Сложенный из отёсанных камней неправильный четырёхугольник с округлыми углами, ориентированными по сторонам света и четырёхугольными выступами на каждом, остался в целости. Златовлас лишь восстановил статую Перуна и жертвенник. И вот уже перед высокой фигурой Бога воинов заплескался огонь.
Работа началась не только в княжеском дворце, но и в самом городе. После Вече на должность Посадника утвердили Велимудра, а Горазда оставили при нём советником. Тысяцким выбрали Молота, ему тотчас нашлась работа – обносить валом и частоколом уже всю территорию города.
По приглушённым тенистым дорогам, по широким степным просторам, по большим и малым рекам заспешили к Киеву возы и суда с товаром. И в студеные зимние месяцы, прослышав про новые порядки в русской земле – про надёжную охрану, малое мыто, потянулись обозы по замерзшим руслам рек. Стали со временем появляться в городе новые дома заморских купцов.
Под защитой регулярного войска оживились и мелкие киевские ремесленники. Оружие, кольчуги, серебряные поделки, глиняная посуда, украшения и ткани, не считая традиционных товаров на Руси – скоры, воска, мёда и много чего другого заполняли торговые ряды. Подол значительно расширился в стороны.
Священников Иоакима и Григория Олег не тронул. Приказал им схоронить Аскольда по своим обычаям и по просьбе Огневода позволил им нести службу в той же самой церквушке у Почайны, где проповедовал высланный ими Илия, поручив лишь присматривать за ними.
33
Олег собрал старшую дружину, пригласили Велимудра, Молота, Горазда и сообща решили на совете по следующей весне брать под свою руку и соседние земли.
Первым наметили присоединять Искоростень – столицу древлянского княжества, что стояла на высоком обрывистом берегу реки Уж.
Горазд перед походом нашёптывал Олегу:
– Живяху оне звериным обычаем у лесе, по-скотьски: убивають друг друга, едять яко всяки звери усе нечистое, и схожахуся на игрища меж селами, на плясания, на усякие бесовские песни, и тама умыкають сябе жен по сговору с ими.
– А вы жён як выбираете? – удивился Олег.
– Усе боле родичи выведаваютьть – каму за кем быти, каму каго любити. Не идёть зять за невестой. Приводють её наперёд и приносять за её – што дають.
– Дык не глядячи и беруть?
– Отчаго жа, смотрины бывають.
– Брешеть, поди, на древлян, – проронил Велемудр, после того как Олег перерассказал ему этот разговор. – Тута в Киеве особливо хто пожаднее, завсегда други дурнями почитають.
– Пасля проведаем, – бросил Олег.
У Искоростеня войско остановилось. Перед воротами произошла небольшая стычка – до рубки дело не дошло, но в город с оружием воинов не пустили. Все разошлись, обменявшись хорошими тумаками, и ворота захлопнулись. Так что сходу взять град не смогли. Крепостные стены были сложены из мощных неотёсанных дубовых брёвен. Под скалистыми обрывистыми склонами вокруг крепости текла быстрая и каменистая река Уж и преодолеть её под обстрелом с крепостных стен было равносильно самоубийству. В обозе имелось всё необходимое для взятия крепостей: длинные лестницы, бревна с железным острием – тараны на весу пробивавшие стены, стрелы зажигательные. Были даже башни деревянные для штурма, дабы сражаться на одной высоте. Но и оборонявшаяся сторона имела хорошее вооружение для защиты. Например, вороны – оружие наподобие колодезного журавля, чтобы подбирать с земли нападавших и бросать оземь или поливать их сверху из большой бадьи кипящей жидкостью.
Вызвали на ряд древлянского князя Остромира, и за чаркой мёда удалось столковаться, что город будет давать Олегу по чёрной куне с дыма от зажиточных древлян. За то он будет оборонять и защищать древлянскую землю от набегов кочевников и хазар.
На Вече Остромир сумел убедить горожан решить вопрос с Олегом полюбовно. Бояре покочевряжились, но видя большое войско у стен согласились. Древлянские купцы лишь потребовали от Олега в будущем добиться для них беспошлинной торговли с Царьградом.
А про дань для богатых горожан народ высказался единодушно:
– Ад их не убуде.
По такому случаю устроили в древлянской земле пир. Олег присутствовал на нём в качестве почётного гостя. Богатый стол с серебряной и глиняной посудою и всякими кушаньями напрочь опроверг утверждение Горазда о бескультурье древлян. Конечно, столы были скромнее, чем в Киеве, люди проще в общении и бесхитростнее, но какого-то особого отличия заметно не было.
