- Подумайте хорошенько, - сказал Ронни. - Кто подсказал вам ставить на Креолку?
- Да, но…
- А на Маззавати? Какая красавица!
Все притихли, даже снегирь.
- Может быть, - сказал Ронни, - вам интересно, что я слышал в Лондоне?
Бидж застонал. Все дворецкие любят спорт, а он служил восемнадцать лет. Простой благодарности было бы достаточно - но это! Он ведь именно об этом думал и никак не мог решить. Снова бродить во тьме…
- Ююба, сэр?
- Нет.
- Рыжий Джордж?
- Смешно слушать. Не гадайте, это бесполезно. Отдам свинью - узнаете. Ее надо кормить… Ну как?
Дворецкий молча глядел в пустоту. Потом он направился к клетке и закрыл ее зеленой бязью.
- Скажите мне все по порядку, мистер Роналд, - выговорил он.
6
Утренняя заря взошла над Бландингским замком. Свет становился все ярче, пока, одолев занавески, не разбудил Ронни. Тот смутно помнил страшный сон, каких-то свиней…
Он сел. Словно холодная вода, его окатила догадка: это не сон. С самой школы не вскакивал он с постели, но тут - вскочил. Она утратила свою обычную прелесть.
Он помылся, побрился, надел брюки, когда пришел Хьюго Кармоди. На лице его было написано, что он принес новости.
- Ронни!
- А?
- Не слыхал?
- О чем?
- Свинью знаешь?
- А что такое?
- Исчезла.
- Исчезла?
- Да. Старик мне сам сказал. Пошел на нее взглянуть, а ее нету.
- Нету?
- Нету.
- То есть как?
- А так, ушла куда-то.
- Ушла?
- Ушла!
- Черт знает что, - сказал Ронни.
- А вообще-то, - продолжал Хьюго, - нет худа без добра. Это меня просто спасло. Старик посылает меня в Лондон за сыщиком.
- За кем?
- За сыщиком.
- Сыщиком?
- Конечно, я останусь в городе, переночую. Мне тут очень нравится, но и город не так уж плох. Потанцую…
- Кому пришло в голову звать сыщика? - спросил Ронни.
- Мне.
- Тебе?
- Кому же еще!
- Значит, тебе? Ну что ж. Ладно, мне нужно одеться.
7
Нечистая совесть вконец измотала Ронни Фиша. Когда часы на конюшне пробили час, состояние его приближалось к состоянию покойного Юджина Арама. Опустив голову, он шагал по нижней террасе и тосковал по Сью. Пять минут с ней - и он бы стал другим человеком.
На этой стадии размышлений он услышал женский голос:
- Ронни!
Это была только Миллисент, но он все-таки немного успокоился, мало того - едва не открыл ей душу.
- Ронни, ты не видел Хьюго?
- Хьюго? Он уехал в Лондон на десять тридцать.
- В Лондон? А зачем?
- За сыщиком.
- Насчет Императрицы?
- Да.
Миллисент засмеялась:
- Хотела бы я видеть этого сыщика! Наверное, он рассердится. Ударит Хьюго по голове. - Смех ее оборвался, лицо вытянулось. - Ронни!
- А?
- Знаешь что?
- Нет.
- Мне это не нравится.
- Почему?
- Да им можно позвонить! Почему дядя Кларенс не спросил сам?
- Недодумался.
- А кто посоветовал вызвать сыщика?
- Хьюго.
- И предложил съездить?
- Да.
- Так я и думала.
Глаза ее сузились. Она пнула проползающего мимо червя.
- Не нравится, и все! - сказала она. - Очень странно. Какое рвение! Просто ему хочется в Лондон. Ты не слышал про такую Сью Браун?
Так высоко Ронни еще не подпрыгивал.
- Это неправда!
- Что?
- Между ними ничего нет!
- Да? А я слышала…
Червю не везло. Теперь его пнул Ронни.
- Пойду-ка позвоню, - сказала Миллисент.
