Приёмная комиссия в составе трёх человек отказалась подписывать документы о готовности хлебозавода из-за присутствующих на только что построенном объекте недоработок, хотя, в принципе, завод хлеб печь может. Комиссию, возвращающуюся назад с приёмки объекта поездом, инкогнито сопровождает Леонид Шиндин, сотрудник строительно-монтажного управления (СМУ), которое строило объект. Также с Шиндиным едет его коллега Малисов и неожиданно оказавшаяся в купе жена Шиндина.
Задача Шиндина – любой ценой убедить комиссию подписать акт, несмотря на недоделки. Шиндину противостоит председатель комиссии Юрий Николаевич Девятов – человек военной закалки, бывший военный юрист, неподкупный и принципиальный.
В 1980 году кинорежиссёр Татьяна Лиознова поставила по этой пьесе одноимённый фильм.
Содержание:
Предисловие автора 1
Действующие лица 1
Действие первое 1
Сцена 1. 1
Сцена 2. 1
Сцена 3. 2
Сцена 4. 3
Сцена 5. 3
Сцена 6. 3
Сцена 7. 3
Сцена 8. 3
Сцена 9. 4
Сцена 10. 5
Сцена 11. 5
Действие второе 7
Картина I. 7
Картина II. 13
Примечания 13
Александр Исаакович Гельман
Мы, нижеподписавшиеся
Пьеса в двух действиях
Предисловие автора
Первый раз я переступил порог театра не как зритель, а как автор пьес 5 лет назад. Это случилось в Ленинграде, когда главный режиссёр БДТ ( Большого драматического театра) Георгий Александрович Товстоногов сообщил мне, что он принял к постановке мою "Премию" ("Протокол одного заседания"). С тех пор я написал ещё две пьесы – "Обратную связь" и вот эту, ту, которая перед вами.
В сущности, я пишу об одном и том же, о явлении, для общества чрезвычайно опасном и мне глубоко ненавистном – для себя я называю это явление групповым эгоизмом. Оно проявляется тогда, когда люди объединяются во имя сугубо корыстных благ – экономических, карьеристских. Когда под маской заботы о деле истинные интересы дела, общества государства, права отдельной личности – попираются.
Я отношусь с огромным уважением к людям, которые вступают в борьбу с групповым эгоизмом и пишу свои пьесы для этих людей, для того, что бы оказать им моральную поддержку, а так же для того, что бы в какой-то мере содействовать увеличению числа таких людей в нашем обществе. Ибо ничего на этом свете не меняется до тех пор, пока не находятся люди, способные произвести эти изменения.
Судя по всему, эта тема останется для меня главной и в ближайшие годы.
Пьеса поставлена в МХАТ (Московский художественный академический театр им. А.П. Чехова) и Театре сатиры в Москве, в БДТ в Ленинграде, а так же во многих театрах нашей и зарубежных стран.
А. И. Гельман.
1980 г.
Действующие лица
Леонид Пантелеевич Шиндин – главный диспетчер СМУ "Сельхозстрой".
Алла Шиндина – его жена.
Малисов – начальник отдела, в котором работает Алла.
Члены комиссии:
Юрий Николаевич Девятов – председатель комиссии
Виолетта Матвеевна Нуйкина
Геннадий Михайлович Семёнов
Проводник.
Ревизор.
Милиционер.
Пассажиры.
Действие происходит в наши дни (на время написания пьесы).
Действие первое
Железнодорожная станция районного центра. Название станции – "Куманёво" – выведено крупными буквами над крышей вокзала. Вечер. Вот-вот должен отойти пассажирский поезд. Шум, беготня, голоса пассажиров и провожающих. Однако перрона, с которого идет посадка, не видно – поезд обращен к зрительному залу другой стороной. Декорация одного из вагонов должна быть устроена так, чтобы актеры могли играть в любом из купе, в коридоре вагона, в обоих тамбурах. Начинается же действие пьесы с того, что на ступеньках этого вагона стоит и колотит ногой и кулаком в запертую дверь Лёня Шиндин – ему немногим больше тридцати, на нём куртка, берет, резиновые сапоги, заляпанные глиной.
Сцена 1.
Шиндин и проводник.
Шиндин (не переставая колотить в дверь). Батя! Проводник! Открой! Ну открой, ёлки-палки! Да не успею я вокруг обежать, открой! Вот чучело! (Извлекает из заднего кармана документ в красных корочках.) Открывай! Уголовный розыск! ОБХСС! Отвечать будешь, если не откроешь!
Появляется проводник – пожилой мрачноватый человек в железнодорожной форме.
Проводник (приоткрывает дверь). В чем дело? Не лезь! Корочки покажи?
