Этот стишок читали в местных монашеских школах, чтобы ученики могли лучше запомнить греческий алфавит. Первая буква Alpha запоминалась, как начальная буква слова "anthos" "цветка" по-гречески, a Beta служила началом слова "Balearicos" Метатель Пращи из Балеар. Буква Gamma - это callos, галльский метатель копий. Эти буквы монахи писали в школьных тетрадках, чтобы дети выучили их наизусть. Но детям казалось, что метатель пращи и метатель копий, расположенные на разных страницах тетрадей, были врагами. И в игре "Метатель Пращи и Копий" один ребенок был галлом и преследовал другого ребенка-метателя пращи, грозя ему палкой. Как только он его догонял, метатель копья начинал удирать, а метатель пращи швырял в него камешками. И стишок относился именно к этой игре. Но люди предпочитали считать, что король Гейзерих изгнал графа Бонифация, римского генерала, который пригласил его сюда из Андалузии, а теперь Велизарий победил короля Гейлимера и убил его брата и племянника. И начальные буквы совпадали почти полностью.
У Велизария не было времени заниматься самолюбованием или анализировать предсказания. Он заставил работать заключенных вандалов и всех имеющихся каменщиков и разнорабочих города, и дав им в помощь матросов и пехотинцев, которые были свободны от службы, чтобы восстановить разрушенные стены города, вырыть вокруг них ров и окружить его частоколом. Это было великое дело. Хотя город окружало море, огромное количество фортификаций - тройную линию фортификаций в семь миль длиной, проходящую через перешеек. Стены в сорок футов высотой через определенные интервалы - укрепленные бани, а еще очень крепкая пятнадцатимильная внутренняя стена, другие укрепления вдоль берега. Неподалеку располагались два укрепленные порта - внешний порт для торговых судов, а внутренний - для военных кораблей. Там могло находиться одновременно более двухсот судов. Внутренний порт был пуст, когда мы прибыли, большая часть флота вандалов отправилась с Зазо в Сардинию, другие суда были отосланы в Триполи, и гарнизон удрал в оставшихся судах.
Спустя пару дней судно вандалов подало сигнал и ему позволили войти в порт: команда не знала, что город находится в наших руках. Как только капитан сошел на берег, его арестовали, и он не мог прийти в себя после неожиданной смены власти. Он привез письмо королю Гейлимеру от его брата Зазо, где говорилось о полной победе в Сардинии и выражалась надежда, что императорский флот, который, как готовили, направлялся к Карфагену, был уничтожен. Король Гейлимер пытался сейчас собрать силы в Булле - городке в четырех днях пути на восток от Карфагена и старой столицы нумидийских королей. Он уже послал письмо Зазо на галере и просил брата вернуться.
Через две недели Зазо вернулся в Африку со всем флотом - Сардиния лежит в ста пятидесяти милях к северу от Карфагена и обнимал братца Гейлимера в Булле. Они стояли обнявшись, и горько рыдали, олицетворяли статую Братской Любви, и если бы кто-то из скульпторов смог это повторить в мраморе, то составили бы себе целое состояние. Каждый солдат из отряда Зазо по примеру королей выбрал для объятий одного солдата из отряда Гейлимера, и они все стали обниматься, рыдать, заламывая руки. Это было удивительное зрелище!
Потом соединенные армии вандалов двинулись к Карфагену. Гейлимер был поражен, когда увидел, что наружная стена была окружена окопом и частоколом, а стены отремонтированы. Они не смели начать атаку, потому что за стеной располагалась хорошо стреляющая пехота, и удовлетворившись тем, что сломали в одном месте пятидесятимильный акведук, который снабжал город водой. Но Велизарий уже принял меры и приказал временно перебросить воду из бань и бассейнов в глубокие подземные резервуары. Вандалы также перекрыли снабжение фруктами и овощами, но город, казалось, ничего не заметил. Он получал продукты по морю и из собственных садов. Быть вандалом в Африке - означает жить, не платя налогов, и пользоваться привилегиями феодалов. Поэтому предместья Карфагена справа от старого города, если вы подплываете к нему с моря, состояли из великолепных зданий, каждое из них стояло в парке, и там были огромные сады и огороды. Эти поместья Велизарий забрал и разместил в них солдат. Осень принесла отличный урожай, и мы не страдали от отсутствия свежих овощей и фруктов. В городе также было запасено много зерна.
