В доме мертвая тишина. Только и слышно что приглушенное гудение центральной системы кондиционирования. За окнами - сырая, удушливая ночь, какие нередко бывают в Джорджии. Что за концерты устраивали цикады летними ночами, когда он был еще маленьким… В ту пору Чарли легко переносил духоту - слушал звон жуков и засыпал… Серена так молода, едва ли она представляет себе жизнь без кондиционеров. Чарли снова уставился на ее бедро. Молодая жена едва слышно вздохнула - вздох донесся как будто из глубин ее сна - и шевельнула рукой, но не проснулась.
Чарли почувствовал, что ему срочно надо по малой нужде. Он осторожно откинул одеяло и медленно сел, свесив ноги. Тихонько встал и крадучись пошел по ковру; ковер был уилтонского плетения - кажется, так это назвал Рональд Вайн - и обошелся в двести двадцать пять долларов за ярд. Чарли шел, шел и вдруг - бац! - ударился большим пальцем о какую-то продолговатую штуковину идиотского деревянного стула бог знает какого там столетия, который Серена поставила у входа в ванную; снова задергало колено. Какого черта он, Чарли, крадется в темноте как какая-то мышь? Он что, не у себя дома? А все ради того, чтобы сберечь драгоценный сон этой леди двадцати восьми лет, вымотавшейся после походов по магазинам и отсидевшей себе задницу за рулем шикарного "ягуара".
И все же "робкая мышь" доковыляла до ванной и бесшумно, так, чтобы не щелкнул замок, закрыла за собой дверь. В ванной Чарли включил свет; его тут же ослепил, буквально уничтожил яркий свет множества ламп и светильников, усиленный зеркалами и мрамором. Чарли почувствовал неимоверную усталость. День только начинался, а все уже пошло насмарку. Он вперился взглядом в отражение большого лысого старика изможденного вида. Отвернул кран над одной из раковин, набрал в ладони холодной воды и сполоснул лицо. При виде воды ему еще сильнее захотелось в туалет; он подошел к унитазу, эдакой низенькой бежевой посудине модного дизайна, и помочился. Уж не означают ли эти полуночные позывы что-нибудь плохое? Вдруг простата? Или какие еще старческие недуги?
Вот что он сделает - немного почитает. Во всяком случае лучше, чем снотворное глотать. Чарли не был таким уж книголюбом; чтение перед сном обычно усыпляло его. В нагрудном кармане висевшего на двери банного халата он заметил краешек бифокальных очков - очередного свидетельства надвигающейся старости. Надев халат, Чарли вышел из ванной через другую дверь в комнату, служившую гардеробной, и включил там свет. Комната была большой, вдоль стен выстроились платяные шкафы и встроенные стенки, висели зеркала и книжные полки, сделанные, как и положено, из шикарного красного дерева, фигурного литья и стекла.
Чарли взял с полки книгу, которую давно уже собирался почитать, - "Бумажный миллионер" какого-то Роджера Шашоа, араба, принявшего британское подданство. Сев в кресло, Чарли нацепил очки, включил небольшую медную лампу, приобретенную за баснословные деньги, - Рональд Вайн раздобыл в самой Небраске! - и раскрыл книгу. Взгляд его упал на строки, написанные на суперобложке:
"В течение всей своей поразительной карьеры Роджер Шашоа преуспевал и разорялся, снова преуспевал и снова разорялся… В конце концов он отошел от дел, и, как оказалось, очень даже вовремя".
