Читающая, образованная Россия была оглушена мощью, гениальностью художественных произведений Льва Толстого. И у неё возник иммунодефицит в отношении и всего остального, что стало выходить из-под его пера. Ему поверили на слово, что жить нужно на земле, от неё кормиться, а промеж собой достаточно ограничиваться мычанием. Сам Лев Николаевич приоритет отдавал не общению с какими-нибудь вольтерами и шопенгауэрами, а неграмотным мужикам, которые мямлили бред, созвучный его мыслям.
И ничего бы с Россией не было, если бы не мировая слава Толстого.
Его книги, статьи, трактаты издавались, перепечатывались, тиражировались всеми правдами и неправдами. Миллионные тиражи в то время, во второй половине девятнадцатого века! Это был первый Первый канал Российского телевидения! Которому многомиллионные массы внимали, разинув рот и развесив уши, без тени сомнения.
В общество вошли, зазвенели в российском воздухе свежие толстовские мысли: "мы живём неправильно!", "богатство - зло", "нужно самим сеять пашаничку, ходить в холщёвой рубахе и лучше, как Лев Николаевич, никогда не бриться".
Бороды отпустили не все и не все перешли на капусту с картошкой, но главная мысль о том, что богатство - это нехорошо, развивалась, растлевала умы россиян.
После чего уже из-за этого трухлявую стену государственности оставалось только ткнуть, чтобы она развалилась.
И её ткнул Ленин.
У Льва Толстого есть определённые черты сходства с руководителями нашего Советского государства.
Это - медные трубы. Медные трубы - это не только оркестры, это не только слава, но это - власть над людьми.
Толстой, благодаря своим медным трубам, обрёл власть над умами миллионов своих сограждан. Но, в отличие от своих вождей-последователей, он имел совесть. В решающие моменты жизни человеколюбие заслоняло от него пункты придуманных истин. Его идейные искания так и остались для него играми большого богатого мальчика. Который "землю попашет - попишет стихи". Чтобы удостовериться в правильности своих суждений, Лев Николаевич временами отвлекались от барской своей суеты - пахали до седьмого пота, помогали таскать мешки в бедняцких хозяйствах.
Потом шли домой к себе в усадебку, славненько кушали и - либо почивали после трудов праведных, либо - писали главы своего Евангелия.
Не ради куска хлеба пахал землю Толстой, перед ним не стояла проблема прокормить семью этим своим первобытным трудом. Это была забава.
И вспахал Лев Николаевич поле и увидел, что это хорошо. И - ушёл. Какой будет урожай, хватит ли его на зиму? Останется ли чего посеять в следующую весну? И, вообще - какие на зерно цены, будут ли его покупать, если вывезти на рынок?
Остановился бы писать прокламации, поднял бы веки, посмотрел бы на свою жену, Софью Андреевну! Прислушался бы!..
Почему-то Льву Николаевичу и в голову не приходило, что никого он не может учить жить, потому что многого в этой жизни ещё не знает. Он не знает, как организовывать, как вести хозяйство. Все его попытки "поруководить", поуправлять сельским хозяйством оборачивались неудачами. Не разбирался Лев Николаевич в экономике, не знал, как налаживать хозяйственные отношения. Но он не находил тут какой-то связи со своими проповедями, которые обещали бедному сословию улучшение жизни. В своих деревнях он выступал, скорее, как разоритель. Этакий Никита Сергеевич Хрущёв своего времени.
(Собственно, Хрущёв - это и есть Лев Николаевич Толстой, у которого в руках оказались реальные механизмы воплощения в жизнь самых сумасбродных идей. Посадить в тундре кукурузу. Стереть разницу между городом и деревней, поотнимав у крестьян кур и коров…
У Льва Николаевича были всякие идеи, но никогда бы на свой народ он руки не поднял.
Это сделали за него другие. Которым идеи Льва Николаевича Толстого очень помогли…).
