- Нет, теперь уже поздно. - Он говорил все тем же тусклым голосом. - Ничего не поделаешь. Я полежу, а потом соберусь с духом и выйду.
- Так я пойду назад, к Джорджу, - сказал Ник.
- Прощай, - сказал Оле Андресон. Он не смотрел на Ника. - Спасибо, что пришел.
Ник вышел. Затворяя дверь, он видел Оле Андресона, лежащего одетым на кровати, лицом к стене.
- Вот с утра сидит в комнате, - сказала женщина, когда он спустился вниз. - Боюсь, не захворал ли. Я ему говорю: "Мистер Андресон, вы бы пошли прогулялись, день-то какой хороший", - а он упрямится.
- Он не хочет выходить из дома.
- Видно, захворал, - сказала женщина. - А жалко, такой славный. Знаете, он ведь был боксером.
- Знаю.
- Только по лицу и можно догадаться, - сказала женщина. Они разговаривали, стоя в дверях. - Такой обходительный.
- Прощайте, миссис Гирш, - сказал Ник.
- Я не миссис Гирш, - сказала женщина. - Миссис Гирш - это хозяйка. Я только прислуживаю здесь. Меня зовут миссис Белл.
- Прощайте, миссис Белл, - сказал Ник.
- Прощайте, - сказала женщина.
Ник прошел темным переулком до фонаря на углу, потом повернул вдоль трамвайных путей к закусочной. Джордж стоял за стойкой.
- Видел Оле?
- Да, - сказал Ник. - Он сидит у себя в комнате и не хочет выходить.
На голос Ника повар приоткрыл дверь из кухни.
- И слушать об этом не желаю, - сказал он и захлопнул дверь.
- Ты ему рассказал?
- Рассказал, конечно. Да он и сам все знает.
- А что он думает делать?
- Ничего.
- Они его убьют.
- Наверно, убьют.
- Должно быть, впутался в какую-нибудь историю в Чикаго.
- Должно быть, - сказал Ник.
- Скверное дело.
- Паршивое дело, - сказал Ник.
Они помолчали. Джордж достал полотенце и вытер стойку.
- Что он такое сделал, как ты думаешь?
- Нарушил какой-нибудь уговор. У них за это убивают.
- Уеду я из этого города, - сказал Ник.
- Да, - сказал Джордж, - хорошо бы отсюда уехать.
- Из головы не выходит, как он там лежит в комнате и знает, что ему крышка. Даже подумать страшно.
- А ты не думай, - сказал Джордж.
1927
Последняя хорошая страна
- Ники, - позвала его сестра. - Послушай меня, Ники.
- Я не хочу этого слышать.
Он не отрывал глаз от дна родника, где песок закручивался маленькими вихрями вместе с пузырящейся водой. Жестяная кружка висела на деревянной рогульке, вбитой в землю у ключа, и Ник Адамс смотрел на кружку и на воду, стекающую вниз и текущую по каменистому руслу вдоль дороги.
Он видел дорогу, по правую и по левую руку, поглядывал вверх, на склон, а потом вниз, на пристань и озеро, на деревянный мост через бухту и открытую водную гладь с белеющими парусами. Ник сидел, привалившись спиной к большому кедру, за которым начиналось поросшее кедрами болото. Его сестра устроилась на мху рядом с ним, обняв его рукой за плечи.
- Они дожидаются, когда ты придешь на ужин, - сообщила ему сестра. - Их двое. Они приехали на двуколке и спросили, где ты.
- Им кто-нибудь сказал?
- Никто не знал, где ты, кроме меня. Много поймал, Ники?
- Двадцать шесть.
- Хорошие?
- Тот самый размер, какой им нужен для обеда.
- Ох, Ники, лучше бы ты их не продавал.
- Она платит мне по доллару за фунт, - ответил Ник Адамс.
Его сестра загорела дочерна, ее карие глаза прекрасно гармонировали с темно-каштановыми волосами, в которых желтели прядки, выгоревшие на солнце. Она и Ник любили друг друга и не любили остальных. Они всегда причисляли других членов семьи к остальным.