Шиндин. Да это пропуск! Я просто так – чтоб обратить внимание!
Проводник. С этой стороны посадки нет!
Шиндин. Я не успею уже вокруг обежать! Поезд сейчас отойдет, пусти! (Не даёт закрыть дверь).
Проводник. Билет!
Шиндин. У товарища! Он уже в вагоне, у него билеты, мы вместе едем в командировку! Я прямо со стройки, я не знал, что еду, мне только что сказали, понимаешь! (Всовывает ногу в тамбур.)
Проводник. Убери костыль!
Поезд трогается.
Проводник. Я кому сказал, убрать костыль! Оглох, что ли, от наглости? (Дверью зажимает ногу Шиндина.)
Шиндин. Ногу сломаешь, с…а! А-а-а-а-а-а-а! Ты что делаешь, пусти!
Проводник срывает с головы Шиндина берет и швыряет на рельсы.
Шиндин. Балда, ты что сделал! (Рывком отбрасывает проводника, влезает в тамбур.) Ну-ка, прыгай за береткой! Давай, быстро прыгай, ну!
Поезд набирает скорость.
Проводник. Прошу предъявить билет!
Шиндин. Сейчас получишь от меня билет – на тот свет! (Отталкивает проводника, проходит в вагон. Взбешенный, рывком открывает первое купе, но того, кого он ищет, здесь нет.) Извините! (Открывает следующее купе.) Извините! (Открывает следующее купе.) Извините! (Открывает следующее купе.) Извините! (Открывает следующее купе.) Извините! (Открывает следующее купе.) Ну, наконец! (Входит.)
Сцена 2.
Купе. Здесь находится Малисов – ему за сорок, худощавый, сухолицый, в костюме из толстой ткани, в дымчатых очках. Когда через некоторое время он снимет случайно очки, мы увидим, что глаза у него цепкие, хитрые, недобрые. В очках же он выглядит вполне благообразно.
Шиндин. Вы что, охренели? Не могли заранее предупредить? Я даже не успел переодеться!
Малисов. Милый мой, я сам только час назад узнал, что мы едем!
Шиндин. А что случилось, что за пожар?
Малисов. Ты ничего не знаешь?
Шиндин пожимает плечами.
Малисов. Ой, хитришь, Лёня. Тебе что, неизвестна цель нашей командировки?
Шиндин. Нет! Позвонили в диспетчерскую – срочно на вокзал! Вагон девятый, билеты у Малисова.
Малисов. Кто позвонил?
Шиндин. Секретарша Егорова. Я спросил, она сказала: распоряжение Егорова, Малисов всё знает!
Малисов. Но ты же все-таки главный диспетчер СМУ, Лёня, – неужели ты даже не слышал, что в управлении произошло ЧП ?
Шиндин. Какое ЧП?
Малисов. Тебе известно, что сегодня приезжала комиссия облисполкома принимать хлебозавод?
Шиндин. Ну!
Малисов. А результат какой, знаешь?
Шиндин качает головой.
Малисов. Неужели не поинтересовался?
Шиндин. Да мне некогда было! Сегодня сумасшедший день! Цемент не разгружают, два крана сломались. Ночью прошел дождь – дороги размыло! Договорились, что совхозы подъездные пути сами будут делать, – не делают! Как белка в колесе с шести утра! А что хлебозавод?
Малисов. Не приняли, Лёнечка, хлебозавод. Комиссия акт не подписала!
Шиндин. Как не подписала? Почему?
Малисов. Недоделки.
Шиндин. Какие недоделки? Печи же работают! Хлеб уже пекли!
Малисов. Хлеб... Хлеб – это ещё не всё! Бытовки не готовы, мучной склад недостроен, водопровод подведен по временной схеме, благоустройства нет... семьдесят три недоделки насчитали!
Шиндин. У них что – не все дома? Мы сдавали объекты поважнее в гораздо худшем состоянии!
Малисов. Мы сдавали, потому что от нас принимали. А теперь не приняли.
Шиндин. Кто занимался сдачей?
Малисов. Я занимался.
Шиндин. Ты сопровождал комиссию?
Малисов. Я сопровождал.
Шиндин. Значит, плохо сопровождал!
Малисов. Да уж как мог! Наверно, плохо. Поэтому Егоров тебя и послал!
Шиндин. Не понял?
Малисов. А чего тут понимать? Я не справился. Егоров подключил тебя. Просил тебе передать – кровь из носа, но акт должен быть подписан!
