- Вы не могли бы говорить тише?
- Да, конечно.
Гарри оглянулся на малочисленных посетителей.
- И может, не стоит называть имена?
- Как пожелаете, сэр.
Крокер уже собирался возобновить отчет, как подошел бармен с подносом: пиво для частного сыщика и бренди для адмирала. Гарри тоже любил пиво, но предпочел подчеркнуть разницу в положении.
- Восемнадцатого числа текущего месяца, - продолжил Крокер, понизив голос, - я не заметил никого выходящего из упомянутого дома, кроме слуг и адмирала Код… прошу прощения, сэр, и супруга упомянутой особы, который вышел в двенадцать и вернулся в десять минут шестого.
Гарри словно видел свою жизнь с другого конца телескопа. Что ж, подумал он, невозможно установить слежку за своей женой, чтобы самому не оказаться под наблюдением.
- Мне известно, когда я выхожу и прихожу, - как можно спокойнее отчеканил он, - так что эти моменты можете пропустить. Кстати, Крокер, вы прячетесь за какую-нибудь повозку или что-то в этом роде?
Тот с оскорбленным видом возразил:
- Сэр, я договорился с вашей соседкой через улицу, миссис Хартли, что буду изображать маляра.
- И что, вы снова и снова красите одну и ту же решетку?
- Да, сэр, в предписанный зеленый цвет; потом я ее счищаю. - Крокер снова заглянул в свои записи. - Вечером восемнадцатого я следил за домом до начала двенадцатого, когда, как было условлено, муж погасил внизу все лампы, из чего следует, что вся семья в сборе.
Гарри поймал себя на мысли о том, как парень устраивается с едой и с отправлением естественных потребностей.
Крокер остановил палец на странице.
- Девятнадцатого сентября в десять часов утра я заметил, что из дома выходит миссис… интересующая нас особа. Я узнал ее по переданной мне фотографии. С нею было двое детей, обе девочки. Я понял, что она - их мать, так как одна из них называет ее мамой.
- Стоит ли об этом упоминать? Я прекрасно знаю, что мои дочери являются детьми моей жены.
- Совершенно верно, сэр, но миссис Уотсон говорит, что я всегда должен объяснять, почему я думаю так или иначе. Как видите, я ничего на себя не беру.
Подавляя раздражение, Гарри заставил себя кивнуть.
- В тот день, а именно девятнадцатого сентября, я следовал за ней в следующие заведения: Гэмбелс, Даутис, Локс. Я видел, как она приобрела два детских макинтоша, корм для золотых рыбок и графин для спиртного. Она также примеряла пару туфель.
- Ее покупки вы тоже можете опустить.
- Хорошо, сэр, - на этот раз с недовольной ноткой пробурчал Крокер. - Хотя будет трудно представить полный отчет, если выпустить все эти вещи…
Гарри нервно побарабанил пальцами по столу, где стоял его нетронутый бренди. Неужели Уотсоны не могли нанять более опытного или хотя бы не столь болтливого агента? Конечно, они оказали ему невероятную любезность, но, видимо, несколько преувеличивали свой опыт в подобных делах.
- Вы давно занимаетесь этим делом, Крокер?
- Чем, слежкой? Нет, сэр. У меня четыре лошади, я кебмен, - сообщил он, и его лицо в первый раз приобрело человеческое выражение. - Я только оказываю миссис Уотсон услугу от имени моей матери, которая служит у них прислугой. Двадцатого сентября, - уже нарочито серьезно продолжил он, - в течение всего утра не было зафиксировано никакого движения.
До чего же пустой и бессодержательный отчет! Гарри вдруг подумал, что миссис Уотсон следовало бы прислать вместо него горничную, которая втерлась бы к Хелен в доверие… Правда, на это ушло бы какое-то время. Время было на Мальте, когда сама миссис Уотсон была наперсницей Хелен, ее… - как это называют женщины? - ее задушевной подругой. О чем бы Гарри ни подумал, его сразу настигают воспоминания о прошлом.