Ронни почти не заметил ее ухода. Сейчас ему казалось, что он еще толком и не думал. Сью говорит, что нет ничего. Такие, как она, не врут. И все же…
Звон гонга разнесся над садом. Ронни понял одно: здесь сидеть нельзя. Там, в городе, он ей позвонит, она его успокоит. Конечно, он ей верит и так, а все-таки…
И он пошел в столовую.
Глава IV
Прискорбное поведение Роналда Фиша
1
Если вы пойдете по Бистон-стрит к Юго-западному почтовому округу, вы попадете в тупичок под названием "Хейлинг-корт". Если вы войдете в первое здание слева и подниметесь на один пролет, вы увидите дверь, а на ней дощечку
Сыскное бюро
"АРГУС"
П. Фробишер Пилбем
Если же примерно через час после того как Ронни Фиш вывел из гаража свою двухместную машину, вы откроете дверь, войдете и сумеете убедить рассыльного, что вы не страхуете жизнь, не рекламируете лекарства и не продаете роскошные издания Дюма, вас впустят в кабинет к самому П. Фробишеру Пилбему, который читает телеграмму, прибывшую во время обеда.
В наше время молодые люди охотно заводят свое дело. Свободные духом, они разрывают узы поденной службы, отказываясь тратить жизнь на подневольный труд. Пилбем довольно рано унюхал, что ему выгодно, и приступил к действию.
Издавая желтый листок "Светские сплетни", он так развернулся, что года через три решил: человеку его дарований незачем работать на издательство "Мамонт", поскольку он может разнюхивать все для себя. К негодованию лорда Тилбери, руководившего этим "Мамонтом", он подзанял денег и об этом не жалел.
Телеграмма была из тех, каким сыщик радуется, ибо их очень трудно понять, но Перси Пилбему она скорее не понравилась. Он не любил ломать голову.
Текст был такой:
"Пошлите самого лучшего сыщика страшная кража".
И никакой подписи.
Страшная кража - это, видимо, драгоценности. Но у кого их украли? С горя он вынул зеркальце и стал закручивать свои мерзкие усики. Думал он о Сью. Тут он тоже устал. Нельзя так, честное слово! Пишешь, посылаешь цветы - и ничего. На письма не отвечает, что с цветами - неизвестно. Даже не поблагодарит.
Размышления эти прервал скрип двери. Вошел рассыльный. Пилбем расстроился.
- Сколько раз я тебе говорил, не входи без стука! - строго сказал он.
Рассыльный подумал и ответил:
- Семь.
- А если бы здесь был клиент?
- Я бы вышел.
- Вот и выйди.
- Хорошо, сэр. Только я скажу, когда вас не было, тут к вам приходили.
- Кто именно?
Рассыльный, питавший надежду попасть в общество Мерфи и Джонса, младших сыщиков, чье обиталище было на первом этаже, хотел бы сказать, что приходил масон, левша, вегетарианец, долго странствовавший по Востоку, но решил, что сейчас это не нужно.
- Фамилия Кармоди, - сказал он. - Зовут Хьюго.
- Еще зайдет?
- Наверное, сэр.
- Ну, передай Мерфи, пусть будет наготове. Я позвоню.
Рассыльный ушел, Пилбем вернулся к мыслям о Сью. Нет, никак с ней не познакомишься! Швейцары адреса не дают… В дверь постучались, рассыльный доложил:
- Мистер Кармоди, сэр.
- Пускай войдет.
- Сюда, сэр, - учтиво, хотя и гнусаво сказал рассыльный, и Хьюго переступил порог.
И с виду, и на самом деле Хьюго был мирно счастлив. Вместе с ним в контору вошел мягкий солнечный свет. Кто-кто, а он любил Бландинг, там жила Миллисент, но и Лондон оказался исключительно приятным.
- Если я не ошибаюсь, Ватсон, - приветливо сказал Хьюго, - это наш клиент.
