- Право, не знаю, девочки, почему вашей маме доставляет удовольствие городить эту чушь!
- Я только спрашиваю, чем именно занимаются военные моряки? По моим представлениям, в наши дни они бесполезнее полисменов. Те хотя бы следят за порядком в городе.
Ее забавляет мысль, что Гарри предпочел бы проигнорировать ее вопрос, но врожденная педантичность заставляет его ответить.
- С таким же успехом можно было бы спросить, для чего возводятся крепости, - холодно заметил он. - Флот ее величества является плавающей крепостью вокруг ее империи. - Он обратился к девочкам, более внимательным и впечатлительным слушательницам. - Когда мы играем мускулами, пираты и работорговцы дрожат от страха!
Девочки притворно дрожат и ежатся.
- Как и индийские мятежники, турецкие захватчики и даже огромный флот русского царя, - продолжал Гарри. - Во всем мире существует мнение, что само присутствие в океанах наших военных кораблей с их непотопляемыми металлическими корпусами предотвращает войну.
- А какой корабль самый большой и сильный? - спросила Нелл.
Хелен может побиться об заклад, что Нелл нисколько не интересуют военные корабли. В подобные минуты, когда девочки стремятся подольститься к отцу, она с трудом скрывает раздражение.
- Гм… Очевидно, "Варриор", поскольку его огневой мощи достаточно, чтобы подавить сопротивление любой иностранной флотилии. У него двадцать шесть пушек со снарядами в шестьдесят восемь фунтов и десять - со снарядами в сто десять фунтов…
Хелен позволила себе многозначительный взгляд.
- Во всяком случае, девочки, можно считать, что вы не пропустили урок по арифметике.
- А все-таки старые деревянные корабли лучше. Они такие красивые! - заявила Нэн.
- Что ж, пожалуй, многие с тобой согласятся, - сказал Гарри. - Однако, на мой взгляд профессионального моряка, плавные очертания черного корпуса "Варриора" больше соответствуют современным представлениям о красоте. В последнем письме дядя Уильям пишет, что, когда он подошел к пристани в Гибралтаре, посмотреть на него сбежалась громадная толпа.
"Завтра! - с нетерпеливым возбуждением подумала Хелен. - Завтра я могу где-нибудь встретиться с Андерсоном, почему бы и нет? Может быть, в Национальной галерее? Нет, там слишком темно и грязно, одни продавщицы назначают там свидания. Где-нибудь на открытом воздухе, в толпе?"
- Так вот, чтобы разъяснить твое заблуждение, дорогая моя, - продолжал тем временем Гарри, переводя на нее взгляд своих больших выпуклых глаз, - войска в резерве - это лучшее оружие, ибо оно избавляет от лишнего кровопролития. Лучшая защита - это бдительность.
Ей уже надоела эта тема, но она не желает оставлять за ним последнее слово. Она зевает, деликатно прикрывая рот ладошкой.
- Но мне кажется, что тактика предотвращения военных действий при помощи одного лишь присутствия морского флота имеет один недостаток. Я имею в виду, что его способность противостоять противнику только предполагается, а не доказывается на деле. Это можно сравнить с тем, как если бы снаружи у нашего дома стоял толстый привратник с пистолетом под плащом. - Она кивком указала на Экклестон-сквер. - Так вот, он стоит себе и дремлет, но стоит нам выйти, как он просыпается и уверяет нас, что его присутствие предотвратило нападение на наш дом целой банды хулиганов!
Лицо Гарри окаменело. Помолчав, он заметил девочкам:
- Просто голова идет кругом! Похоже, у вашей мамы снова разыгралось воображение!
Девочки послушно засмеялись:
- Мама такая глупышка!
Она чувствует леденящую ненависть.
- Что ж, видимо, эта тема слишком болезненна для тебя… учитывая твое положение.
Он удивленно вздернул кустистые угольно-черные брови.
- Мое…
- Я имею в виду отсутствие в настоящее время какой-либо должности.
- Мое командование считает, что после семи лет непрерывной службы я имею право на восстановительный отдых, - заявил он, и на его шее задергался мускул.
