Баранов распорядился снести ружья в барказ, Ханта с командой отправить на американское китобойное судно, только что бросившее якорь на рейде, а на бриг наложить арест.
Когда американцев увезли на китобой, Лазарев осторожно спросил:
- Не круты ли сии акции для правителей Соединенных Штатов?
Баранов упрямо покачал головой.
- Пора наглецов проучить, сие не впервой творят, - он прищурился, - а вам, господин капитан, видимо, повременить придется с обратным вояжем.
Лазарев удивленно поднял брови.
- Согласно контракту с компанией сроки наши истекают, и я не намереваюсь далее задерживаться. Служители ждут возвращения домой. - Лазарев настроился решительно. - Флота его величества мы подданные, лишь на время в компанию определены.
Баранов повернулся к трапу, нахмурился:
- Компанейские дела вершить в сих краях доверено мне, господин капитан, а вы в них обретаетесь.
Капитан "Суворова", годившийся ему если не во внуки, то в сыновья, показывал характер, чего Баранов не переносил, да и не помнил, кто ему перечил.
Вернувшись на корабль, Лазарев вызвал Унковского и передал разговор с Барановым.
- Распорядись, Семен Яковлевич, завтра бочки свезти на берег и наполнить водой на неделю. Рангоут и снасти перебрать и к постановке изготовить. На берег никого не пускать. Да намекни Молво с Красильниковым - ежели желают Петербург повидать, пусть эту неделю ночуют на корабле. - Он прищурился, задорно улыбнулся, потер подбородок. - Господин правитель позабыл, что палуба корабля не земля компанейская…
Прошло несколько дней. Утром Лазарев поехал окончательно объясниться, но вернулся на корабль часа через два. У трапа стоял Унковский и по глазам капитана видел, что пришло время действовать.
- Представь себе, правитель нам отдал команду перейти под пушки крепости. Сие действо токмо для неприятеля. - Лазарев сжал губы. - Ну так мы поутру и перейдем, ан не в ту сторону, господин правитель! - И, улыбнувшись, он подмигнул Унковскому.
Едва ночная мгла окутала рейд, на "Суворове" все пришло в движение. Матросы работали тихо, но сноровисто. К рассвету все реи, такелаж были вооружены и паруса задорно белели в предрассветном тумане.
С первыми лучами солнца "Суворов" снялся с якоря и направился к выходу из залива. Четверть часа спустя с крепостной стены выстрелили пушки. Лазарев нахмурился, Унковский дотронулся до плеча капитана.
- Неладно правитель нас за честную службу благодарит, вознаграждение посылает не по заслугам. Видимо, сей своевольный человек привык без опаски судьбы людей вершить.
На вахту заступил Швейковский. Предварительная прокладка курсов, сделанная капитаном накануне, вела к форту Росс, поселению компании на побережье Калифорнии. Полученные еще до конфликта инструкции Баранова хранились в бюро Лазарева.
Из форта Росс надлежало идти в Перу для продажи и обмена части товаров и оттуда направиться на родину.
На корабле, кроме того, осталось много товаров, отправленных из России компанией для обмена и торговли с жителями побережья Америки, а также для Камчатки и Охотска, куда корабль не ходил. Лазарев решил зайти в Сан-Франциско, чтобы обменять их и запастись продовольствием на весь обратный путь до России.
Еще во время стоянки в Лондоне капитан убедился, что комиссионер Молво мало заботится о выгоде компании, сделки заключает, не добиваясь уступок, и транжирит казенные средства. Поэтому Лазарев взял за правило проверять документы по торговым операциям в каждом порту. Бережливость, воспитанная с детства, стала характерной чертой Лазарева, рачительно расходовавшего каждую копейку казенных денег.
Океан встретил мореплавателей ровным норд-вестом, за неделю "Суворов" шестиузловым ходом без помех спустился до сороковой параллели. Накануне прихода в форт Росс чуть было не случилась беда.