Благоволение его настолько обнимало всех, что вместило и противного человека, который встал из-за стола. Да, глаза у него сидели слишком близко, волосы он прилизывал как-то невыносимо, но сегодня, ничего не попишешь, он был другом, мало того - братом; и Хьюго ему улыбнулся. Правда, он подумал, что при таких прыщах нельзя носить малиновый галстук. Или одно, или другое. Надо выбрать. Но он улыбнулся.
- Какая погода! - заметил он.
- Да, - отвечал Пилбем.
- Как пахнет! Газ, асфальт…
- М-м-м, - откликнулся сыщик.
- Кое-кто скажет, что тут душновато. Но не Хьюго Кармоди!
- М-м?
- Да, да, да. Все именно так, как надо. - Он сел. - Ну, ищейка, - продолжал он, - к делу. Я заходил, вас не было.
- Да.
- А теперь вернулся. Наверное, хотите знать почему?
- Хочу, - сказал терпеливый Пилбем.
Хьюго вытянул поудобней длинные ноги.
- Знаю, знаю, вы любите всякие детали. Итак, начнем. В данное время я - секретарь лорда Эмсворта из Бландинга. Замечу, хороший секретарь. Кое-кто думает иначе, но не я.
- Из Бландинга?
Сыщик внезапно вспомнил, что таинственная телеграмма отправлена из какого-то "Маркет-Бландинг".
- А это вам не знакомо? - спросил он, пуская ее по столу.
- Старик послал, - определил Хьюго. - Отсутствие подписи объясняется нервным состоянием. Лорд Эмсворт страдает. Потрясен до глубины естества, я бы сказал.
- Этой кражей?
- Да. Удар, каких мало.
Пилбем взял перо и бумагу. Глаза его кровожадно засветились.
- Прошу изложить подробно.
Хьюго поразмыслил.
- Стояла бурная ночь… Нет, вру. Светила луна…
- Что именно похищено?
Хьюго поднял брови:
- Как - что? Свинья. Любимая свинья лорда Эмсворта.
- Свинья! - вскричал Перси Пилбем.
Хьюго тревожно на него взглянул.
- Конечно, вы знаете, что это такое? А то долго объяснять.
Сыщик был глубоко оскорблен. Мало к чему относился он с благоговением, но "Аргус", его любимое детище, спасение от всех невзгод, подстерегающих сыскные агентства в младенческую пору, он искренне любил. И этот совершенный механизм пустить на розыск свиньи! Нет, невозможно. Миллисент была права, он рассердился.
- Лорд Эмсворт полагает, - уточнил он, - что у меня есть время на такую ерунду?
- Видите ли, - сказал Хьюго, - свинья эта премированная. Верните ее к выставке, и лорд Эмсворт не пожалеет половины царства.
Перси Пилбем встал.
- Наше агентство… - начал он.
- Не ищет свиней? Этого я и боялся. Ну что ж. А теперь, по дружбе, не разрешите ли позвонить?
Видимо, Пилбем не разрешил бы, но Хьюго уже пододвинул к себе аппарат и назвал номер, непрестанно болтая.
- Сразу видно, вы умный человек, - говорил он. - Подскажите, где тут у вас танцуют? Давно не был в пучине, все забыл. Куда зовут девушку, если кровь кипит, голова худо-бедно увенчана виноградом?
Случилось так, что Пилбем получал свою долю доходов от одного ресторана, и он быстро ответил:
- К "Марио".
Хьюго вздохнул. Еще недавно могли назвать их клуб. Но где он? Филин и лисицы скачут на его развалинах. Да, сложна жизнь…
Голос в трубке прервал его размышления. Он узнал привратника тех квартир, где жила Сью.
- Алло, Бетфорд? - сказал он. - Это Кармоди. Вы не попросите мисс Браун? А? Конечно, Сью. Другие мне не нужны. Молодец. Жду.
Сыщик не позволит себе выразить чувства. Пилбем просто кивнул, словно обдумывал что-то важное, а мог бы и подскочить.
- К "Марио", да? - сказал ему Хьюго. - Кто там играет?
- Леопольд.
