2
Рано утром, едва забрезжил рассвет, а где-то за горизонтом запылала заря, стрелковый полк двинулся походным порядком на Канаш через Тешу, Арзамас, Сергач и Шумерно. Как и говорил Наумов, по пути полк вёл боевые действия против белочехов, но их отряды были малочисленны и порой, не принимая бой, убегали в лес. В Канаш прибыли глубокой ночью, а через час полк погрузился в товарный поезд.
- Куда едем? - спросил Мерецков командира полка.
- К Свияжску, Кирилл Афанасьевич, - ответил Кузнецов. Он задумчиво курил, жадно глотая горьковатый дым. - В последний момент из штаба 5-й армии я получил депешу. Нам приказано по прибытии на место влиться в состав Левобережной группы войск 5-й армии, коей предписано очистить местность от противника вплоть до реки Казанки.
- Стало быть, нас ждёт Казань, - грустно молвил Мерецков. - А кто возглавляет Левобережную группу войск? Не Юдин ли?
- Он самый, - подтвердил командир полка и загасил папиросу. - Я его давно знаю, храбрый вояка. А ты с ним не знаком?
- Нет. - Мерецков вздохнул. - О нём я слышал в губкоме.
- Вот придём на место, и ты ближе узнаешь его. Мыслящий командир, у него есть чему поучиться.
Добрались до Левобережной группы войск 5-й армии без задержек. Полк встретил сам Юдин. Во время перехода нещадно палило солнце, июльская жара была невыносимой, а командующий группой был одет по форме.
- Нашему соединению прибыло войска! - улыбнулся он, здороваясь с командиром полка Кузнецовым. Потом взглянул на Мерецкова. - А этот товарищ, наверное, твой комиссар?
- Как ты узнал?
- По лицу угадал, - снова улыбнулся Юдин. - Оно у него добродушное, доверчивое, а в глазах сама простота. - Он протянул руку Мерецкову. - Меня вы уже знаете, а как вас величать?
Кирилл Афанасьевич тепло пожал протянутую руку командующего и представился:
- Мерецков я, бывший военком Судогды, а теперь комиссар. Прибыли к вам на пополнение. А заместителем у меня простая рабочая - Настя Корунова.
- Баба? - вырвалось у Юдина. - Ну-ка, где она?
- Женщина, - поправил его Мерецков. Он не любил, когда так называли женщин, тем более молодых, и, если кто-то пренебрежительно говорил о них, считал нужным поправить. - Она бывшая ковровская работница, партийный комитет завода послал её в армию.
- Ну и как она? - насторожился Юдин.
Мерецков сказал, что в бою он Настю ещё не видел, но бойцы её уважают.
- Так где же она, твоя комиссарша? - усмехнулся Юдин.
- Я послал её к санитарам проверить, всё ли у них готово на случай боя. А вот и она!..
Корунова подошла к ним, и Мерецков представил ей Юдина.
- Он хотел вас видеть.
Настя, глядя на командующего, улыбнулась.
- Я слушаю вас! - звонко произнесла она. - Если вы хотите знать моё семейное положение, то я не замужем. Будь по-другому, я бы не пошла на фронт! А вы женаты?
- Разумеется, - слегка смутился Юдин и зачем-то потёр на гимнастёрке пуговицу.
Вошёл командир полка Кузнецов. Он доложил Юдину, что разрешил бойцам искупаться в реке и выкупать лошадей. Тот пригласил его сесть.
- Посидим вместе хотя бы один день, - мягко улыбнулся Юдин. - Потом начнутся бои, станет всем нам не до встреч.
- Наверное, у нас будут в боях и потери, - заметил Мерецков.
- Непременно! - воскликнул Юдин. - Но не будем сегодня думать об этом.
- А женщины в бою от страха, наверное, теряют свою любовь, - подала голос Настя.