Чарли закрыл книгу и уставился на фотографию этого Роджера Шашоа… Отчаянный парень, вон какой самоуверенный вид… Хоть и араб, а ухмылка типичного британца… густая шевелюра седеет, но видно, что ни единого волоска у этого типа не выпало… на вид ему лет сорок шесть или сорок семь… Чарли снова вернулся к тексту на суперобложке:
"…Преуспевал и разорялся, снова преуспевал и разорялся…"
Положив книгу на колени, Чарли невидящим взглядом уставился на шкафы из красного дерева. Он всегда считал себя именно таким. Игроком. Не жадным хапугой, нет. Игроком, азартным человеком, рисковым парнем, которого сам процесс игры привлекает больше, чем перспектива сорвать солидный куш. А если и проиграет - черт с ним, пускай! Он простой джорджийский парень из округа Бейкер, поднялся из грязи, так что перспектива снова оказаться в грязи не больно-то его пугала. Отряхнется и начнет все сначала. Разве не так было после спада на рынке недвижимости в 1970-х?.. Так-то так, да только в те времена ему, тридцатилетнему, действительно нечего было терять, не то что сейчас… Конечно, настоящий возраст - это не то, что записано в бумажке, и все же… все же… сейчас ему шестьдесят… Эта мысль как будто придавила тяжким грузом. Чарли попытался представить себя снова в самом начале пути… без единого цента, но несдавшегося… да, несдавшегося… Представил, как каждый день придется просыпаться и являть миру свою персону без единого цента, делать вид, что не сдался на милость обстоятельств…
Чарли вжался в кресло, да так глубоко, что забеспокоился - а встанет ли потом вообще… Он сдался… В нем проснулась острая жалость к себе…
"Плевать, плевать на все!"
Чарли вскочил из кресла, как будто спасаясь от убийственной неги, вызванной жалостью к себе. Резкое движение отдалось ужасной болью в колене, голова чуть было не закружилась. Чарли поймал в зеркале собственное отражение - стоит, согнувшись, в наброшенном поверх пижамы халате, очки съехали на самый кончик носа… Он сунул очки обратно в карман, оперся ладонями о колени и наклонил голову, чтобы вызвать приток крови. Затем выпрямился и глянул в зеркало, состроив свирепую рожу. Чарли Крокер - зверь! Чарли Крокер - стихия! Послать эти шестьдесят лет куда подальше, со всеми их последствиями.
Хватит рассиживаться, хватит вариться в собственном соку… Пора действовать… Прогулка верхом - вот что ему нужно! Он поедет на Ранчо - так Чарли называл сорок акров земли около Крест-Вэлли-роуд, неподалеку от Национального парка, на берегу реки Чаттахучи. Там было совсем как в округе Чаттахучи, в сельской глубинке, и все же земля была частью Атланты, частью Бакхеда, хотя на первый взгляд и не скажешь. На Ранчо Чарли держал трех лошадей, в том числе и Прыгунка, резвого конька, которого перевез из Терпмтина. Черт возьми, а ведь Прыгунок в самом деле нуждается в ежедневных прогулках… Правда, рановато еще… Смотритель Додсон и его жена Фанни, живущие в небольшом домике около конюшни… их собаки поднимут лай, если услышат, как в такую темень открывают двери конюшни… Ну что ж, в таком случае… в таком случае он приготовит себе завтрак. Настоящий, плотный завтрак, с которого начинают свой день сельские жители… яйцо, овсянка, ветчинные лепешки, копченый окорок… форель… Чарли нравилось, когда отец готовил себе на завтрак эту рыбу. Ему вспомнился резкий, сладковатый аромат запеченной форели. Вот только здесь, в самой фешенебельной части Бакхеда, форель не держат… Ну да все равно приятно будет приготовить завтрак самому… Эта повариха-китаянка совсем даже неплохо готовит, только сегодня ему что-то не хочется, чтобы вокруг с нарочитым усердием хлопотало все семейство У… Он приготовит завтрак сам и съест его не спеша, запивая хорошим новоорлеанским кофе с цикорием, - освежится, подзарядится энергией и отправится на прогулку.
Чарли открыл один из шкафов красного дерева - "спортивный шкаф", как именовал его Рональд Вайн, - взял костюм для верховой езды - высокие черные сапоги, рыжевато-коричневые бриджи, рубашку-поло, твидовый жакет - и оделся. Ох уж эти сапоги… как же тяжко их натягивать… на заказ пошиты… облегают икры, как корсет талию… до чего же болит колено… Потянув сапог на себя, Чарли невольно застонал… Надел наконец… Уй, ну и жмет… Но до чего же хорош! Сапоги просто загляденье - черные, из отличной кожи, так и сияют. Чарли многое готов был простить семейству У за то усердие, с которым они чистили сапоги. Бриджи из эластичной саржи не скрывали изгибы его мощных бедренных мышц, а рубашка-поло выгодно подчеркивала массивные бугры груди и размеры бицепсов. Более чем довольный собой, Чарли продел палец в петельку жакета, закинул его на плечо, поднял подбородок, покрасовался перед зеркалом и вышел в холл. Щелкнул по выключателям, зажигая свет на лестнице, и стал спускаться вниз, на кухню. Яичница-болтунья (хорошенько прожарить), дымящаяся овсянка (положить немного масла), разогретые ветчинные лепешки (тетушка Белла постаралась, доставлены прямо на "Гольфстриме"), тончайшие ломтики окорока (забивал свинью и коптил мясо самолично дядюшка Бад), новоорлеанский кофе с цикорием - Чарли каждой клеточкой тела предвкушал все эти восхитительные ароматы.