- Это хорошо. - Хьюго промычал несколько тактов и потопал ногами. - Разучился, честное слово. Значит, в Бландинг не поедете?
- Нет.
- Жаль. Хорошее место. Дорожки, пейзажи, всякие корты… А то приехали бы! Ладно, ладно. Сью! Алло-алло-алло! Это я, Хьюго. Да, по совершенно секретному делу. Говорю из агентства "Аргус". Ты не поможешь мне вернуть молодость, так это в восемь тридцать?
Наступило молчание. Совесть вступила в неравную борьбу. Против нее стояли: тоска; любовь к танцам; расположение к Хьюго, с которым хотя бы посмеешься, а смех сейчас очень нужен.
- Алло, алло, алло! - залаял он.
- Не ори! - сказала Сью. - Я чуть не оглохла.
- Прости, старушка. Думал, разъединили. Так идем?
- Ну, давай встретимся, - уклончиво отвечала Сью.
- Давай. Потанцуем, пообедаем.
Духовно чуткий наблюдатель, оказавшийся в вестибюле, различил бы в эту минуту легкий стон. То была совесть, павшая в прямой атаке. Сью вспомнила, что именно Хьюго расскажет ей все про дорогого Ронни. Несомненно, ее ангел ответил бы, что "это" можно. Мимоходом, так, к слову, они потанцуют, но главное - весть о Ронни…
- Хорошо, - сказала она. - А где?
- У "Марио".
- У "Марио"?
- Да. Менингит, астма, ревматизм, ишиас… Усекла? Молодец. В восемь тридцать.
Хьюго повесил трубку и снова ослепил улыбкой злосчастного Аргуса.
- Премного обязан, - сказал он, - спасибо.
- Это вам спасибо, - сказал Пилбем.
- Ну, мне пора. Перемените мнение - звоните, Маркет-Бландинг, 32Х. Кроме вас, просто некому. Как, хорошо идут дела? - не удержался он, ибо любознательность в нем превышала деликатность.
- Неплохо.
- А что именно вы делаете? Я часто гадал - ну, меряете следы, складываете кончики пальцев, вот так, а еще что?
- Нам часто поручают следить за тем или иным лицом.
- Хоть за мной не следите! - воскликнул Хьюго. - Пип-пип!
- До свиданья, - ответил Пилбем, нажал на кнопку и проводил клиента до двери.
2
По праву прославленный джаз Леопольда, раздувая щеки, выкатывая глаза, играл популярную мелодию; и Сью - впервые за этот день - обрела духовный покой. Совесть, убаюканная кваканьем саксофонов, решила отдохнуть, видимо, уяснив, что девушке надо иногда невинно развлечься.
Какие глупые мысли бывают у Ронни, думала Сью, склоняясь к анализу. Танец - просто игра, и так уж случилось, что одной в нее не сыграешь. Можно ведь играть в теннис или там в гольф. Нет, смешно ревновать из-за такой чепухи!
Однако, хотя совесть и не вмешалась, Сью ощутила облегчение от того, что ее ангел ничего не узнает.
В конце концов, мужчины - такие дети! Сью вздохнула. Им бы еще разум, легче было бы жить. Неужели Ронни сомневается в ее совершенной любви? Да протанцуй она до утра с кем угодно, хоть со всеми - ему ничто не грозит.
- Не говори Ронни, ладно? - сказала она Хьюго, когда он пришел.
- Ладно.
- Он такой смешной…
- Истинный клоун. А что?
- Он не поймет.
- Это да. Странно, что он мне не сказал про тебя. Дружим с детства…
- Он боялся.
- Ты намекаешь на то, что Хьюго Кармоди - сплетник?!
- Немножко есть, правда!
- Ничего подобного. Я сильный, сдержанный человек.
Чтобы это проиллюстрировать, он молчал до конца танца.
Сью удивилась:
- В чем дело?
- Я оскорблен. Нет, только подумать! Я - сплетник! Да если хочешь знать, я тайно помолвлен и молчу.