Если ты мудрец, то не нужно идти к неграмотному мужику, опускаться до его уровня и в тёмной его избе мычать с ним вместе. Нужно мудрость свою употребить на улучшение жизни этого мужика. Потому что у тебя есть то, чего нет у него - образованные мозги.
Лев же Николаевич мозги свои не ценил совсем. Во всяком случае, всем старался показать, что не ставит их ни в грош.
Потому что свалились на него с неба и его мудрость, и богатство и слава неожиданно, просто так.
И стал он ими распоряжаться так, как нищий, который неожиданно выиграл миллион.
Или - как наш обыкновенный человек, которому в руки попалась японская фотокамера с наворотами. Всё делает сама. И снимки получаются замечательные. Но, оказывается, при случае, ею можно ещё и орехи колоть…
Супруга все эти разброды и идейные шатания Льва Николаевича не только видела, но и относилась к ним с явным неодобрением. Указывала на них Лёвочке, сопротивлялась новациям, которыми матёрый человечище старался пройтись по своей многодетной семье. Хотела она, чтобы написал он ещё одну "Войну и мир" или "Отца Сергия". Про жизнь с человеческими отношениями, такую и так, как только её любимый Лёвочка мог описывать.
Но с Лёвочки всё было, как с гуся вода. Медные трубы не дают герою слушать кого-либо ещё, кроме собственного голоса. "Учение Льва Толстого всесильно, потому что оно верно" - было написано на его знамени и сомнения накатывали только тогда, когда к ногам вдруг неожиданно сваливался, ослабев от голода, прилежный последователь его Учения.
Лёвочке весьма импонировала роль трибуна. Агитатора, горлана, главаря. Он бы и в бродяги, в нищие давно бы пошёл, но перспектива слиться с толпой, раствориться в ней, оказаться в безвестности, его совсем не привлекала.
Хорошо, облачившись в рубище, постучать в двери аристократического особняка, а потом наблюдать изумление и трепет его хозяев, признавших вдруг в нём великого Льва Толстого. Графа. Всё это были игры, которые всегда позволяли, после очередного развлечения, возвратиться к себе в привычные барские покои, усесться за письменный стол и всё-таки заняться тем, к чему всю жизнь толкало его Предназначение.
И вот тут я путаюсь. Я задаю себе вопрос: - А, какое оно было, Предназначение Льва Николаевича Толстого?
Просто - стать великим писателем, одним из лучших, самым лучшим, или - привести Россию к революции? Ведь Ленинсталин - это Лев Николаевич минус человеколюбие, совесть, честь. Да, и, если сравнить, то и - ум.
Они пришли в страну, в которой общество уже было подготовлено к построению счастливой жизни путём "справедливого" перераспределения материальных ценностей и благ. Из всех заповедей Льва Николаевича эта оказалась наиболее понятной и доступной.
Вряд ли удалось бы собрать народ под знамёна революции, призывая их к нравственному самоусовершенствованию. К 17-му году российский народ устал исполнять Заповеди.
Как раз на них, на нравственность широким народным массам предлагалось плюнуть и забыть. Они и забыли…
И ещё…
Софья Андреевна, жена писателя.
Женился на ней Лев Николаевич по любви. Детей она ему дарила беспрекословно, сколько Бог давал - столько и дарила. И Лев Николаевич их любил, старался воспитывать. И был супруге своей верен.
Но…
"…брак следует сравнивать с похоронами, а не с именинами. Человек шел один - ему привязали за плечи пять пудов, а он радуется. Что тут и говорить, что если я иду один, то мне свободно, а если мою ногу свяжут с ногою бабы, то она будет тащиться за мною и мешать мне". Т. Полнер "Лев Толстой и его жена". - Это не "Крейцерова соната", это обыкновенный разговор Льва Николаевича с женой и учителем его сыновей. При постороннем человеке, учителе, в присутствии любимой жены Толстой высказывает свои взгляды на институт брака.