- Двадцать первого после ланча одна из девочек была замечена…
- Да, да! Вчера Нэн с миссис Лаулес была в Британском музее. Переходите к кебу, - нетерпеливо перебил Гарри Крокера. - Вчера днем я случайно увидел, как моя жена вышла из дома и уселась в кеб.
Крокер явно недоволен: клиент перешел на его территорию.
- Совершенно верно, сэр. Данная особа оставалась в кебе приблизительно десять минут, после чего вернулась в дом.
- Она казалась взволнованной, когда вышла из кеба. Вам не показалось?
Крокер поджал губы.
- Во всяком случае, мне так казалось с того места, где я находился, у окна, - сказал Гарри. - У меня сложилось впечатление…
- Впечатление - это одно, сэр, а факты - дело другое, - важно заметил Крокер.
- Да, - смутился Гарри, затем оживился. - Если вы наблюдали с другой стороны улицы… значит, вы видели его лицо?
- Чье лицо?
- Пассажира!
- Пассажиром кеба была женщина, сэр, - объяснил Крокер. - Я бы сказал, леди.
Гарри изумлен.
- Какая леди?
- Я бы сказал, плотного сложения. Волосы длиной до плеч.
- О, тогда это не важно. Это подруга моей жены, - пояснил Гарри.
Но в следующую минуту ему в голову закрались черные подозрения, как тучи, наползающие на солнце. Если это была Фидо - почему она не вошла в дом? И что могло быть причиной их столь оживленного разговора?
"Она знает, - подумал он, закрыв глаза. - Женщины обо всем рассказывают друг другу".
А потом его осенила другая мысль. Когда на прошлой неделе его телеграмма о болезни Нелл была доставлена в дом Фидо, то, если Хелен у нее не было, Фидо наверняка вернула бы ее на Экклестон-сквер. То, что Гарри не получил никакого ответа с Тэвитон-стрит, могло означать одно из двух: либо Хелен действительно находилась там и обедала с родителями подруги, либо Хелен была где-то в другом месте, и Фидо участвовала в этом обмане.
Возможно ли это? Хладнокровная сводница еще более отвратительна, чем обуреваемая преступной страстью изменница. Неужели Фидо Фейтфул могла участвовать в гнусном сговоре против человека, который когда-то предоставил ей убежище в своем доме!
Ах, дьявол в юбке!
Частный сыщик резко захлопнул свой блокнот:
- На данный момент это все, сэр.
Гарри погрузился в мрачные размышления. Больше всего его угнетало сознание, что он очень надеялся получить какое-то серьезное доказательство, оправдывающее его подозрения.
- Но у вас нет ничего существенного, Крокер, не так ли?
Тот смущенно пожал плечами.
- Я не хочу хулить вашу работу…
- Благодарю вас, сэр.
- Я хочу лишь удостовериться, содержат ли в себе обычные дневные передвижения, о которых вы докладываете, какое-либо доказательство, могущее обосновать обвинение в…
- Это не входит в мои обязанности, - уверил его Крокер. - Послушайте, если я вижу некую особу с неким представителем противоположного пола, которые вместе входят в некий дом, то я подробно записываю это и все сопутствующие обстоятельства. Хотя девятьсот девяносто девять человек из тысячи могут сказать, что эти особы не замышляют ничего хорошего, я не решился бы сказать, будет ли это достаточным доказательством для жюри. - Он многозначительно постучал пальцем по своему носу, похоже копируя этот жест из какой-то пьесы.
У Гарри тяжело застучало в висках.
- То есть вы хотите сказать, что видели, как моя жена входит в какой-то дом с мужчиной? В какой дом?
- Нет, нет, сэр, это только предположительно. Я только объяснил пределы моей ответственности. Хотя не могу сказать, что это занятие мне по душе.
Гарри пораженно посмотрел на него. Ему в голову не приходило задаваться вопросом, нравится ли этому человеку его работа, как он не стал бы размышлять относительно парикмахера или лакея.
