Персиваля опечалило столь сильное огорчение матери. Захватив связку отточенных дротиков, он направился в лес и долго бродил там, терзаемый любовью к матери и странным беспокойством, охватившим его при виде трех витязей.
Вдруг до его чуткого слуха опять донеслось какое-то странное бряцание. Он бросился на звук и далеко на полянке увидел сражавшихся на конях рыцарей. У одного был красный щит, у другого – зеленый.
Персиваль с удивлением смотрел на невиданное зрелище; ему показалось, что Зеленый рыцарь слабее Красного и уже поддается под ударами последнего.
В гневе Персиваль схватил один из своих дротиков и бросил его в Красного рыцаря. Бросок был сильный и меткий – дротик попал прямо в затылок Красному рыцарю, и тот замертво упал с коня.
Зеленый рыцарь подошел к Персивалю и поблагодарил его за свое спасение.
– Неужели так легко убить рыцаря? – спросил юноша. – Я думал, доспехи не так легко пробить, и мне жаль, что я его убил.
– Он был злой рыцарь и заслужил смерть за свои многочисленные злодеяния и притеснение сирот и беззащитных вдов.
Зеленый рыцарь взял с собой тело убитого, чтобы предать его погребению, а коня предложил юноше. Но тот отказался, хотя ему и очень хотелось получить его.
Огорченный своим поступком и дивясь тому, как это все случилось, Персиваль вернулся домой. Графиня уже оправилась. Опасаясь огорчить ее снова, он не поведал ей о случившемся.
Она призвала его к себе и сказала:
– Дорогой мой, я вижу, мне не уберечь тебя от твоей судьбы. Каких безрассудных планов я ни строила, как ни старалась отвратить от дома все, что касается битв и сражений, кровь воинственных предков заговорила в твоих жилах. Дорогой Персиваль, ты, вероятно, хочешь посмотреть свет?
– Да, мама, – ответил Персиваль, – иначе я не успокоюсь!
– Так поезжай, – промолвила она рыдая, – и Господь с тобой, дитя мое! Я не могу дать тебе провожатого – поедешь один; но я дам тебе золото на доспехи. Отправляйся ко двору короля Артура в Карлеон-на-Уске; там ты встретишь самых храбрых и достойных рыцарей, а король посвятит тебя в рыцари. Если на пути ты увидишь церковь, войди и помолись; если услышишь крик о помощи, поспеши на защиту слабого, несчастного и обиженного. Будь внимателен и ласков с женщинами, мой сын, и помни: твоя мать тебя любит и молится о твоем здоровье. Не забывай навещать меня время от времени.
Персиваль пошел в конюшню и выбрал красивого пегого коня, который казался сильнее других, положил ему на спину соломенную подстилку наподобие седла, а из кусков кожи и дерева соорудил нечто вроде сбруи, каковую видел на конях у рыцарей.
Простившись с матерью, он отправился в путь, огорченный ее слезами и печалью, но счастливый сознанием, что увидит свет и станет рыцарем. Его доспехи состояли из грубого, изъеденного молью кафтана, а оружие – из пучка остро отточенных дротиков.
Двое суток ехал Персиваль по густым темным лесам, по пустынным местам и по высоким горам к югу. Питался он только лесными ягодами, потому как не догадался захватить с собой пищи.
В то время когда Персиваль находился уже недалеко от замка короля Артура, в зал, где сидела королева Гвиневера со своими дамами и несколькими молодыми рыцарями, въехал на коне странный, высокого роста рыцарь в черных доспехах. Королевский паж как раз подносил королеве вино в богатом кубке, взятом Ланселотом у рыцаря, которого он недавно убил в поединке.
Неизвестный рыцарь соскочил с коня, подбежал к креслу королевы, выхватил из ее рук кубок и плеснул ей вино в лицо.
– Я недаром заехал сюда, – сказал он. – Этот кубок разбойник Ланселот похитил у моего брата, сэра Вильдера. Если кто-нибудь из вас, рыцари, хочет оспаривать у меня кубок или отомстить за оскорбление, нанесенное королеве, пусть выезжает на луг у реки, и я убью его, будь это даже сам Ланселот!