В полночь на вахту заступил Унковский. Луна едва проглядывала сквозь мрачные облака. Через полчаса стоявший на баке матрос закричал:
- Впереди бурун!
- Лево на борт! - скомандовал мгновенно на руль Унковский, поняв, что впереди мель или коса. - Лотовому на правый борт!
Сторожко стоявшие на вахте матросы и выбежавшие наверх подвахтенные в несколько мгновений спустили дополнительные паруса-лиселя, отвели реи, корабль развернулся кормой к буруну.
- Двадцать саженей! - крикнул глубину стоявший на лоте матрос.
- Пришлите на бак еще одного матроса. - Унковский не заметил появления капитана.
В рубашке, без сюртука, напряженно всматривался он вперед. Теплый ветер трепал ворот, отбрасывая назад белокурые волосы.
Не прошло и часа, как с бака опять прокричали:
- Впереди бурун!
Корабль быстро сделал поворот оверштаг. Луна совершенно скрылась, темь окутала корвет.
- Видимо, за ночь нас сдрейфовало течением на косу у мыса Бороди-Арена. - Лазарев покачал головой. - Сии места коварны.
Теперь, не ожидая доклада впередсмотрящих, Лазарев каждые полчаса ложился на новый галс. Лотовые непрерывно кричали, глубина не превышала двадцати саженей. Перед самым рассветом нашел туман, ветер несколько стих, но зыбь усилилась. Наконец, когда шли правым галсом, глубина увеличилась до пятидесяти саженей, а вскоре лот стало проносить.
Взошло солнце, ветер несколько стих, слева у кромки горизонта темнела полоска, за которой лежал залив Румянцева, а далее форт Росс. Лазарев спустился в каюту…
…"Суворов" приближался к местам, где в 1808 году впервые побывал на судне "Кадьяк" помощник Баранова, Иван Кусков. Через четыре года он основал здесь первое русское поселение - форт Росс.
Создавая новую факторию на не обжитых еще местах, компания налаживала прочные торговые связи с Калифорнией и создавала устойчивую продовольственную базу для всей Русской Америки. С коренным населением русские установили дружеские отношения. Индейцы "все объявили через переводчиков из алеут, между ими живших, что земля сия их, гишпанцы никогда у них не бывали и не селились, и что власть их они нимало не признают и всегда убивают, когда встретятся к северу от залива С. Франциска, который почитают последнею гишпанскою границею с сей стороны; а русских они просят между ними селиться, ибо они с ними честно обходятся и не хватают их в рабство".
Не остались равнодушными к появлению русских не только испанцы, но и англичане и американцы, хотя они находились за многие сотни миль от этих мест…
Ветер стих, солнце, едва начав клониться к вершинам далеких гор, посылало косые лучи на прибрежные холмы и рейд, где в полумиле от берега только что лег в дрейф "Суворов". Подле небольшой речки, под названием Славянка, на высоком берегу расположилось селение Росс. Обнесенное высоким свежесрубленным тыном, оно хорошо просматривалось с корабля простым глазом. Из-за палисада виднелись крыши построек, купол сооружаемой церквушки. На склоне холма, ближе к речке, раскинулись десятки опрятных хижин селения алеутов. Примерно через четверть часа из расположенного неподалеку залива к "Суворову" резво направились три байдарки. На борт корабля поднялся основатель Росса, коммерции советник Иван Александрович Кусков.
- Рад приветствовать россиян в своих пенатах. - Кусков тепло обнялся с Лазаревым. - Имею честь зрить в сих водах первейший корабль из Санкт-Петербурга и пригласить господ офицеров отобедать на берегу.
Лазарева тронуло его внимание. "Насколько отличен он характером от Баранова", - подумал он и пригласил Ивана Александровича в каюту, угостил вином. Вручил ему депеши от Баранова и посчитал, что лучше не посвящать его в конфликт, который произошел в Ситхе.
- Благодарю за честь, но по крайней нужде мне надобно быть в заливе Святого Франциска, а суть рейд ваш небезопасен, особливо случись безветрие и зыбь с океана.
