Жители города в ответ на уговоры бросали из-за углов в глашатаев камни и громко кричали, прославляя Аллаха. Камни, не переставая летели и в дружинников.
Поняв, что контакт с жителями наладить не удастся, Стемид сильно разозлился. За время похода он и без того осунулся, а тут лицо у него ещё больше заострилось. Серо-голубые глаза приобрели холодный металлический оттенок. Он поручил глашатаям пройти и прокричать на родном для жителей языке.
– Всем уйти из города! Три дня! Три дня на это!
Те прошли по узким улочкам города, выкрикивая воззвания на разные голоса. Но жители то ли не поняли, то ли не представляли, с кем имеют дело, и город оставили лишь немногие, в основном наиболее богатые и знатные.
После этого всех горожан воины начали сгонять в небольшую каменную крепость, находившуюся в одном из районов города. Усадив людей на вымощенной булыжником площади, Стемид через Гасана предложил выходить из неё за двадцать дирхемов. Нашёлся из местных христианин Ибн-Самун – пропалённый жарким солнцем, худой, словно высохшая рыба мужчина. Он сам подошёл к Стемиду и предложил попытаться уговорить своих земляков.
Но едва он показался в крепости и начал призывать жителей заплатить выкуп и уходить подобру-поздорову, как те подняли крик и обвинили его во враждебном отношении к ним – мусульманам и в личной корысти.
– Ты хочешь обогатиться! Мы презираем тебя! – кричали все, включая женщин и детей. Скоро в него полетели и камни. Ибн-Самун в ответ лишь покачал головой и покинул город.
К вечеру у многих всё же нашлись деньги и, получив от Рюара кусок глины с оттиском княжеской печати служившей пропуском, они были освобождены.
Известия о захвате города дошли до правителя страны Марзубан ибн Мухаммеда, когда он, накурившись кальяна, полёживал в своём дворце на толстых подушечках с пиалой в руках в тени беседки, увитой розами.
Перед ним струилась вода в небольшом фонтане. Было очень жарко. Он ждал, когда жара немного спадёт, чтобы посетить гарем. На женской половине дворца его ждали несколько сотен молодых женщин, но в последнее время он сильно увлёкся Айшой. Он впервые увидел эту девушку с огромными тёмными глазами в шёлковом полупрозрачном одеянии, в золотой шапочке с золотыми браслетами на руках и в бархатных туфельках. Повелитель был настолько ею очарован, что поначалу не мог надолго оставить её одну, приказав кастрировать даже собак, охранявших вместе с евнухами женскую половину.
Когда наложницы купались в бассейне, он часто наблюдал за ними из тайной комнаты, как они натирались ароматными маслами и духами, а служанки окуривали их одежду душистым дымом. Иногда, будучи в хорошем настроении он швырял им пригоршню золотых монет или мелких драгоценных камней, чтобы подсмотреть, как они обнажённые в необычных позах будоража его воображение ползают по полу и ищут его подарки. Монеты со звоном рассыпались по разрисованному геометрическими фигурами гранитному полу, а собранные со всего света красивые невольницы, услаждая взоры повелителя, с надеждой заглядывали во все потайные уголки помещения.
Как правоверный мусульманин, он имел одну жену, хотя ему разрешалось иметь и четыре. У жены были отдельные апартаменты с баней и садом под охраной преданных ему евнухов. С её разрешения он мог завести себе и других жён, но его останавливал страх перед появлением наследников и неизбежной в этом случае борьбы за власть. Кроме того ему льстило, что девушки стараются заполучить место на его ложе, чтобы подарить ему сына, к чему он пока не торопился. По законам того времени первый мальчик, который родится даже от простой наложницы, становился его наследником. Очередь принимать правителя выпадала не часто, поэтому девушки в свободное время, а его у них было предостаточно курили кальян и под воздействием опиума и гашиша уносились в заоблачные грёзы. Мечты о любви редко становились явью. Иногда случалось невозможное – совсем недавно открылась любовная связь наложницы Бояз с евнухом Мусадом, и ему пришлось казнить обоих. Поэтому кастрация собак была, по его мнению, очень разумным и обоснованным шагом.
