
Они помолчали. Лорд Эмсворт поправил пенсне. Первым заговорил Бакстер.
- Я тут путешествую, леди Констанс, и решил зайти…
- Как же, как же! Мы бы вам никогда не простили… А, Кларенс?
- Э?
- Я спросила: "А?"
- Что "а"?
Леди Констанс поджала губы, и секунду-другую серебряная чернильница вполне могла сняться со своего места. Но сильная женщина - это сильная женщина.
- Так вы путешествуете, мистер Бакстер?
- Да, в крытом грузовике. Он в парке.
- Погостите у нас! В замке, - она повысила голос, чтобы заглушить странное бульканье, производимое ее братом, - никого нет и не будет еще примерно месяц. Погостите, искренне вас прошу! Сейчас я пошлю за вещами.
- Спасибо большое, леди Констанс.
- Мы так вам рады. А, Кларенс?
- Э?
- Я сказала: "А?"
- Что "а"?
Рука его сестры затрепетала около чернильницы, словно испуганный мотылек.
- Не правда ли, как мило, что мистер Бакстер у нас погостит? - сказала наконец леди Констанс, глядя на брата взглядом гипнотизера.
- Пойду-ка я к свинье, - сказал лорд Эмсворт.
Снова воцарилось молчание; так бывает, когда вынесли гроб. Потом леди Констанс отряхнулась.
- Как я вам рада! - сказала она. - Как это умно! Все очень естественно.
- Да, я так и хотел.
- Всегда вы обо всем думаете!
Руперт Бакстер подошел к двери, открыл ее, взглянул в коридор и вернулся туда, где был.
- У вас неприятности, леди Констанс? - осведомился он.
- Ужасные, мистер Бакстер.
Если бы он был другим, а она - другой, он бы похлопал ее по руке; а так - придвинул стул на вершок поближе.
- Что я могу сделать?
- Только вы и можете. Мне так неудобно…
- Что вы, что вы! Все, что в моих силах…
Он придвинулся еще на вершок.
- Вы… знаете моего брата?
Бакстер растерялся, но тут же сообразил, в чем дело.
- А, вы имеете в виду…
- Да-да! Галахада, конечно, не лорда же Эмсворта.
- Нет, мы не знакомы. Оба раза, что я жил в замке, его не было. А сейчас?
- Он здесь. Пишет мемуары.
- Да, я видел в какой-то газете.
Леди Констанс сделала то, что так близко к "ломанию рук".
- Там ужасные вещи, мистер Бакстер! Сплошная клевета на всех наших друзей. У нас вообще друзей не останется. Галахад знал буквально каждого, а запомнил - самое нелепое и позорное. И я…
- Вы хотите, чтобы я завладел рукописью и ее уничтожил?
Леди Констанс застыла, пораженная такой проницательностью.
- Да, - проговорила она. - Это странно, я понимаю…
- Ничуть, ничуть.
- …но лорд Эмсворт не хочет ничего делать. Вы же его знаете.
- Еще бы, еще бы!
- Такая беспомощность!.. Такая рассеянность!.. Глупость, я бы сказала.
- Вот именно.
- Мистер Бакстер, вся надежда на вас.
Бакстер снял очки, протер и надел.
- Я сочту за честь, леди Констанс, помочь вам. Завладеть рукописью нетрудно. Сколько экземпляров: один?
- Да, да, да. Я уверена. Галахад говорил, что еще не отдал машинистке.
- Тогда беспокоиться не о чем.
Какое-то время леди Констанс не могла найти слов.
- О, мистер Бакстер! - наконец сказала она.
3
Ноги занесли Ронни Фиша в ту часть угодий, где он ощутил знакомый острый запах, а поглядев, увидел, что находится рядом с резиденцией Императрицы. Подойдя ближе, он узрел и прославленную свинью. Склонив голову, дрожа хвостиком, она увлеченно ела.
Всякий любит смотреть, как другой ест. Ронни перегнулся через перильца и рассеянно бросил свой мячик. Тот ударился о спину медалистки и замечательно отскочил, очень уж поверхность хорошая. Минуту-другую так они и развлекались - Императрица ела, Ронни швырял мячик, пока ему не пришла в голову прекрасная мысль.
Дядя Кларенс любит природу. Он очень рад, когда кто-нибудь к ней возвращается. Следовательно, надо пойти и сказать, что ты прозрел и увидел: будущее Англии - в деревне. А потом попросить денег на образцовое хозяйство.
Сейчас, сейчас, сейчас… Не просто хозяйство, а такое, где разводят свиней! Да дядя Кларенс осыплет золотом! А там - немедленно жениться.
Мячик в последний раз проговорил "плямц!", ударившись о гостеприимную спину, и окрыленный Роналд помчался дорабатывать свой замысел.
