Бежевый тон интерьера был разбавлен яркими картинами и цветочными горшками. Между столами скользили официанты в пёстрой форме, напоминающей опереточный костюм диктатора из "Королей и капусты". Пауль Ланге огляделся по сторонам и удобно устроился в кресле напротив большого окна. Вдалеке угадывались пятна массивных зданийукраинской оперы и германского посольства. Многочисленные прохожие спешили укрыться от начавшегося снегопада.
Удивительный народ. Они хотят построить у себя скучную Европу, существовать в режиме предсказуемости. В Германии сегодня тоскливо. Нельзя прийти в гости к друзьям, не предупредив их за две недели заранее. У европейцев атрофировано чувство радостного ожидания неизвестного завтра. Все прекрасно знают, какими будут следующий и последующие дни, что случится через неделю, месяц и год. Люди давно утратили способность удивляться случайным событиям. Для них незапланированный ход бытия – катастрофа, форс-мажор глобального масштаба. Я помню, как дед после России тосковал в предсказуемой Германии. Его отъезд из Кёльна был похож на бегство из скучного рая…
- Пауль! – отвлекла Рита. - Здесь неторопливые официанты, есть время оглядеться. Что будете кушать?
- Доверюсь вам. Чужая кулинария – опасная территория, а вы по ней давно ходите...
- Помилуйте, коллега, это всего-навсего французский ресторан, каких и в Германии тысячи. Нет никакой опасной территории. Давайте вместе посмотрим.
Она углубилась в меню.
У нас с ними всё разное. Любовь и ненависть, верность и предательство, правда и ложь. Даже пища иная. Русские – другая цивилизация, они никогда не станут похожими на нас. Это понимали и Бисмарк, и Гитлер, понимает сегодня и Меркель.
С ними нельзя строить корабли, паровозы и самолеты. У них привлекательны только люди и ресурсы, которые им достались по природе, от Бога. Онидо сих пор не в состоянии пользоваться ими. Если бы у немцев была хотя бы десятая часть того, что имеют русские…
- На чём остановимся? – Рита нетерпеливо постукивала пальцами по обложке меню.
- Я вам доверяю. Что себе, то и мне.
- А пожелания? – пододвинула карту вин.
- Что-то традиционное, не сильно авангардное.
Из ниоткуда возник официант.
- Всего по два: vichyssoise, gardenier avec jambon grillé, macedoine, bûche de noël, french tom bordeaux reserve.
Протараторила, зараза. Лягушачий язык, лягушачья пища, - неприязненно мелькнуло у Ланге.
- А можно нормальным языком всё это обозвать?
- Всё просто, - открыто улыбнулась Рита, - холодный луковый суп, гарнир из свежих овощей с горячей ветчиной, фруктовый салат, рождественский кекс и красное сухое "Бордо". Ничего лишнего.
- В Украине можно немного выпить за рулём?
- Правила здесь действуют избирательно. В зависимости от статуса водителя.
Официант подкатил тележку, расставил горшочки, тарелки и в центре водрузил супницу.
- М-да, не похоже на простую украинскую еду, – Ланге подцепил вилкой кусок буженины.
- Не расстраивайтесь, Пауль. С настоящей украинской едой у вас всё равно не сложится.
- Почему?
- Украинская еда, коллега, - суровое испытание для желудка, – Рита пригубила вино. – Всё очень жирное, тяжёлое и в больших количествах. Напитки крепкие, сорок процентов и выше. Всего подается много. Отказываться не принято, особенно от выпивки. Это традиция, которая живёт у них в позвоночнике.
- В каком позвоночнике?
- Это сленг, Пауль. Традиция, впитанная с молокомматери, ну… на генетическом уровне. Так что, готовься сражаться за столом, "немецкая душонка"!
- Что-0-0?
- "Немецкая душонка" – местная квинтэссенция образа человека из Германии. Один немецкий бизнесмен пытался победить русское разгильдяйство железной немецкой волей. Но умер.
- Мой бог! Кто? Отчего?