Шиндин. А при чем здесь я? Когда делят квартиры – про Лёню забывают! Когда давали премии, Лёне, как собачке, кинули четвертак! А когда цемента не стало, тут сразу – Лёнечка, милый, хороший наш, поезжай, выбей, одна надежда на тебя! Теперь, Лёнечка, акт подпиши. (Орет.) Я не буду этим заниматься! Ты начальник производственного отдела, сам поезжай в облисполком – унижаться! А я сейчас сойду! Мне на-до-ело!
Малисов. Не ори. Они за стенкой, все слышно.
Шиндин. Кто за стенкой?
Малисов. Члены комиссии.
Шиндин. Чего? Какие члены комиссии?
Малисов. Те самые. Которые акт не подписали.
Шиндин. Здесь??!
Малисов. Так точно! Они возвращаются домой. Нам специально взяли билеты в один вагон, чтоб тебе было удобно работать с товарищами. Имей в виду: акт должен быть обязательно подписан в поезде. Пока мы едем. А иначе они завтра утром доложат руководству, что хлебозавод не принят,- тогда уже из них подписи не выбить! Понял задачу?
Шиндин (закурил, прошел до двери, вернулся обратно). Сколько их человек?
Малисов. Трое. Один мужик и дамочка так-сяк, а председатель комиссии – очень неприятный тип. Может, слышал, такой Девятов Юрий Николаевич?
Шиндин покачал головой – не слышал.
Малисов. Я когда утром увидел его на перроне – сразу понял: всё, акта не будет! Мы два года назад – ещё до Егорова, при Грижилюке – сдавали ему молочную ферму в одном совхозе. Все было сделано за исключением благоустройства – не подписал! Грижилюк позвонил в облисполком, зам-предоблисполкома Иван Иванович по телефону ему сказал: подписывай под мою ответственность,- и эта сволочь не подписала! Все квартальные показатели, премии – всё полетело!
Шиндин вздохнул, у него плохо курилась сигарета, он опустил окно, выкинул окурок. Сел на полку.
Малисов. Между прочим, ты уселся на шляпку своей супруги.
Шиндин (приподнялся – обнаружил шляпку). Что это такое?
Малисов. Это головной убор Аллы Ивановны.
Шиндин. А почему она здесь?
Малисов. Потому что Алла Ивановна едет с нами.
Шиндин ( в полном уже обалдении ) . Почему она едет с нами?
Малисов. Узнала, что мы едем, и тоже напросилась. Уж извини, но как непосредственный её начальник я выписал командировку. Вот её сумка, вот её плащ.
Шиндин. Зачем?!
Входит Алла Шиндина. Это полненькая, красивая, молодая женщина – одета празднично.
Шиндина. О, Господи! А я его на перроне жду! Из-за тебя чуть от поезда не отстала! Откуда ты взялся?
Шиндин (сдерживая гнев). На кого ты Вовку оставила?
Шиндина. Переночует у соседки, ничего страшного. Что ты так смотришь? Тебе можно, мне нельзя? Я тоже хочу проветриться!
Шиндин. Что он принес сегодня?
Шиндина. Кто?
Шиндин. Вовка что принес из школы?
Шиндина. Две двойки принес. Будто ты не знаешь, что он приносит.
Шиндин. Почему же ты поехала? Надо же сидеть с ним, делать уроки! Вечером придет плотник набивать антресоли! Ты же мне жить не давала из-за этих антресолей – а теперь уехала? На следующей станции сойдешь! Ясно тебе?
Шиндина. Лёнечка, это скорый поезд – до Елино он идет без остановок.
Шиндин. Значит, на ходу спрыгнешь! Под гору потише пойдет – и спрыгнешь! (Малисову.) Где акты?
Малисов вынимает из ящика портфель, ставит на полку. Не спеша он извлекает из портфеля три бутылки коньяку – ставит на столик, бутылку шампанского – ставит на столик, лимоны, коробку конфет...
Шиндин. Это что такое?
Малисов (бесстрастно). Боевое снаряжение для предстоящей операции. Все в точности, как велел Егоров. (Протягивает Шиндину стопочку бумаг.) Вот акты – пять экземпляров.
Шиндин (полистав). А почему вы утром меня не нашли? На месте же легче с людьми разговаривать. Надо было пригласить в ресторан, оставить переночевать, организовать для них охоту или рыбалку. Прогулку по реке!
Малисов. Я приглашал в ресторан – они отказались.
Шиндин. Надо было меня найти – они б не отказались! А теперь я не знаю, как это сделать. Сейчас они улягутся – что я должен, будить? Здрасьте, меня зовут Лёня, подпишите акт?
Малисов. Видишь ли, я, например, уверен, что Егоров напрасно нас послал. Они все равно не подпишут. Могу дать голову наотрез.
Шиндин. Тогда зачем же мы едем?