Командующий отчего-то смутился. Мерецков заметил, как кровь прилила к его усталому лицу, и счёл нужным возразить Насте:
- У любви своя мера и своё оружие. Это не мои слова - Анатоля Франса. Я люблю читать его сочинения, в них столько верных мыслей!..
- Я с вами не согласен, комиссар, - серьёзно возразил Юдин. - Позволю себе заметить, что у Шиллера тоже есть меткие слова. "Верная любовь, - говорил он, - помогает переносить все тяжести". Так что женщина и в бою может проявить свой характер не хуже, чем самый отчаянный мужчина.
После ужина командующий пригласил в штаб всех командиров и комиссаров. Он коротко изложил задачи, стоящие перед группой войск.
- Теперь у нас в группе вместе с прибывшими до двух тысяч пехотинцев, около трёхсот конников с девятью орудиями и одним бронепоездом. Мало это или много? - спросил командующий и сам же ответил: - Очень мало, если учесть силы белогвардейцев. Недавно из Казани, где сейчас резвятся наши враги, прибыли мои разведчики. Я лично беседовал с ними. Выяснилось, что белогвардейцы, выдающие себя за "народную армию", зверски убивают большевиков, военных моряков, рабочих - всех, кто сердцем принял советскую власть. Поэтому надо скорее идти нм на помощь. - Юдин подошёл к карте, висевшей на стене. С северо-востока на Казань наступает группа войск 2-й армии под командованием Азина, что весьма облегчит действия нашей группы и всей 5-й армии. Я получил шифровку от командарма Славина, - продолжал командующий. - Послезавтра начать наступление! Прошу всех командиров и комиссаров после этого совещания убыть в свои войска и ещё раз проверить, всё ли готово для решительных действий. - Юдин взглянул на начальника штамп, который сидел у края стола и время от времени делал записи в блокноте. - Вы получили снаряды для бронепоезда?
С места поднялся кряжистый сероглазый командир. По его смуглому лицу Мерецков понял, что родом тот откуда-то с Кавказа.
- Получили, товарищ командующий. На каждое орудие! - по два комплекта. Гранат, правда, дали нам маловато, по две на каждого бойца.
- Негусто! - бросил реплику комиссар Мерецков. - У белых оружия впятеро больше.
- Антанта щедро их снабжает, - усмехнулся Юдин. - Что тут поделаешь!..
Это была последняя мирная ночь для Мерецкова. Потом начались бои - упорные, тяжёлые, с переменным успехом, но войскам Левобережной группы удалось решительным ударом отбросить врага к самой Казани. Не обошлось и без смертельного риска. Когда отряд Говоркова залёг в степи, не смея поднять головы под ураганным огнём противника, Мерецков подполз к командиру и сказал:
- Ты будь здесь, а я с группой бойцов зайду с правого фланга и ударю по белым, отвлеку часть их сил с центра, ты же поднимай людей в атаку!
Говорков с минуту помолчал, потом решительно возразил:
- Давай сделаем наоборот, Кирилл: я с группой бойцов ударю по правому флангу, а ты оставайся в центре. Если прорвёшь вражескую оборону, пожму тебе руку.
- Согласен! Я подниму людей в атаку, когда ты ударишь по правому флангу. - Помедлив, Мерецков добавил: - Я давно заметил, что самое уязвимое место у врага - фланги, так что наша возьмёт!
Это был большой риск, но Мерецков уверовал в то, что оборону белых он сломает. И это ему удалось, хотя атака длилась не так долго, и вот уже красногвардейцы следом за ним ринулись на белых, забросав их окопы ручными гранатами. Где-то в стороне повёл бойцов в атаку и командующий Юдин.
- Зря он пошёл, - едва не выругался Мерецков, когда Настя подползла к нему под огнём противника и сообщила об этом. - Не место Юдину в атакующей цепи, ему важно руководить боем.