- От еды. На празднике он сел между двумя попами. Один из них спросил: "Ну что, немецкая душонка, съешь сто блинов?". Бизнесмен принял вызов. Он съел ровно сто блинов и тут же за столом умер. Немецкая железная воля завязла в бытовой русской абсурдности.
- Когда это было?
- Более ста лет назад. Об этом написал в книге русский писатель, который, видимо, не очень любил немцев, - Рита промокнула губы салфеткой.
- По-моему, с тех пор много что изменилось. Я очень хорошо знаком с русской кухней через своих родителей. И мне кажется, не всё так страшно, как виделось этому писателю.
- Если вы хотите сегодня выехать, нужно поторопиться. Зимой темнеет рано…
Можем ли мы со своей стороны устроить русским лобовую шоковую терапию на этих торгах? Вряд ли… – Ланге рассчитался с официантом. – Они постоянно живут в атмосфере, которая у нас считается шоком. Кто будет бороться за государственный пакет с украинской стороны? Сколько существует реальных акционеров Черноморской верфи? Этого я не знаю. А кто знает? Отцовский приятель Мамут? Наверное. Но скажет ли? А вдруг у него по-прежнему есть свои интересы в судостроении?
Рита уверенно развернула автомобиль на заснеженной улице и припарковалась на заднем дворе офиса.
- Добро пожаловать в нашу конюшню, Пауль.
Они вышли из машины.
- На чём предпочитаете путешествовать? "BMW", "Ford", "Renault"?
- Буду патриотом.
- Немецкое авто – круизная яхта на этих дорогах, – Рита Штольц ухмыльнулась. – Жаль, что местные дороги – не акватория тихого яхт-клуба.
В АКВАТОРИИ
- …Нет, это ты не понял! Ситуация изменилась, Андрюша. Губернатор окончательно завернул мой пакет. Он дал задание готовить торги по открытой процедуре без преференций для акционеров. Стартовую цену установят по экспертной оценке, а не по рекомендациям фонда госимущества.
- А что, закон, принятый парламентом, – туалетная бумага?
- Не валяй дурака. Он начинает действовать со следующего года.
- И с какой суммы начнут стартовать?
- Пока неизвестно, но цифры, скорее всего, увеличат на порядок.
Анатолий Бычко, заместитель губернатора Николаевской области по экономике, и его младший брат Андрей, совладелец фирмы "Судовые механизмы", встретились в старом яхт-клубе. Безлюдная набережная располагала к открытому разговору. Тёплый день. Февральский лёд Бугского лимана местами потемнел и притопился талой водой, южный ветер торопил весну.
- С банкирами, значит, надо договариваться. Начинаем прямо сейчас, – Андрей достал сигарету и поставил ногу на большой кусок серого необработанного гранита. – Им тоже нужно время, чтобы вытащить такие деньги. В их системе сегодня свои сложности. Это ведь не прямая кредитная операция, все хотят подстраховаться…
- И рыбку съесть, и на тендер влезть? Здесь, мой друг, серьёзная игра, и риск должен равномерно распределяться между всеми участниками. Ничего, какое- то время повисят на крючке. Большие деньги не зарабатываются без инфарктов. Пусть поживут, как мы, в условиях шоковой терапии. Говорят, стресс в малых дозах полезен. В том числе и для потенции.
- Кто ещё участвует в торгах?
- Пока две заявки от посторонних, – Бычко-старший открыл на коленях портфель, вытащил документы.
- Англо-американская корпорация "Aker Kvaerner" и немцы из "Clever Yards".
Братья тяжело помолчали.
- Они нам не по зубам, - обречённо ухмыльнулся младший. - Там полугодовые обороты больше, чем госбюджет страны, плюс связи наверху. Нужно прекращать эту затею.
- А что делать с нашими акциями? Мы вбухали туда все деньги.
- Продадим.
- Кому?
- Им же и продадим.
