– Когда сын короля Эрбина сэр Джирэнт был доблестным мужем, а не изнеженным шутом, тогда одно его имя держало в страхе разбойников-лордов, – отвечал рыцарь. – А теперь, когда он превратился в ничтожество, мне самому приходится оберегать свои владения от бродяг в ржавых доспехах, которые пугают и притесняют бедный народ.
– Как бы то ни было, – заметил Джирэнт, – я поеду этим путем и не советую тебе препятствовать мне.
– Защищайся же! – крикнул Маленький король, и они бросились друг на друга с копьями наперевес.
Сэр Джирэнт с удивлением почувствовал, как сильны удары маленького человечка, сидевшего на высоком коне, и как трудно дать противнику решительный отпор. Они бились, пока в третьей схватке у маленького рыцаря не сломалось копье. Тогда рыцари спешились и ринулись друг на друга с мечами.
Сначала сэру Джирэнту казалось почти неприличным, что такой большой, сильный рыцарь, как он, вступает в поединок с таким маленьким; однако скоро он вынужден был убедиться в своей ошибке.
Маленький король отличался необыкновенной силой и ловкостью, его удары были так метки, быстры и мощны, что сэр Джирэнт, при всей своей опытности, насторожился и стал действовать осмотрительнее.
Скоро шлемы рыцарей были разбиты, щиты изрублены и смяты, кольчуги изорваны; кровь застилала им глаза и мешала как следует видеть.
Наконец сэр Джирэнт пришел в ярость – такой тщедушный противник так долго сопротивляется – и, собрав всю силу, нанес удар, от которого Маленький король упал на колени, а меч его отлетел на несколько ярдов.
– Я сдаюсь! – крикнул Гриффит. – Никогда еще мне не приходилось иметь дело со столь храбрым и сильным рыцарем. Сжалься и пощади меня! Я обещаю быть твоим слугой.
– Хорошо, но помни об обещании служить мне! – ответил сэр Джирэнт и приподнял забрало. Маленький король взглянул на него и, быстро обнажив голову, снова опустился на колени.
– Сэр Джирэнт, – промолвил он, – прости мне мои слова; но люди говорили, что ты забыл доблесть прежних лет и впал в безумие.
– Нет! Безумны те, кто говорит это! – возразил сэр Джирэнт. – Я вижу: в твоих руках, благородный король, эта страна вполне сохранна – и могу продолжать свой путь.
Но Маленький король настоял, чтобы Джирэнт отдохнул в его замке и полечил свои раны.
Джирэнт принял приглашение, и они с Энидой погостили у него несколько дней. С женой он был все еще суров и холоден – ведь она усомнилась в его доблести.
Хотя раны Джирэнта еще не успели зажить, он не пожелал оставаться долее и на третий день на восходе солнца приказал Эниде собраться и ехать впереди с четырьмя конями.
Путь супругов проходил по дремучим лесам, по глубоким долинам, по топким болотам. Как-то, когда они пробирались лесной чащей, до их слуха донеслись рыдания и вопли. Приказав леди Эниде остановиться, Джирэнт бросился на крики и выехал на пригорок. На лесной опушке лежал мертвый рыцарь в доспехах, возле него стояли два коня – один под мужским, другой под дамским седлом. Джирэнт заметил также убегавших на зеленый холм бородатых, одетых в звериные шкуры карликов, один из которых нес на руках женщину, сопротивлявшуюся и громко кричавшую.
Джирэнт пришпорил коня, приказывая трольдам остановиться, но те быстро бежали вперед. Рыцарь неотступно преследовал их, и в нескольких шагах от маленькой дверцы сбоку холма похититель выпустил свою ношу из рук.
Трольды обернулись. Их злые черные глаза на худых смуглых лицах горели яростью. Они были вооружены: один – железной палицей, другой – булавой, третий – длинной дубиной.
Сэр Джирэнт вручил свою душу Богу: он знал, что ему предстоит сражаться со злыми карликами, обитавшими в пещерах. Ни один человек не мог сравняться с ними силой, а против их чар не устоял бы и сам Мерлин.