Не далеко он ушел в своих высказываниях от женоненавистнических монологов героя "Крейцеровой сонаты". Повесть эту Софья Андреевна ненавидела, хотя, возможно, и раз пять, переписала. Любила она качественную литературу.
Но, может, и зря она так относилась к шедевру, шипящему злобой в адрес прекрасного пола? Может, не про женщин пытался высказаться Лев Николаевич, окружённый со всех сторон клеткой идеальных своих семейных отношений? Может, в облике зарезанной женщины он представлял себя, и вся "Крейцерова соната" - это повесть о трагической судьбе женщины, которая - он сам? "Госпожа Бовари - это… я?..".
Ну, представим личную жизнь Льва Николаевича.
Жена исправно, каждый год, рожает ему ребёнка. Кипучий и могучий Лёвочка регулярно оказывается в ситуациях, когда близость с супругой, невозможна. То предродовой период, то - болезненное, зачастую между жизнью и смертью - послеродовое состояние. То - все силы Софьи Андреевны отдаются новорожденному, и она пишет Лёвочке, чтобы побыл он ещё в Москве, потому что сейчас ей просто не до него.
А здоровье у Льва Николаевича прекрасное и гормон в крови зашкаливает. Будучи человеком глубоких нравственных убеждений, которые сам же ещё и проповедовал, Лев Николаевич не пытается решить свои внутренние проблемы традиционным, народным способом - сходить "налево", и ищет свои пути сублимации. Хватается то за плуг, то - отказывается от мяса. Помогает плохо. И тогда… всё выливается в этот крик - "Крейцерову сонату". Где он говорит, что люди свиньи, когда друг к другу испытывают половое влечение, что соитие - это осквернение и себя и женщины, что брак - это капкан.
"…плотская любовь - это спасительный клапан" - пишет Толстой в "Крейцеровой сонате". В реальной своей жизни у него часто под руками не оказывается этого клапана. И всем литературным своим гением он обрушивается на женщин.
О женщинах пишут хорошо те писатели, которые испытали с ними радость Любви. Которые испытывали счастье от ощущения этой женской любви к себе. Поэтому у Пушкина "Я помню чудное мгновенье…", а у Лермонтова - "И скучно, и грустно, и некому руку подать…".
У Пушкина: "Пришла пора - она влюбилась…". У Толстого: "Девка созрела - надо её выдать…".
Тяжело читать о любовных переживаниях героев Достоевского, Тургенева. Свои комплексы и разочарования писатели опосредованно переносят на читателя. И писателей-то давно уже нет, а мы, из поколения в поколение, вместе с их несчастными героями переживаем и унижения, и безответную любовь…
Не может быть правым писатель, политик, философ, который не любит женщин, имеет о них извращённое представление. Смеющийся Обама со своей супругой… Бабник Клинтон, при котором Америка пережила лучшие годы своей жизни…
Возможно, если бы у Клинтона были принципы Льва Николаевича, то в политике он дров бы нарубил, и рука его, время от времени, тянулась бы к ядерному чемоданчику. Но, в кризисные душевные моменты, на месте чемоданчика оказывалась какая-нибудь Моника Левински, и мир продолжал спать спокойно.
Не буду перечислять имена наших вождей, их отношения с женщинами, и что они сделали с нашей страной .
Лев Николаевич Толстой был хорошим, обыкновенным человеком. Гениальным писателем. Что ни строчка - узнаёшь - Лев Толстой. И хочется читать дальше. Попадаешь под обаяние, хочется ему верить, следовать за ним…
Нет… Не хочу…
ТОЧКА ОПОРЫ
Лёня Грачинский был геем. В советские времена быть геем считалось преступлением. Поэтому голубые конспирировались, прятались, притворялись натуралами. То, что Лёня голубой, я не знал, даже не догадывался. Ну, разговаривает человек с женскими интонациями, ну, очень за своей внешностью следит. Ну - и что? Хороший человек. Умница. Рисует хорошо. С ним интересно. То, что Лёня голубой, я узнал уже где-то к девяностым годам. Когда пошли Свобода, Гласность, Перестройка. Актюбинский еженедельник "Время", чтобы не отставать от времени, рискованно размещал на последней странице объявления о знакомствах мальчиков с мальчиками и девочек с девочками.