- Они знают обо всем, Ники. - В голосе сестры слышалась безнадежность. - Они сказали, что показательно тебя накажут и отправят в исправительную школу.
- Доказательства у них есть только насчет одного, - ответил Ник. - Но наверное, мне лучше на какое-то время уехать.
- Можно уехать и мне?
- Нет. Извини, малышка. Сколько у нас денег?
- Четырнадцать долларов и шестьдесят пять центов. Я их принесла.
- Они сказали что-нибудь еще?
- Нет. Только о том, что собираются дождаться твоего возвращения.
- Наша мать замучается их кормить.
- Она уже приготовила им ленч.
- И что они делают?
- Сидят на заднем крыльце. Спросили у матери о твоей винтовке, но я спрятала ее в дровяном сарае, как только увидела, что они подъезжают.
- Так ты ожидала их приезда?
- Да. А ты - нет?
- Пожалуй. Черт бы их побрал.
- И я того же мнения, - кивнула сестра. - Разве я еще недостаточно взрослая, чтобы уехать с тобой? Я спрятала винтовку. Я принесла деньги.
- Я беспокоился из-за тебя. Пока я сам не знаю, куда поеду.
- Конечно же, знаешь.
- Если мы уедем вдвоем, они приложат больше усилий, чтобы нас разыскать. Парня с девушкой заметить проще.
- Я могу переодеться парнем, - предложила сестра. - Я же всегда хотела быть мальчиком. Если я подрежу волосы, никто и не подумает, что я девчонка.
- Да, - кивнул Ник Адамс, - это правда.
- Давай что-нибудь придумаем, - взмолилась его сестра. - Пожалуйста, Ник, пожалуйста. Я могу быть помощницей, а без меня тебе будет одиноко. Разве нет?
- Мне одиноко уже теперь, когда я только думаю о разлуке с тобой.
- Видишь? И наша разлука может растянуться на годы. Кто знает? Возьми меня с собой, Ники. Пожалуйста, возьми. - Она поцеловала его и обняла обеими руками. Ник Адамс посмотрел на нее и попытался рассуждать здраво. Получалось с трудом. Но выбора не было.
- Не следовало бы мне тебя брать с собой. Но не следовало и делать всего того, что я сделал. Ладно, возьму тебя. Может, и уехать придется всего на пару дней.
- Все правильно, - закивала она. - Как только ты не захочешь, чтобы я оставалась с тобой, я тут же уеду домой. Обязательно уеду, если стану обузой или на меня придется тратить слишком много денег.
- Давай подумаем.
Ник Адамс посмотрел на дорогу, направо, налево, потом поднял голову к небу, по которому плыли послеполуденные облака, взглянул на белые паруса на озере.
- Я пойду через лес к харчевне за мостом и продам хозяйке форель. Она заказала ее на сегодняшний обед. Теперь на обед они предпочитают форель курице. Не знаю почему. Форель в хорошем состоянии. Я вычистил внутренности и завернул каждую в марлю, так что она свежайшая. Я скажу ей, что у меня проблема с егерями и они меня ищут, поэтому мне на какое-то время придется уехать отсюда. Я уговорю ее дать мне с собой небольшую сковороду, соль, перец, немного бекона и кукурузную муку. А еще мешок, чтобы сложить в него все. Возьму также сушеные абрикосы и чернослив, чай, много спичек и топор. Но я смогу взять только одно одеяло. Она должна мне помочь, потому что покупать форель так же нехорошо, как и продавать ее.
- Одеяло я достану, - заверила его сестра. - Я обмотаю им твою винтовку, принесу твои мокасины и свои, переоденусь в другой комбинезон и рубашку, а эту одежду получше спрячу, чтобы они думали, что я в ней. Принесу еще мыло, расческу и ножницы, нитки и иголки, "Лорну Дун" и "Швейцарских Робинзонов".
- Принеси все патроны двадцать второго калибра, которые только сможешь найти, - попросил Ник Адамс и внезапно добавил, заметив на дороге двуколку: - Уходим в лес. Чтобы они нас не заметили.