Джирэнт направил копье на трольда с палицей, но тот извернулся и ударом палицы надвое переломил его копье. Тут же на рыцаря бросился, как дикая кошка, трольд с дубинкой и вцепился ему в руку, которой он держал поводья; но сэр Джирэнт выхватил меч и зарубил его насмерть. На его месте мгновенно выросли два других карлика, но удары палицы и булавы были отражены щитом, и трольд с палицей остался лежать недвижим.
Не успел сэр Джирэнт вторично взмахнуть мечом, как почувствовал, что конь под ним падает, – трольд своей булавой перешиб ему спину. Быстро соскочив с коня, сэр Джирэнт бросился на карлика, и не успел тот скрыться в свою пещеру, как он сильным ударом раздробил ему голову.
Расправившись с трольдами, Джирэнт медленно спустился с холма, чувствуя упадок сил: раскрылись его прежние раны. Дойдя до опушки, где Энида утешала плачущую над мертвым рыцарем даму, он упал без чувств.
Энида с воплем бросилась к нему, думая, что он умер, сняла с него шлем и, опустившись на колени, стала целовать мужа. Ее вопли услышал возвращавшийся домой после грабежа граф Мадок. Он приказал положить мертвого рыцаря и сэра Джирэнта на их щиты и вместе с дамами направился в свой замок, находившийся на расстоянии одной мили.
Граф был настоящий разбойник. Прослышав, что сэр Джирэнт проводит время в бездействии, он принялся жечь, грабить и убивать народ в пограничных землях. Узнав в раненом рыцаре Джирэнта, Мадок обрадовался, надеясь на его скорую смерть.
По дороге в замок он раздумывал о том, как бы убедить леди Эниду выйти за него замуж. Таким способом ему удалось бы приобрести много земель в приданое за ней как за вдовой сэра Джирэнта, наследника престола Корнуэлльса.
Вернувшись к себе, Мадок приказал мертвого рыцаря похоронить, а сэра Джирэнта положить на щит на скамью в переднем зале против стола. Он решил не посылать за лекарем, чтобы сэр Джирэнт поскорее скончался.
Пока рыцари и воины усаживались за стол, граф Мадок подошел к леди Эниде и пригласил ее к столу, не показывая вида, что он узнал ее и Джирэнта.
– Сбрось свое дорожное платье, благородная леди, – промолвил он, – и не тужи над мертвым рыцарем.
– Я ничего не хочу, – ответила Энида, склонившись над Джирэнтом, согревая его руки и сокрушенно глядя ему в лицо.
– О леди, не убивайся так, – повторил граф. – Он умер, и не стоит о нем горевать. Ты так прекрасна! Я женюсь на тебе, ты станешь графиней, получишь все мое состояние, а вот эти люди будут служить тебе.
– Если мой супруг действительно умрет, то и мне не жить!
– Ну, пойдем со мной к столу! – настаивал граф.
– Нет, нет! – повторила леди Энида. – Никогда не видать мне больше веселья.
– Клянусь небом, ты исполнишь мою волю! – воскликнул граф, взбешенный ее упорством, и, оттащив женщину от скамьи, заставил сесть к столу, где его дожидались рыцари.
– Я не буду есть, – вскричала леди Энида, – пока не будет есть мой дорогой супруг!
– Безумная женщина, пойми: он мертв! – убеждал ее граф. – Выпей кубок вина, и ты станешь думать иначе.
– Я не буду пить, пока не будет пить мой супруг! – вскричала Энида, пытаясь высвободиться из рук графа.
– Клянусь, я довольно старался убедить тебя добрым словом! Но знай: я не терплю прекословий! – крикнул в ярости граф и со всего размаху ударил Эниду и поволок из комнаты. Женщина кричала, звала на помощь, однако никто из рыцарей не осмелился вступиться за нее.
Вдруг все окаменели от ужаса: Джирэнт зашевелился и приподнялся на щите. Крики Эниды заставили его очнуться от забытья, и рука привычно нащупала рукоятку меча.
Вскочив со своего ложа, он с обнаженным мечом бросился к графу, который уже дотащил Эниду до дверей. Одним мощным ударом меча Джирэнт разрубил Мадоку голову. Объятые страхом рыцари решили, что оживший мертвец перебьет их всех, и в ужасе бежали из замка, оставив Джирэнта и Эниду вдвоем.