А бой всё разгорался, и враг не собирался отступать. Он вводил в сражение всё новые и новые силы, и красногвардейцам было нелегко сдерживать его атаки, которые следовали одна за другой. Над степью столбом стоял чёрный густой дым, то там, то здесь рвались снаряды белых, разбрасывая в стороны пласты чёрной земли. Неподалёку от Мерецкова упал боец. Видно, его задел осколок от снаряда, и ему стало так больно, что он крикнул санитарке:
- Сестрица, милая, спаси! У меня мать больная, она ждёт меня домой...
- Потерпи, солдатик, я сейчас... - отозвалась медсестра, перевязывая ногу другого бойца. Серая парусиновая сумка с медикаментами мешала ей, глаза слезились от смрада и дыма, висевшего над жухлым полем, но руки девушки работали сноровисто.
Наблюдая за ней, Мерецков невольно подумал: "Пули свистят над головой, а ей хоть бы что!" Пока санитарка возилась с перевязкой, он подполз к раненому, окликнул его, но тот даже не пошевелился. Наверно, от боли сознание потерял, решил Кирилл Афанасьевич. Наконец медсестра выхватила из своей сумки перевязочный пакет, подползла к раненому и, наклонив к его груди голову, прислушалась, дышит ли он.
- Умер солдатик, товарищ комиссар. - Голос у неё сорвался, а в глазах заблестели слёзы. - Такой красивый - и погиб...
- Без слёз, сестрица! - одёрнул её Мерецков. - В пяти метрах от тебя лежит боец, раненный в плечо, окажи ему помощь...
- Ясно, товарищ комиссар, я сейчас...
Медсестра поползла к очередному раненому. Пули свистели рядом, и Мерецков боялся, что они зацепят девушку. В отряде было десять медсестёр, трёх убили во вчерашнем бою.
Мерецков поднял голову. Атака красногвардейцев не захлебнулась, и они продолжали теснить белых. И вдруг по цепи раздался тревожный крик:
- Убит командующий!
У Мерецкова бешено заколотилось сердце. Неужели Юдин погиб? Не верилось... Ещё вчера тот рассказывал ему о своей встрече с Михаилом Фрунзе, говорил, что в Красной Армии это, пожалуй, самый талантливый военачальник и храбрый командир. Что делать? Степь от разрывов снарядов и огня почернела, стала какой-то чужой и неузнаваемой. А ещё недавно над нею пылало июльское солнце, в голубом небе парили орлы... Но почему молчит Говорков? Где он и наступает ли? И в это время послышались крики "ура". Наконец-то Говорков ударил по левому флангу, и белогвардейцы дрогнули. Они выскакивали из окопов и в беспорядке отступали к Казани. У Мерецкова мелькнула тревожная мысль: не ранен ли Говорков? Короткими перебежками он добрался до передних окопов, где находился командир отряда со своим штабом. Говорков, увидев Мерецкова, заметно обрадовался.
- Комиссар, давай с бойцами сюда, на правый фланг! - громко крикнул он.
"Жив Фёдор!" - пронеслось в голове Кирилла Афанасьевича. Он поднялся с земли и во весь голос закричал:
- За мной, в атаку!..
Бойцы ринулись следом за ним. Прорыв был стремительным, и, когда белые попытались остановить красногвардейцев, открыв по ним бешеный огонь, это им не удалось. Завязалась рукопашная схватка, было уничтожено немало белогвардейцев, а те, которым удалось бежать, в панике побросали оружие.
- Комиссар! - окликнул Говорков Мерецкова. - Давай ко мне! - Командир отряда дышал тяжело и неровно, на правой щеке у подбородка сочилась кровь.
- Ты ранен? - забеспокоился Мерецков.
- Так, царапина. - Говорков платком вытер щёку. - Ты, Кирилл, пока затишье, прикажи бойцам собрать всё трофейное оружие, особенно пулемёты. У нас их единицы, а тут наберётся десяток, если не больше. Я же попытаюсь связаться со штабом Левобережной группы войск. Если Юдин и вправду убит, кто принял на себя командование? Я хочу оперативно согласовать наши дальнейшие действия. Казань-то рядом...