Молодые рыцари поникли головами, а Черный рыцарь сел на коня и удалился. Все решили, что нанести подобное оскорбление королеве осмелился бы только тот, кто, подобно Гарлону, которого убил Балин, знается с нечистой силой.
Когда в замке появился Персиваль на пегой лошади с самодельной сбруей, в поношенном кафтане, рыцари и придворные разразились громким хохотом, желая скрыть свое смущение и страх перед только-только уехавшим рыцарем.
Персиваль не обратил внимания на их смех, а прямо направился к сенешалю сэру Кэю, негодовавшему, что не может немедленно отомстить за оскорбление королевы. Оглядев зал и увидев рыцаря, одетого богаче других, Персиваль обратился к сэру Кэю с вопросом:
– Скажи мне, большой человек, это король Артур?
– А какое у тебя дело до короля Артура, холоп? – гневно спросил Кэй.
– Моя мать велела мне разыскать короля Артура, – ответил Персиваль. – Она сказала, что он посвятит меня в рыцари.
– А ты, мужлан, – воскликнул Кэй, – как раз обзавелся конем и оружием для такого случая!
Все снова рассмеялись и стали кидать в юношу костями, обглоданными собаками, и палками.
В это время сквозь толпу издевавшихся придворных протеснился карлик и приветствовал Персиваля. Юноша узнал его и обрадовался – то был Тод, его приятель трольд; год тому назад они с женой пришли к Артуру и попросили крова, и ласковый король приютил их у себя. Супруги-трольды, знавшие пророчество о высоком назначении Персиваля, со времени последней встречи с ним лишились дара речи.
Теперь способность говорить к ним вернулась; они бросились к Персивалю и, целуя ему ноги, произнесли:
– Благословение небес над тобой, добрый Персиваль, сын графа Еврока! Вождь воинов и слава рыцарства!
– Ай да нищая чета! – воскликнул Кэй. – Целый год они молчали, а теперь перед лицом рыцарей провозглашают какого-то оборванца вождем воинства и цветом рыцарства! – И он в гневе так крепко ударил Тода, что тот без чувств повалился на пол, а жену карлика толкнул с такой силой, что она отлетела к своре собак, которые бросились на нее.
– Большой человек, – заговорил юноша, и все удивились его достоинству и гневному выражению глаз, – обида этих несчастных карликов не останется неотомщенной. А теперь ответь: где здесь король Артур?
– Убирайся прочь! – яростно крикнул Кэй. – А если все же ты хочешь увидеть короля, ступай к рыцарю с кубком – он ждет тебя на лугу. Убей негодяя и возьми у него кубок. Когда ты вернешься в его доспехах, мы поговорим с тобой!
– Я исполню это, сердитый человек, – ответил Персиваль и, провожаемый смехом и шутками толпы, покинул замок.
Между тем Черный рыцарь разъезжал по лугу, кичась своей силой. На щите его красовался черный замок на красном поле.
– Скажи-ка, приятель, – обратился он к Персивалю, – не направляется ли на луг кто-нибудь из рыцарей?
– Большой человек послал меня сюда, – ответил Персиваль. – Я убью тебя и возьму твой кубок, коня и доспехи.
– Молчи, дурак! – крикнул рыцарь. – Убирайся-ка лучше назад да передай, чтобы Артур явился сам или прислал бы кого-нибудь за себя, а то я не намерен больше ждать, и он останется со своим позором.
– Хочешь ты или нет, а я отберу у тебя кубок, коня и доспехи! – возразил Персиваль и собрался кинуть в рыцаря дротик.
В ярости Черный рыцарь подбежал к юноше и нанес ему древком копья жестокий удар в грудь.
– Ха-ха, приятель, – с улыбкой заметил Персиваль, – славный удар! Он мне напомнил, как трольды учили меня играть в палки. А теперь я поиграю с тобой по-своему!
С этими словами Персиваль кинул в рыцаря один из своих заостренных дротиков, да настолько метко, что он прошел между полосами забрала и, пронзив рыцарю глаз, застрял у него в мозгу. Черный рыцарь упал бездыханный на землю.