Прибывавшие в гарем новые девушки предварительно проходили двухлетнее обучение. Они учились играть на музыкальных инструментах, танцевать, постигали искусство обольщения и досконально изучали вкусы хозяина.
И вот неожиданно прискакавший из провинции гонец сообщил ему о высадившихся на берегу Куры неизвестных никому чужеземцев. Из-за каких-то гяуров ему пришлось отложить все удовольствия. Желание быстрее расправиться с пришельцами заставило его поторопиться. За несколько недель Марзубан собрал тридцати тысячное войско и двинулся в Бердаа.
Стоявшие в охранении воины доложили Стемиду о приближении к городу огромного войска. Он приказал трубачам подать сигнал и, построив дружину в боевой порядок, выдвинулся навстречу Марзубану.
В ближнем бою лицом к лицу нападавшие оказались явно слабее. После короткого боя дейлемиты начали поспешно отходить. Чтобы не растягивать боевой порядок на большое расстояние, Стемид вернул дружинников в город.
Пользуясь большим численным превосходством, дейлемиты окружили город, и перешли к длительной осаде.
Марзубан запланировал новый штурм с тем, чтобы постараться выманить как можно больше осаждённых из города, готовя для них западню. В засаде он оставил шесть тысяч своих людей. По определённому сигналу они должны будут напасть на русов с трёх сторон. Поначалу всё шло, как и запланировал правитель. Они начали наступление на город и после небольшой стычки стали поспешно отходить. Мазурбан побежал первый, за ним остальные. Многие из дружины россов бросились их преследовать. Неожиданно план оказался под угрозой из-за того, что дейлемиты поддавшись всеобщему страху, долго не могли остановиться. Они пробежали и место засады, и бежали всё дальше. Марзубану пришлось выбежать вперёд и встать на пути мчавшихся вояк. Сейчас он был очень страшен – за время похода с него сошёл дворцовый лоск, опалённое солнцем лицо почернело, глаза и без того навыкате сверкали и рвались из орбит. Он выхватил из-за пояса кинжал и гневно закричал:
– Остановитесь! Я убью себя! Вы погибните без правителя!
Первым возле него остановился младший брат Абдула, потом подоспели ближайшие приближённые, и войско встало. Воодушевив короткой речью, он повёл всех за собой в наступление. В этот момент из засады на дружинников выскочили притаившиеся дейлемиты. Кровопролитный бой шёл несколько часов. Звенели мечи, свистели стрелы, летели копья. Бесстрашно сражался Одд. Рядом с ним погиб его друг Зор. Положив перед собою множество врагов, упал поверженый стрелой в сердце Мордан. Несмотря на потери, воины старались держать строй, не позволяя противнику нападать со спины и это им удавалось, но семьсот человек из дружины остались на поле боя. Остальные сумели вырваться из окружения и вернуться назад. Оборонять весь город сил уже не хватало, и они заняли крепость. Оказавшись запертыми на небольшой территории, лишённые возможности похоронить своих товарищей, отчаянные храбрецы всё-таки не теряли присутствия духа.
Дейлемиты после сражения бродили по полю и собирали мечи с убитых славян. Они постукивали по металлу, слушали тонкий звук и восхищённо восклицали, воздавая хвалу мастеру изготовившему такое замечательное оружие.
Марзубан предпринял несколько попыток взять крепость, где укрылась дружина, но ни одна не увенчалась успехом.
Одд подошёл к Стемиду:
– Дозволь воевода за пагибель друже посчитатьси.
– Мяне пяред тваим отче ответ держати, коли што с табою сбудитси, – хмуро проронил Стемид.
– Коли не дозволишь, пайду адин сечу вести.