- Нет-нет, прекратим этот разговор. Я почитаю газету, а вы с девочками развлекайтесь, поупражняйтесь на ковре в падании в обморок.
Нелл и Нэн смеются, но в глазах их мелькает испуг.
Она протягивает руку к "Телеграф".
- Но я еще не закончил, - возразил Гарри, беря газету и разворачивая ее. - Девочки, здесь есть интересная для вас заметка. Вы знали, что на Бейсуотер стоит дом с фальшивым фасадом, то есть у него имеется только одна стена, выходящая на улицу. Она специально возведена для того, чтобы скрыть железнодорожный туннель.
- А зачем его скрывать? - спросила Нелл.
- Так улица выглядит более аккуратной и красивой. А иначе перед пешеходами вдруг будет возникать поезд, который проносится мимо и скрывается в туннеле у них под ногами.
- Вот было бы здорово!
- А у тети Фидо был приступ астмы, когда она оказалась в подземке, правда, мама?
Хелен поражена тем, что Нелл это запомнила.
- Да, после того, как мы с ней неожиданно наткнулись друг на друга на улице.
- Не понимаю, почему вам вздумалось ехать в подземке, когда ты можешь позволить себе нанять кеб, - недовольно заметил ее муж.
- Видимо, я неправильно тебя поняла, - тихо сказала Хелен. - В последний раз, когда я попросила тебя завести экипаж, ты поднял такой шум, будто мы стоим на грани разорения. - Увидев испуганные глаза девочек, она быстро успокоила их: - Мама шутит, дорогие.
- У взрослых шутки совсем не смешные, - заметила Нелл.
- Ты права, - сердито поддержал ее Гарри.
- На прошлой неделе Фидо показала мне свою знаменитую типографию, - осторожно произнесла Хелен, пробуя почву.
Муж презрительно фыркнул:
- Вот уж не подумал бы, что тебя может интересовать промышленное предприятие.
- Ну, как-то нужно занять день. До января в городе царит смертельная скука.
Ледяное молчание с Тэвитон-стрит означает, что Хелен перешла некую черту. Хотя Фидо проявила горячее желание помочь подруге предотвратить роман с красивым полковником, оказывается, состоявшийся роман вызывает у нее абсолютно иное отношение. "Ханжа!" - мысленно заклеймила ее Хелен. В представлении обделенных женским счастьем старых дев секс выглядит страшным грехом. Неужели эти несколько мгновений тайного наслаждения на чужом диване определяют разницу между добродетелью и грехопадением?
- Ты всегда можешь провести время с дочерьми, помочь им совершенствоваться во французском и в игре на фортепьяно, - скрестив длинные ноги, заметил Гарри.
- Разве не за это мы платим миссис Лаулес?
Он невозмутимо уточнил:
- Я действительно плачу ей за это, но долг матери - подготовить их к будущей роли в жизни.
- Между прочим, именно это я и делаю, - возразила Хелен. - Я беру их с собой выбирать обои, позволяю им сидеть в кебе, когда выезжаю с визитами…
- Я говорил о домашних обязанностях.
- О каких? Учить их варить баранью ногу?
- Ты опять говоришь глупости. Я имею в виду следить за хозяйством.
- Миссис Николс и ее помощницы прекрасно справляются с приготовлением блюд, и им будет неприятно, если мы втроем будем болтаться в кухне и следить за ними.
- Я веду к тому, что с нравственной точки зрения материнское воспитание ничто не может заменить.
- Если ты намерен читать мне нотации, я настаиваю, чтобы ты дал мне газету… - Она протянула к ней руку.
- Не надо читать, мамочка! - Нэн повисла у нее на руке. - Расскажи нам, чем знаменита эта типография тети Фидо.
Такие маленькие, а уже обладают женским умением перевести разговор в другое, более мирное русло.
- Тем, что у нее в типографии работают женщины и девушки.