Лестничный холл представлял собой настоящее произведение искусства, симфонию плавных изгибов, с балконом, устремлявшимся вверх, и лестницей, сбегавшей вниз; балкон и лестницу соединяли стойки орехового дерева под перилами тончайшего изукрашенного литья. Однако Чарли ничего не замечал, на уме у него было одно - настоящий, плотный завтрак в исполнении заправского повара Чарли Крокера, парня из округа Бейкер, знавшего жизнь как она есть, без всяких прикрас. Он уже спускался по последнему волнообразному пролету лестницы перед мраморным полом фойе, когда раздалось: бам! бам! бам! бам!
"Проклятье! Прямо ад разверзся!" Бам! бам! бам! бам! Удары безжалостно, один за другим, колотили в голову. Бам! бам! бам! бам!
Охранная сигнализация! Он же совсем забыл про нее! Забыл нажать на выключатель! Детекторы движения! На первом этаже, где было полно застекленных дверей, Серена не желала вешать датчики на каждое стеклышко. Она настояла на детекторах, которые включаются при малейшем движении. Вот они-то и засекли!
Бам! бам! бам! бам!
По всей лестнице, по всему дому и даже за его пределами били гонги сигнализации. Грохотали что есть мочи. Такими ударами можно запросто пробить череп.
"Чтоб тебя, Серена!.."
Как и любой другой, совершивший элементарную глупость, Чарли поспешил найти злоумышленника, по вине которого глупость и случилась. Именно Серена настояла на этой совершенно бессмысленной сигнализации! А он, Чарли Крокер, - родом из округа Бейкер, черт возьми! Там мужчины защищают свой дом сами! А не связываются с какой-то идиотской компанией, с горсткой слабоумных, которые и сами-то не лучше грабителей! Ему, Чарли, достаточно собственных рук и ствола, спрятанного в спальне! На кой ему какие-то вооруженные алкаши, работающие за мизер в "Радартроник Секьюрити" - вот ведь, назвали же - "Радартроник Секьюрити"! - которые посреди ночи будут с любопытством шнырять по его собственному дому.
Бам! бам! бам! бам!
Весь этот зверинец - Серену, Хэйди, мисс Кингсли Крокер, Уолли и семейство У - от грохота по стене размажет. А потом они набросятся на него. Отключить сигнализацию, немедленно! Это сейчас важнее всего. Коробка управления - в шкафу в спальне. Чарли ринулся вверх по лестнице, громыхая сапогами: бух! бух! бух! бух! Колено горело, но сейчас он не обращал на боль никакого внимания. Добежав до второго этажа, Чарли услышал щелчок - включился автоматический набор номера компании "Радартроник Секьюрити", чья контора находится где-то на задворках Южной железной дороги. Они наберут номер Крокеров и, если не услышат ответа с условным кодом, вызовут полицию и отправят на место собственных так называемых агентов с ключом от дома.
"Ну, Серена!.. И что за глупость - доверять ключи от собственного дома кучке сыщиков, этим головотяпам, которых и на работу-то взяли со скрипом. Как можно!"
Чарли все бежал, задыхаясь, и наконец остановился перед дверью в спальню. Повернул ручку. "Проклятье! Дверь заперта. Кто додумался запереть ее? Кто-кто… Серена, вот кто!"
Раздались телефонные трели: тр-р-р… тр-р-р… тр-р-р…
Наверняка это из компании. Никто из домашнего зверинца, понятное дело, не отвечает. Чарли бросился к двери в гардеробную. Слава богу, открыта! Он кинулся в ванную и, пробежав через нее, распахнул дверь в спальню.