- Я сказал миссис Уотсон, - доверительно произнес Крокер, - что мне кажется довольно подлым исподтишка следить за женщиной, но она говорит, все, мол, в порядке, это благородное дело, поскольку оно совершается, говорит она, для того, чтобы освободить уважаемого джентльмена от ярма брачных уз с… - Крокер обрывает себя. - Словом, от уз.
Гарри безмолвно кивнул.
- А еще это дело поможет выяснить правду, потому, мол, оно не может быть дурным. Так сказать, вывести на чистую воду.
У Гарри тошнота подступила к горлу.
Ведь было же время, когда он обрадовался бы доказательству, что Хелен его не обманывает? Но душа человека напоминает сложный лабиринт из замкнутых коридоров. Он думал, что считал жену повинной лишь в чрезмерном легкомыслии и кокетстве, но сейчас кажется, что все эти годы в глубине души он подозревал ее в более тяжких грехах.
Факт заключается в том, что в настоящее время он ни при каких условиях не желает жить с Хелен. Как получилось, мучительно гадал он, что девушка, вызывавшая у него слезы восторга, подарившая ему двух чудесных дочерей, что "эта самая прелестная жена во всем флоте", как назвал ее один из адмиралов… что сейчас Гарри хочет лишь одного - сбросить ее со своей спины, как безобразную обезьяну, и быть оправданным в глазах света?
Кабинеты в Линкольн-Инн тесные и мрачные. Стол мистера Бёрда завален перевязанными бечевкой растрепанными пачками бумаг. Кожаное кресло очень удобное, но Гарри беспокойно ерзал в нем.
- Впрочем, не было обнаружено никаких доказательств, ничего сколько-нибудь существенного, - повторил он.
- Это не важно, - заверил Бёрд, - ведь наблюдение только началось.
Солиситор, старый знакомый Уотсонов, носит густые, черные, с сильной проседью бакенбарды и весь увешан цепочками для часов с печатками.
- Дело в том, что она только не ответила на телеграмму в ту ночь, когда заболела наша дочь, - сказал Гарри и понял, что несет бред, как типичный старый и ревнивый муж из пантомимы.
Адвокат сложил домиком поросшие черными волосами пальцы и успокаивающе произнес:
- Доказательства супружеской измены обычно состоят из многих разрозненных фактов, адмирал, каждый из которых сам по себе кажется совершенно несущественным.
- Возможно, моя жена все же невинна, - настаивал Гарри. Последнее слово ему кажется не очень подходящим. Невинна в физическом смысле, то есть верна ему?
Миссис Уотсон тихо фыркнула.
- К сожалению, вряд ли это так, - говорит Бёрд. - По моему опыту, подозрениям оскорбленной стороны обычно стоит доверять.
Миссис Уотсон не выдержала.
- Мы наблюдали за вашим браком, адмирал, с глубоким сочувствием, как за бедным инвалидом, из последних сил цепляющимся за жизнь, но настал момент, когда следует отбросить все надежды.
- Но вы представляете себе, - спросил адвокат, - личность другого?
Гарри непонимающе посмотрел на него.
- Я имею в виду другого участника, так сказать, соответчика?
- Понятия не имею. - Гарри перебирал в памяти лица. - На Мальте в течение последних пяти лет, - неохотно проговорил он, - у моей жены был один друг, постоянный спутник…
- Вот как?
- Это полковник по имени Дэвид Андерсон… - Он живо представил себе кудрявого белокурого офицера. - Но его общество не вызывало во мне никакой тревоги. Весьма общительный и дружелюбный человек учтивого поведения - вот единственное, что я могу о нем сказать. - Теперь Гарри рассказывал уже не одержимо, а доверчиво и простодушно. - Но это было на Мальте. Здесь же, в Лондоне… Я, право, затрудняюсь кого-либо назвать.
- Понятно.
- Я могу только предполагать, что она встречается с ним, то есть с неизвестным партнером, при содействии своей старой подруги, некоей мисс Фидо Фейтфул.
- Владелицы известной женской типографии? - спросил Бёрд и сделал пометку в блокноте.