"А если Фидо ничего не ответит ни сегодня, ни на следующей неделе?" Похороненная дружба, которую Хелен с таким трудом извлекла из забытья и оживила, снова угрожает выскользнуть у нее из рук.
Гарри усмехнулся:
- Работающая женщина из буржуазии - такое же новомодное изобретение, как стереоскоп. Все эти наборщицы, медсестры, телеграфистки и библиотекарши скоро исчезнут, как птицы зимой.
- В следующую нашу встречу я постараюсь не забыть и передать ей твое ободрение.
"Нет, я не допущу, чтобы она меня бросила! - с внезапным приступом гнева подумала Хелен. - Я все улажу, заставлю ее вспомнить, как она меня любит".
- Кстати, про стереоскоп, папа, нам надоели одни и те же картинки, они у нас уже давно, - пожаловалась Нелл.
- Ну да, целый месяц, - усмехнулась Хелен.
- В магазине продаются наборы фотографий Японии на папиросной бумаге. Это очень познавательно, - добавила Нэн.
- Что ж, покажите мне каталог, - предложил отец.
- Ты им потакаешь, - тихо упрекнула его Хелен.
- Мама, можно в следующий раз мы посмотрим типографию тети Фидо?
- Нельзя! - одновременно ответили родители.
- Вы можете попасть в печатную машину и выйти оттуда плоскими, как бумага, - заявил Гарри.
Нэн живо изобразила это, и сестры восторженно расхохотались.
Хелен встретилась с любовником в зоосаде, в северной части Риджентс-парка.
- Должен признать, мы были с тобой весьма неосторожны на Тэвитон-стрит. А твоя мегера мне понравилась.
Хелен с возмущенным возгласом ткнула ему в бок, и он удержал ее руку.
- Извини! Я хотел сказать, твоя энергичная подруга. Выглядит она, правда, простоватой, но, несмотря на радикальные взгляды, похоже, сердце у нее доброе. Вот только интересно, будет ли она нам помогать, если наше свидание вызвало у нее такое праведное негодование?
- Предоставь это мне, - уверенно успокоила его Хелен.
- А ты говорила, она все понимает, - упрекнул он ее.
- Да, во всяком случае, как никто. - Да и на кого еще могла Хелен положиться в этом городе, где на каждом шагу можно встретить знакомых!
- Но я все равно не понимаю, зачем ты сказала ей, что собираешься дать мне отставку…
- Что вы, мужчины, понимаете в женской дружбе! К тому же не забывай, что она дочь викария, так что ей нужно время, чтобы как-то привыкнуть к этой ситуации. Я уверена, что скоро уговорю ее передавать наши письма и даже позволить нам снова встретиться у нее…
- Как раз времени у нас очень мало, - проворчал Андерсон.
Хелен не в силах спросить, известна ли ему уже дата его вызова. Не утратит ли он любовь к ней, оказавшись вдали? Ведь в Валлетте найдутся и другие смелые и неудовлетворенные женщины. Ветер со стороны Карнивор-Террас нес удушливый запах гниющей соломы, и она поспешно опустила вуаль.
- Ты сегодня мрачный, как медведь. - Она стиснула его пальцы рукой, затянутой в перчатку.
- В самом деле? - спросил Андерсон. - Признаться, мне чертовски надоело по три раза в день таскаться на почту. Никогда не знаешь, когда увидишь свою innamorata, а сам не смеешь написать ей, чтобы письмо не попало в руки ее мужу…
Скрывая раздражение, она ласково улыбается.
- Но мы же встретились. - Они медленно идут дальше. - Помнишь, что ты прошептал мне на ухо на пристани?
Судя по выражению его лица, он этого явно не помнит.
- Когда я собиралась подняться на корабль в Валлетте, - нежно напомнила она. - Ты сказал, что, пока не увидишь меня в Лондоне, весь день и всю ночь будешь хранить мой образ в мыслях, как драгоценность.
Он весело усмехнулся:
- Но теперь, когда я здесь, одних мыслей недостаточно; мне нужно чувствовать тебя в моих объятиях.