На Стемида смотрели юные с бездонной синевой неба глаза, полные решимости и отваги.
Стемид колебался, но в любом окружении необходимы ответные действия и он поручил опытному Рюару сопровождать Одда для проведения вылазки.
На рассвете с небольшим отрядом Одд вышел за ворота и внезапно напал на дремлющий отряд неприятеля. Нанеся ощутимый урон, они стали поспешно отходить к крепости. Основные силы уже были за стенами. Лишь Одд и четверо дружинников немного задержались. Они увидели сад, где зрели абрикосы, персики, виноград, красные наливные яблоки и груши. Там же было несколько девушек собиравших фрукты. Одд попытался завязать разговор с юными красавицами. Воспользовавшись этим необдуманным поступком, сотни вооружённых людей взяли их в кольцо. Правитель уже давно объявил большую награду за поимку русского воина, но до сих пор им всё никак не удавалось пленить хотя бы одного руса.
Одд, Яр, Ратимир, Рюар и Ивор попали в окружение, состоявшее из нескольких рядов. Началось сражение. Несмотря на явный численный перевес дейлемиты долго не могли подойти вплотную к храбрецам, те сражались отважно и умело. Поняв, что всех окружённых росов в плен взять не удастся, нападавшие выбрали наиболее рослых и выпустили в них град стрел. Ратимир и Ивор сразу упали замертво. Яр и Рюар, прикрывая с двух сторон щитами Одда, отбивались мечами. Вот упал поражённый длинным копьём Яр. Рюар встал спиной к Одду, и они продолжили сражаться. Казалось, отовсюду их кололи копья и мечи. Дейлимиты уже определились с тем, что к крепкому Рюару им не подступиться. Снова полетело множество стрел. Одна угодила Рюару точно в шею. Истекая кровью, тот повалился на землю. Юный Одд отступил к высокой яблоне и, воспользовавшись моментом, быстро вскарабкался по ней вверх. Увидев под собою множество врагов, он кинжалом стал наносить себе раны, пока не упал замертво.
В крепости из-за слабости к невиданным фруктам начались болезни, смерть косила ряды дружинников. Стемид собрал на совет ближайших помощников, и они приняли решение прорываться к ладьям. Суда к тому времени отошли ближе к морю и притаились в одной из тихих заводей. Тёмной ночью, стараясь не звенеть оружием взяв наиболее ценное из захваченного, остатки дружины с боем вырвались из крепости.
Долгий путь домой был полон опасностей. В Киев во главе со Стемидом вернулось всего десять воинов. В их числе был и Зван.
Когда Олегу передали, что из похода возвратились его дружинники, он тут же спустился к причалу и увидел, что на тихой воде покачивается всего одна ладья. Олег сразу обо всём догадался. Стемид стоял перед ним с виноватым видом. К ладье уже спешили горожане, спустился и тысяцкий, его, как и многих ждало печальное известие. Они выслушали рассказ возвратившегося воеводы об участи своих сыновей, мужественно приняв известие об их гибели. Свобода не в ущерб другим почиталась у росов дороже всех благ. Честь и долг каждого из них её защищать. Обязанность и призвание и князя, и простого воина заключались в том, чтобы вместе со всеми отстаивать свободу своего народа и первыми, если доведётся, смерть принимать, а наградой за то будет лишь слава и любовь народная. То золото, что привезли с собой оставшиеся в живых дружинники, не доставило никакой радости. Настоящее золото – русские воины остались лежать в чужой стороне. Спасти от уныния могло только дело, и Олег начал подготовку к походу на Царьград. Давно уже было необходимо показать возросшую силу молодой державы – устрашить хазар, поставить на место печенегов. Пришла пора и заключить торговый договор, чтобы не притесняли купцов русских, да ещё утвердиться на море и выполнить своё обещание, данное когда-то древлянам.