- Не подумайте, что я слишком много себе позволяю, адмирал… Однако я считаю своим долгом сообщить мистеру Бёрду, что мы с мужем покинули Валлетту до прибытия туда полковника Андерсона, но одно время там находился лейтенант Милдмей из третьего батальона пехотной бригады…
- Милдмей, - пробормотал себе под нос Бёрд, записывая это имя.
"Милдмей? - думает Гарри и припоминает беспечную болтовню с этим молодым человеком на вечную тему погоды. - Да это просто нелепо!"
- И я не очень удивлюсь, если были и другие spiantati!
Адвокат поднял на мисс Уотсон недоумевающий взгляд.
- Брошенные поклонники, - шепотом переводит преподобный отец.
Гарри сосредоточенно изучал песчинку на письменном столе.
- Если же этот Крокер явится с твердыми доказательствами, адмирал, исходя из того, что вы удостоили меня своим визитом, полагаю, вы желаете, чтобы были предприняты некие необходимые меры, не так ли? - осведомился адвокат.
- Да, конечно, - ответил Гарри, потирая висок, где пульсировала сильная боль. - Почему вы спрашиваете?
- Вы поразитесь, когда узнаете, сколько знатных лондонских семей страдает от супружеской измены, даже со стороны женщин, что ни для кого не представляет тайны, - с довольным видом ответил Бёрд. - Часто мужья просто перестают разговаривать со своими женами и общаются только через слуг.
- Право, не знаю, как они выносят такую жизнь.
Преподобный Уотсон протянул руку с узловатыми пальцами и похлопал Гарри по колену.
- У вас есть полная возможность решить дело самым благоразумным образом, не оглашая ее вины, к примеру отправить за границу под предлогом слабого здоровья. - Бёрд выразительно постучал по носу сбоку, как это делал Крокер в пабе, чем вызвал у Гарри острую неприязнь. - Или, может статься, вы предпочитаете, чтобы я переговорил о вашем раздельном проживании?
- Думаю, в случае если мне представят неоспоримые доказательства, я… - Гарри придал своему голосу твердость. - Я потребую развода.
Произнесенное слово повисает в душном помещении, ему кажется, что Уотсоны должны быть потрясены. Но преподобный отец только благостно кивает, а миссис Уотсон сияет улыбкой. "Она никогда не любила Хелен, - понимает Гарри, - с самого начала не любила". Но это не имеет значения. Ему нужны союзники, а до их мотивов ему нет дела.
Бёрд сохранял полную невозмутимость.
- Могу я спросить, не желаете ли вы снова жениться?
Эта мысль не приходила Гарри в голову.
- Увы, церковь категорически это запрещает, - слабым голосом начал преподобный Уотсон, - но гражданская церемония…
- Вероятно, вы желаете иметь наследника? - предположил адвокат.
- Нет, - решительно отверг это Гарри. - Род Кодрингтонов будут продолжать сыновья Уильяма, а мне достаточно и моих любимых дочек.
Бёрд не унимался:
- В таком случае какова же причина…
"Я хочу избавиться от этой шлюхи". Даже произнесенные в уме, эти слова обожгли Гарри.
- Я хочу положить этому конец, подвести черту.
- Следовательно, у вас хватит душевных сил и мужества предстать перед публикой во время судебного процесса? Считаю своим долгом предупредить вас, что ваши семейные отношения подвергнутся тщательному обсуждению, - сказал Бёрд, - не только в суде, но и в прессе, что может иметь опасные последствия для других сторон, в частности для ваших дочерей.
Гарри нервно сглотнул.
- Если вы хотя бы отчасти знакомы с военными успехами адмирала на службе ее величества, - ледяным тоном обратилась миссис Уотсон к адвокату, - то должны знать, что его ничем невозможно запугать!
- Что ж, прекрасно, - сказал Бёрд, откинулся на спинку кресла и скрестил ноги.
Атмосфера в кабинете стала спокойнее; Гарри чувствовал себя так, будто сдал трудный экзамен.