Ну и Лёня как-то мне под большим секретом проговорился. Так, мол, Саша и так - я - вот ТАКОЙ. Ну - такой - и ладно. Ничего это не меняло. Потом у нас вообще пути разошлись. Лёня остался в России, я переехал в Россию.
Но я часто о нём вспоминал. И представлял, какая у него была жизнь. Кошмарная, в общем-то.
Особо он никогда ни на что не жаловался. Не раздражался. Правда, пил. С годами, всё чаще и чаще.
Как-то у него вырвалось: - Меня НИКТО НЕ ЛЮБИТ!
Вот эту Лёнину фразу я потом часто вспоминал.
Вот представьте нашу обыкновенную, натуральную, жизнь: для мужчин полно на каждом шагу женщин. Для женщин, куда ни кинь - мужчина. Один краше другого. Пожалуйста, влюбляйся! Отбивайся от влюбившихся в тебя!
И, при всём этом изобилии, найти себе половинку весьма непросто. Иногда кто-то даже доходит до отчаяния: не может найти вообще. Уже и жизнь проходит, а половинки нет. Либо - если утратил, потеря оказывается невосстановимой. Миллионы женщин в мегаполисе, а половинку себе не найдёшь.
Это вот у натуралов такие бывают сложности.
А как тем, у кого ориентация не традиционная? А сверху ещё - эта глыба: Советский Союз. Со своими "целомудренными" законами. Предрассудками. С гражданами, вскормленными, воспитанными в неприязни, даже ненависти к тем, кто не такой, как "большинство".
Как меньшинству выбрать себе половинку из меньшинства? Как пройтись с ней по улице, сияя от счастья, и ловя на себе добрые, понимающие, взгляды прохожих! Как найти того, с которым не просто постель, а - Любовь.
Жизнь так устроена, что без постели она не жизнь. И поэтому постель, так или иначе, происходит. А вот Любовь - не всегда и не у каждого. Хоть, конечно, по большому счёту, и без Любви жизнь не жизнь.
Но это уже приз, дар богов.
И Лёня Грачинский в перестройку нашёл себе постель, соответствующую своему природному состоянию. Но вот Любовь так и не случилась.
Ничего не изменилось с тех пор, когда, ещё при Союзе, он с грустью говорил: "Меня никто не любит!..".
У меня в памяти навсегда засел прочитанный уже давно-давно рассказ Кафки "Превращение". Страшненький такой рассказик.
Просыпается человек утром и замечает вдруг, что его никто не любит. Мало того, к нему испытывают отвращение. Потому что превратился он в уродливое, противное насекомое. Мозги у него, память, чувства остались прежними, а вот внешность стала безобразной. Ну, это сейчас появились любители всяких там игуан, удавов, а во времена Кафки подобное отнюдь не внушало умиления.
Потом - запах ещё этот бывший человек, которого зовут Грегор, издаёт противный. А кушать предпочитает всякую гадость.
На какую любовь окружающих, даже если это самые близкие родственники, можно после такого превращения рассчитывать? Только - терпение…
И от обычного состояния до Грегора у каждого из нас не так уж и далеко. Стал бомжем, получил увечье, состарился, случился инсульт, и вот уже ты - Грегор.
Я не к тому, какие все люди бесчувственные. И что, как только с человеком несчастье - так все отворачиваются. Нет. Просто, кто-то продолжает любить, а кто-то отворачивается. Такое происходит у людей.