Потом король Гейлимер попытался тайно склонить к измене наших солдат, фракийских готов, которые также исповедовали арианство, и гуннов-массагетов. У них были свои обиды - когда был подписан мир с Персией, их не пустили домой в родные степи, что были на другом конце персидской империи, как им было обещано, и отправили сражаться в Африку. Готы посмеялись над предложением короля Гейлимера и сразу же сообщили о нем Велизарию. Но прошло много времени, прежде чем Велизарий, оказав особую честь гуннам, пригласил их на пир, заслужил тем самым их доверие, и они признались, что они серьезно рассматривали предложение вандалов. Велизарий знал об этом от лейтенанта Эйгана. Гунны ему объяснили, что не желали оставаться в Африке и служить там в гарнизоне, они не хотели жить и умирать так далеко от дома. Такие приманки, как шелковая одежда и хрустальные чаши для кумыса, полные животы и пухлые любвеобильные женщины, не могли перевесить тоску по дому, по бескрайним, продуваемым всеми ветрами степям, и кибиткам с родственниками. Тогда Велизарий поклялся им, что отпустит их домой после окончательной победы над вандалами. В свою очередь, они снова поклялись в верности Велизарию.
В начале декабря стена вокруг города была полностью восстановлена. И даже сильнее укреплена, по всей длине в семь миль в ней не осталось не единой трещины, и Велизарий решил отправиться в поход против вандалов. Если их победят, у него будет безопасный тыл, куда смогут отойти войска. Он сам решил командовать пехотой, которая составляла основную массу войска. Передние полки охватывали его кавалерию, кроме пятиста придворных кирасиров, которых он держал в резерве. Они обнаружили врага в Трикамароне в двадцати милях от города и сразу начали атаку, как и было решено заранее. То было необычное сражение. У вандалов было гораздо больше сил, но они перешли в наступление. Они напоминали плохо подготовленных новобранцев. Иоанн Армянин во главе тысячи придворных кирасир пытался их выманить, чтобы внезапно напасть со всех сторон. Наконец стало ясно, что они не собираются двигаться, и все поняли, что противник в панике. Тогда Иоанн Армянин начал атаку, над нашим войском развевалось императорское знамя. Гейлимер опасался чего-то, приказал своим войскам отбросить копья и сражаться только мечами. Это была огромная ошибка с его стороны.
Вскоре Улиарис убил Зазо ударом копья. Когда о его смерти узнали вандалы, их центр развалился, и все вандалы ринулись в лагерь. За центром последовали фланги, теперь уже никто не пытался сопротивляться. Сражение, решавшее судьбу огромного королевства, было удивительно бескровным, и казалось, что инициатива принадлежала войскам Велизария. Это сражение продлилось всего час - от начала до заключительной стадии. Мы потеряли пятьдесят человек, а противник - восемьсот. Наши пешие солдаты даже не успели подключиться, потому что они отставали на двенадцать часов в марше и прибыли к вечеру, они были готовы напасть на лагерь вандалов, состоящий из кольца телег с навесами, окруженного частоколом.
Когда король Гейлимер увидел, что приближается основная масса нашего войска, он подхватил своего любимого племянника, шестилетнего сына Амматаса, посадил его к себе в седло, приказал ему крепко держаться и удрал с ним. За ним поспешили его родственники и кузены. Он ничего не успел объяснить генералам. Увидев, что их суверен справил труса, генералы не стали организовывать оборону лагеря. Эскадрон за эскадроном армия рассыпалась в разных направлениях - это была неприличная прелюдия перед не менее неприличной сценой.
Без сопротивления со стороны врага мы захватили лагерь и все, что там было. Войска поломали ряды, начался жуткий грабеж.
Никогда солдаты императорской армии не получали еще подобных плодов грабежа. Они захватили золото и драгоценности, распятья из слоновой кости, шелка. Кроме того, они захватили в плен женщин и детей вандалов, которых храбрые мужчины покинули на произвол судьбы. Велизарий объявил, что согласно старым порядкам победители сражения имеют право грабить имущество побежденных, но он повесит или посадит на кол любого, кто будет виновен в насилии, ибо это - нарушение Божьих законов.
Вам уже, наверно, известно, что Велизарий обычно издавал подобные указы лишь единожды, в отличие от Юстиниана, который издавал один и тот же закон несколько раз, потому что никак не мог ввести его в действие, и без конца напоминал своим подданным о наказании за нарушение того или иного закона.
Итак, женщин никто не принуждал дарить свою любовь против их воли, они сами проявляли благосклонность к римлянам, многие из них были удивительно красивыми и ухоженными. Они не желали хранить верность мужьям, которые трусливо покинули их. Женщины не забывали о том, что им грозит рабство, и они в будущем будут лишены комфортабельной жизни в Карфагене, которую прервала эта страшная военная кампания. А если они станут женами наших солдат и офицеров, то им может повезти. Женщины не забывали о своих детях, потому что правильно рассуждали, что когда сражение будет закончено, армия оккупантов станет военной аристократией в Африке, заменив собой вандалов, и им передадут их имущество. Наши солдаты тоже в этом уверились после церемонии в соборе, которую провел епископ Карфагена. Он читал текст евангелиста Луки о том, когда сильный с оружием охраняет свой двор, тогда в безопасности его имение. Но если является еще более сильный человек, он забирает у прежнего оружие и захватывает имущество. Все солдаты радовались перспективе стать богатыми и процветающими людьми в таком чудесном городе. Только гунны-массагеты отказались от подобного богатства.