Под вечер, когда над степью сгущалась темнота, а в небе проклюнулись первые звёзды, отряд Говоркова начал продвигаться по левому берегу Волги, уничтожая по пути мелкие группы и заслоны, выставленные противником. Мерецков завидовал Говоркову: тот храбро и ловко вёл за собой бойцов, всё у него было точно рассчитано, всё взвешено. Когда противник открывал огонь, Говорков вмиг передавал по живой цепи команду "ложись", а когда огонь стихал, вновь поднимал людей в атаку. "А вот левый фланг Говорков упустил, - с тревогой подумал Мерецков. - Там скопилось немало белогвардейцев, и они могут ударить нам в тыл!" Не мешкая Кирилл Афанасьевич направил туда группу бойцов, о чём доложил Говоркову. Тот смутился, даже покраснел.
- Увлёкся боем, понимаешь, а левый фланг забыл. - Он пожал Мерецкову руку. - У тебя, комиссар, глаз острый и башка здорово кумекает.
- Что с Юдиным? - спросил Кирилл Афанасьевич.
- Убит осколком снаряда, его уже похоронили.
- Для нас большая потеря...
Бои нарастали с каждым днём, и вскоре случилось то, чего Мерецков никак не ожидал. После недолгой передышке отряд Говоркова вновь пошёл в наступление. На этот раз офицерские батальоны белых оказали упорное сопротивление. Бойцы залегли под вражеским огнём, их трудно было поднять в атаку. Тогда Говорков встал впереди отряда в полный рост, а сзади себя поставил комиссара Мерецкова и знаменосца. По его команде бойцы запели "Вихри враждебные веют над нами...", и отряд ринулся на врага. Уже перед окопами, в которых засели белые, Говорков вдруг покачнулся, крикнул: "Кирилл!" - и упал. Мерецков подскочил к нему. У Говоркова из головы сочилась кровь. Он лежал на спине и глядел куда-то в синее небо, его лицо стало жёлтым, как маска. Мерецков приподнял его за голову.
- Фёдор, что с тобой? - закричал он.
Но Говорков не шевелился. Убит... Сердце у Мерецкова сдавило, словно тисками. Он очнулся от истошного крика знаменосца:
- Товарищ комиссар, белые пошли в психическую атаку!..
"Огонь врага всё сильнее, - вспоминал этот рисковый эпизод Кирилл Афанасьевич. - Что делать? Отступать? Зарываться в землю? Идти дальше? Бойцы смотрят на меня, кое-кто уже ложится на землю. Я закричал и побежал к железнодорожной насыпи. Оглянулся - все бегут за мной, вроде бы никто не отстаёт. У насыпи залегли. Подползли ко мне ротные, спрашивают: "Товарищ комиссар, окапываться или мы тут недолго?" Я оглянулся как бы по инерции, но Говоркова уже не видел. Медлить в этот момент было нельзя. Вспомнив уроки Говоркова, поставил ротным задачу, затем сказал: "Как встану, вот и сигнал. Атакуем дальше..." Только мы поднялись, вижу, навстречу бегут золотопогонники со штыками наперевес, рты раскрыты, а крика из-за стрельбы не слышно. Сошлись врукопашную. Я расстрелял всю обойму во вражеских пулемётчиков. Пулемёт замолчал, а позади него вскочил с винтовкой в руке солдат. Успеет выстрелить - конец мне. Прыгнул я через щиток максима, чтобы ударить врага рукояткой маузера в лицо, и зацепился ногой. Падая, успел заметить, как тот взмахнул прикладом, и я почувствовал сильный удар в затылок. Потом - туман... Очнулся на полке в санитарном поезде. Значит, жив!.."