Укрывшись за кедрами, они легли ничком на пружинящий мох, прислушиваясь к мягким ударам копыт по песку и тихому шороху колес. Мужчины, сидевшие в двуколке, ехали молча, но Ник Адамс уловил их запах, когда они проезжали мимо, и запах лошадиного пота. Он и сам вспотел, когда двуколка приблизилась, испугавшись, как бы они не остановились, чтобы набрать воду из родника или просто напиться. Но они проехали дальше, к озеру.
- Это они, малышка? - спросил Ник.
- Да.
- Отползаем дальше, - прошептал Ник и пополз в лес, таща за собой мешок с рыбой. Земля заросла мхом, который мягко пружинил. Ник встал, спрятал мешок за стволом кедра и знаком показал девочке, чтобы шла дальше. Они уходили в глубь леса, передвигаясь бесшумно, как олени.
- Одного я знаю, - сказал Ник Адамс. - Паршивый сукин сын.
- Он сказал, что охотился за тобой четыре года.
- Знаю.
- Второй, который в синей рубашке и жует табак, приехал из центрального управления штата.
- Ладно, - кивнул Ник, - раз уж мы на них посмотрели, мне пора в путь. До дома доберешься?
- Конечно. Пойду через холм, не выходя на дорогу. Где мы встретимся вечером, Ники?
- Я все-таки думаю, что не стоит тебе уходить со мной, малышка.
- Я должна уйти. Ты не знаешь, как мне без тебя плохо. Я оставлю матери записку, что ухожу с тобой и что ты обо мне позаботишься.
- Хорошо, - согласился Ник. - Я буду у большой липы, в которую ударила молния. Над бухтой. Ты ее знаешь? У проселка, что ведет к дороге.
- Очень уж близко от дома.
- Я не хочу, чтобы тебе пришлось нести все барахло слишком далеко.
- Я сделаю все, как ты говоришь. Только не рискуй, Ники.
- Я бы с удовольствием взял винтовку, вышел на опушку и убил бы обоих мерзавцев, пока они на пристани. А потом привязал бы к каждому по железке со старой мельницы и утопил в проливе.
- А что станешь делать после этого? - спросила его сестра. - Кто-то ведь их послал.
- Никто не посылал первого сукиного сына.
- Но ты убил лося, и продал форель, и убил еще то, что они забрали из твоей лодки.
- Я имел полное право убивать.
Ему не хотелось упоминать, кого именно он убил, потому что эта добыча и была той вещественной уликой, которую они могли ему предъявить.
- Я знаю. Но ты не должен убивать людей. Вот почему я и иду с тобой.
- Хватит об этом. Но этих двоих я убил бы с радостью. Сучьи дети!
- Я знаю, - кивнула она. - Я бы тоже их убила. Но мы не будем убивать людей, Ники. Ты мне это обещаешь?
- Нет. Сейчас я даже не знаю, безопасно ли отнести ей форель.
- Я отнесу.
- Нет. Мешок слишком тяжелый. Я понесу его через лес и подойду к ее гостинице с черного хода. А ты зайдешь в гостиницу с главного входа и посмотришь, все ли там спокойно. Если да, найдешь меня около той большой липы.
- Через лес путь очень долгий, Ники.
- Путь назад из исправительной школы тоже долгий.
- Могу я пойти с тобой через лес? Ты останешься у большой липы, а я пойду в отель и, если все тихо, вернусь и отнесу рыбу.
- Хорошо, - кивнул Ник. - Но я бы хотел все же, чтобы ты сделала по-моему.
- Почему, Ники?
- Потому что, возможно, ты увидишь их на дороге и сможешь сказать мне, куда они поехали. Я буду ждать тебя за гостиницей на вырубке, там, где растет большая липа.
На вырубке Ник прождал час, а сестра все не приходила. А когда наконец появилась, было видно, что она чем-то взволнована и очень устала.