4
Часто бывает, что со второго взгляда блестящие замыслы кажутся пустыми. С Ронни этого не случилось.
- Э, дядя Кларенс, - сказал он, входя через полчаса в библиотеку. - Насчет этих денег…
- Прости?
- Ну, моих денег. Я вот подумал, не взять ли мне немного…
- Ты хочешь открыть кафе?
- Нет-нет! Как можно! Честно говоря, Лондон мне надоел. Я хочу вернуться к земле. Города надо разгрузить. Земля - вот будущее Англии. Это мое мнение.
Что-то было не так. Лорд Эмсворт не смягчался. Может быть, плохо слышит?
- Земля, - сказал он погромче. - Надо к ней вернуться. Хочу завести ферму. - Он помолчал для эффекта. - Чтобы разводить свиней.
Лорд Эмсворт протирал пенсне. Глаза его в неприкрытом виде были еще неприятней.
- Свиней! - заорал Ронни, борясь с тревогой.
- Свиней?
- Свиней.
- Ты хочешь их разводить?
- Да, да, да! - проревел Ронни. - Сви-и-ней!!! - И вымученно улыбнулся.
Лорд Эмсворт надел пенсне.
- Для того, - проговорил он, дрожа всем телом, - чтобы целые дни бросать в них мячик?
- А… а… а?.. - проговорил Ронни.
Лорд Эмсворт встал. Казалось бы, в старой куртке с продранными локтями не выразишь оскорбленного величия - но нет! Он выпрямился во весь рост, а это немало, и прогрохотал:
- Я все видел! Нет, мячик! Что же это такое? - Пламя вырвалось из-под пенсне. - Ты понимаешь, что она - нервное, тонкое создание? Какие-то дурацкие мячики…
- Я… а… э…
- Что?
- Я не думал…
- Ты вообще не думаешь. То-то и плохо. Разводить свиней! Это ты? Ха-ха! Последний человек в мире…
Ронни Фиш ухватился за стол.
- Эй, в чем дело? - спросил Галахад, потревоженный воплями в маленькой комнате за библиотекой, где он писал свои мемуары. - Ты не мог бы, Кларенс, декламировать попозже?
- Он бросал в нее мячик! - горестно вскричал лорд Эмсворт.
Галахад не выразил ужаса.
- Ты хочешь сказать, - строго осведомился он, - что вы губите мою работу из-за этой свиньи?
- Этой! - вскричал лорд Эмсворт. - Господи! Неужели никто из моих родных не понимает, что она - лучшая свинья Англии? Кто получил два раза подряд медаль на выставке? А она получит, если некоторые не будут швырять в нее теннисные мячи.
Галахад нахмурился. Он не любил считать свиней по осени.
- Не зарывайся, Кларенс, - сурово сказал он. - На днях я зашел выпить пива в "Герб Эмсвортов", и там какой-то тип ставил три к одному на Красу Матчингема. Рыжий такой, косит. Не совсем трезв.
Лорд Эмсворт забыл и Ронни, и теннисный мяч - он забыл все. Именно этого он боялся.
- Это свинья сэра Грегори, - сказал он. - Пари предлагал его свинарь, Джордж Сирил Бурбон. Он служил у меня, ты же знаешь, но Парслоу его переманил. Подлость неслыханная.
Галахад свистнул.
- А, вот что! - сказал он. - Значит, свинарь Парслоу предлагает такое пари?
- Несомненно. Эта Краса получила в прошлом году вторую премию. С Императрицей ее не сравнить.
- Ты смотри, Кларенс, - посоветовал его брат. - Парслоу ее испортит.
- Испортит?
- Да. А не сможет - украдет.
- Что ты говоришь! Это немыслимо.
- Мыслимо. Парслоу - истинный угорь. Он бы бабушку свою испортил, если нужно. Я его знал в юности и скажу со всей уверенностью: если бы его бабушка выступала по классу жирных свиней, а он хотел ее устранить, он бы подсыпал яду в болтанку или там в желуди.
- Ой, Господи! - сказал потрясенный граф.
- Вот послушай. Намечался собачий бой. У меня был отличный пес, звали Кнут - и что же? Встретившись с его Банджо, он повалился на бок, зевнул и заснул. Я кричу, молю - безуспешно. Спит как убитый. Я абсолютно уверен, что юный Парслоу скормил ему шесть фунтов чистой вырезки с луком. Доказать не могу, но изо рта у него пахло, как из кухмистерской в Сохо летним вечером. Вот тебе твой Парслоу.
- Галахад!
- Да-да. Прочитаешь у меня в книге.
- Господи, Господи! - запричитал граф. - Надо немедленно увидеться с Пербрайтом. Я и не знал… не думал…
Он вышел, Галахад тоже собрался уйти, но Ронни его остановил.
- Дядя Галли!