- Смеёшься? Зачем им при контрольном пакете твои четыре процента? Они их не купят ни за какие деньги и дивидендов по ним платить не будут. Производственный цикл, дружище, в судостроении длинный, прибыль акционеры получают только по возмещении всех издержек. А может быть, вообще никогда не получат. Дай сигарету.
- Перестань, Толя, бросил – так бросил.
- Дай!
Бычко-младший протянул пачку. Анатолий раздражённо запихнул документы в портфель и закурил.
- Черноморская верфь станет промежуточным звеном корпорации, у которой конечный продукт выпускается в какой-нибудь Боливии, а реальная прибыль оседает в офшорах. Твои четыре процента – настоящий подарок. Не нужно тратиться на покупку беспризорных акций…
- Слушай, Толик, а если они нарушат процедуру торгов?
- Как это – нарушат?
- Ну, скажем, не подготовят документы, опоздают или вовсе не явятся?
- Как это – не явятся? Ты что надумал?
- Нет, никаких мокрых дел, но… можно было бы сделать так, что их агенты прибудут в Николаев, скажем, через неделю после торгов. Люди проспали. Затем проснулись, узнали результаты аукциона и поехали домой.
- Андрюша, ты в своем уме? Это криминал! Я не хочу светиться в таких делах.
- Успокойся! Всё пройдёт через пятые руки. Надёжно. С гарантией, так сказать.
Братья опять замолчали.
- Что для этого надо? – Бычко-старший достал вторую сигарету.
- Фамилии агентов и, желательно, фотографии. Есть такая возможность?
- Вот этот парень будет представлять немцев, - заместитель губернатора открыл дипломат и достал ксерокопию заявки "Clever Yards". - Пауль Ланге, юрист.
- А от вторых кто?
- Там мутная вода. Пока что тут "красиво выступает" твой старый друг Сергей Гаврилович Мамут собственной персоной.
- Мамут? Не может быть! Ему-то зачем шакалить на процентах?
- Не знаю. Но именно после его визита губернатор выбросил в урну наш вариант продажи.
Анатолий размял очередную сигарету.
- Из сети выдернул? – младший внимательно разглядывал фотографию Пауля Ланге.
- Ну да, его Facebook завален этим добром, – чиновник щёлкнул зажигалкой и запахнул пальто. – Поехали.
Братья поднялись из яхт-клуба наверх по старой разбитой лестнице от Турецкого фонтана.
***
Где сейчас моя Джульетта? В Сицилии? На Майорке? Зачем было покупать яхту и упираться на экзаменах? Зря выбросил кучу денег на новый такелаж.Всё равно торчу тут в снегах и завидую своей подружке. Нет… нужно было! Нужно! Без яхты у него не было бы Джульетты Варди. Где она сейчас? Почему не отвечает на звонки? Греет свою очаровательную задницу на палубе моей лодки в Красном море? А может, спит после обеда, лентяйка… Телефон зазвонил.
Проснулась, красотка, чувствует мои мысли. В зимней куртке много карманов. Пауль "промахнулся" с левыми внутренними – и нашёл звенящий мобильник в пиджаке.
Нет, не Джульетта. Незнакомый номер, загадочный код +355. Кто это? Ланге не любил говорить по телефону на ходу. Он свернул на обочину перед дорожным указателем "Николаев 160 км".
- Алло, говорите.
Трубка немного "подышала" и замолчала.
- Говорите, Ланге слушает.
Молчание, затем короткие гудки. Пауль чертыхнулся, нажал на газ и вновь двинулся по трассе.
Мосты через Синюху и Южный Буг у Первомайска, крутой поворот влево на спуск и прямой горизонт до Мигии. Шипованная резина с трудом хватает разбитый асфальт.
Нет, такую разруху предвидеть было трудно. В Европе подобных дорог никогда не было. Это какая-то компьютерная игра. Я рулю, зарабатываю очки, один неверный поступок – и я проиграл… и я… я труп… Боже!.. Это слалом, а не трасса. Даже в 45-м, при ковровых американских бомбардировках Германии, самолеты разрушали только участок пути, но дальше, по рассказам стариков, машины могли спокойно перемещаться по трассе. Объезжали воронки и ехали, а здесь разбомбили всё. Они что, до сих пор воюют? С кем? Друг с другом?