Для Кускова это было очевидно.
- Наш рейд Бодего не приспособлен для надежной якорной стоянки. В сем разе, господин капитан, прошу принять от нас в дар свежих припасов.
Лазарев обрадовался, поблагодарил, в свою очередь ответил ящиком доброго вина и пригласил Кускова отобедать в кают-компании.
Пока перегружали продовольствие с прибывших лодок и ожидали Кускова, "Суворов" лежал в дрейфе.
В залив Святого Франциска корабль входил в темноте. С берега, у входа в залив, светили огни, а на крепости Сан-Франциско зажгли фонари. "Суворов" бросил якорь, не доходя мили до пристани.
Утром снялся с якоря и ушел в Ситху с грузом пшеницы стоявший рядом бриг "Чириков".
Испанские власти радушно встретили россиян, предложили в изобилии живность, овощи и фрукты в обмен на русские товары - парусину, самовары, топоры, которые с охотой брали местные торговцы. Удалось даже купить несколько быков.
Комендант крепости дон Аруэлло любезно пригласил офицеров отобедать у него:
- Я весьма рад приветствовать у себя русских офицеров. Впервые в наших краях с визитом русский корабль из столицы вашего отечества.
Переводчиком служил Унковский, кое-как объясняющийся по-французски, вспомнивший десяток-другой и испанских слов.
На следующий день Лазарев с офицерами гостил у радушного коменданта. Прежде чем сесть за стол, комендант представил гостям своих жену и сына:
- Донна Игнация, дон Луис.
Кроме них за столом сидел настоятель здешнего монастыря падре Хуан.
Обед, приготовленный хозяйкой, оказался на славу.
Обильное угощение из свежей дичи, зелени, фруктов, доброе красное вино завладели вниманием моряков. Незнание языка не помешало им выразить свое признание хозяйке дома с помощью жестов и громких восклицаний. Всеобщий восторг вызвал поданный на десерт горячий шоколад.
После обеда гости вышли прогуляться в сад. Мимо них в длинном темном платье быстро прошла изящная молодая женщина редкой красоты. Печально опустив глаза, она слегка поклонилась гостям.
- Моя дочь Консепсион, - ласково, с некоторой грустью представил ее комендант и, обменявшись взглядом с настоятелем, предложил офицерам: - Пока вы мои гости и ваш корабль будет загружаться провизией и товарами, почему бы вам не прогуляться в окрестностях Сан-Франциско? Заодно падре Хуан покажет вам свою благопристойную обитель.
Лазарев рассеянно слушал коменданта, глядя вслед его дочери, удаляющейся по аллее. "Бог мой, - подумал он, - неужели это та неписаная красавица, та самая испанка, о которой вспоминали у Державина? Ведь когда-то она была обручена с Резановым! И по всей видимости, до сих пор не замужем".
Когда Унковский перевел предложение коменданта, Лазарев принял его не колеблясь.
- Завтра в десять утра оседланные лошади будут ждать вас на пристани, - заверил дон Аруэлло.
Возвращаясь на шлюпке, Лазарев рассказал вкратце историю любви Резанова и Кончиты.
- Постарайся завтра выведать о ней что-либо у монахов, - попросил командир Унковского.
Как и условились, наутро у пристани офицеров ждали прекрасные андалузские кони. Тучный настоятель уверенно держался в седле.
Осмотрев живописные окрестности залива, кавалькада направилась в монастырь, к францисканским монахам. В монастыре хозяева были необычайно радушны - моряки закупили весьма выгодно у них пшеницу. После обильного обеда святые отцы показали русским гостям свою небольшую и довольно бедную церковь. На их полях гнули потные спины полунагие, с черными длинными волосами, истощенные индейцы. Монахи, не задерживаясь, повели гостей в казармы новообращенных в христианскую веру. Внутри стояли перегородки, как на скотном дворе, на дощатых нарах, покрытых рогожей, жили семьями. Впоследствии из разговоров выяснилось, что добровольно индейцы не являлись сюда, их отлавливали арканами солдаты и приводили к миссионерам.