Розовые щеки племянника пылали багрянцем, глаза сверкали странным огнем.
- Да?
- Ты правда думаешь, что сэр Грегори упрет Императрицу?
- Да. Я же говорил, он…
- Как же он ухитрится?
- Пойдет ночью к свинарнику и уведет.
- И спрячет?
- Да.
- Она же очень большая! Легче слона спрятать… А тащить!
- Однако ты идиот. У нее кольцо в носу.
Галахад удалился, Ронни сел в кресло, с которого так величаво встал его дядя. Стоять он уже не мог, вдохновение его ослепило, он сам удивлялся. Да, ферма - это умная мысль, но тут!..
Сможет он?
А что?
Но все-таки…
Нет, это невыполнимо.
А почему? Представим, что он все сделал - подошел, увел, спрятал. Отдаст дядя Кларенс что угодно тому, кто вернет свинью? Отдаст. Деньги потекут из его сундуков.
Но возможно ли это? Ронни задумался. Место он придумал с ходу - домик егеря в Западной роще. Там никто не бывает. Истинный сейф.
Подозрения? Навряд ли. Кто свяжет с уводом свиньи Роналда Фиша?
Как ее кормить?
Лицо его затуманилось. Да, это закавыка. Кто их знает, что они лопают, но жрут - как свиньи. Если вернуть дяде скелет, он не обрадуется. Кто же поможет? Хьюго?
Нет. Сообщник он прекрасный, но есть у него и недостатки. Если он узнает, что к чему, это узнает и весь Шропшир. Лучше прямо напечатать в газете или передать по радио. Прекрасный человек, но… Нет, не Хьюго. Так кто же?
- А!!!
Ронни вскочил с кресла и так заорал от радости, что дверь открылась.
- Не ори! Писать не дают!
- Прости, дядя Галли. Я придумал одну штуку.
- Дело твое. Как ты написал бы "навеселе"?
- Вместе.
- Спасибо, - сказал Галахад и снова исчез.
5
Дворецкий Бидж сидел у себя. Пиджак он снял, вообще расслабился, как расслабится всякий, если перечистил серебро и может отдохнуть часик-другой. Снегирь весело пел в своей клетке, но не мешал читать сведения о бегах в "Морнинг пост".
Вдруг он вздрогнул (Бидж, не снегирь). Двери открылись. Вошел племянник его хозяев.
- Привет, - сказал Ронни.
- Сэр?
- Заняты, а?
- Нет, сэр.
- А я вот заглянул.
- Очень рад, сэр.
- Поболтать.
- Превосходно, сэр.
- Давно мы не болтали, Бидж.
- Да, сэр.
- В детстве я тут у вас торчал.
- Бывало, сэр.
- Какие были дни, Бидж!
- Хорошие, сэр.
- Никаких забот. А случатся какие-нибудь, я нес их к вам…
- Несли, сэр.
- Я никогда не забуду вашей доброты.
- Очень приятно, сэр.
- Позже я пытался отблагодарить вас… Помните, как я подсказал Дрозда?
- Конечно, сэр.
- Немало выручили!
- Прекрасные результаты, сэр.
- А дальше? Как мы помогали друг другу!
- Я всегда рад помочь вам, сэр.
- Знаю, знаю. А потому, - Ронни нежно улыбнулся, - не сомневаюсь, что вы присмотрите за дядиной свиньей, когда я ее украду.
Такое лицо, как у Биджа, не могло все сразу выразить. Обалделость охватила уже две его трети, когда Ронни продолжил:
- Между нами говоря, Бидж, держать ее я решил в этой хижине для егеря. Когда дядя Кларенс пообещает за нее полцарства, я ее выведу и верну, заслужив безмерную благодарность. Уловили мысль?
Дворецкий поморгал, борясь с подозрением, что разум его пошатнулся. Ронни ободрил несчастного приятным кивком:
- Какой план, а? Да-да, вы правы. План - лучше некуда. Такие свиньи очень много едят и, заметьте, по часам, но часто. Вот тут вы мне и поможете со свойственной вам добротой.
Дворецкий затравленно посмотрел на снегиря, но тот его не утешил, беспечно щебеча, как человек, вспоминающий мелодию в ванне.
- Вы не поверите, сколько они лопают, - продолжал Ронни. - Вот книга, я взял у дяди. Шесть фунтов еды - это без питья! Разбухшие отруби…
Бидж обрел дар речи, которая вылилась в младенческий крик. Потом пришли слова:
- Мистер Роналд!..
Ронни удивленно посмотрел на него.
- Что это? Вы меня оставляете? Вы, мой старейший друг? - Он засмеялся. - Нет, я просто не понял!
- Но, сэр… - залепетал Бидж. - Я не могу… Я никогда… Вы меня лучше не просите, мистер Роналд.
- Бидж!
- Нет, правда, сэр…