Так случилось, что вскоре после того, как Персиваль поехал на луг, в замок короля Артура прибыл сэр Оуэн; ему рассказали об оскорблении, нанесенном королеве неизвестным рыцарем, и о мальчике, которого сэр Кэй послал сражаться с ним.
– Клянусь честью, – воскликнул сэр Оуэн, – безумно было посылать мальчика к сильному рыцарю! Если он погибнет, рыцарь подумает, что мальчика действительно послала сама королева, тяжко оскорбленная рыцарем, и на Артура и на всех нас падет несмываемый позор.
И сэр Оуэн быстро собрался и помчался на луг. Подъехав, он увидел юношу в старом, изношенном кафтане, катавшего по траве богато вооруженного рыцаря.
– Во имя Святой Девы, – воскликнул Оуэн, – что ты тут делаешь?!
– Да вот железная одежда никак не слезает с него! – ответил Персиваль.
Оуэн сошел с коня и, подойдя, разглядел, что рыцарь мертв. Он снял с убитого доспехи и отдал их Персивалю.
– Возьми доспехи, добрый человек, – ты заслужил их и коня, убив, безоружный, столь сильного рыцаря.
Оуэн помог юноше облачиться в доспехи и невольно залюбовался его благородной осанкой.
– Теперь поедем со мной, – предложил он, – добрый король Артур сам посвятит тебя в рыцари.
– Нет, я не поеду, – возразил Персиваль, садясь на коня. – Возьми этот кубок и передай его королеве, а королю скажи, что, где бы я ни находился, я всегда рад ему служить. Я буду истреблять насильников, защищать слабых и обиженных, а также содействовать королю во всех его начинаниях, когда он потребует моей помощи. Но я не появлюсь при дворе, пока не вызову на поединок человека, пославшего меня сюда и обидевшего моих друзей – карлика Тода с женой.
Персиваль простился и уехал. Сэр Оуэн вернулся и рассказал о произошедшем королю Артуру и королеве Гвиневере. Все недоумевали, кто бы мог быть этот странный юноша, и старались разыскать карликов, чтобы расспросить их, но Тода с женой нигде не оказалось.
Через несколько дней ко двору Артура начали прибывать рыцари, объяснявшие, что их послал рыцарь Персиваль, одержавший над ними победу в поединках и пощадивший их с одним условием: они обязуются служить королю Артуру. Король и весь двор набросились с упреками на сэра Кэя – ведь это из-за его грубости они лишились такого храброго рыцаря.
Персиваль тем временем продолжал путь. Однажды в дождливые сумерки он ехал редким заболоченным лесом. Ветер уныло и жутко шумел в листве; нигде не виднелось ни тропинки, ни следов человека или зверя, не слышалось щебетания птиц. Дождь лил, как будто роняя тонкие серые копья, когда юноша подъехал к огромному замку. Все кругом заросло высокой травой, и конь его с трудом пробирался сквозь заросли. У ворот трава была так высока и густа, что казалось, будто их не открывали много сотен лет.
Персиваль постучал древком копья и долго ждал ответа под холодным дождем, прислушиваясь к вою ветра. Наконец за воротами появилась девушка.
– Скажи, витязь, – заговорила она, – впустить ли тебя без доклада или уведомить госпожу, что ты хочешь войти?
– Сообщи, что я здесь, – ответил юноша. – А если она не пожелает меня приютить, я поеду дальше.
Девушка скоро вернулась и отворила ворота. Коня она поставила в стойло и задала ему корм, а Персиваля провела в зал. Взглянув на девушку при свете факела, юноша решил, что никогда еще не видывал такой красавицы.
На ней было поношенное атласное платье. Ее кожа была неяснее лепестков розы, волосы и брови черны как смоль, щеки алели как маков цвет, а глаза блестели как звезды. Однако Персиваль заметил, что при всей красоте лицо девушки дышало надменностью и выражало жестокость.
В зале на почетном месте сидела статная почтенная женщина с печалью на челе. Ее окружали несколько прислужниц с грустными лицами и в изорванных платьях. Все они ласково приветствовали Персиваля, пригласили его к столу, и юноше были предложены лучшие куски.