– Мой дорогой господин! – воскликнула Энида, бросаясь мужу на грудь. – Как благодарить Бога за то, что ты не умер, как они уверяли! Умоляю тебя: забудь мои сомнения! Поистине никто не сравнится с тобой в мужестве и доброте.
Джирэнт поцеловал жену и слабо улыбнулся:
– Мне грустно, что я лишился чувств именно в то время, когда тебе понадобилась моя помощь. Забудь обо всех сомнениях! Уедем, пока они не оправились от испуга и не бросились за нами в погоню.
Энида провела его в конюшню, куда поставили их коней, и Джирэнт сел на коня убитого трольдами рыцаря. Он взял копье и, посадив Эниду на седло перед собой, быстро помчался из замка.
Ночью Джирэнт почувствовал сильную слабость от потери крови; Энида очень беспокоилась за него и горячо молилась, чтобы они поскорее добрались до города – там ему смогут оказать помощь.
Вдруг до ее слуха донесся топот копыт. Едва не разрыдавшись от страха, женщина тем не менее постаралась казаться спокойной, хотя у нее и дрожали губы. Джирэнт, тоже уловивший чутким слухом конский топот, повернулся в седле и заметил на горизонте сверкавшие копья.
– Дорогая, – с тихой улыбкой сказал он, – я слышу погоню. Спрячься в кустах. А если они расправятся со мной, поезжай к отцу моему Эрбину и попроси его отомстить за сына.
– О мой любимый Джирэнт, мой дорогой супруг! – рыдая, сказала Энида. – Я предпочла бы умереть с тобой! Пусть они убьют нас обоих, коли так суждено.
– Нет, – возразил Джирэнт, – я не хочу, чтобы ты погибла. Тебе предстоит отплатить за мою смерть, если они убьют меня.
Наконец он убедил ее спрятаться в кустах.
Между тем спустились сумерки; топот копыт приближался. Тяжело раненный Джирэнт с трудом облачился в доспехи, взял копье, заслонился щитом и встал на дороге. Он решил как можно дороже продать свою жизнь.
Скоро в сумраке показался всадник, тоже с копьем наперевес.
Только они пришпорили своих коней, как из кустов раздался жалобный голос Эниды:
– О витязь! Кто бы ты ни был, какая тебе польза сражаться с умирающим рыцарем?
Неизвестный сдержал коня и воскликнул:
– О небо! Это мой господин, сэр Джирэнт!
– Ты не ошибся. А как твое имя? – спросила Энида.
– Я Маленький король, – ответил рыцарь и быстро двинулся к сэру Джирэнту. Спрыгнув с коня, он подошел к стремени своего господина.
– Милорд, я узнал, что тебя постигла беда, и поспешил на выручку.
Энида радостно бросилась к нему и рассказала обо всем случившемся с ними.
– Милорд и миледи! – сказал Гриффит. – Я благодарю небеса за их милость. Услышав о сражении с трольдами и о том, что ты убил сэра Мадока и сам был тяжко ранен, я отправился разыскивать тебя.
– Сердечно признателен тебе, – ответил Джирэнт, – и жена моя тоже приносит свою благодарность. Я действительно чувствую усталость и нуждаюсь в отдыхе и в лекаре.
– Едем со мной, – предложил Маленький король и помог Эниде сесть к Джирэнту на седло.
– Мы поедем к зятю моей сестры, здесь недалеко, – пояснил Гриффит. – У него лучшие лекари во всем королевстве.
В доме барона Тьюдера Джирэнту и Эниде был оказан самый радушный прием, и приставленные к Джирэнту лекари лечили его, пока он совсем не оправился.
Молва о подвигах Джирэнта разнеслась по всему королевству. Разбойники-лорды, грабившие пограничные владения, прослышав о подвигах рыцаря, притихли и старались укрыться от его гнева. Наконец сам старый Эрбин и приближенные к нему раскаялись в своих сомнениях и воздали должное мужеству, справедливости и милосердию Джирэнта.
