Голова Робеспьера лежала между раздвинутыми полукругом ногами приблизительно посредине ящика. На фиолетовом шелке кафтана она выделялась восковым пятном, густо залитым кровью. К рыжим волосам кое-где присохла белая пудра. Кафтан был изорван, и худое тщедушное тело виднелось из-под рубахи. Синий кусочек стекла криво повис сбоку от носа. Другой глаз, не прикрытый разбившимися очками, казался тоже стеклянным. Но что-то в нем сохранилось живое, и оно делало его страшнее всего остального, страшнее даже ног, раздвинутых точно для пляски. Это ужас проскользнул в остановившемся зрачке в ту последнюю секунду, когда внизу, под собой, уже под ножом, Робеспьер увидел в корзине палача отрубленные головы друзей.
Гробовщик с насмешкой оглянул застывших зевак и, перешагнув через перекладины, стал быстро разворачивать лопатой мокрую, густую, черную землю с белыми прослойками извести. Кто-то шепнул (все услышали), будто в этой яме похоронен король. Снова легкий стон пронесся в кучке народа… "Не может быть!.. Нет, не здесь…" - шепнул кто-то другой. Один из могильщиков мрачно сказал вполголоса:
- Много тут лежит народа… Всех не упомнишь.
От земли, которую бросал могильщик лопатой в сторону, шел ужасный запах. На нее тотчас садились мухи, те же, странные: темно-синие, металлические, неторопливые.
- Глубже надо рыть, - сказал вполголоса сторож кладбища. - Вам горя мало, а мне с ними жить здесь. Извести мало кладете…
Старший могильщик покосился на сторожа.
- Давай больше денег, будем класть больше извести, - ответил он сердито, перешагнув назад через черную перекладину. - Нам на всю компанию выдали 193 ливра, а их двадцать два человека. Не очень раскутишься на известь… Ну, кидай.
Он опустил руку в ящик и вытащил голову, держа ее в вытянутой руке. Послышался мягкий звук удара. Почти беззвучно вскрикнула женщина.
XXVII
"Неужто этот ров, где вместе лежат они все, этот ров, облепленный трупными мухами, этот ров, из которого несется нестерпимый запах падали, неужели это и есть Великая Французская Революция? Не может быть!.."
Штааль угрюмо возвращался пешком домой на левый берег Сены. Он чувствовал себя усталым и разбитым. Ему казалось, что последняя неделя его состарила.
Он твердо решил в ближайшие дни во что бы то ни стало покинуть Францию. Самые обыкновенные принадлежности русской жизни, кипящий самовар, русская баня, снег и сани, черный хлеб, даже окна с двойными рамами, - имели теперь в глазах Штааля неизъяснимую прелесть; при мысли о том, что он скоро увидит все это и отдохнет душой в спокойной стране, у него слезы навертывались на глаза.
В мыслях у молодого человека была тяжесть и путаница.
"Я возмущаюсь ими, - думал Штааль. - Кто же это они? Французы? Точно англичане, немцы или мы лучше? Да, я научился за границей любить родину истинной любовью (прежде я только говорил о любви к ней), я предпочитаю ее всем другим странам мира и за уголок парка над Днепром, в имении Семена Гавриловича, отдам все красоты, весь блеск Европы. Однако французы справедливо почитаются первым народом мира. Город этот умственный центр земли, и тому немногому, что я знаю, я, как все, научился по французским книгам. Так кто же они, кем я возмущаюсь? Или был прав Пьер Ламор, и эти люди вернулись к натуральному состоянию?"
Штааль остановился и вдохнул в себя воздух. Дождь давно прошел. Солнце закатывалось, наступал светлый, ясный вечер. Серебряная Башня Palais de Justice отсвечивалась в Сене, перебрасывая тень верхушки на правый берег реки. У этой башни находилась тюрьма Консьержери. Перед ней толпился народ. И тюрьма, и толпа теперь были почти одинаково противны Штаалю. Он ускорил шаги. Слева перед ним вдруг открылась освещенная последними лучами солнца серая громада Notre Dame de Paris.