Очередная глубокая выбоина пришлась под правое переднее колесо. Ударило так, что распахнулсябардачок. Ощутимо повело вправо. Ланге остановился и вышел посмотреть, цело ли колесо.Нормально. Пронесло. Нужно перевести дух. Задача номер один – добраться в Николаев. Держать девяносто на спидометре, не больше. Надо взять себя в руки. Это не скоростной автобан Гамбург-Майнц.
Стемнело. Из ниоткуда выплыл колхозный трактор с прицепом, полным заснеженного сена.Пристроюсь за ним, приведу мозги в порядок. Пауль включил левый поворот и медленно съехал с обочины. Начинался крупный снегопад, поднимался ветер. Велосипедные катафоты деревенского "Беларуса" с трудом просматривались на зимней дороге. Впереди развилка, на обочине мелькнул покрытый инеем бензовоз, снег ещё больше усиливался, видимость окончательно упала. Дворники не справлялись с белым пухом. GPS-навигатор посоветовал Ланге повернуть налево и выехать на просёлочную дорогу, чтобы сократить маршрут.
Путь шёл мимо Мигийской гидроэлектростанции. В другое время Пауль обязательно бы остановился на пригорке, чтобы посмотреть на самое древнее в Европе сооружение умельцев-технарей. Но сейчас было не до красот зимних порогов Синюхи. "BMW" осторожно скатился по заснеженной брусчатке и вновь упёрся в задний бампер знакомого "Беларуса", который неспешно двигался прямо посредине трассы и лишь иногда лениво уходил в сторону от встречных машин.
Нет, так не пойдёт, это железо заставит меня ночевать на зимней дороге. Плотное движение вынудило Ланге протащиться за неторопливым трактором ещё два километра. На повороте в Курипчино у Пауля сдали нервы. Уставшая нога резко надавила на педаль. Руль легко ушёл влево. Скрежет бампера по заледеневшему сугробу обочины и встречный свет фар.
Боковым зрением Ланге увидел тракториста. В голове мелькнуло:"Зачем он в костюме и галстуке?". Внедорожник разбил ледовую ограду обочины, красиво вылетел на трамплин курипчинского поворота и, как в голливудском фильме, перевернулся в воздухе. Машина упала в глубокий овраг колёсами вверх, подмяв под себя замёрзшие кусты шиповника.
***
- Ты не человек, ты – проблема, - в переносицу Топотуна упёрся ствол беретты, - а проблемы надо удалять хирургическим путем. Зачем прижал его к обочине, выродок? Просил же: без самодеятельности, – легкий акцент выдавал в говорившем горца. - Я два раза сказал: он нам нужен живым!
- Вазген Анатольевич, он живой! – крикнули из оврага. Там уже суетились четыре человека, вытаскивая Ланге из машины.
- Что с ним? – крикнул Вазген и ещё сильнее надавил стволом на лоб "тракториста".
- Ничего серьёзного, – откликнулись в шиповнике.
- Что конкретно? – ствол глубже влез в переносицу.
- Все рефлексы работают. Общий шок, сотрясение… может быть, где-то и перелом. Но открытых не видно. Был пристёгнут, и подушки сработали. Хорошая тачка. Повезло фрицу.
- Несите в мою машину и почистите всё здесь, – Вазген скривил губы. – Не ему повезло, а тебе, Топотун.
Ствол отпустил переносицу и переместился чуть в сторону. Выстрел. В овраге обернулись. "Тракторист" застонал, прижав к уху ладонь, из-под которой бежала кровь. Начальник службы безопасности Николаевского филиала "АКТИВ-банка" Вазген Шония сунул в карман куртки пистолет и поморщился.
- Вот тебе на доктора, - ветер разнёс по трассе зелёные купюры. - В следующий раз это будут похоронные деньги.