На следующий год Олег затеял поход на северян. У стен Чернигова встретился с тамошним князем. Широкоплечий и добродушный князь Святобой посетовал, что они уже платят дань, обирают их хазары. Дать отпор сил маловато, да и времени на войну нет – надо работать на земле, хлеб растить, грады рубить, рыбу ловить, одежду шить.
– Боли дани не давати. Буде мяне платити, за то обороняти землю тваю обещаю. Казары мяне вораги.
Ещё через год встретилось войско Олега на реке Пещань с дружиной радимичей. Из-за того, что разобщенные русские князья не могли поодиночке дать достойный отпор хазарам, и те оказались данниками Каганата.
Дружины стали друг напротив друга у реки в чистом поле. Силы казались равными, но Олег уже оставил своих воинов по обеим сторонам широкого поля в лощинах, готовых в любой момент смять фланги радимичей.
Сам он выехал вперёд на белом коне, которого остерегаясь предсказания волхвов, назвал в честь прежнего – Горыней. Ему навстречу на гнедом жеребце прискакал Велиград – князь радимичей, крепко сложенный напоминавший могучий кряжистый дуб.
Он насмешливо смотрел на Олега. Сохраняя невозмутимый вид, Олег произнёс.
– Пойдёшь под владу руку князя от рода Словена. Обещаемси тябе оборону от ворога. Дань што даёте казарам боле не будете давати. Князю дань лёгку буде давати.
– Ты што ли князь? – с видимым превосходством поглядывал на него Велиград.
– Я воевода князя и соправитель его.
– Коли сладишь со мною, тады и позрим, – всё также с усмешкой отвечал ему предводитель радимичей.
Они разъехались для поединка и, пришпорив коней, понеслись навстречу друг другу.
Под Велиградом, кажется, затряслась сама земля – здоровый жеребец бил копытами землю, гулко сотрясая воздух.
Олег мчался не так мощно, но явно превосходил противника в скорости. Вот они поравнялись. Сверкнули мечи, и один играя солнечными лучами, полетел далеко в сторону. Олег поднял своего коня на дыбы и, развернувшись, помчался обратно. Выронивший меч Велиград попытался в это время также развернуть своего коня, чтобы на скаку подхватить меч с земли, но делал это чересчур медленно. Олег проскакал мимо и ударил его мечом плашмя пониже спины – князь радимичей в этот момент как раз приподнялся на стременах. Смех раздался не только со стороны дружины Олега. Велиград спрыгнул с коня и поднял меч. Олег вновь развернулся и, заставив коня остановиться как вкопанного напротив князя, ловко спрыгнул на землю. Велиград поднял меч над головой и бросился на Олега. Тот увернулся от столкновения и, пропустив нападавшего вперёд, ударил снова его плашмя мечом по ногам. Велиград выронив меч, упал. На этот раз обе дружины разразились хохотом.
Проигравший князь поднялся с земли и уже без меча подошёл к Олегу.
– Твая узяла.
– На пиру пра данину обгаворим, – ответил Олег, – як оружие из рук выбивати навучу – Олег оглянулся на свою дружину и помахал рукой. К нему подскакал на вороном скакуне Руальд.
– Поднеси-ка мяне меч. Што на днях у Ладоты взямши.
В противоположность простому без всякой отделки, к тому же и очень тяжелому холодному оружию Велиграда, меч киевского кузнеца Ладоты был очень красив – в ножнах с золотыми и серебряными вкраплениями и рукоятью с самоцветами в верхней части.
Велиград бережно принял меч, вытащил клинок наполовину из ножен и осмотрел. Широкий дол, проходивший посредине клинка, значительно облегчал его вес.
– Зело искусно сделан.
– Успаминай и мяне добрым словам, – ответил Олег.
– Благодарю, – склонил голову Велиград
…Год за годом окрестные земли шли под руку Олега и Игоря. В ответ Хазары прислали послов с угрозами Киеву. Олег встречаться с ними не стал, велел дружинникам передать общипанную шкурку белки и сказать, что это плата вперёд сразу за век. Возмущённые послы уехали.
Олег вновь собрал старших дружинников: Веремуда, Руальда, Стемида. Они присели за стол в просторной горнице княжеского терема. На столе перед ними в кувшинах томился овсяной и гороховый кисель. Подали гречневую кашу. Ржаной хлеб, калачи. Появился жареный на вертеле заяц, чарки под пиво. Одеты все были примерно одинаково: в подпоясанные синие и зелёные рубахи с позолоченными пуговицами и холщовые порты. Кое у кого проглядывали через распахнутые воротники расшитые оберегами нижние сорочки, на ногах кожаные сапоги. Все без оружия.
Олег обратился к Веремиду:
– Гавары друже, што удалося проведати.