Я не могу быть судьей и решать насколько это было трагично или комично, когда женщины быстро выбирали себе мужей и предлагали им себя, подкрепляя обещаниями принести в качестве приданого землю, стада и чудесные дома в Карфагене. Мужчины, за исключением фракийских готов, не понимали языка вандалов.
Если женщина была удивительно хороша и предлагала мужчине много драгоценностей, он мог на нее польститься, если нет, солдаты просто отталкивали женщин и шли искать более выгодную сделку. На каждого нашего солдата приходилось по одной женщине вандалов. Некоторые более скромные женщины пытались прятаться у меня, потому что я был евнухом. Они надеялись, что брак со мной поможет им сохранить чистоту и свободу. Множество женщин предлагали моей госпоже свои услуги в качестве горничных. Госпожа Антонина была среди первых, кто вошел в лагерь. С помощью слуг она собрала себе много драгоценностей и других полезных вещей.
Армия была полностью дезорганизована из-за богатой добычи и сексуальных искушений. Если бы небольшой отряд вандалов захотел взять лагерь два часа спустя после нашей победы, их ждал полный триумф. Наши солдаты, наполнив шлемы сладким вином, гуляли по лагерю. Они ссорились, грабили, пели похабные песни, торговали друг с другом и пытались сбыть ненужные им вещи, получали ласки женщин, а потом выходили за предел лагеря, чтобы попытаться найти спрятанное в пещерах или в камнях добро. Это безумство продолжалось всю ночь. Велизарий шагал по лагерю с шестью преданными людьми и пытался остановить насилие. Он действовал очень жестоко. Солдаты обезумели от радости, что разбогатели в одночасье, что им казалось, что они могут теперь бросить походную жизнь и жить в свое удовольствие. Кроме того, они полностью позабыли о своих воинских обязанностях. Когда настал рассвет, Велизарий взобрался на пригорок в центре лагеря, рядом с ним стояла госпожа Антонина, и он громко стал призывать всех сохранять дисциплину, предупреждая об опасности, что нас могут контратаковать. Сначала его никто не слушал. Потом раздался сигнал тревоги, и тут его кирасиры вспомнили, что если они не будут стоять в строю, их ждет тяжелое наказание. Они неохотно собрались. Кирасиры тащили с собой все награбленное с помощью новых жен. Госпожа предложила Велизарию отослать в Карфаген все награбленное, связав в узлы и погрузив в захваченные повозки. Рядом с повозкой шагали пленные под присмотром солдат.
Потом Велизарий отправил Иоанна Армянина с двумястами солдатами в погоню за королем Гейлимером, приказав доставить его живым или мертвым. Улиарис, который очень гордился тем, что убил Зазо, вызвался отправиться вместе с Иоанном Армянином. Велизарий приказал всем солдатам собраться и угрожал наказать тех, кто был сильно пьян и не повиновался. Он послал кавалерию проверить окрестности - нет ли там вандалов. Тысячи вандалов прятались в церквах. Их не стали убивать, а обезоружили и под охраной отправили в Карфаген.
Иоанн Армянин и Улиарий преследовали Гейлимера в течение пяти дней до Хиппо Региуса, процветающего порта в двухстах милях к западу от Карфагена. Они могли бы его задержать, но им не повезло. На рассвете Улиарис замерз и выпил много вина, чтобы согреться. Он был сильно голоден, сразу опьянел и начал отпускать глупые шуточки. Старый сержант сделал ему замечание:
- Благородный Улиарий, если бы вас сейчас видел Велизарий, он посадил бы вас на кол.
- Глупости! - ответил ему Улиарий. - Если человек может стрелять, он не считается пьяным!
Он прицелился в птицу с пестрыми перьями и желтой грудкой, сидевшую на ветке на ближайшем пригорке. Просвистела стрела, и Улиарий воскликнул:
- Разве так стреляет пьяный человек? Я могу сказать, что ни один пьяный человек не сможет справиться с оружием!
Все захохотали, потому что стрела полетела в другом направлении. Но они сразу замолчали, потому что раздался крик из-за пригорка - выстрел ранил человека. Оказалось, что стрела попала в Иоанна Армянина: он был ранен в шею.
Поэтому они прекратили погоню за Гейлимером. Иоанн Армянин умер через несколько минут на руках Улиария. Он был в ужасе, и боясь наказания, скрылся в деревенской часовне. Солдаты остались без командира. Велизарий очень сокрушался из-за смерти Иоанна Армянина. Он не стал громко выражать свою скорбь, как это делают вандалы.
Солдаты сообщили ему о раскаянии Улиария и о последних словах умирающего друга: "ради любви ко мне, дорогой Велизарий, не мсти за меня нашему старому товарищу…"
Поэтому Велизарий простил Улиария. Иоанн Армянин был похоронен там, где его постигла смерть, Велизарий приказал ухаживать за его могилой. Улиарис больше никогда не прикасался к вину, только во время причастия. Много лет спустя он стал монахом и служил Богу в монастыре святого Варфаломея в Блахерне, что возле Золотого Рога.
Велизарий сам отправился в погоню за королем Гейлимером, которому чуть не удалось удрать из Африки на судне с огромными богатствами: он пытался отправиться к своему союзнику, королю вестготов в Испании. Но ветер пригнал его судно обратно, и он скрывался в племени дружественных мавров на горе Паппуа недалеко от Хиппо. Судно с сокровищами попало в руки Велизария. Он не стал ждать, пока ему в руки еще свалится и корона и сам Гейлимер. После согласия местных властей в Хиппо, он стал искать подходящих солдат, чтобы устроить осаду Паппуа. Он поручил возглавить ее своему кровному брату Фарасу и тот начал осаду.
Фарас и его герулийцы остановились у подножия горы и мешали Гейлимеру удрать, а Велизарий продолжал ловить и разоружать удравших вандалов по всей провинции. Он собрал пленных в Карфагене и поставил их на работы над фортификациями.
Он также разослал отряды в отдаленные места империи вандалов, чтобы подчинить их римской когорте и увеличить собственную армию с помощью римских африканцев. Он послал одну экспедицию в Корсику и Сардинию. Дав с собой голову Зазо в качестве доказательства, что римляне не врут, говоря, что покорили Карфаген. Другую экспедицию он послал в Марокко с головой Амматаса, который прежде правил этой страной. Еще одна экспедиция отправилась в Триполи и на Балеарские острова, где было множество оливок, из которых давили оливковое масло, миндаля и фиг. Все эти острова и территории сразу подчинились Велизарию.
Они потерпели поражение только в Сицилии, где от имени Юстиниана Велизарий потребовал отдать Лилибеум в качестве части империи вандалов. Основанием было то, что эта земля отошла готской короне в качестве приданого, которое король Теодорих отдал королю Хильдериху за своей сестрой. Готы Сицилии отказались отдать это место, хотя оно было безлюдным и каменистым, и помогли небольшому гарнизону вандалов отбросить прочь солдат Велизария. Тогда Велизарий отправил жесткое письмо губернатору Сицилии, подтвердив неотъемлемое право Юстиниана на это место, и пригрозил войной в случае отказа. Он понимал, что гарнизон в Сицилии станет гарантией против возможного нашествия готов в Африку. Я рассказываю здесь об этом, потому что дальше именно в Лилибеуме произошли крупные политические осложнения.
Позвольте мне закончить эту главу рассказом о короле Гейлимере. Он с племянниками, кузенами и другими родственниками укрывался на Паппуа у диких племен мавров и ждал спасения. Наверно, не было более отчаявшегося человека, чем Гейлимер в Африке! Вандалы как никто во всем мире привыкли жить в роскоши! Зато их соседи мавры являются самыми бедными племенами. Круглый год они живут в землянках, и в зависимости от сезона, там бывает сыро или очень душно. Они спят на полу, подстелив под себя козью шкуру. Летом и зимой носят рубаху из грубой материи и бурнус с капюшоном. У них почти ничего нет, даже настоящего оружия и кольчуги. Они не употребляют вино, хлеб и масло, пьют воду, едят травы и пресные лепешки, изготовленные из дробленого зерна и испеченные на углях.
Нельзя было оставаться равнодушными к страданиям Гейлимера и его родственников! Они благодарили своих друзей-мавров за ту малость, которую те им предоставили. Фарас строго караулил все подходы к горе, и им не поступали свежие продукты. Вскоре у них стал подходить к концу ячмень. Люди не могли помыться в бане. Там не было ни коней, ни красивых женщин, ни музыки, ни развлечений. Далеко внизу они различали белые стены и башни Хиппо Региуса и овал ипподрома, суда, входящие и выходящие из порта. Среди темной зелени садов сверкали небольшие серебренные заплатки прохладных полных живой рыбой, прудов.
Фарасу надоело держать осаду, и он попытался взять штурмом гористое место, но герулийцы сильно пострадали от мавров - те зашвыряли их булыжниками. Тогда Фарас решил извести Гейлимера голодом и написал ему письмо:
"Уважаемый король, приветствую вас!