И только животные не меняют своих привязанностей. Кошке, собаке совершенно всё равно, какое лицо у хозяина. Одряхлел он или стал калекой. Голубой он, розовый, гетеро ли он люб.
Животное видит душу человека, с ней контактирует. Животное не может разлюбить своего хозяина.
А для человека Любовь в жизни - это точка опоры. И, чем больше этих точек, тем увереннее, тем твёрже он стоит на земле. Ну, не всем везёт на поголовную любовь со стороны окружающих. Людей. И тогда на помощь приходят животные. Домашние животные знают о нас гораздо больше, чем наши самые близкие друзья или родственники. Чувствуют все, самые тонкие оттенки нашего настроения. Когда со всех сторон нелюбовь, когда теряется последняя точка опоры, приходит твоё домашнее животное со своим чистым чувством любви. Нужно его услышать, принять эту мордочку, лапку помощи.
Была у меня как-то командировка в посёлок Мещеряковка. Газораспределительная станция, вагончик. Жил месяц в автономном режиме. По вечерам стал замечать мышку. Симпатичная такая мышка, как в мультике. Она осторожно пробегала по краю комнаты, пряталась в тёмном уголке. День ото дня смелела. Всё чаще оставалась на открытом пространстве. Я оставил ей корочку хлеба на середине комнаты. Мышка долго приглядывалась, потом начала "сканирование" поверхности пола. Пробегала из конца в конец, от стены к стене, постепенно подбираясь к хлебу.
Натолкнулась, как будто случайно, схватила - и бросилась к стене, где коробки, ботинки, где можно спрятаться и спокойно всё рассмотреть.
В общем, у нас завязалась дружба. Однажды ночью симпатичная моя мышка даже забралась ко мне в постель. Я не ожидал, стряхнул. Не привык ещё, чтобы в постели со мной находились мыши. Не знаю, обиделась ли она. Но бояться меня почти перестала. Мы занимались в вагончике каждый своим делом: Микки Маус шуршала по коробкам, забирала крошки хлеба, которые я её подбрасывал, а я заполнял журналы, отстукивал на машинке свои бессовестные рассказы. Пребывание в совершеннейшем удалении от человеческого жилья сказалось на эротической тональности моих произведений: с каждым днём она становилась всё более жёсткой.
Вот странно: что там - мышка. Крошечный комочек весом в каких-то там тридцать-пятьдесят граммов. А - живая душа. Приходишь в вагончик - и знаешь, что не один. Мне даже казалось, что мышка меня ожидала.
Интересно, есть ли у души размеры? Вот у мышки, например, маленькая, с маковое зёрнышко. А у слона - величиной с арбуз?.. С чемодан?..
А, если все души одинаковые, то, какое значение имеет, каких размеров собираются, общаются в типовом вагончике божии твари? Просто - две души. Есть ли язык у душ? На каком языке они разговаривают друг с другом: русском, китайском, английском?
Нет у душ между собой различий ни языковых, ни в размерах. Поэтому и понимают друг друга животные и люди: настроившись взаимно на язык своих бессмертных душ…
Командировки менялись. И до меня, и после побывали в вагончике операторы с других газораспределительных станций. Оказывается, не только я, а и другие командированные газовики видели мою мышку. И до и после меня. Тоже, как и я, разговаривали с ней, кидали ей крошки.
Побывал в Мещеряковке и мой напарник Горбенко. Стал я его расспрашивать, как прошёл месяц. Знал уже, что одной из любимых тем всех, кто дежурил в Мещеряковке, была мышка, наш Микки Маус. - А видел ли ты мышку там, в вагончике, - спросил я, рассчитывая услышать новые забавные подробности из жизни нашей общей любимицы. - Мышку? - Видел, да… - улыбнулся Горбенко, - Я её ботинком - аж брызги полетели! - он сообщил новую подробность. И продолжил свою довольную, счастливую улыбку на простом, добродушном лице.