Унковский вполголоса проговорил:
- Не возьму в толк, как эти монахи могут толковать своим неофитам о христианской религии, когда те не понимают испанского языка, а службу святые отцы правят на латинском диалекте?
Лазарев грустно улыбнулся:
- Видимо, все это делается токмо для одного виду, а главное, чтобы иметь даровых работников…
Простившись с монахами, Лазарев с офицерами вечером поскакали обратно в Сан-Франциско. По пути Унковский рассказал:
- За обедом я полюбопытствовал у настоятеля о той прекрасной даме, что встретилась нам у коменданта. Дон Хуан поведал мне, что Консепсион, или, как он называл ее, Кончита, до сей поры ожидает своего нареченного русского офицера Резанова.
- Так он давно Богу душу отдал, - удивился Лазарев.
Унковский пожал плечами.
- Монах говорит, что она этому не верит и дала обет ждать его до конца жизни.
Поздней ночью на корабле Унковскому не спалось, он зажег свечу и вынул дневник.
"Проходя по казармам, мы видели одни грустные лица этих жалких дикарей, - вспоминал он события минувшего дня, - истощенных до крайности, и несколько больных, лежащих на своих кроватях. Один из них, кажется, был близок к смерти, к этому и подошел падре Романо, стал на колени, покрыл его своей рясой, стал исповедовать, но сам был после обеденного стола слишком отягощен от туземного вина, между тем ему хотелось показать вид своей заботливости и сострадания к умирающему…"
Не теряя времени, на следующий день Лазарев на барказе осмотрел залив, определил заметные места, измерял глубины. На восточной стороне острова Святого Ангела пристали к берегу. Матросы развели костер для обеда, а Лазарев с Унковским, взяв бумагу, карандаш и зрительную трубу, поднялись на вершину. Сделав наброски бухты, начали было спускаться, как вдруг рядом затрещал терновник. Из кустов сначала высунулась свирепая морда, а следом разъяренный медведь на задних лапах бросился к морякам.
- Беги вниз! - громко крикнул Лазарев, и Унковский покатился с откоса. Лазарев несколько мгновений выждал, вдруг сдернул с себя лакированную шляпу и запустил ею в морду медведя. Тот опешил, схватил лапами шляпу, остановился и стал ее разглядывать… Лазарев, не мешкая, бросился вслед за Унковским. Снизу бежали матросы с ружьями… Несколько выстрелов отпугнули зверя, и он нехотя скрылся в кустах.
Барказ отошел от берега, обогнув остров, и тут матросы увидели на лужайке холма медведя, мирно пощипывающего траву…
Покинув Сан-Франциско, "Суворов" продолжал путь на юго-запад к берегам Перу. Погода радовала. Ясное, безоблачное небо над чуть вспененной океанской равниной сопровождало корвет до самого экватора.
Лазарев не раз убеждался в малой достоверности испанских карт, а теперь, вычислив точные координаты острова Сокорро, который с трудом отыскали в океане, покачал головой.
- Ну и врали господа гишпанские мореходы, на девять десятков миль сей остров Сокорро "вынесли" в сторону…
До тропиков добрались без особых приключений, в погожие дни. Однако и хорошая погода приедается, и томительно тянутся дни в однообразной обстановке. Небеса тоже, видимо, не бездушны. Спустя месяц после выхода из Сан-Франциско грянул гром, и тропический ливень потешил моряков. Благо заодно набрали полные кадки воды. Среди океанской пустыни на подходе к экватору на пути мореходов оказался островок с чудным названием Кокос. Корвет лег в дрейф. Островок манил к себе живописным видом, густыми рощами пальм. На берегу попробовали диковинку, лакомились вкусными плодами кактусов, похожими на персики, но покрытыми пухом. Лазарев набрал несколько редких раковин, которые матросы прозвали шумовками. Приложив ухо к раструбу, морякам слышался гул морских волн и прибоя.
