Напротив дома губернатора Корево придержал рысаков, вынул револьвер. Стал сыпать пулями направо и налево, распугивая выстрелами прохожих. Городовой, стоявший возле подъезда, поспешно юркнул в будку и носа наружу больше не показывал.
- Видал? - похвастал Корево. - Видал, как меня здесь все боятся? Я, брат, губернатора в руках держу… не пикнет!
- Валяй дальше, - равнодушно ответил ему Вознесенский.
Подъехав к дому, Корево еще в сенях сразу начал смертным боем лупить какую-то старую бабу. Отколотив ее, он провел Вознесенского в комнаты и сказал:
- А я ведь от тоски здесь женился… знаешь?
- Что же ты не представишь меня жене?
- А разве ты не видел, как я учил ее уму-разуму? Вот это она и была… крик души моей.
Сели за стол. Стали пить. Рядом с закусками лежали распечатанные пачки патронов. Корево все время палил из револьвера. Расстрелянные гильзы крутились на полу под ногами. Вознесенский мрачно следил за его стрельбой и думал: скоро ли настанет такой момент, когда Корево сунет в рот пулю, а револьвер свой зарядит конфетой? Наконец эта стрельба ему надоела.
- Ну, хватит, - сказал он. - Не мешай думать.
- Дурак! Ты что, думать сюда заехал? Налей-ка вот лучше. Сцепив пальцы в замок, аж вены вздулись, Вознесенский уронил на руки свою кудлатую голову. Страдал. Мычал.
- Мммм… перестань! Перестань, а то расшибу об стенку… Корево отложил револьвер - нарезал кружками колбасы.
- Ты стал плохой, - сказал он другу. - А был… куда там!
Вознесенский поднял лицо, искаженное болью:
- Слушай, как жить дальше? Ты знаешь… а?
- Знаю! Я, брат, давно уже все понял.
- Так научи… Как жить? А?
- Плюй! - ответил Корево. - Плюй сразу на все.
- Плевать на все? - переспросил Вознесенский.
- Именно так. В этой жизни надо плевать на все. Вознесенский перегнулся через стол, плюнул в рожу Корево. Корево сполз со стула на пол, встал на колени:
- Убери плевок с чела моего. Я уязвлен!
- Вот и выходит, что заврался ты, приятель, - злорадно сообщил ему Вознесенский. - Как же так? Витийствуешь ты, чтобы на все плевать в этом мире. А на тебя только разок плюнули, и ты уже… свинья свиньей стал, братец. Иди ближе… подползи ко мне на коленях.
Вознесенский задрал от полу угол грязного половика, обтер физиономию собутыльника. И поцеловал его в нос:
- Это уж так… прощаюсь, брат. Как жить - не ведаю!
- И я не знаю, - понуро отвечал Корево.
- Вот теперь ты настоящий! - похвалил его Вознесенский. - А раньше врал и бахвалился… Черт с тобой, постреляй еще немножко. Это иногда развлекает…
Корево снова взялся за револьвер. Большими толстыми пальцами насытил пустой барабан желтыми головками патронов.
- Ты для меня тоже это все! - заявил он, целя Вознесенскому прямо в лоб. - И прихлопну я тебя, как муху!
- Иди ты к такой матери, - послал его Вознесенский. - Тебе ли, гаденышу, дано убить меня? Ведь ты же - трус, и от трусости этой даже пьешь не каждодневно, а запоями. От трусости и стреляешь вокруг… Кого ты напугал? Только городового. А губернатор как плевал на тебя, так и будет плевать!
Игнатий Корево - с глазами, слипшимися от перепоя, - садил пули куда попало. Летели стекла в окнах, звенела в шкафу разбиваемая посуда.
- Молодец, Игнатька! - говорил Вознесенский. - Вот бы ты еще в меня залепил… кстати! Дай погремушку сюда, я покажу тебе, как надо стрелять по всем правилам жизни и смерти…
Корево протянул ему револьвер со словами:
- Держи. А то у меня даже палец дергать устал… Вознесенский вложил дуло в рот себе. Зубами стиснул ржавое противное железо.