- Они в нашем доме, - доложила она. - Сидят на крыльце и пьют виски с имбирным элем. Лошадей они распрягли и пустили пастись. Сказали, что будут дожидаться твоего возвращения. Это наша мать сказала им, что ты пошел рыбачить на речку. Не думаю, что она отправила их туда, зная, что ты там. Надеюсь, что нет.
- Что насчет миссис Паккард?
- Я видела ее на кухне в гостинице, она поинтересовалась, где ты, и я ответила, что не знаю. Она сказала, что ждет тебя. Ты обещал ей принести рыбу на этот вечер, и она тревожится. Говорит, ты можешь ее принести.
- Хорошо. Рыба пока свежая. Я завернул ее в папоротник.
- Могу я пойти с тобой?
- Конечно.
Гостиница представляла собой деревянное строение с длинной верандой на озерной стороне. С нее широкие ступени вели к пирсу, который уходил далеко в воду. Ограждение пирса, ступени и ограждение веранды сработали из кедра. Как и стулья на веранде, на которых сидели люди средних лет в белой одежде. На лужайке лилась родниковая вода из трех трубок, и к ним вели узкие, вымощенные камнем тропинки. Вода пахла тухлыми яйцами, она была из минеральных источников. Ник и его сестра пили ее только в крайнем случае. Теперь, подойдя к гостинице с тыльной стороны, где был вход на кухню, они перешли по деревянному мостику ручей, который сбегал к озеру, и вошли на кухню с черного хода.
- Промой их и положи в ледник, Ники, - сказала миссис Паккард. - Я взвешу их позже.
- Миссис Паккард, - обратился к ней Ник, - могу я с вами минуту поговорить?
- Говори скорее. Видишь же, что я занята.
- Я бы хотел получить деньги прямо сейчас.
Миссис Паккард - симпатичная женщина с прекрасным цветом лица, в фартуке из льняной ткани поверх платья - кружила по кухне, давая наставления поварам.
- Ты же не собираешься продать мне форель? Или ты не знаешь, что это запрещено законом?
- Знаю, - кивнул Ник. - Форель я принес вам в подарок. А деньги хочу получить за нарубленные дрова.
- Я их принесу. Мне надо сходить во флигель.
Ник и его сестра вышли из кухни следом за миссис Паккард. На широкой дорожке, ведущей от кухни к леднику, она остановилась и, сунув руку в карман фартука, вытащила бумажник.
- И уезжай отсюда, - быстро и по-доброму сказала она. - Уезжай как можно скорее. Сколько тебе нужно?
- У меня есть шестнадцать долларов.
- Вот тебе двадцать. И оберегай эту малышку от неприятностей. Пусть идет домой и приглядывает за ними, пока они от тебя не отстанут.
- Как вы о них узнали? - спросил Ник.
- Покупать так же плохо, а то и хуже, чем продавать, - ответила она. - Ты держись подальше от дома, пока не уляжется вся эта возня. Ники, ты хороший мальчик, кто бы что про тебя ни говорил. Если станет совсем плохо, приходи к Паккардам. Если тебе что-то понадобится, приходи ночью. Я сплю чутко. Просто постучи в окно.
- Вы не собираетесь подавать их этим вечером, миссис Паккард? Вы не собираетесь подавать их вашим посетителям?
- Нет, - она покачала головой, - но и не собираюсь их выбрасывать. Паккард один может съесть полдесятка, и я знаю других, кто тоже не откажется. Будь осторожен, Ники, и все образуется. Но пока старайся не попадаться им на глаза.
- Малышка хочет пойти со мной.
- И не думай ее брать. - Миссис Паккард покачала головой. - Приходи вечером, и я снабжу тебя всем необходимым.
- Вы можете одолжить мне сковороду?
- Я соберу все, что нужно. Паккард знает, что тебе нужно. Денег я тебе больше не дам, чтобы ты не попал в какую-нибудь передрягу.
- Я бы хотел повидаться с мистером Паккардом, хочу кое о чем его попросить.
- Он даст все, что тебе нужно, Ник. Только не появляйся у магазина.