Вокруг корабля кишели акулы. Унковский ухитрился с барказа оглушить багром и подцепить двухметровую хищницу. Подтащили ее к борту, накинули петлю и выволокли на палубу. Первый раз матросы безбоязненно трогали руками и с любопытством разглядывали вблизи грозу морей.
У Галапагосских островов палуба "Суворова" огласилась хохотом и криком пестрых попугаев, пением диковинных птиц. На правом шкафуте, в выгородке, накрытой сеткой, копошились в траве две огромные черепахи. Лазарев был неравнодушен ко всякой живности, а к диковинной тем более. Вот и задумал доставить на родину не виданных в России разных зверюшек, птиц из дальних стран…
После двухмесячного плавания наконец-то показались берега Перу. Будучи гардемарином в Вест-Индии, наслышался Лазарев рассказов об этой загадочной и могущественной в прошлом империи инков, триста лет назад покоренной испанскими конкистадорами. В последнюю неделю ноября рейд главного порта Перу - Кальяо впервые принимал корабль под русским флагом.
Некогда цветущий прибрежный город семьдесят лет назад в несколько мгновений разрушило сильное землетрясение, а его остатки смыла гигантская океанская волна.
Лазарев насчитал на рейде около трех десятков купеческих судов и военный бриг "Патрилио" под испанским флагом. Представляли они невеселую картину. Обветшалые, облупившиеся борта, рассохшиеся мачты и реи, измочаленный такелаж, в заплатах и даже кое-где в дырах паруса наводили на грустные мысли. Лазарев повернулся к Унковскому, кивнул на корабли:
- Видать, одряхлела гишпанская корона со времен славного Колумба, сей позорный вид судов нетерпим для просвещенного государства.
Он взмахнул рукой. Девять пушечных выстрелов окутали пороховым дымом борта "Суворова". Крепость Святого Ангела ответила равным салютом русскому кораблю.
Не успели отдать якорь, на борт поднялись таможенные чиновники. Не понимая русской речи, не разбираясь в записях журналов, они жестами пригласили капитана съехать на берег для объяснения.
В таможне Лазарев все растолковал изумленным чиновникам по-английски, но корабельные документы те так и не смогли прочитать.
Утром прибыл чиновник с приглашением русскому капитану от вице-короля - наместника испанского монарха в Перу.
Впервые Лазарев отправлялся с визитом к главе государства. Раньше, в Рио-де-Жанейро, он общался с портовыми чиновниками, в Джексоне с английским генерал-губернатором небольшой колонии. Нынче предстояло нанести официальный визит верховной власти незнакомой прежде державы.
На следующий день Лазарев в офицерском мундире отправился в Лиму - столицу Перу. За ним вице-король прислал специальный экипаж. Возвратился Лазарев поздно вечером в хорошем настроении, поделился первыми впечатлениями с Унковским.
- Вице-король, преклонных лет симпатичный старик, приятно удивился нашему неожиданному визиту. После поражения Буонапарте они все наслышаны о России немало, однако россиян прежде не видывали… Всяческое содействие нам обещает. - Лазарев добродушно рассмеялся. - Только не разумеет ни по-русски, ни по-английски. Добро, среди свиты короля вдруг оказался офицер-испанец, прежде бежавший из французского плена в армию фельдмаршала Кутузова. Славный малый…
За чаем в кают-компании Лазарев продолжал рассказывать:
- Представили меня за обедом негоцианту знатному, дону Педро Абадия, правителю компании по торговле с Филиппинами. Интерес проявил к нам весьма знатный, обещался быть на неделе…
Действительно, через два дня на корабль прибыл директор Филиппинской компании дон Абадия. С любопытством рассматривал он корабль, русские товары и тут же предложил свои услуги по обмену их и продаже. Но больше всего заинтересовали его дела Российско-Американской компании.