Когда сэр Джирэнт с леди Энидой возвратились домой, народ встретил их с ликованием. С той поры Джирэнт счастливо правил своей страной, а слава о его доблести снискала ему и леди Эниде почет, уважение и любовь.
Глава VIII. Подвиги Персиваля
В то время, когда король Артур был Пендрагоном, то есть повелителем Британских островов, граф Еврок управлял обширными землями, полученными от короля Урии. У него было семеро сыновей, и последний – совсем еще маленький; он играл у ног матери, когда она сидела с придворными дамами в своих покоях.
Лорд Еврок был храбрый, сильный воитель, отражавший набеги ненавистных язычников-саксов, чьи шайки высаживались на британских берегах. При наступлении же в стране мирных времен он ездил по турнирам в поисках славы.
Шестеро старших сыновей следовали примеру отца и прославились рыцарской доблестью.
Тяжело было на душе у матери, ожидавшей их у семейного очага. Она ненавидела войну и предпочла бы, чтобы муж и сыновья оставались дома.
В глубине души мать решила, что отстоит у сэра Еврока младшего сына и сделает из него духовное лицо или ученого барда, чтобы он оставался около нее и не подвергался бы смертельной опасности.
То, чего она так давно опасалась, в конце концов случилось: явился вестник и сообщил ей о смерти графа Еврока – он погиб вместе с тремя старшими сыновьями в Бэмборо при столкновении между рыцарями Альбана и Логриса.
Прошло несколько лет. Младший сын, Персиваль, подрос. За это время мать его пережила три тяжелых удара, когда вестники сообщили ей также о смерти других ее сыновей. Одного убил злой трольд у развалин римской стены, двое других погибли на берегах Гембера, отражая нападение шайки язычников-саксов.
Доведенная до отчаяния вдова решила уехать со своим маленьким сыном в уединенное место, куда не донесутся вести о сражениях и гибели рыцарей и где никто не будет говорить о войне и оружии. Она покинула свой замок и перебралась в глушь, взяв с собой придворных дам, несколько мальчиков и не воинственных духом людей, слишком старых или слишком слабых, чтобы думать о битвах.
Здесь мать принялась за воспитание единственного оставшегося у нее сына, развивая в нем благородство помыслов и поступков, наставляя его в науках, но не допуская при нем разговоров о войне или о рыцарских подвигах и даже не показывая ему оружия.
Персиваль проникнулся любовью ко всему прекрасному, был кроток в речах и обращении, жалостлив к слабым, сострадателен и полон нежности, но загорался гневом при виде зла.
В то же время он был силен и ловок. Ежедневно мальчик ходил забавляться в дремучий лес, покрывавший высокие горы около их дома, или бродил на степном просторе. Он любил упражняться в бросании камней и палок и уже мог на довольно большом расстоянии сшибить камнем ветку дерева.
Однажды Персиваль увидел в лесу стадо коз своей матери, а рядом – двух ланей. Мальчик очень удивился, что у них нет рогов, как у коз, и подумал: животные, вероятно, долго бродили по лесу и пообломали себе рога. Он решил поймать ланей, чтобы они остались в стаде. Ловкий и проворный, Персиваль так утомил животных, что ему без особых усилий удалось загнать их в лесной загон для коз.
Придя домой, он рассказал о случившемся матери и слугам. Увидев ланей, все немало дивились, как ему удалось пленить таких резвых животных.
Как-то Персиваль услышал, что мать нуждается в свежей дичи, а охотник болен: его ранил дикий кабан. Мальчик давно уже недоумевал, что, собственно, делал маленький смуглый человек, которого называли охотником, – Персиваль никогда не видел, когда тот уходил в лес или возвращался оттуда.
Персиваль отправился в хижину, где лежал больной охотник Тод, и попросил его объяснить, как он добывает дичь. Тод рассказал.
Персиваль взял несколько палок из крепкого дерева с обожженными концами и отправился в лес. Увидев зверя, он, кинув в него палку – как научил Тод, – убил его и принес домой.
Мать Персиваля сильно прогневалась на охотника Тода за то, что он научил ее сына убивать, и отказала ему от места. Тод заплакал; но графиня не простила его и, когда он выздоровел, приказала ему уйти и никогда не возвращаться.