Бам! бам! бам! бам!
Тр-р-р… тр-р-р… тр-р-р…
В спальне все так же темно, хоть глаз выколи. Чарли пошарил по стене в поисках выключателя. Стена была обита материей на подкладке - как будто ищешь выключатель на матрасе. Наконец он нащупал его, и свет зажегся. Спальня осветилась мягким светом от маленьких настенных светильников с шелковыми абажурами рыжеватых, персиковых и розовых тонов. Резная, в викторианском стиле каминная полка с орнаментальными щитами, ярды ситцевых занавесок и шелкового тюля, ниспадавших волнами, искусно выделанные крышки на радиаторы, просторная кровать с помпезным, обтянутым тканью изголовьем - все разом бросилось в глаза, играя чарующими переходами света и тени. Но Серены нигде не было.
- Серена! Где ты?!
Из-за кровати высунулась голова со спутанными черными волосами. Сначала сверкнула пара необычных, цвета синего вьюнка, глаз. Затем показались плечи, на которых только и было что бретельки, поддерживавшие маленькую, лососевого цвета сорочку, вырез которой был настолько низким, что взгляду Чарли открывалась вся грудь, кроме сосков. Прятавшаяся Серена выпрямилась. Груди у нее молодые, упругие, просто загляденье. Сколько раз они будили в Чарли чувственные желания, но сейчас его охватило желание совсем иного рода - обвинить.
- Серена, да ответь же на звонок! Какой, черт его дери, этот кодовый номер?
Чарли всмотрелся в лицо молодой жены. Глаза широко распахнуты, рот приоткрыт, но вовсе не от испуга. На лице отразилась борьба ужаса и гнева.
Серена прижала руку к груди, как будто успокаивая бьющееся сердце:
- Чарли! Что все это значит?!
- Твои дурацкие детекторы, Серена! Я спускался по лестнице на кухню… Черт, говорю тебе - сними трубку! Это охранная компания. Какой у нас код?
Бам! бам! бам! бам!
Тр-р-р… тр-р-р… тр-р-р…
Тут до Чарли дошло, что телефон стоит на тумбочке с его стороны. Он показал на шкаф, где находилась коробка управления:
- Ладно, сам сниму. А ты отключи эту чертову штуковину!
Серена посмотрела на него; во взгляде теперь ясно читался гнев. Но она ничего не сказала. Пока жена шла к шкафу, Чарли глядел на выпуклости ее ягодиц, едва прикрытые сорочкой.
Бам! бам! бам! бам!
Тр-р-р… тр-р-р… тр-р-р…
Чарли в один прыжок оказался возле тумбочки. И, хватая трубку, раздраженно выпалил:
- Алло!
- Это отдел наблюдения. К нам поступил сигнал.
Мужской голос говорил размеренно, спокойно, чуть ли не нараспев. Чарли такое поведение показалось смехотворным - они что, вздумали успокаивать его?
- Это ложная тревога! Ложная! - в бешенстве выпалил он. - У нас все в порядке!
Мужской голос продолжал:
- Назовите ваше имя… пожалуйста.
На слове "пожалуйста" голос повысился на полтона - Чарли почувствовал, что свирепеет. К тому же он не привык называть другим свое имя. К моменту разговора с Чарли Крокером собеседник обычно уже знал, с кем говорит. Однако он сдержался и ровным голосом ответил:
- Чарли Крокер. - Но слова потонули в отчаянном "бам! бам! бам! бам!".
- Повторите… пожалуйста.
- Я сказал - Чарли Крокер! Вы что, оглохли?
Голос все так же невозмутимо продолжал:
- Ваш кодовый номер… пожалуйста.
- Номер… э-э… два два восемь… э-э… Да что же это такое!
Чарли обернулся к жене, возившейся в шкафу. Там было полно одежды, а коробка висела на стене сбоку - Серене пришлось просунуть голову в шкаф, чтобы нащупать аппарат. Чарли смотрел на ее стройные ноги, оголенные до очаровательной попки. Такое зрелище не раз сводило его с ума. Но сейчас он видел лишь полуголую дуреху.
Бам! бам! бам!
- Серена, какой у нас номер?! Черт, да выруби же эту штуковину! Неужели сложно опустить маленький переключатель?!