- Вот это церковь! - сказал вслух Штааль. Он точно впервые увидел тысячелетний собор. Каменное чудо поразило его душу. Штааль долго смотрел на темную громаду, сбоку, со стороны набережной левого берега; затем вернулся назад и медленно пошел вдоль портала, не сводя с него глаз. На углу rue du Cloître ci-devant Notre Dame, у двери, ведущей на лестницу башен, сидела на тумбе дряхлая нищая старуха. Шамкая беззубым ртом, она бормотала дребезжащим голосом какую-то песенку. Лицо и платье древней старухи были одинакового серого цвета, цвета камней церкви. Штаалю показалось, будто старуха - часть Собора Парижской Богоматери. "Что поет эта ведьма?" - подумал он и остановился послушать. Дребезжащий голос бормотал давным-давно заученные слова:
Nous sommes homines comme ils sont,
Tels membres avons comme ils ont,
Et tout aussi grands corps avons,
Et tout autant souffrfr pouvons.
Ne nous faut que coeur seulement
Allions-nous par serment,
Nos biens et nous défendons,
Et tous ensemble nous tenons…
Штааль, плохо разобравший песню, протянул нищей ассигнацию. Старуха вскинула на него глазами, замотала головой, перестала петь и спрятала деньги в чулок. Затем снова поспешно взглянула на молодого человека и опять послышалось дребезжание.
"Эта женщина может так петь сто лет", - подумал Штааль, дал нищей еще пол-ливра и повернулся.
- Спасибо, добрый господин, - прошамкала старуха. - Да пошлет вам счастье Матерь Божья, добрый господин. Сюда, сюда, вход здесь, добрый господин…
"Да в самом деле, здесь вход на башни. Уж не подняться ли на верхушку? - сказал себе Штааль. - Немного поздно, правда, но погода ясная… В воздухе Парижа видишь вдвое дальше".
Штааль взглянул вверх, прикрывая глаза ладонью. Он боялся высоты. Мысленно представив себя на вершине башни ("Верно, нет перил, или низкие"), он вздрогнул я замотал головой. Тотчас устыдившись нелепого страха, Штааль вошел в боковую дверь. На него пахнуло сырым воздухом. Солнце исчезло. Камни надвинулись и все закрыли от Штааля.
Лестница была узкая, винтовая, с маленькими, грубыми ступеньками, расширяющимися к одному краю. Штааль быстро поднялся на несколько полукругов винта и остановился у узкой длинной щели, которая служила окном. Сквозь эту глубокую щель был виден только горизонт. Заглянуть вниз было невозможно. На горизонте лилось красное пламя. "Теперь упасть еще ничего, не убьешься", - подумал Штааль и пошел быстро дальше. Неровные темно-серые прямоугольные плиты стен то светлели при приближении к новому окну, то становились почти черными. По дрожанию своих коленей Штааль чувствовал, что поднялся высоко. Он инстинктивно взялся рукой за шедший вдоль стены тонкий железный прут перил. На площадке, где было светлее, молодой человек передохнул. "Какие люди переводили здесь дух в течение тысячи лет", - подумал он. После площадки лестница стала еще уже. Вдруг сделалось совершенно темно. Штааль почувствовал под собою пропасть. Ему стало страшно, и рука его сжалась на железном пруте. Он быстро прошел еще два полукруга, не отрывая скользящей руки от перил. Вдруг появилось солнце и пахнуло свежим воздухом. Лестница кончилась. Штааль был на галерее, у подножья правой башни. У его ног лежал Париж.
Молодой человек осторожно приблизился к перилам, осмотрелся, затем отступил на шаг назад и долго глядел в пропасть на вечный город.
На сиреневом шелке неба зажглось несколько звезд. Тени шевелились на Серебряной Башне и на Дворце Конвента. Штааль ориентировался в пространстве и разыскал глазами то место, где могла находиться общая могила. Его занимали прежние мысли.
"Exécuté sur la Place de la Révolution, en vertu… - мелькнуло в его голове воспоминание. - И здесь vertu, - подумал он, усмехнувшись своей игре слов. - Да вот она, Робеспьерова добродетель, ради которой лилась потоками кровь. Эти люди страстно ненавидели друг друга. Их примирила общая яма на кладбище. Но кто же, кто же был прав, где смысл кровавой драмы? Или смысл именно в том, что совершенно нет смысла?