- Разумеется, закон о бракоразводных процессах намного упростил и облегчил эту процедуру, - объяснил Бёрд. - В настоящее время расходы составляют приблизительно двести двадцать пять фунтов в год, из которых примерно сто пятьдесят - минимальная сумма.
У Гарри голова кружится от этих цифр.
- Кстати, в числе разводящихся много военных, - прокомментировал Бёрд. - Очевидно, служба за границей тяжело отзывается на супружеской жизни, независимо от того, едет ли жена со своим мужем или остается дома.
Гарри вспомнил, что во время службы в море оставлял Хелен в Лондоне, но взял ее с собой на Мальту. Не там ли его семейная жизнь оказалась под ударом? Во время ссор из-за пустяков за завтраком или поздним обедом?
- Как вы полагаете, адмирал, миссис Кодрингтон будет защищаться?
- Защищаться - на открытом судебном заседании?! - ужаснулась миссис Уотсон.
- Вы меня не так поняли, мадам, - несколько раздраженно произнес Бёрд. - Я имел в виду, будет ли ее адвокат опровергать обвинение?
Гарри пожал плечами и сказал:
- Думаю, да. Она не… Она никогда не сдается без борьбы.
- Причина моего вопроса заключается в том, что дело о разводе без защиты стоит всего сорок фунтов, а в случае оспаривания обвинения стоимость может возрасти до пятисот или более фунтов.
У Гарри в данный момент нет денег, но он решил, что их можно будет достать, поэтому кивнул. Разговор о деньгах казался ему невыносимо унизительным.
- Что ж, - деловито произнес Бёрд, - давайте рассмотрим ваш случай, адмирал. Обязанность добыть доказательства ложится на вас. Вы должны представить убедительные доказательства, что миссис Кодрингтон изменяла вам с одним или более партнерами.
- Может, будет лучше, с несколькими партнерами, так сказать, с целой свитой поклонников? - спросила миссис Уотсон с таким энтузиазмом, что Гарри стало тошно. - Поскольку я действительно считаю, что, например, лейтенант Милдмей…
- Там будет видно, - поджав губы, ответил Бёрд. - Это ее сильно скомпрометировало бы, но мы не должны давать ее адвокату возможность оспаривать то, на что адмирал закрывал глаза.
Гарри еще что-то беспокоит.
- Относительно неоспоримых доказательств… - Он откашлялся. - Должен ли я застать ее… так сказать… на месте преступления?
- О нет, разумеется, нет! - с укором возразил Бёрд, поправляя на столе пачки бумаг. - Если леди любезно простит мою откровенность, - легкий поклон в сторону миссис Уотсон, - боюсь, если бы даже вы, сэр, застали в постели вашу жену и ее партнера… э-э… так сказать, в неглиже, это нисколько не послужило бы доказательством.
Гарри непонимающе воззрился на адвоката.
- Видите ли, закон о разводе считает истца и ответчика заинтересованными лицами, а потому не дает им права свидетельствовать от своего имени. Все факты должны быть удостоверены независимыми, беспристрастными свидетелями.
- Значит, мне ничего не нужно делать?
- Напротив, адмирал, вы будете нашим основным источником информации. Каждая подробность вашей супружеской жизни, которую вы сможете припомнить, частного характера или, по внешней видимости, не относящаяся к данной проблеме, должна лечь ко мне на стол.
Гарри показалось, что адвокат смотрит на него с самодовольным видом палача.
- Хорошо, - едва слышно произнес он. - Все, что понадобится.
Миссис Уотсон трагически воздела руки к потолку.
- Если когда-либо мужчина заслуживал счастья…
- Да, но развод не имеет ничего общего со счастьем, - подчеркнуто произнес Бёрд, едва ли не шутливо покачивая пальцем. - Люди, несведущие в юриспруденции, частенько ошибочно полагают, что он является правовым инструментом, предназначенным для спасения неудачного брака. Тогда как развод освобождает добродетельного супруга от безнравственной половины.
Уотсоны в унисон закивали.