Сыну она раз и навсегда запретила убивать животных, и мальчик обещал ей это. Однако ему было очень трудно держать свое слово, когда звери пробегали в чаще мимо него.
Однажды он забрался в глубь леса и неожиданно вышел на поляну с двумя зелеными холмами посередине. На лужайке с сочной травой пасся большой олень с серебряным кольцом на шее. Персиваль удивился, почему животное было так изукрашено.
Свирепый олень наклонил голову и бросился на мальчика. Но Персиваль схватил его за рога и после жестокой борьбы повалил на землю и едва не убил своей острой дубиной. В это время из пещер на холмах повыбежали маленькие разъяренные трольды; с громкими криками накинулись они на Персиваля, но тут внезапно появился Тод и приказал карликам отпустить мальчика. Тод был сродни трольдам и заставил их примириться и даже подружиться с мальчиком. С той поры Персиваль постоянно играл с трольдами, упражнялся в борьбе, состязался в беге и многое от них перенял; он постиг немало тайн, касающихся земли, воздуха, ветра и духов, обитающих в развалинах и в надгробных камнях, а также научился уничтожать силу чар и колдовства.
Тод приказал карликам почтительно обходиться с молодым лордом.
– Он свершит великие деяния, – пояснил он, – и будет безупречным рыцарем, который от зла приобретет великую силу и, с Божьей помощью, уничтожит зло в этой стране!
Мальчик не понимал значения его слов, но радовался дружбе с трольдами.
Как-то, зайдя далеко в лес, Персиваль вышел наконец на опушку и стал глядеть в голубую даль. Вдруг он заметил всадника, ехавшего по большой дороге, о существовании которой он раньше и не подозревал. Всадник скакал очень быстро; солнце отражалось на его одежде, точно она была из стекла. Персиваль удивился и решил пойти посмотреть.
Подойдя к дороге, он обнаружил, что она очень широка; по обеим сторонам ее тянулась высокая насыпь. Юноша стоял, удивляясь мощной руке, построившей дорогу, как вдруг услышал за собой странное бряцание. Обернувшись, он увидел трех всадников, сверкавших в солнечных лучах, как и недавно проехавший всадник. Поравнявшись с Персивалем, первый остановил коня и спросил:
– Скажи, юноша, не встречал ли ты здесь сегодня рыцаря?
– Я не знаю, что значит "рыцарь", – ответил юноша.
– Человек, вооруженный так, как я, – с добродушной улыбкой пояснил всадник; это был сэр Оуэн, один из сподвижников короля Артура.
– Если ты ответишь мне на мои вопросы, то я отвечу тебе, – сказал Персиваль.
– С удовольствием, – промолвил сэр Оуэн, любуясь смелым, благородным лицом юноши.
– Что это? – спросил Персиваль, указывая на кольчугу.
– Одежда из стальных колец, – пояснил сэр Оуэн, – я надеваю ее, когда сражаюсь.
– А что значит "сражаться"?
– Какой ты странный юноша! – заметил Оуэн. – Сражаться – значит биться копьями или мечами, чтобы убить человека, который хочет убить тебя.
– Вот это что!.. Это как я чуть не убил оленя, который собирался меня забодать, – промолвил Персиваль, кивая головой.
И юноша задал Оуэну и его спутникам еще массу вопросов относительно доспехов и вооружения всадников.
– Благодарю вас, милорды, – сказал он наконец. – Поспешите вперед – часа два назад я видел человека, похожего на вас; он быстро ехал, и солнце сверкало на его одежде! Я тоже хочу походить на вас! – добавил Персиваль и поспешил к матери.
– Послушай, мама, какое удивительное зрелище предстало мне на большой дороге в степи!
– Что же ты видел, дорогой мой? – спросила графиня.
– То были три достойных рыцаря, – ответил Персиваль, – и я тоже хочу быть рыцарем.
Графиня вскрикнула и лишилась чувств. Дамы, окружавшие ее, поспешили вывести Персиваля из комнаты и стали укорять его, что он убил свою мать.