- Хьюго!
- Да. Помолвлен. Настал день, когда любовь осенила и Хьюго Кармоди.
- Кто эта несчастная девушка?
- Счастливая, ты хочешь сказать. На что я наступил, тебе на ногу?
- Да.
- Виноват. Новые танцы… Эта счастливая девушка - Миллисент Трипвуд.
Чтобы высветить величие этого мгновенья, джаз умолк, и сильный, сдержанный человек повел даму к столику. Она восторженно на него смотрела.
- Быть не может!
- Может.
- Это же замечательно!
- Мне тоже нравится, - признал Хьюго.
- Я к ней так ревновала! Ронни говорит, их хотели поженить. Ну, теперь все в порядке.
- Да, в полном.
Джаз очнулся, но Сью не встала.
- Что такое? - удивился Хьюго.
- Посидим, поболтаем. Ты не представляешь, до чего мне это важно. Потом, ты разучился танцевать. Совсем другой человек.
- Практики нет. - Хьюго закурил и, глядя на крутящиеся пары, впал в рассудительность. - Когда живешь в лесах, трудно поспеть за этими новыми па.
- Нет, танцуешь ты хорошо, но раньше… Когда я с тобой танцевала, я плыла на розовом облаке над сверкающим океаном.
- Исключительно точно, - одобрил Хьюго. - А сейчас…
- Давай поговорим про Миллисент, - предложила добрая Сью. - Расскажи мне все, ладно?
- Когда мне было лет пять, - начал Хьюго, - я ходил к учителю танцев. Меня учили, как сейчас помню, перебрасывать мячик из одной руки в другую. Не люблю хвастаться, но все как один шептались: "Кто это? Кто это?"
- Она очень красивая?
- Дай мне мячик, и я бы тебе показал. Но кто меня поймет? Где мячики? Где шимми, в конце концов? Так циником станешь, честное слово!
- Расскажи мне про Миллисент!
- Минутку! Танцы, насколько я знаю, восходят к древним египтянам, которые полагали, что изобрел их бог Тот. Фригийские корибанты плясали в честь какого-то типа, а на праздниках Реи Сильвии римляне тоже не ленились. Но что теперь бог Тот! Выдумывают, придумывают… И так всегда. Был ли хоть миг в истории, когда несчастный, но вполне благонамеренный танцор не садился в лужу?
- Господи! - сказала Сью. - И это все потому, что ты наступил мне на ногу!
- Хьюго Кармоди не любит наступать на ноги, - сказал он. - И у него есть своя гордость. Слышала про отца Мариану?
- Нет.
- Мариана, Хорхе. Тысяча двести что-то. Учился дома и в Лейпцигском университете. Увлечения: рыбная ловля, роспись рукописей, жевание какого-то корня. Неужели не слышала?
- Бог с ним. Расскажи лучше про Миллисент.
- Папаша Мариана считал, что танцы - смертный грех. Особенно он ополчился на сарабанду. Как я его понимаю! Без всяких сомнений, он учился плясать фанданго. Научился - и что же? Не танцуют, в моде сарабанда! Стоял он у стенки, стоял, и пожалуйста! Ты хотела узнать про Миллисент?
- Да.
- Лучшая девушка в мире.
- Правда?
- Еще какая! Это всем известно. Съезди в Шропшир.
- И она тебя любит?
- Между нами, - доверительно сказал Хьюго, - я тоже удивляюсь. Я не бросаю слов на ветер. И я тебе признаюсь: я ее не стою.
- Ты очень симпатичный!
- Возможно. Но ее - не стою. Она - это ангел, спустившийся тихим утром в сады старого замка, к лаврам и розам.
- Хьюго! Вот не знала, что ты еще и поэт!
- Тут станешь поэтом. Ты бы ее видела!
- Ты ее очень любишь?
Хьюго пылко хлебнул шампанского и выкатил глаза, словно служил в джазе у Леопольда.
- Безумно. А когда я вспомню, что я ее обманул…
- Обманул?