- Смотри, как надо, - сказал он, не размыкая зубов, и пальцем нащупал курок…
Он не упал. Лишь покачнулся, навалясь грудью на ребро стола. И продолжал сидеть, как живой. Только струя крови, темной и густой, как деготь, струилась изо рта в стакан с недопитой водкой.
Напротив него, окаменев, сидел Корево. И не понимал - что произошло. И только когда кровь пошла быстрее, когда она заполнила стакан, когда перелилась на стол, когда зажурчало уже по полу, тогда он пришел в себя.
- Вот подлец! - заорал он на покойника. - Поддержал компанию, нечего сказать… Теперь возись тут с тобой! А я человек семейный… адвокат, как-никак… У-уй, сволочь какая!
Полиция обыскала мертвеца, и в портсигаре Вознесенского была найдена записка, содержания которой никто не понял: "Неужели мир так и не вздрогнул?"
Я не нашел следов Эльяшевой. Она растворилась в жизни гигантского народа так, будто ее никогда и не было на свете.
И казалось, не было той давней истории, что случилась когда-то в Пинеге… Что она помнила? И вспоминала ли?
Кочкарник, мшага, ягель, клюква, серые небеса. Туман.
Звезды над болотом разгорались и снова потухали.
Летит над городом птица - одинокая, как человек без роду и племени. А куда летит - и сама не ведает. Под свистящим крылом ее - чащобы и глушь захолустья российского. А впереди - океан, грохочущий, плещущий, ликующий в безбрежии.
Были люди до нас…
Куда ушли они?
Будут и после нас… Когда придут они?
Двигаясь вперед - от жизни к смерти, из года в год, от эпохи в иную эпоху, - мы иногда невольно озираемся назад.
Люди до нас не были бездушны и бесплотны. Они также мечтали, ссорились, ревновали, ошибались, падали, снова вставали, куда-то шли, страдали от любви неразделенной, получали ее сполна и пили ее, закрыв глаза от счастья.
Целые вулканы страстей бушевали когда-то под каждым могильным камнем.
Теперь там темно. Теперь там тихо.
Последнее
К написанию этой вещи меня толкнули письма ссыльных каракозовцев, которые и дали мне основной материал для моей невеселой повести.
Письма эти опубликованы в журнале "Каторга и ссылка".
Примечания
1
Не следует путать К. П. Иессена, командовавшего во Владивостоке, и Н. О. Эссена, командовавшего в Порт-Артуре.
2
"Звезды над болотом" - это короткий роман, объемом 6 авторских листов. Основой для написания книги стали письма ссыльных каракозовцев (конец 60-х годов прошлого века). Политическая ссылка на заре народовольчества - само по себе явление очень интересное. На подлинных материалах базируется достоверное повествование о жизни северной провинции, о том, как в дикой полярной глуши, в городе Пинеге, на границе с тундрой, вдруг вспыхивают проблески новых отношений между людьми. В 1990 году роман "Звезды над болотом" вышел в издательстве "Юридическая литература" в сборнике "Короткие романы".
Болгары проявили интерес к этому произведению. В 1976 году в Софии появилась книга В. Пикуля "Звезды над болотом".
3
Аргиш - обоз упряжек с оленями.
4
Автор называет ненцев по-старому - самоедами, соответственно той эпохе, которую он описывает.
5
Тайбола - местное название притундровой полосы, болотного редколесья, переходящего в просторы тундры.
6
Рухлядь - старинное название пушнины (меха).
7
Е. О. Паливандов - ссыльный грузинский князь, печорский общественный деятель.
8
Камень - так на севере принято упрощенно называть Уральский хребет.
9
Для написания этой заметки автор использовал анонимную статью "Село Немнюга" (Архангельские губернские ведомости, 1870, № 23).
10
Бог! Бог! Мы приносим тебе оленя, вот это твой - можешь увести его!