Она хотела резко напомнить, что всего четыре дня назад он не только обнимал ее, но вместо этого со вздохом воскликнула:
- О, ради целительного воздуха нашего дорогого острова!
На сердце у нее было неспокойно. Она понимала, что его привязанность к ней держится на тоненькой ниточке. На Мальте в обществе военных допускалась некоторая свобода поведения. Гарри практически жил в штабе; если и ходили какие-то слухи о его хорошенькой жене и ее постоянном спутнике, то без сурового осуждения, это ей известно наверняка. Но в Англии у Гарри много свободного времени, он вечно торчит дома и, кажется, просто не знает, чем себя занять, что ее крайне нервирует. Он досаждает ей своими дурацкими советами: чего стоит хотя бы его требование, чтобы она приучала девочек следить за слугами! Увы, здесь, в родной стране, Хелен не чувствует себя спокойно и в безопасности.
Сложив руки на груди, Андерсон посмотрел на лениво развалившихся львов.
- В столь тесных клетках эти несчастные хищники способны выжить не больше года или двух, но, когда территорию зоосада увеличат, думаю, у них появится больше интереса к жизни.
- В твоих словах мне чудится какой-то скрытый намек.
- Что ж, ты права: свобода преображает жизнь.
Он порывисто поднес ее руку к своим пылающим губам.
Хелен отдернула ее:
- Не смей!
- Боишься, что в этой толпе нас может кто-нибудь увидеть?
- Иногда гувернантка приводит сюда дочерей погулять.
- Твоя материнская любовь просто поражает, - с еле заметной иронией сказал Андерсон. - Она вспыхивает весьма неожиданно и моментально гаснет, как комета в небе.
Хелен бросила на него негодующий взгляд:
- Мои дочери для меня все!
- Извини. Ты сама заставила меня забыть о приличиях. - Морщась от неприятного запаха, идущего от клеток, он закурил душистую сигарету.
Крымская кампания оставила свой отпечаток на английских джентльменах, с сожалением подумала Хелен; уезжали гладко выбритыми, а вернулись с этими противными бородами и пропахшие табаком.
- Порой родителям приходится лгать детям, - заметила она. - Я хочу сказать, защищать своих дочерей от правды, пока они не выйдут замуж и сами все не поймут.
- Твоим дочуркам явно повезло, - усмехнулся Андерсон. - Хочешь посмотреть на гремучую змею?
Когда она последний раз приводила сюда девочек, огромный боа на их глазах заглотал утку, и Нелл целую неделю снились кошмары.
- Полагаю, ты просто хочешь завести меня в темное место, - с принужденной улыбкой шутит она.
- Ты устроила мне жестокую пытку, приведя туда, где все эти твари милуются и совокупляются, тогда как мне даже украдкой нельзя тебя поцеловать!
На этот раз у Хелен вырвался искренний смех.
Он же тяжело вздохнул:
- Если бы до моего отъезда в Шотландию нам удалось хотя бы час провести где-нибудь спокойно…
- Лично мне и здесь спокойно, - заверила она, хотя на самом деле с трудом сдерживала раздражение. Он снова едет в Шотландию на столетнюю годовщину своей бабки, когда мог бы остаться в Лондоне!
- Ты ведьма! Представляю, как ты посещаешь приговоренных, мучишь их и уходишь, оставляя аромат своих духов в спертом воздухе камеры…
Она улыбнулась, разглядывая спящую в клетке большую черную пантеру.
- Может, найти двуколку и покататься по парку? - предложил Андерсон.
- Лондонские извозчики известные сплетники.
- С какой тоской я вспоминаю адмиральскую гондолу! Эти лунные ночи, тихий шепот волн…
- Ты невыносим! - с милой улыбкой упрекнула его она.
- Моя квартирная хозяйка ужасно любопытна и назойлива, - осторожно заговорил Андерсон, - но я знаю один очень приятный и тихий отель…
Хелен устремила на него холодный взгляд.
- В этом есть нечто гадкое.
- Прошу тебя, не сердись!