Казань наши войска освободили. Раненого Мерецкова поездом доставили в Судогду и положили в больницу. Почти два месяца лечили его доктора, а в день выписки он попросил секретаря укома РКП(б) откомандировать его в действующую армию. Мерецкова отговаривали и секретарь, и губернский военный комиссар, но он был непреклонен. В конце концов в Судогдский уездный комитет поступила телеграмма о направлении "комиссара Мерецкова Кирилла Афанасьевича в Военную академию Генерального штаба для получения систематического военного образования".
3
Прибыл Мерецков на учёбу в Академию Генерального штаба в начале ноября 1918 года. (Сейчас это высшее учебное заведение называется иначе - Военная академия имени М. В. Фрунзе, а современная Академия Генштаба была создана позже, в 1936 году. - А. 3.) Проучился Кирилл в ней полгода, а в мае 1919 года в связи с обострившейся обстановкой на фронтах Гражданской войны группу слушателей первого года обучения, уже побывавших в боях, снова направили на фронт. Майским днём, когда всё вокруг цвело и благоухало, Мерецков прибыл в штаб Южного фронта, которым командовал Владимир Михайлович Гиттис. Мерецков слышал о нём немало добрых слов. Будущий советский военачальник, командир корпуса в Гражданскую войну, он недавно принял под свою опеку Южный фронт. Гиттис произвёл на Мерецкова хорошее впечатление. Однако, когда его провели к командующему в кабинет, он вначале смутился, увидев перед собой видного военачальника. А Гиттис улыбнулся и спросил:
- Кто вы? Я слушаю! - Он подошёл к Мерецкову так близко, что тот увидел в его карих глазах лучики. От них веяло теплотой.
Уже не смущаясь, Кирилл Афанасьевич доложил, что он слушатель Академии Генерального штаба первого года обучения, прибыл на Южный фронт в распоряжение командующего 9-й армией.
- Слушатель Генштаба? - переспросил Гиттис. Был он высок ростом, строен, смуглолиц, смотрел доверчиво и скромно. - В боях бывали?
- Бывал, товарищ командующий, и не раз. Имел ранение...
- Такие люди нам нужны, особенно сейчас, когда на фронте сложилась трудная ситуация...
Из его слов Мерецков узнал, что ещё в начале мая генерал Деникин, которого Антанта обеспечила боевой техникой и оружием, в том числе английскими танками, перешёл в наступление. Добровольческая армия генерала Май-Маевского двинулась через Донбасс на Украину, где, к радости Деникина, поднимались украинские бандитские атаманы западнее и севернее Донбасса; Кавказская армия генерала Врангеля наступала через Сальские степи на Царицын, а Донская армия генерала Сидорина нанесла ощутимый удар по 9-й Красной Армии, куда и направлялся Мерецков, и 25 мая прорвала фронт.
- Почему генерал Сидорин добился успеха? - спросил Гиттис и сам же объяснил: - У командарма 9-й в наличии всего лишь пятнадцать тысяч штыков и сабель, и разбросаны они отдельными группами от станицы Константиновской до Каменской. Вот здесь. - Командующий показал эти места на оперативной карте. - А тут, как на грех, 3-й Донской казачий корпус потеснил нашего соседа справа - 8-ю армию - и вышел в район Миллерово. В это время казаки станицы Вёшенской подняли в нашем тылу мятеж, на помощь им поспешил генерал Секретев. Как видите, товарищ Мерецков, повсюду полыхает огонь, так что сегодня же отправляйтесь в распоряжение командарма 9-й. Ему сейчас горячо. Мятеж-то в Вёшенской вспыхнул у него в тылу! Я бросил часть войск ему на помощь, теперь там идёт такая рубка шашками, что видеть её я бы вам не желал. Да, а вы с дороги обедали?
- Ещё не успел, - смутился Мерецков.
Гиттис вызвал дежурного по штабу и, когда тот прибыл, распорядился:
- Накормите нашего гостя и окажите ему помощь в отправке в 9-ю армию!
- Слушаюсь, товарищ командующий!..