– Заглавный у хазар каган Иосиф бен Ааарон величаить сябе царь Тогармский повелитель народов, што пошли от патриарха Тогармы. Живе в городе Хамлидж на Олга – реке, оне яё кличуть Итиль, у самом устье при впадении в Хвалынское море. Река делить град на три части. Мосты из челнов случають берага. Собираить каган дань с купцов, што идуть в Хвалынское море и обратно. Дужа богаты дворцы и несметны скарбы в граде. Многа воев обороняють, тыщи чатыре не мене. Ране главны град у них был Семендер. Марван Мухаммед узял сей град, посля жидовины перанесли стол в Хамлидж.
– Тольки уперад чым брать Хамлидж, придётси брать Саркел, што в месте иде Дон ближей усего к Олга реке подходить. Гэтот град Саркел узводил зодчий Петрон Каматир из ромеев по велению Феофила – царя греков.
– Як улажена крепость? – спросил Стемид.
– Стены боле десяти саженей в гору, башни камены, два рова, внутрях ишо одна крепость, многа гридей покладём, – ответил Веремид.
– Узять бы малы град за спинами хазар, привезть под сваю руку и угражать оттуль. Тады не посмеють и тута нападати, – сказал Стемид.
– Поход нелёгок будеть. Далече придётся итить, – покачал головою Олег.
– Усё одно страх сотворим, коли не выйдеть. От земли русской може отвадим.
– Поклич купца, што в той земле бывати, – взглянул Олег на Веремида.
– Свенельд! – крикнул тот сыну, застывшему у входа в терем, – Пущай сюды купца гэтого, што Велимудр отыскал.
Вошёл невысокий чернявый и щупленький и как видно уже давно обрусевший купец Гасан.
– Здраве буде, княже и лучши люди, – поклонился он всем присутствующим.
– Здраве будь, – вразнобой поздоровались с ним сидевшие за столом воины.
– Сказывай, нету ли за Хамлиджем землицы, пригодной для нашаго князя? – спросил у него Веремид.
– Ведаю град Бердаа, – произнёс Гасан, – Што у Хвалынского моря стоит. По воде легко подойтить. Под властию Мурзабана ибн Мухаммеда. Сын правителя Язид управлялси сим градом. Жинку ране имел Хатун – дочь Хазарского царя. Дали за ней сто тысяч дирхемов, тысячу верблюдов, четыре тысячи кобылиц, тысячу мулов, тысячу верблюдов, десять тысяч овец. Десять возов с парчой и скорой, десять возов с серебряной и золотой посудой. Токмо пожила недолго. Отравили яё и дитей. Наказали за то войной хазары властителей града и Язид пропал. Посля замирилися и в подчинение хазарам пошли. Зараз не ведаю, хто тама главны.
– Ступай, – Веремид махнул рукой в сторону дверей. Гасан, кланяясь поспешно удалился.
Олег поразмышлял и не громко произнёс:
– Стемид, отберёшь три тысячи воинов. Пойдешь град сей брать.
– Твоя влада, – тряхнул копной светло-русых волос Стемид.
Одд, старший сын Олега настоял, чтобы и его взяли в поход. Олег, помня себя в молодые годы, когда сам рвался на битвы, возразить не смог. Хотя на сердце было тяжело, будто камень положили. Но судьба воина с малых лет на роду написана: сражаться за землю родную и чести себе искать.
34
Стемид без промедления принялся за формирование дружины для дальнего похода. С Оддом вместе пришёл Зор – его дружок, сын тысяцкого. Он был на год младше Одда, но вдвоём они смогли уговорить Стемида, зачислить и его в дружину. Прослышав про готовящийся поход, явился к нему Зван со своим другом Морданом. Но это были уже опытные воины, и они были приняты без раздумий.
К Хамлиджу пошли кружным путём через волок в Гнездово по Вазузе в Волгу. К столице хазарского каганата подошли через несколько месяцев пути ночью. Охрана у разделявшихся рукавов Волги, деливших город на три части, потребовала оплату шенкелями. Стемид для подобных случаев прихватил с собой большой мешок серебряных дирхемов. Однако Гасан, выступавший в роли переводчика, не смог убедить ночных сторожей, что эти деньги тоже входу. Будить старшего начальника стражники не посмели. Ждать его пробуждения надо было до утра, а утро могло показать силу русского войска и раскрыть хотя бы частично цели дружины. Пришлось Стемиду высаживаться на берег, чтобы в ночном городе искать возможность обменять деньги. Обнаружить себя было нежелательно, хотя Стемид подумывал, а не взять ли ему заодно и столицу, очень уж она показалась ему мирной и слабо охраняемой, да и стражники были перед ним щуплые. "Може усе вои у хазар такия", – промелькнула у него мысль. Только он так подумал, тут же показался огромного роста заспанный хазарин – это был третий ночной сторож. Сразу стало ясно, что могут быть сюрпризы и прорваться без больших потерь вряд ли удастся. Пришлось искать проводника в стоявших вблизи воды юртах.