Андерсон выглядел таким сокрушенным, что она подняла голову и прошептала ему на ухо:
- Терпение! Ты знаешь, я с радостью отдала бы за тебя жизнь!
- Дорогая моя, храбрая девочка! - хрипло простонал он. - Прекрасная Елена, чья красота способна разметать сотни кораблей и…
Она отстранилась, не дав ему поцеловать себя.
- Когда ты должен ехать? - вырвался у нее вопрос, о чем она сразу пожалела.
Лицо его сразу утратило восторженное выражение.
- Приказ от начальства должен поступить со дня на день.
- Но ты всегда можешь попросить, чтобы тебя направили в полк, который располагается в Англии, не так ли? - Не стоило ей заводить этот разговор; она ступает на зыбкую почву. - Я слышала, офицеры часто так делают, если их полки отправляют служить в Канаду или в Вест-Индию…
- Как ты понимаешь, я предпочитаю Мальту.
Она отвернулась, пряча заблестевшие от слез глаза.
- А еще офицеры частенько продают свой патент, - заметил он. - Ты этого хочешь?
- Нет, конечно, - проглотив комок в горле, ответила она. - Мне бы не хватало твоего блестящего алого мундира.
Андерсон выдавил смешок. Помедлив, он щелкнул крышкой карманных часов.
- Сейчас будут кормить орлов, хочешь посмотреть?
- Нет, я собираюсь вернуться домой, - возразила в отместку ему Хелен.
В записке, которую Хелен отправила на следующее утро, она уже не делала вид, что ничего не произошло. В конце концов, ее давняя подруга - со своими радикальными взглядами и независимым образом жизни - не такая, как другие женщины. Испытанная тактика в виде лести, иносказаний и уловок здесь не поможет. Хелен решила покаяться Фидо.
"Кроме тебя, у меня нет ни одного друга на свете, - вдохновенно импровизировала она, - и я с волнением и страхом прошу тебя выслушать всю историю из моих уст, прежде чем ты вынесешь окончательное суждение. Ведь совсем недавно ты говорила мне, что родственные души должны поддерживать друг друга в любых испытаниях!"
Час за часом ждет она ответа. Время визитов подходит к концу. Гарри, который провел день в Дептфорде, любуясь каким-то новым бронированным шлюпом или шхуной (Хелен отказывается понимать эти различия), вошел в гостиную и уселся за чай. Он просматривал доклад о реформе во флоте; Хелен читала последний выпуск "Нашего общего друга", но путалась в героях. Такое впечатление, что каждый из них находится в отдельной ячейке пчелиных сот: их разделяет стена отчуждения.
Наконец звонок в дверь! В гостиную заглянула горничная и сообщила о приходе мисс Фейтфул, и у Хелен возникло чувство, будто гора свалилась с плеч.
- Проводите ее сюда, - невозмутимо распорядился Гарри.
Он протянул свою чашку; Хелен поняла, что он хочет, чтобы ему налили еще чаю. Почему он не уходит?
Вошла усталая Фидо. У Хелен прервалось дыхание. Она мимикой выразила ей сожаление: "Если бы мы были одни!" - но Фидо ответила ей чужим, равнодушным взглядом.
Гарри встал во весь свой громадный рост и приветствовал гостью. Глядя на него рядом с невысокой Фидо, Хелен нашла в его росте нечто дикое, первобытное. Нет, это не благородный норманн, а потомок более древней расы: он происходит от жестоких гуннов, в его руках уместно выглядел бы окровавленный топор.
Все сели и начали передавать друг другу тарелку с бутербродами. Гарри принялся расспрашивать об одном из братьев Фидо, который недавно получил звание капитана. Вскоре они перешли к ее любимой теме - борьбе за права женщин.
- Видите ли, адмирал, уже половина британских женщин вынуждена работать, чтобы прокормить семью, - объясняла Фидо. - И в основном они занимаются изнурительным и отупляющим трудом в угольных шахтах или изготовляют цепи.
- Ну, жены и дочери бедняков - это дело другое, - возразил Гарри. - Но когда речь идет о женщинах среднего или высшего общества…
Она прерывает его: