Мужики дружно кивнули. Среди них Вечеслав узнал только одного, того, что разговаривал с христианским проповедником, и не удовлетворившись объяснением последнего, со злостью плюнул на землю. Остальные были незнакомы. Крупный мужчина с кругловатым лицом, обрамлённым густой, короткой бородой, и с густыми, сросшимися бровями, начал представлять собравшихся. Пока очередь дошла до последнего, Вечеслав успел перезабыть как зовут остальных. Запоминание имён не было его коньком, и ему частенько становилось не по себе, когда встретившись с кем-нибудь во второй раз, приходилось переспрашивать. Вот и теперь, кроме Улеба Игнатыча, которого он уже знал визуально, и самого представляющего мужика - Вышата Годславича, он никого не запомнил. Все из представленных оказались главами родов, которые имели на суде право голоса от их имени. Оказалось, что и Добряш имеет такой же статус, являясь единственным мужчиной в своём роду, но в связи с тем, что он и в первом и втором деле выходил лицом заинтересованным, его этого права на данном вечевом суде лишили.
Ведьмак в свою очередь назвался сам и представил Вечеслава, снова упомянув князя Олега, у которого тот якобы был гриднем. Что означало это слово, Вечеслав уже знал, но именно поэтому и удивлялся он той лёгкости, с которой ведьмак приписывал его к личной охранной дружине самого князя. А что если найдётся хоть один в веси, который и в самом деле служил у Олега Светославича?
Когда, наконец, разобрались с тем, кто есть кто, двинулись к воротам, обе створки которых были открыты настежь. Внутри Вечеслав, поддавшись естественному интересу, принялся жадно рассматривать открывшуюся взгляду картину.
В самой середине внутренней площадки имелось земляное возвышение примерно в метр высотой. На возвышении этом стояли две деревянные фигуры. Одна метра под три высотой находилась ближе к левому краю, и как тут же объяснил ведьмак, это был идол Перуна. Хотя, Вечеслав и сам догадался об этом. В какой-то книге, он уже не помнил какой, ему попадался похожий рисунок. Суровый взгляд, пышные длинные усы, сжатые губы, и во всём этом какая-то грозная сила. Воевская сила. Впрочем, и дурак бы увидев идола, понял бы, что Бог этот вряд ли пастырь овечьего стада.
- А эт я - шёпотом, с усмешкой сказал ведьмак, кивнув на вторую фигуру, стоявшую чуть правее - Красавец, согласись?
Второй идол уступал высотой Перуну, но был не менее колоритен. Странноватое удлинённое лицо, с какой-то полуулыбкой, длинные, искусно выведенные резцом волосы, и второе лицо примерно в районе живота, точнее не лицо, а нечто похожее на морду вола.
По середине, между двумя богами горел костёр, несмотря на то, что уже начинало припекать солнце, и Вечеславу вдруг пришло в голову, а не этот ли костёр послужил прообразом Вечного Огня, который горит и по сей день на могилах славных воинов?
Ближе к ним, и чуть пониже, полукругом размещались вкопанные в землю пни, к которым и направились мужчины. Подойдя, они отвешивали по поклону каждому богу, после чего поднимались по сделанным в земле порожкам и чинно усаживались на импровизированные стулья. Представлявший им мужиков, Вышат Годславич, указал Вечеславу, Добряшу и ведьмаку на скамью, стоявшую чуть в стороне.
- Это место для истцов правых - коротко объяснил он.
Они умостились на этой скамье, и Вечеслав стал наблюдать за приближающимися стариком и мужчиной, теми, что приветствовали людей на празднике. Старик, как уже понимал Вечеслав, был местным волхвом, а мужчина головой веси. Они вышли из небольшой полуземлянки, такой же, каких в веси была добрая половина из общего числа строений, и неторопливо приближались к пришедшим. Кузьма Прокопыч что-то говорил старику, слегка наклонившись к нему, а старик слушал с напряжённым вниманием, то ли оттого, что обсуждалось что-то важное, то ли оттого, что слышал он уже плоховато и боялся пропустить хоть слово и тем обидеть собеседника.
- Здоровьечка вам - проговорил голова, подойдя. Мужики дружно кивнули.
- И тебе здоровья, Кузьма Прокопыч - Вышатя обвёл рукой собравшихся - Вот, все пришли - стал объяснять он - Окромя Елизара. Ну, ты ж знаешь, аки он занедужил.
- Да знаю, знаю - кивнул голова и пропустил вперёд себя старика - Садись, Будимир-батюшка, уважь нас.
Старик, опираясь на свой посох, легко, словно наперекор возрасту, взошёл по ступенькам и уселся на один из двух оставленных не занятыми пней в середине. На второй уселся голова.
- Ну что ж, мужи Рязанские, приступим - громко сказал он и, подзывая, махнул рукой парню, стоявшему у второй небольшой полуземлянки в правом углу площадки. Тот тут же засуетился, снимая засов с двери, потом вывел из землянки вчерашнего пойманного парня, и легко подталкивая его в спину, заспешил к месту судилища. Пойманный паренёк явно не испытывал особого желания спешить, отчего очень часто получал от охранника тычки в спину. Но как бы он не пытался растянуть время пути, всё же закончилось оно очень быстро. Парень остановился в паре метров от возвышения и уставился себе под ноги.
- Мы, весь Рязанская - начал голова, поднявшись - Клепаем тебе татьбу. Судить будем по копному праву , коли нема твоей вины… Гм - голова задумчиво покашлял - Ты должон принести роту пред богами нашими, Перуном Сварожичем и Велесом, иначе слова твои не будут иметь законной силы.
Парень после услышанного побледнел, руки его мелко затряслись, и было заметно, что он прикусил нижнюю губу. На секунду вскинув взгляд и быстро кивнув, он снова опустил их долу.
- Тады повторяй за мною - Кузьма Прокопыч провёл ладонью по бороде - Я, Авдей прозвищем Нечай, клянусь… - он замолк, ожидая слов парня.
Тот что-то промямлил и нервно затеребил рукав рубахи.
- Э-э, нет - Кузьма Прокопыч помотал головой - Говори так, абы все понимали и слышали.
- Да пущай говорит, аки может - мягко проговорил старик - Он не нам роту приносит. Богам. А они я думаю и услышат и поймут.
- Ты прав, Будимир-батюшка - согласился голова, и уже не обращая внимания на то, как повторял за ним парень, продолжил - Клянусь пред Перуном, внуком Сварожьим и Велесом говорить правду, а коли неправду реку, пущай буду презрен ими на веки вечные, и отвернутся они от меня, и не буде мне от них помощи.
Парень сбивчиво повторил, продолжая теребить правый рукав рубахи, а Кузьма Прокопыч уселся, и выдержав паузу, обратился к нему с вопросом.
- Так из чьих ты говорил будешь?
Парень снова что-то промямлил, отчего лицо Прокопыча тут же стало суровым.
- Ну, уж нет - зло бросил он - Тут ужо говори подобающе. Перед людьми таперича ответ держишь, не мямли, аки дитя малое.
- Из радимичей - повторил парень громче и отчётливей, видимо поняв наконец, что злить в его положении никого не стоит.
- Добре - кивнул Прокопыч - Лет тебе сколько?
- Семнадцать.
- Добре - повторил голова и кивнул головой в сторону.
Охранник тут же отвёл татя метра на три, а голова посмотрел на скамейку.
- Ну, таперича вам говорить.
Ведьмак, незаметно толкнув Вечеслава в спину, поднялся, и Вечеслав всё поняв, тут же вскочил на ноги.
Повторив вслед за головой клятву, они принялись отвечать на вопросы. Сначала ведьмак, потом Вечеслав, потом дело дошло и до Добряша. Добряш рассказывал о ночной охоте на татей с воодушевлением. Видно было, что он до сих пор под впечатлением и считает себя, чуть ли, не главным героем этого предприятия.
Выслушав всех, Кузьма Прокопыч снова жестом приказал охраннику подвести парня.
- Три человека говорят, что поймали тебя с лицом возле дерева с бортем. Ты крал мёдь, а твой подельник рядом стоял. Так оно было? Али напраслину люди на тебя возводят?
Парень всё так же глядел себе под ноги, и по лицу его было видно, что он находится в полной растерянности. Признаваться ему явно не хотелось, но идти против фактов было делом как минимум нерациональным. Так и не решившись ни на одно, ни на другое, он просто промолчал.
- Ну что ж - Кузьма Прокопыч обвёл взглядом сидевших вокруг мужиков - Дело, по-моему, ясное.
- Ясное - закивали мужики - Куды ж ещё ясней-то.
- Стало быть, осталось назначить наказание - голова покашлял и вдруг громко и зло бросил в сторону парня - Какой рукой мёдь из бортей таскал?
Не ожидавший этого резкого окрика и видимо сразу врубившийся в смысл вопроса, парень вдруг бросился на колени.
- Почадите , люди добрые - испуганно, давясь словами, затараторил он - Не хотел я этого. Голодно было. Как весь нашу Владимирские пожгли, так я один уцелел. По лесам шлялся. Голодно мне было. Почадите.
На лице Кузьмы Прокопыча появилась довольная усмешка, а остальные мужики кто закивал головой, кто нахмурился, а кто и вовсе уставился в землю, как и осуждаемый парень ещё несколько секунд назад. Видно было, что незамысловатая история его вызывает у них неприятные чувства.
- Ну, вот - голова перестал ухмыляться, но довольство упрятать не смог. Видно было, что он рад такому повороту событий - Чего ж, люди добрые, почадим паренька?
- Да чего ужо там - разом закивали мужики - Не матёрый, поди. Сопля ещё. Почадим, почадим.
Кузьма Прокопыч кивнул охраннику и тот помог парню подняться и повёл его обратно. Голова бросил взгляд на скамью.
- В поруб его на три дня поставим, а там найдём этому паре применение - проговорил он, глядя на ведьмака - Дело это у нас спорое - он улыбнулся - Кажное лето по пятёре таких ловим, совсем сопливых ещё. Ну не кнутом же ему вдоль спины? Озлобим токмо, а так глядь, и выйдет из парня чего путное. У нас уже десяток таких в веси осело, все работящими оказались, и не бегут же, понимают, иде им лучше.
Ведьмак только развёл руками в ответ, мол, как знаете, дело ваше. А Вечеславу всё произошедшее вообще показалось слишком каким-то упрощённым. Он даже и не понял в принципе, чего этому парню в наказание дали, и дали ли вообще.
- С вашим делом потрудней будет - Кузьма Прокопыч задумчиво провёл тыльной стороной ладони по подбородку - Ты Завиду говорил прийти? - обратился он к Вышате Годславичу. Тот закивал.
- А как же ж.
- Увар! - крикнул голова охраннику, который уже закрыл за парнем дверь и прилаживал теперь на место засов - Поди, глянь, Завид не пришёл?
Парень кивнул, заторопился с засовом, и уже через пару секунд бегом кинулся к забору. Всё это время мужики перешёптывались друг с другом, на их лицах появилась заинтересованность, и Вечеславу стало немного не по себе. С парнем они никакой особой заинтересованности не проявляли. Сидели со спокойными лицами. Он ещё раз пробежал в голове историю, которую во время завтрака рассказал ему ведьмак, благо Добряш поел раньше и за столом не присутствовал. История эта была о них самих, как ходили они в Рогожинское поселение за должком к некоему Вавиле Грому, который, по словам ведьмака, действительно там проживает и промышляет средней руки торговлей. Как Вавилу этого не нашли и теперь ни с чем возвращаются домой, лишившись и своего кровного, украденного татями в ночь, пока они спали. Ну и ещё кое-какие мелочи, вроде того, что они братья двуродные, и что долг забрать хотели, потому как родной брат его, то есть Вечеслава, у мурман-варягов в плену сидит, и те за него выкуп требуют. А в плен попал, когда подвязался с купцом одним, Анисием, по-моему, свести зерно по Варяжскому морю той самой чуди, прозывающейся ещё эстами, у которых помимо всего и сами по себе земли неплодородные, так ещё и недород случился… Вечеслав нервно сглотнул, дальше он ни черта не помнил. Да и можно ли запомнить целую историю с одного раза?
Голова всё это время внимательно следил за охранником и когда тот, выглянув за ворота, обернулся и закивал, он громко крикнул ему:
- Ну так веди, чего гривой трясёшь!
Охранник что-то проговорил тому, кто находился за воротами, и вскоре появился Завид. Остановившись на пару секунд, он обвёл взглядом вокруг, и мотнув головой, усмехнулся, после чего быстро, но держа горделивую осанку, двинулся к месту судилища. На его лице было нарисовано некое пренебрежительное отношение к происходящему. Подойдя к тому месту, где совсем недавно на коленях просил пощады молодой тать, он остановился, и скрестив руки на груди, с недовольным взглядом посмотрел на голову.
- И чего мне клепать удумали? - спросил он и снова усмехнулся - Али забыл ты Кузьма Прокопыч, что до тебя я головой был?
- Да как же ж, помню - перебил голова - Токмо ты ж знаешь, у нас все в веси ровня. Вот и я таперича, если чего нашкодю, и меня люди судить будут. А ты гонор свой не показуй раньше времени, тебе ещё никто ничего не клепал.
- Так ведь собрались же - Завид оглядел мужиков - Али что таперича, я у вас в опале? Гнобить удумали?
- Да перестань ужо Завид - тихо, с укоризной проговорил старик - Сам понимаешь, дело скользкое вышло, чуть гостя Добряшеского жизни не лишили, а ты ерепенишься. Никто тебе ничего клепать не собирается. А вот правду во всём этом выведать надобно, абы перед гостьми стыда да зазора не было.
- Ладно уж, выведывайте свою правду - Завид махнул рукой и уставился куда-то вправо, поверх огибающего копище тына.
- Да правда она чьей-то не бывает - старик покачал головой - Правда она одна, а стало быть и на всех разом даётся.
- Ладноть, мужи Рязанские, приступим - второй раз за это судилище проговорил голова, поднявшись - Клепать ничего покамест не будем никому, потому как дело тёмное. Но коли вина чья выведается, тогда по копе судить станем.
- По копе - Завид усмехнулся, и уставился на Кузьму Прокопыча - А ты разе не слыхал, что князь таперича по новой Правде судиться всем велел? Что ска…
- А ты давно от того князя жопу свою унёс? - зло остановил его голова - Али забыл уже, аки пришёл сюда с половиной своего рода? А как на князя того жалился, тож позабыл? А копное право предков тебе ужо не угодно, значит? Али може не выгодно? - голова прищурился и холодно продолжил - Роту богам давай молви.
Всё с той же нескрываемой усмешкой на губах, Завид повторил за головой слова клятвы, после чего дали слово ведьмаку. Точнее ведьмак сам взял его, объяснив, что его родич, то бишь Вечеслав в таких делах не мастак, и истцом с их стороны будет он один.
- Ну, начинай по порядку - проговорил голова, приготовившись внимательно слушать - Кто вы, откель и куды идёте?
Мужики тоже замерли, и пристально уставились на ведьмака. Тот пару раз кашлянул и заговорил.
- Ладожские мы - его голос звучал уверенно - Ходили в Рогожинское поселение должок вернуть. Вавила прозвищем Гром задолжал нам пять гривен кунных за кади. У нас в роду мастера есть кади кедровые делать, вот ими и торгуем. А Вавила в долг взял, молвил, потратился весь, а в следующий раз, мол, приду и заплачу. Так почитай второе лето уже прошло, а он всё не возвращается. Ну, мы и пошли.
Вечеслав тоже слушал с усиленным вниманием, восполняя пробелы в памяти, чтобы в случае чего ответить один в один со своим невольным спутником по этому квесту, но "в случае чего" не случилось, а даже, наоборот. Кузьма Прокопыч остановил ведьмака.
- Бог с ними, с вашими делами - сказал он - Начни с того, как вы в весь пришли, да по дороге сюды чего делали.
Вечеслав невольно вздрогнул. То, что они делали по дороге сюда, до сих пор отзывалось в нём неприятным напряжением.
- Да когда сюда шли, то особо ничего и не приключилось - продолжил врать ведьмак - Разве что обокрали нас в лесу во время ночлега, а так всё тихо и мирно обошлось.
- А этого парня, который напал, знаете? - Кузьма Прокопыч слегка подался вперёд - Может из кровных кто?
Ведьмак уверенно повертел головой.