Тут Чарли вспомнил, что, когда в последний раз по ошибке включал сигнализацию и залезал в коробку управления, в ней оказалось невероятное количество разноцветных проводков, кнопок, переключателей - прямо электронный гуляш. Но сейчас он не был настроен размышлять здраво.
- Серена!
Сигнализация по-прежнему грохотала, однако Серена вылезла из шкафа. Она молча смерила мужа взглядом сверху вниз, от лысой макушки и злой физиономии до кончиков сапог, потом снова, уже снизу вверх, и только после этого удостоила ответом:
- Он записан с обратной стороны трубки.
Чарли повернул трубку и сказал в нее:
- Алло! Вы слушаете?
Голос:
- Да, я слушаю… вас. - На слове "вас" голос издевательски повысился на полтона.
- Наш номер… два два восемь шесть восемь.
- Спасибо. Вы установили, по какой причине сработала сигнализация?
"Установили, по какой причине?" Такой формальный тон рассмешил Чарли, однако он ответил:
- Да, ложная тревога.
- Вы нуждаетесь в помощи наших агентов?
- Агентов? Ну уж нет, увольте… Не нужны мне ваши агенты.
Голос попрощался с ним, соблюдая все то же спокойствие.
Бам! бам!.. Ужасный грохот вдруг прекратился - Серена отыскала переключатель. Чарли поверился к шкафу; у него все еще гудело в голове. Серена выбралась из-под вороха одежды, поправляя сбившуюся сорочку. Тяжело дыша, она посмотрела на Чарли так, будто готова была испепелить его.
- Позвоню Хэйди, - бросила жена. От частого дыхания ее голос дрожал. Присев на край кровати, Серена сняла телефонную трубку и нажала на кнопку внутренней связи.
Как раз в этот момент в дверь забарабанили:
- Папа! Пап! Ты здесь?
Чарли подошел к двери и приоткрыл ее.
Перед ним стоял сонный, перепуганный, сбитый с толку нескладный Уолли. Поверх широких трусов и футболки он натянул клетчатый халат. Уолли уже вымахал до шести футов; у парня были такие же курчавые светлые волосы, как и у отца, по крайней мере когда тот был молодым, и он обещал стать таким же симпатичным. Но Уолли совсем не был Чарли Крокером, ни в коей мере. Именно об этом Чарли и думал всякий раз, как видел сына.
- Что стряслось? - спросил Уолли.
- Ничего, - успокоил его Чарли. - Просто это Серена… это сигнализация сработала - очередной закидон дурацкой системы.
- Очередной закидон дурацкой системы? - повторила Серена.
Чарли повернулся - жена все еще сидела на краю кровати. Она склонила голову набок, усмехаясь и как бы говоря: "И кого ты пытаешься провести?"
Уолли заглянул в приоткрытую дверь. И увидел жену отца, сидевшую на краю огромной отцовской кровати, - длинные голые ноги одна на другой, спутанные пряди волос ниспадают на обнаженные плечи. Она сидела скрестив руки на груди, но это ничуть не прибавляло ей скромности, с ее-то молодым телом, едва прикрытым коротенькой сорочкой. Уолли вытаращился на нее. Чарли при виде глаз сына сразу вспомнил шляпки гардеробных крючков в окружной церкви. В нем взыграло оскорбленное чувство мужского достоинства - взгляд шестнадцатилетнего сына проник в запретное место, в самое логово страсти, в хозяйскую спальню, задержавшись на краю хозяйской кровати, там, где сидела та, ради которой отец оставил его мать. Чарли посмотрел на Уолли. Потом перевел взгляд на Серену. Ему хотелось крикнуть: "Уолли, не смей заглядывать сюда! Убирайся!" Ему хотелось бросить жене: "Серена, исчезни! Прикройся чем-нибудь!" Но он не мог произнести ни слова.
Будто угадав его мысли, Серена встала и, сказав: "Прошу прощения", подошла к шкафу. Сняв с крючка на двери шелковый халатик в тон сорочке, она скользнула в него, запахнула и затянула поясок. Прошло всего несколько секунд, но шестнадцатилетний Уолли успел вволю насладиться зрелищем ее чувственных впадинок и плавных изгибов, успел увидеть и здесь, и там, и вон там…