Нет, того не может быть, - сказал себе Штааль. - Не может быть! Я молод, я мало знаю! Далеко ли я ушел по пути великого Декарта? Я еще не понял ни жизни, ни истории, ни революции. Смысл должен быть, смысл глубокий и вечный. Мудрость столетий откроется мне позднее… Я пойду в мир искать ее!"
Он быстро повернулся, чтобы сейчас же идти в мир…
В двух шагах от него на перилах сидело каменное чудовище. Опустив голову на худые руки, наклонив низкую шею, покрытую черной тенью крыльев, раздувая ноздри горбатого носа, высунув язык над прямой звериной губою, бездушными, глубоко засевшими глазами в пропасть, где копошились люди, темный, рогатый и страшный, смотрел Мыслитель.
Примечания
1
Страшный суд (франц.)
2
Разными сведениями об эпохе 1793-1821 гг. и об ее отдельных деятелях любезно поделились со мной лица, обладающие этими сведениями либо по своим научным занятиям (из них считаю обязанным назвать Фредерика Массона), либо по обстоятельствам своей политической или служебной деятельности, либо по своим семейным архивам и преданиям. - Автор.
3
Жорж Дюрюи совершенно правильно называет эту страницу начинающуюся словами "Courage, patriotes" ("Мужество, патриоты") написанную прыгающей, точно в конвульсии, рукой - "самым трагическим документом из всех существующих в мире". - Автор.
4
Нет ничего более почетного для историка, чем сказать: я не знаю (франц.)
5
"Мыслитель", или "Дьявол-Мыслитель" (франц.)
6
Тривиум (цикл из трех наук: грамматики, диалектики и риторики), квадривиум (цикл из четырех наук: арифметики, музыки, геометрии и астрономии), естествознание, юриспруденция, законоведение и Св. Писание (лат.).
7
Нынешний Palais de Justice (Дворец правосудия). - Автор.
8
Букваньно: жилище привратника (франц.).
9
присяжный королевский мучитель (франц.).
10
Иудей, принявший христианскую веру. - Автор.
11
[Киев, соперник царственного Константинополя, красы и гордости Греции (лат.).
12
первопричина бытия и первопричина познания (лат.).
13
Мир, бессильный от старческого одряхления и близкий к гибели, увековечивает свой вечный образец (лат.).
14
"…Как сновидения бывают при множестве забот, так голое глупого познается при множестве слов" (лат.). - Екклесиаст, V, 2.
15
Сколько таких было? И сколько таких еще будет… (лат.)
16
И ублажал мертвых… более живых… а блаженнее их обоих тот, кто еще не существовал, кто не видал злых дел, какие делаются под солнцем (лат.). - Екклесиаст, IV, 2, 3.
17
Заговоры, микстуры, заклинания, травы и камешки (лат.).
18
за родину (лат.)
19
"Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел, подготовленная обществом литераторов. Составлена и издана г. Дидро, членом Королевской академии наук и Академии изящной словесности Пруссии; раздел математический написан г. Даламбером, членом Парижской Королевской академии наук и таковой же Прусской, а также Лондонского Королевского общества" (франц.)
20
С разрешения и по праву, полученному от короля (франц.)
21
"Ибо все имеет свои регулярные перевороты, и мрак рассеется при наступлении нового просвещенного века. Проведя некоторое время в ночной темноте, мы потом будем более поражены ярким светом дня. Эти революции будут вроде анархии, чрезвычайно гибельной самой по себе, но иногда полезной по своим следствиям" (сб.: Родоначальники позитивизма. Вып. 1. Перевод И. А. Шапиро. СПб., 1910).
22
"Аа, ж. р., - река во Франции; Аб или Ав.
23
Зал для игры в мяч (франц.)
24
"Жизнь г. Декарта, содержащая историю его философии и его другие труды. А также все, что произошло примечательного в течение его жизни. Напечатано в Париже, у вдовы Крамуаэи, 1693, по праву, полученному от короля" (франц.)
25
"Рассуждение о методе" (франц.)