ПОХОРОННЫЕ ДЕНЬГИ
- …откладывали, недоедали, а ещё и тебе передачи в тюрьму носили. Зачем же с нами так?
Старуха в тёмном байковом халате плакала без слёз. Под занавес жизни слёзные железы умирают раньше, чем тело. Женщина вздыхала и тыльной стороной ладони вытирала сухие глаза.
- Ну хватит! Мама, помолчите уже! - Татьяна Седловицкая сидела за кухонным столом и жадно ела горячую яичницу.
Два раза дала ментам. Это не считается. Минет начальнику райотдела – отдельное событие. Потом зачтётся… Куда делся Володька? Я же его люблю.
В маленьком зеркале старого буфета отражалось посеревшее лицо и грязный свитер. Две недели тюрьмы её не украсили. Нужно было где-то найти четыре тысячи гривен на возмещение ущерба.
Если бы во время составления протокола не кинула стулом в барную стойку, убытков набралось бы на пару сотен. А так… стойка алкоголя вдребезги. И посуда. Моральный вред приписали... Всё, сука, нервы виноваты. Что сказать – баба слабая. А жизнь – говно...
Куда делись восемь тысяч похоронных денег? Седловицкая куском хлеба собирала со щербатой тарелки остатки глазуньи.
- Мама, посмотрите лучше... может быть, в другую коробку положили.
- Доченька, да я уже два раза всё перевернула. Нету, кто-то взял.
- Кто взял? Кто мог тут у вас взять? Дед лежачий? Я? Меня месяц почти не было. Кто здесь у вас ещё бывает? Может, соседки? Облгаз? Участковый?
- Никого чужих не было, - бабка опустилась на табуретку, морщинистые пальцы теребили край халата.– Олеся два раза заезжала покушать.
Леська… сучка! Она! Больше некому. На неё похоже. Ещё в интернате у подруг карманы пробивала. Тварь конченая! Дрянь, шалава малолетняя! Ну, я тебе устрою, доченька!
- Мобилку дай, мама. Мою менты забрали.
Набрала знакомый номер. Олесин телефон был отключен. Седловицкая достала сигарету.Сколько времени этой сучке надо, чтобы просадить восемь тыщ? День? Неделю? Так, нужно быстро искать, времени нет. Кто у неё в подругах? Оксана, Люда, Вика и… как её там? Точно, Марина, соседка – такая же потаскушка. Где искать?
***
За столиком в кафе "Феличита" сидел бывший журналист-стажёр сайта "Городские известия" Игорь Бряцалов. Главный редактор выгнал его несколько дней назад. Неожиданно вскрылось, что Игорь всё-таки взял деньги с коммунистов за материал об акции протеста.
Денег тех… две копейки, а шуму поднялось, как будто годовой бюджет украл. Ну и хрен с ними. Свет клином на "Известиях" не сошёлся. Игорь решил написать статью о секс-туризме по-николаевски. С ней можно попытать фрилансерского счастья в разных интернет-изданиях. Слова возникали из глубины, ручка скользила по блокноту.
"…заведение хорошо известно как излюбленное место тусовки иностранных женихов, которые в последние годы буквально наводнили город невест. Лёгкий вариант секс-туризма привлекает в бывшую столицу судостроения престарелых полицейских, офицеров в отставке и пенсионеров мирных профессий…"
Олеся Макаронова вошла в кафе. Бряцалов бросил взгляд на девушку.
"…некоторые из них в конце концов увозят с собойна родину верных и хозяйственных жён. Другие месяцами живут на съёмных квартирах в центре старого Николаева, знакомясь с широким перечнем предложений на интимном фронте, и уезжают, чтобы вскоре вернуться снова. Украинские девушки (возрастом от восемнадцати до шестидесяти лет) привлекают опытных искателей интимного счастья искренностью отношения к происходящему процессу, открытостью и бескорыстием. Небольшие подарки и традиционные взносы на "лекарства больной сестре или братику" не портят международного положительного имиджа Николаева как города невест…"
Макаронова нашла взглядом пустой столик и пошла к нему.