- Я попрошу малышку отнести ему записку.
- В любое время, когда тебе что-нибудь понадобится, - кивнула миссис Паккард. - Не волнуйся, Паккард будет следить за развитием ситуации.
- До свидания, тетя Холли.
- До свидания, - сказала она и поцеловала его. Пахло от нее чудесно, когда она его целовала. Так пахнет на кухне, когда там пекут пироги. Миссис Паккард пахла, как ее кухня, а ее кухня всегда пахла хорошо.
- Не волнуйся и не делай ничего дурного.
- Все у меня будет хорошо.
- Конечно, - кивнула она. - И Паккард что-нибудь придумает.
Они сидели среди высоких сосен на холме за домом. Наступил вечер, и солнце закатилось за холмы на другой стороне озера.
- Я нашла все, - доложила его сестра. - Мешок получится большой, Ники.
- Знаю. Что они делают?
- Плотно поужинали и теперь сидят на крыльце и пьют. Рассказывают друг другу истории о том, какие они умные.
- Пока особой изобретательности они не проявили.
- Они рассчитывают заморить тебя голодом. Пару ночей в лесу, и ты вернешься. Услышишь, как кричат гагары на пустой желудок, и вернешься.
- И что наша мать дала им на ужин?
- Просто ужас, - фыркнула его сестра.
- Ладно.
- Я собирала все по списку. Наша мать уже легла. У нее разболелась голова. Она написала письмо отцу.
- Ты видела его?
- Нет. Оно в ее спальне вместе со списком покупок на завтра. Ей придется написать новый список, когда утром выяснится, что еще многого не хватает.
- Много они выпили?
- Думаю, почти бутылку.
- Жаль, что мы не накапали в виски чего-нибудь, сшибающего с копыт.
- Я могу накапать, если ты скажешь как. В бутылку?
- Нет. В стакан. Но у нас таких капель нет.
- А может, есть в аптечке?
- Нет.
- Я могу накапать в бутылку успокоительного. У них в запасе еще бутылка. Или каломели. Я знаю, у нас она есть.
- Нет, - покачал головой Ник. - После того как они уснут, отлей мне половину содержимого второй бутылки. В какую-нибудь старую бутылку из-под лекарства.
- Я лучше пойду и послежу за ними, - ответила его сестра. - Жаль, что у нас нет капель, сшибающих с ног. Никогда о таких не слышала.
- На самом деле это не капли, - объяснил ей Ник. - Это хлоралгидрат. Проститутки подсыпают его в напиток лесорубов, если собираются их ограбить.
- Это, конечно, очень плохо, - ответила его сестра, - но нам стоило бы иметь его на крайний случай.
- Дай я тебя поцелую. На крайний случай. Иди в дом и приглядывай за ними. Я хочу знать, о чем они говорят, сидя в нашем доме.
- Ты обещаешь не злиться и не делать ничего дурного?
- Конечно.
- И лошадям тоже. Лошади не виноваты.
- И лошадям тоже.
- Жаль, что у нас нет капель, сшибающих с ног, - повторила еще раз сестра.
- Жаль, - согласился Ник. - Думаю, их не найти по эту сторону Бойн-Сити.
Они прокрались в сарай для дров и наблюдали, как двое мужчин сидят за столом на заднем крыльце. Луна еще не поднялась, дом окутала темнота, но их силуэты на фоне светящейся озерной глади были хорошо видны. Они уже не разговаривали - просто сидели, склонившись над столом. Затем Ник и его сестра услышали, как звякнул кубик льда.
- Эль закончился, - пожаловался один.
- Я же говорил, что так и будет, - ответил второй. - Но ты сказал, что нам его хватит.
- Принеси воды. Ведро и ковшик на кухне.
- Я уже выпил достаточно. Пойду спать.
- Не будешь дожидаться пацана?
- Нет. Хочу спать. Ты жди.
- Думаешь, сегодня он не придет?
- Не знаю. Хочу спать. Разбуди меня, когда тебя тоже потянет на сон.