26
"Вот почему, как только возраст позволил мне выйти из подчинения моим наставникам, я совсем оставил книжные занятия и решился искать только ту науку, которую мог обрести в самом себе или же в великой книге мира, и употребил остаток моей юности на то, чтобы путешествовать, увидеть дворы и армии, встречаться с людьми разных нравов и положений и собрать разнообразный опыт, испытать себя во встречах, которые пошлет судьба, и повсюду поразмыслить над встречающимися предметами так, чтобы извлечь какую-нибудь пользу из таких занятий… Я же всегда имел величайшее желание выучиться различать истинное от ложного, чтобы отчетливее разбираться в своих действиях и уверенно двигаться в этой жизни" (Р. Декарт. Рассуждение о методе. Перевод Г. Г. Слюсарева. М. - Л., 1953).
27
глупый (нем.)
28
"Не впадать в фамилиарность или шутливость, но всегда по мере возможности сохранять обходительность… Не вникать ни в какие дела правления, чтобы не раздражать Сенат…" (нем., франц.)
29
"Чудесно, просто чудесно!" (нем.)
30
самым любезным образом (нем.)
31
старик (нем.)
32
Воистину неслыханно! (нем.)
33
скромность (франц. discrétion)
34
трудности (франц. difficultés)
35
расположение (франц. prédilection)
36
право (франц.)
37
Да, ничего не скажешь (франц.)
38
слово дворянина (франц.)
39
я вас туда введу (франц.)
40
"Этот варварский, но великолепный поступок" (франц.)
41
Но, кажется, этот почтенный человек чересчур усердствует (франц.)
42
Лучшие фамилии, клянусь честью (франц.)
43
смехом исправляют нравы (лат.)
44
"Блудный сын" (франц.)
45
"французская учтивость" (франц.)
46
Я избегаю дураков и наглецов, легкомысленных женщин, играющих в добродетель, у меня вызывают брезгливость и жалость крашеные мужчины и разрумяненные женщины, я испытываю отвращение к крысам, к ликерам, к метафизике и ревеню и ощущаю страх перед правосудием и перед разъяренными животными… (франц.)
47
Кажется, у вас не все благополучно… Какое несчастье, сударь! Вы нам расскажете о своих впечатлениях? (франц.)
48
Не береди печалей словами, царица (лат.)
49
Как это верно!.. Как должны быть интересны ваши впечатления! Мы вас слушаем, сударь (франц.)
50
бычий глаз (франц.)
51
семейные дела (франц.)
52
Все воры (нем.)
53
Изгнание! Дорогая родина! (франц.)
54
с казаками (нем.)
55
"Нужно совершенно уничтожить самое имя французов" (франц.)
56
"Дорогой, дорогой друг" (англ.)
57
"Здесь каждый получает наслаждение только в Пале-Рояле, только в Пале-Рояле…" (франц.)
58
Извольте (нем.)
59
бутерброды (нем.)
60
Что угодно милостивому господину? (нем.)
61
ужин (нем.)
62
"Эти русские"! (нем.)
63
"Великолепно!" (нем.)
64
"Милостивый господин не должен на это обижаться" (нем.)
65
женская школа (нем.)
66
яблочные пирожки со взбитыми сливками (нем.)
67
великолепный и восхитительный (нем.)
68
"Страдания молодого Вертера" (нем.)
69
"Лотта, все решено, я должен умереть" (нем.)
70
"Будь спокойна! Молю тебя, будь спокойна! - Они заряжены. - Бьет полночь. Да будет так! - Лотта, прощай! Прощай, Лотта!.." Гёте. Страдания юного Вертера. Перевод с нем. Н. Касаткиной.
71
"Боже, господин профессор!" (нем.)
72
Штейндамские ворота (нем.)
73
частным образом… абсолютно частным (лат.)
74
Да, мой юный друг, спокойно и дружелюбно могу я всегда крикнуть: "Войдите", - когда кто-то постучит ко мне в дверь, потому что я уверен, что снаружи нет кредитора (нем.)
75
"Религия в пределах чистого разума" (нем.)
76
То, что мир лежит во зле, - это жалоба, которая так же стара, как история (нем.)
77
"Об изначальном зле в человеческой природе" (нем.)
78
тайный советник (нем.)
79
Мы все это изменили (франц.)
80
Здесь: портер и эль в равных дозах (англ.)
81
В Санкт-Петербурге слишком быстро забыли пугачевщину (франц.)
82
Я думаю… (франц.)