Когда наступило время идти на покой, хозяйка промолвила:
– Для тебя было бы лучше, рыцарь, если бы ты не ночевал в этом замке.
– Почему? – спросил Персиваль. – На дворе бушует буря, а тут места хватит и не для одного человека.
– Мне не хотелось бы, чтобы такой славный, красивый юноша подвергся страшному суду, который постигнет мой замок на заре.
– Скажи мне, – сказал Персиваль, – что это за замок и какое проклятие тяготеет над ним?
– Замок этот зовется Замком плевел, – ответила леди. – Земли на много миль вокруг него принадлежали моему супругу, графу Мэдору. Он был сильный, мужественный рыцарь и убил Милонда, старшего сына Домны, страшной ведьмы из замка Глэв. С той поры ему не было удачи: ведьма и ее восемь злых сестер прокляли его, хотя он и убил Милонда, коварного, злого волшебника, в честном бою. Когда мой муж лежал на одре, умирая от неизвестной болезни, Домна явилась к нему. Она объявила, что мщение падет на голову нашей дочери, вот этой девицы, когда ей исполнится дважды девять лет. Роковая минута настает завтра утром; грозная Домна со своими страшными сестрами явится в замок; она замучит всех, кого здесь застанет, уведет дочь мою Ангараду к себе и станет терзать ее.
Девушка, впустившая Персиваля, неприятно рассмеялась.
– Не бойся за меня, матушка! – воскликнула она. – Ведьма облачит меня в дорогие одежды, и мне не придется тосковать о нарядах, как это было все последние десять лет.
Старая леди грустно посмотрела на дочь.
– Я боюсь, дитя мое, не за твою жизнь, – возразила она, – я страшусь, как бы они не погубили твою душу.
Ангарада снова засмеялась:
– Не беда! Зато я буду жить в роскоши!
– Нет, нет! – вмешался Персиваль; в его голосе слышалось презрение. – Нехорошо так говорить. Эти слова не вяжутся с твоей красотой. Лучше нищета, чем позор и бесчестье! Мне кажется, – обратился он к старой леди, – ведьмы не посмеют коснуться вас. Я останусь здесь и, быть может, сумею помочь вам.
После того как Персиваль помолился в разрушенной часовне замка, ему указали приготовленную для него постель.
Перед рассветом внезапно раздались стоны, страшный шум, ужасный плач и стенания, как будто кого-то подвергали зверским мучениям.
Персиваль вскочил с постели и, полуодетый, с мечом в руке бросился к воротам, где обнаружил двух слуг, боровшихся с ведьмой, облаченной в доспехи. За ней двигались еще восемь ведьм. Сквозь глазницы шлема виднелись их глаза, горевшие красным огнем, от доспехов ведьм летели искры, мечи в огромных руках светились зловещим синим пламенем.
Персиваль бросился на первую ведьму и сильным ударом меча поверг ее на землю, причем шлем на ней сплюснулся.
Ее глаза и меч потухли, доспехи исчезли, и на земле оказалась безобразная старуха в лохмотьях.
– Прощу пощады у неба и у тебя, добрый Персиваль, сын Еврока! – воскликнула она.
– Откуда знаешь ты мое имя, ведьма?
– По ткани судеб, сотканной силами преисподней, и по предсказанию, согласно которому мне придется пострадать от твоей руки, – ответила ведьма. – Я не знала, что ты здесь, иначе мы с сестрами остереглись бы явиться сюда. Но так суждено! – продолжала она. – Теперь ты должен идти к нам, чтобы научиться военному искусству: ведь во всей Британии никто не сравнится с нами в военном деле!
Персиваль вдруг вспомнил, о чем говорили трольды; но тогда он не понимал значения их слов.
"Безупречный рыцарь, – говорили они, – приобретет великую силу от зла и с Божьей помощью уничтожит зло".
– Если так предопределено, я пойду с тобой, – сказал Персиваль. – Но сперва поклянись, что не причинишь зла ни хозяйке замка, ни ее дочери и никому из живущих здесь.
– Хорошо, – согласилась ведьма, – но с одним условием. Если, когда придет время, ты не осилишь меня и потерпишь поражение, Ангарада станет моей, и я сделаю с ней что захочу.