Шиндина (язвительно). Лёнечка, вы едете потому, что Егоров уверен: ради него ты на все пойдешь! Будешь носом землю рыть, но сделаешь! Извините, Леонид Прохорович, что посмела подать голос. На, переобуйся! (Передает ему туфли.)
Он швыряет их на пол. Входит проводник.
Шиндин (с ходу). В чем дело? Надо стучать, потом входить!
Проводник. Билет давай.
Шиндин. Выйди!
Проводник. Давай билет. Орешь!
Шиндин. Я принесу сам тебе билет. А сейчас выйди! (Распахнул перед ним дверь.)
Проводник. Чтоб через пять минут был билет, понял? (Выходит.)
Закрывая за ним, Шиндин задерживается у двери – в коридоре кто-то привлек его внимание.
Шиндина (протягивает ему билет). На, отнеси человеку. Хам.
Шиндин (положил билет в карман, Малисову). Ну-ка, глянь, кто это там стоит?
Малисов (подходит к двери, осторожно выглядывает – тут же дверь прикрывает). Это он и есть – Юрий Николаевич, председатель комиссии.
Шиндин (снова приоткрывает дверь и некоторое время рассматривает стоящего в коридоре Девятова. Прикрыл дверь. Малисову). Они знают, что ты в этом вагоне?
Малисов. Нет, я из купе не выходил.
Шиндин. Это единственное, что ты сделал толкового за сегодняшний день. (Садится, быстро переобувается. Встает.) Значит, так. Я пошел знакомиться с Юрием Николаевичем – вы пока не высовывайтесь. Ясно? (Выходит из купе.)
Сцена 3.
Коридор вагона. Вагон сильно покачивает. У спущенного окна, держась за поручень, стоит и курит Девятов – ему лет пятьдесят, невысокого роста, широкоплечий, длинные черные волосы аккуратно причесаны назад, на нем спортивный, хорошо отглаженный костюм. Чувствуется, что это человек себялюбивый, гордый и решительный. Во всем его облике есть какая-то строгая чёткость.
Шиндин ( подходит к Девятову, с наглой бодростью ). Добрый вечер соседям!
Девятов, не поглядев, кивнул – он явно не расположен вступать в разговор.
Шиндин ( достает сигареты ). Разрешите прижечь?
Теперь Девятов посмотрел на него – коротко, цепко, без интереса, как сфотографировал, и дал спички.
Шиндин (прикуривая). Представляете, какой гад! Выбросил беретку! Сорвал с головы и выкинул.
Девятов. Что-что?
Шиндин (возвращает спички). Я опаздывал и стал его просить: пусти через заднюю дверь. А тут поезд тронулся. И он сорвал с головы беретку и выкинул!
Девятов. Я не понял – о ком вы говорите!
Шиндин. Да проводник!
Девятов. А!
Шиндин. Сейчас вообще какие-то жуткие пошли стариканы! Как заразы какие-то! Ну ты же видишь, я опаздываю, не успею уже вокруг обежать, так пусти, будь человеком! Нет, стал выпендриваться! Не положено! Их бы власть, они бы всем дышать запретили! (Вдруг.) Вы домой или в командировку?
Девятов. Из командировки.
Шиндин. А я наоборот.
Девятов. Вам лучше.
Шиндин (горько). Лучше! Я вот сейчас уехал, а жена кого-нибудь приведет... Знаете, был молодой, глупый, красотку искал... а теперь локти кусаю. Развелся бы – так сына жалко. Вот такой малец растет – в школе круглый отличник, умница, папку любит. Мне она его не отдаст, а если с ней оставить – загубит. Вот так и живу в позоре, извините за откровенность. Знаете, до того уже наболело, любому готов рассказывать... Одна радость – работа...
Девятов. Сочувствую. (Гасит окурок, собирается уходить.)
Шиндин. В картишки не играете?
Девятов. Увы!
Шиндин. Я имею в виду не на деньги. В подкидного!
Девятов разводит руками.
Шиндин. А в домино?
Девятов. Благодарю. (Скрывается в купе.)
Шиндин остается один. Некоторое время он мучительно соображает, как быть дальше. Подходит к двери купе, куда скрылся Девятов, хочет постучать, но не решается. Возвращается к окну. И вдруг его осенило. Он вынимает из кармана билет, который дала ему жена, оглядывается и быстро всовывает билет между стеклами спущенного окна. Билет застревает. Он стучит пальцем по стеклу – билет проваливается глубже. Теперь все в порядке. От волнения Шиндин даже малость вспотел. Успокоившись, пригладив волосы, решительно подходит к купе членов комиссии. Стучит.
Голос Нуйкиной. Входите!