35
Поскакали гонцы по самым отдалённым уголкам русской земли. Уже в зимнюю пору заскользили полозья саней по снежному насту Великой Скифии. Варяги, словене, чудь, меря, кривичи, северяне, радимичи, древляне, хорваты, вятичи, дулебы, тиверцы к концу зимы стали стягивать силы к Киеву.
…Многих императоров пережил за свой век патриарх Фотий и всегда мечтал обуздать нравы непокорных славян и многое уже сделал для этого. Поначалу он думал, что и с новым властителем Царьграда Львом VI они найдут общий язык и мягкой силой пойдут на Русь. Патриарх имел с ним вначале самые добрые отношения. Долгие вечера он проводил с юным базилевсом, обучал его многим наукам. Вместе они восхищались стихирами, когда тот начал слагать первые строки: "Придите, людие, Триипостасному Божеству поклонимся…". И если бы не невезенье будущего императора в жёнах, да не дружба старого патриарха с отцом Льва – прежним императором Василием Македонянином, невзлюбившим сына с самого его рождения, а на то были весьма веские причины, Фотий и дальше бы возглавлял церковь империи до самой своей смерти.
Отношения у Льва с отцом не сложились можно сказать с первых минут появления на свет. Его мать Евдокия Ингерина по слухам имела связь с Михаилом III, который собственно и приблизил к себе Василия, дал ему должность постельничего – паракимомена, женил на своей любовнице Евдокии, а потом сделал соправителем. Василий видимо в благодарность за это организовал его убийство и занял место басилевса. Всю оставшуюся жизнь он терзался, подозревая, что сын может быть от Михаила и вымещал свои подозрения на нём. Как и все в те времена Лев носил с собой холодное оружие. Пользуясь подозрительностью императора, приближённый Сантаварин донес, что тот прячет в башмаке кинжал и хочет его убить. Однажды на охоте Василий сделал вид, что ему нужен нож. Ничего не подозревающий Лев, желая услужить, достал свой кинжал и протянул отцу. Василий тут же онемел, слова Сантаварина об измене будто сверлили железным наконечником его мозг. Он приказал тотчас схватить Льва и заключить под стражу. В сыром и тёмном подвале Лев лежал на грязном тюфяке, обливаясь слезами от выпавшей на его долю несправедливости. Мать тайком передала ему еду и страшное известие о том, что Василий задумал ослепить сына. Но случилось невероятное – на скачках внезапно упал с лошади старший сын базилевса и разбился насмерть. И теперь Лев по воле случая стал единственным наследником. Евдокия ради него обошла ближайших сановников, и придворные дружно отговорили Василия от жестокой расправы. Лев вышел из темницы, но ненависть к отцу осталась у него навсегда.
Первый раз родители женили его в шестнадцать лет. В зале Магнаврского дворца собрались самые красивые девушки империи, и пока императора не было, возбуждённые девицы затеяли игру. Юная афинянка, имевшая, как всем казалось, дар прорицательницы предложила, чтобы все претендентки, усевшись на пол, разулись и выставили перед собою обувь. И та, которая по сигналу быстрее всех обуется и сделает глубокий поклон и должна стать женой наследника. Игра началась, и вдруг появился Василий со свитой. Император заинтересованно наблюдал за судьбоносной игрой девушек, в которой первой оказалась Феофано из семьи Мартинаков. Василию и Евдокии она очень понравилась, к тому же девушка принадлежала к древнему исконно римскому роду. И несмотря на робкие протесты жениха, через два месяца Льва женили.
Феофано была очень набожной и постоянно молилась. Лев, страшась гнева отца, прожил с ней десять лет – из них три года под домашним арестом из-за подозрения в измене. Все эти годы он постоянно видел перед собой закутанную до самых пят в накидку молодую женщину, когда-то очень красивую, с огромными глазами давно выражавшие лишь смирение и желание духовной чистоты. Со временем она стала подобна хрустальной прозрачной вазе с тонкими пронизанными синими нитями вен руками, к которой страшно было прикоснуться из-за боязни нечаянно разбить.