Персиваль расстался с хозяйкой Замка плевел и с Ангарадой. Старушка со слезами благодарила его за спасение, но девушка оставалась надменно-холодна и не проронила ни слова. Юноша отправился к ведьме в замок Глэв.
Он провел с ведьмами год и один день, постигая воинское искусство, набираясь сил и совершая удивительные подвиги. Все время, пока он жил у них, ведьмы стремились подчинить юношу своей воле, ибо видели, какой сильный, доблестный рыцарь выйдет из него. Они искушали его изо дня в день, из часа в час, обещая власть, богатство и обширные владения, лишь бы он поклялся служить их главной ведьме Домне и согласился сражаться за нее с королем Артуром и его доблестными рыцарями.
Чтобы противостоять тлетворному влиянию их речей, Персиваль ежедневно молился о ниспослании ему сил, старался быть скромным и кротким, часто вспоминал свою одинокую мать, живущую на севере, и данное ей обещание. Иногда, возвращаясь мыслями к Ангараде, он восхищался красотой девушки и сокрушался о холодности ее сердца и жестокости ее речей.
Однажды Домна объявила юноше, что он постиг все, чему она могла его научить, и уже настало время ему испытать свои силы в поединке. Если он не победит, обитательницы Замка плевел станут добычей ведьм и сила зла возрастет. Домна снабдила Персиваля конем и черными доспехами, и он, снарядившись, выехал из замка Глэв. На пути ему попалась полуразвалившаяся часовня. Сойдя с коня, он вступил под ее своды и, разоблачившись, положил перед алтарем доспехи и оружие.
Вознося молитвы к небу, Персиваль посвятил свое оружие Богу, обещая пользоваться им только для совершения рыцарских подвигов, для защиты слабых и угнетенных.
Едва он окончил молитву, как его доспехи сами по себе забряцали и из черных вдруг сделались совершенно белыми. Юноша изумился, а между тем кольчуга, шлем, щит, меч и копье засветились слабым светом, часовня наполнилась необычайным благоуханием, в серебряном тумане над алтарем появилось изображение копья, а рядом с ним – чаши. У Персиваля дыхание перехватило. Его поразило это дивное видение, медленно растаявшее в воздухе.
Персиваль облачился в свои белоснежные доспехи и собрался было ехать в Камелот, где находился двор короля Артура. Но какая-то сила влекла его дикими тропами дремучего леса, где могучие старые деревья густо обросли мхом.
Несколько времени спустя Персиваль увидел воздвигнутый на скале посреди леса огромный замок. Приближаясь к нему, он недоумевал, почему кругом так тихо. Юноша толкнул дверь древком копья, и она отворилась: в темном большом зале на лежанках покоились люди, походившие на мертвецов. На троне сидел седой король в роскошном одеянии, также казавшийся мертвым. Все были в одеждах старинного покроя, как будто они жили и умерли тысячу лет назад, но не обратились в прах. На полу подле груды пепла, где некогда горел огонь, не шевелясь лежали собаки, а на шестах неподвижно сидели кречеты.
Персиваль не мог надивиться на представшую перед ним картину, однако больше всего его привлек висевший на столбе подле короля щит, отражавший свет, падавший из узкого окна.
Персиваль подъехал на коне к щиту: щит был ослепительно белый, белее его собственного, в его середине помещалось сердце, которое трепетало и билось как живое. Юноша замер от восхищения. И вдруг щит засверкал так ярко, что глаза смертного не могли вынести подобного блеска.
Персиваль поднял руку и снял щит со столба. В ту же минуту по залу пронесся вздох, как будто сразу множество людей пробудились ото сна. Оглянувшись, юноша увидел, что все люди, казавшиеся ему мертвыми, стали на колени и сложили руки как для молитвы.
Король, сидевший на троне, выпрямился и с ласковой улыбкой взглянул на Персиваля.
– Благословение Господне над тобой, Белый рыцарь! – сказал он. – Наше бдение кончилось, и я теперь вправе уйти со своими верными товарищами.
– Скажи мне, государь, что значит все это? – спросил Персиваль.