- Нет, голова, кровных у нас отродясь не было. Мы род мирный, в свадах всяких сторонку держим.
- А вот родич твой - Кузьма Прокопыч кивнул в сторону Вечеслава - Он же ж гридень, кажись, был, може, с той годины кто им обижен?
- Родич мой князю служил, а не обидами промышлял. Да и говорю же, не знаем мы этого парня, ни я, ни родич мой. В первый раз его тут увидели.
- Хм, так с чего ж он удумал твоего родича жизни лишить?
Мужики закивали, видимо, согласные с тем, что вопрос уместен и правилен, но ведьмак пожал плечами и продолжил спокойно:
- Этого не знаю, но вот что сказать хочу - он развернул тряпицу и поднял нож - Добряш, у которого мы гостим, говорит это нож Завида. А парня мы в первый раз увидели вчера утром. Он с Завидом за столом сообедничал около хаты и разговор между ними был. О чём разговор, неведомо, но вот и хотим мы знать, о чём они сговаривались.
- Ну так уж и сговаривались. Ты паря ври, да меру знай - тут же подал голос Завид, зло зыркая на ведьмака.
- А-ну погодь-ка, Завид - остановил его Кузьма Прокопыч, прищурившись - Выходит твой нож кровью весь запятнал?
Взгляд Завида стал вдруг напряжённым. Он несколько секунд молча пялился на оружие в руках ведьмака, после чего усмешка снова вернулась на его лицо, и он довольно выговорил.
- Ну и мой, так что? Не я ж им кровь проливал.
- А-то, что есть предлог клепать тебе спотворничество головнику. Ты ж сам знать должон.
- Так я чего? - с лица Завида тут же слетела усмешка - Он взял без спросу, и мне о том не донёс. Скрал он, вот что. И я таперича отвечать за его татьбу должен?
- Тебе никто за татьбу не говорит - вступил в разговор старик-волхв - Ты объясни, что за человек был тот парень, что говорил тебе. Раз уж ты его за свой стол сообедником усадил, знамо не чужой он тебе.
- Да и не знаю я толком - заволновался Завид и обежал взглядом внимательно смотревших на него мужиков - Може соврал он мне, так я ж не ведун, абы мысли его читать. Сказал, сына моего знает - Завид опустил глаза вниз - Ну, Лукьяна… шоб его медведь задрал.
- Это тот, что у Владимира в Киеве дружинит? - спросил голова.
- Тот, тот - глухо проговорил Завид - Так хоть Лукьян и отрезанный ломоть, но сердце ж отцовское не камень.
- Да Бог с твоим Лукьяном, не его теперь судим, ему другой суд уже определён - вставил Кузьма Прокопыч.
- Вот и захотелось прознать, как там сын мой поживает. Кровинушка родная всё ж - продолжил Завид, тяжело сглотнув и поиграв желваками, после слов головы - А парень этот и стал рассказывать, что, мол, дружбу с Лукьяном имел, чуть ли не побратались они после сечи у Стародуба, эт с вятками кады, пятое лето вспять. Вот он и говорит, мол, Лукьян в ноги кланяется, да простить его просит, за то, что против своих ратью пошёл.
- А про ладожских ничего не спрашивал? - перебил Кузьма Прокопыч.
- Про ладожских? - Завид почесал затылок - Да то ж припоминать нужно.
- А ты и припоминай - снова вступил в разговор волхв - Не гоже перед гостьми укрываться, аки люд недобрый.
- Не спрашивал, нет - Завид повертел головой - Всё рассказывал, аки бежал из Киева в ночь, да аки всё боялся погони. А спрашивал токмо про то, какое житьё тут у нас, имовито ли сидим, али как придётся. Ну я ему и баял про жизнь тутошнею. А про пришлых не спрашивал. Да и зачем ему спрашивать, коли дурное затеял?
- И всё? - спросил голова.
- Да всё вроде - Завид развёл руками - Кабы чего ещё было, так чего мне укрывать? Мне за чужие шкоды ответа держать не в жилу буде. Мне чужого и ни доброго, и ни худого не треба. Да разе ж незнаете вы меня, люди добрые? Не первое же лето с вами на одной земле сижу. Разве было когда с моей стороны негожее дело? А?