Спустя несколько лет Лев влюбился в Зою Заутцу – дочь начальника императорской гвардии. Случайно встретив её во дворце, он добился взаимности и частенько по ночам стал посещать её спальню. Несмотря на свою набожность и мнимую непорочность, Феофано как ревнивая жена выследила его и пожаловалась на любовников Василию. Император вне себя от ярости вызвал к себе сына и долго таскал его за волосы, бил ногами до тех пор, пока у того не полилась из носа кровь. Зою спешно выдали замуж за первого подвернувшегося под руку базилевсу придворного. Им оказался референдарий Феодор Гузуанитома доводивший до императора прошения должностных лиц.
Через месяц после этих неприятных событий судьба вновь круто меняет жизнь обитателей дворца. В один из дней император вместе со свитой отправляется охотиться на кабанов. Весь двор провожает его под звуки труб и весёлый собачий лай. В охотничьем угодье умелые ловчие стали загонять на императора огромного самца. Неожиданно для всех кабан сумел вырваться из подготовленной ловушки, и Василий с горящимим от возбуждения глазами бросился за ним в погоню. Устремившись за добычей, несчастный базилевс вместе с конём сорвался с крутого обрыва и сломал себе шею.
По окончанию траурных мероприятий единственный наследник становится императором и начинает своё правление с перезахоранения в храм Святых Апостолов останков Михаила III, которого считает своим настоящим отцом. Вот на это самое время и пришёлся закат деятельности патриарха Фотия. Получив от нового императора полную отставку, он ушёл на покой и посвятил себя богословским трудам. Лев на прощанье даже не встретился с ним.
Вместо Фотия новый базилевс возводит на патриарший престол младшего брата Стефана. Скромный шестнадцатилетний мало в чём сведущий юноша умирает ровно через год, и новым патриархом становится Антониий II – родственник Зои Заутца, но и он вскоре возносится на небеса. На его место Лев выдвигает сановника Николая Мистика. Тут смерть настигает уже нелюбимую набожную жену императора, и он почти сразу же женится на овдовевшей к тому времени Зое Заутца. Не всем приходится по душе этот брак – духовник Льва Евфимий во всеуслышание называет его беззаконным и нечестивым, за что тут же отправляется в монастырь. Зато отец Зои получает долгожданный титул василеопатора – тестя императора. В скором времени у супругов рождаются две дочери. Но Зоя внезапно заболевает и после болезни уходит из жизни.
Третьей женой императора становится Евдокия Ваяне, но и она вскоре умирает при родах.
После стольких неудач и череды смертей близких ему женщин, по воле случая он знакомится с Зоей Карбонопсиной – девушкой из богатой аристократической семьи. В тот день на ней была лёгкая белая туника из ниспадающего волнами шёлка, украшенная по вороту золотым шитьём и жемчугами, длинная юбка с золотой каймой по подолу и листочками по полотнищу. Сверху пурпурная мантия с жемчужными нитями, застегнутая на плече. Заманчиво поблёскивали розовые полные губы. У неё был высокий красивый лоб и тёмные с глубиной и загадочностью горных ущелий выразительные глаза.
Голова у него закружилась, едва их взгляды встретились. Красота молодой особы смогла развеять его траурные мысли, и вечером следующего дня он уже ожидал её у себя в зале для небольших приёмов.
Лев усадил девушку за небольшой столик, украшенный арнаментом и начал разливать вино в серебрянные с позолотой кубки, но делал это так неумело, что Зоя с улыбкой взяла у него небольшой кувшинчик и сама разлила вино. Пригубив вино, воодушевлённый базилевс отставил свой кубок и c упоением начал читать свои стихи, потом продекламировал строки "Науки любви" Овидия:
Кто из моих земляков не учился любовной науке,
Тот мою книгу прочти и, научась, полюби.
Знанье ведет корабли, направляя и весла и парус,
Знанье правит коней, знанью покорен Амур.