Третий стражник указал им на темневший на самой окраине округлый силуэт жилища. Хозяин юрты Ярон за пару монет согласился перевести русов в другой район города на собственной лодке. Попасть из одной части города в другую можно было лишь по воде. Они еле втиснулись в небольшую посудину. В правой части города безмолвствовали в основном высокие кирпичные здания. Там же находился гарнизон, окружённый крепостной стеной. Между двумя частями был остров, где стояли каменные дворцы кагана и бека, управлявшего городом. Простым жителям строить дома из кирпича не разрешалось, поэтому они жили в землянках, юртах, деревянных строениях. Мосты, ведущие к острову, собирались из лодок и ночью охрана по ним никого не пускала. Ярон повёз Стемида и Гасана с мешком денег к Аврааму – известному в Хамлидже ростовщику, который жил в левой части города, где были рынки и склады. Остров пришлось огибать стороной. Им отчасти повезло, в летнее время богатые жители покидали столицу и разъезжались по окрестным деревням, так что дела у ростовщика шли плохо. Несмотря на это сухощавый старик долго торговался, с жадностью поглядывая на мешок в руках Стемида. Тот уже хотел решить вопрос проще и отобрать у старого хазарина шенкеля. Но словно почувствовав, что может искупаться в прохладной речной воде с камнем на шее ростовщик пошёл на уступки. Стемид немного добавил ему монет, чтобы выведать о примерной численности гарнизона. Авраам донёс, что тот насчитывал примерно двенадцать тысяч человек. В случае необходимости каган мог собрать войско и в двести тысяч.
Под утро, пока ещё было темно, караван из множества ладей прошёл между близкими друг к другу как кровные братья берегами реки и вышел в море.
Через несколько дней они вошли в Куру, поднялись вверх и пристали к зеленевшему пышной растительностью берегу. Оставив суда под надёжной охраной, дружина высадилась на берег. Началась подготовка к дальнейшему движению, воины стали приводить в порядок себя и оружие.
По воле случая в тот день на берегу реки оказался невысокий худощавый юноша, живший на окраине Бердаа. Карим долго наблюдал из прибрежных кустов за действиями росов. Потом он помчался к главе города Фариду и с криками на мелодичном гортанном языке сообщил тому о надвигавшейся опасности:
– Чужеземцы! К нам пришли гяуры!
Фарид ибн Масадир был человек не из пугливых. Его круглое и полное лицо никогда не отражало на своей поверхности последствий переживаний и волнений. Всё определяет Всевышний и на всё воля его, считал он, как и все жители города. Посему известие не удивило и не поразило его. Гонцы по его указанию поспешили собрать людей из тех, кто был поблизости, включая тех, что находились в его подчинении для выяснения обстановки. Через два часа отряд, возглавляемый представителем Мурзабана ибн Мухаммеда, двигался к месту высадки противника. Триста воинов и примерно столько же любопытных с грозным видом и громкими криками, угрожая оружием, остановились перед занятыми своими делами дружинниками и показали жестами, чтобы те не смели приближаться к городу и убирались обратно.
В ответ человек десять из дружины Стемида вышли вперед и подошли к грозным хозяевам на расстояние длины меча. Никто и не успел заметить, что произошло – мелькнула короткая карусель из славянских мечей, и несколько человек из отряда Фарида, будто споткнувшись о невидимую преграду, упали как подрезанные колосья. Остальные с громкими криками в панике понеслись обратно к городу. Фарид бежал впереди всех, а росы не спеша продолжили приводить себя в порядок и выгружать из ладей своё имущество.
Ближе к вечеру уже более пяти тысяч во главе с Фаридом спешили к высадившимся русским воинам, поначалу принимая их то ли за ромейцев, то ли за армян. Заметив приближавшегося противника, Стемид приказал трубачам подать сигнал к построению в боевой порядок. Следующий сигнал позвал дружинников в атаку. Искрясь на солнце сотнями обнажённых мечей, они пошли вперёд. Через час воины Бердаа побежали. Лишь несколько человек пытались противостоять натиску, но скоро они остались лежать на земле. В самом городе началась паника – все у кого были ослы, верблюды, лошади ожесточённо хлестали животных, спасаясь бегством от медленно и неспешно входящей в город дружины русских.
Стемид направил в город несколько групп с нанятыми Гасаном глашатаями для того, чтобы разъяснить местным жителям, что ни их вера, ни они сами не будут подвергнуты никакому насилию, если без сопротивления примут новых хозяев. Гасан обращался к людям и просил их не бояться, а просто слушать и повиноваться. Стараться больше заниматься своими делами и не лезть в отношения властей и княжеской дружины русов.