- Из многих и многих возродится свободный и гордый народ! И будет он нести справедливость и свет! И будет он процветать всегда! И будет ему вручён карающий меч! И будет наказано этим мечом зло! И будет оставлено для народа того место! И это место на той земле, где святилище хранит проклятие отца и любовь сына!
Такова воля отца моего! И передаю её как мне сказано!
- Это текст! А вот и карта!
Профессор Коэл подошла вплотную к столу и показала всем, что было изображено на папирусе.
Первым встал президент Соединённых Штатов. За ним все остальные. В полнейшей тишине голоса присутствующих прозвучали как единый вздох.
- Да хранит господь Америку!
На папирусе была изображена новейшая карта США!
ГЛАВА 5
Одно из самых пустынных мест в Неваде выглядело так, словно здесь собирались отстроить новый город. Именно это и предполагали жители близлежащих к месту городков, глядя на проезжающую мимо них мощную строительную технику и колонны грузовиков с поклажей. Кроме всего прочего, над местом нового города постоянно кружили вертолёты, а иногда появлялись и боевые самолёты.
- Город будет секретным, - шептались жители окрестных городов, когда увидели, что площадь в 30 километров по всему периметру вокруг этого странного места оцеплена колючей проволкой с надписью: "Запретная зона. Вход категорически запрещён". И по всему периметру выставляется охрана. С утра до вечера были слышны звуки работающей техники. Мощные бульдозеры врезались в глубокие пласты песка. А чуть позже оттуда выезжали машины, гружённые песком, и куда-то уезжали. Постепенно внутри периметра возникал целый палаточный городок. Это продолжалось в течение недели. Местные жители потихоньку начали привыкать к этому странному соседству. И хотя по-прежнему обсуждали происходящее, но не столь рьяно, как раньше.
Тем временем работы внутри периметра шли на полных парах. Джеймс Боуд постоянно подгонял строителей. Он требовал ускорить темп работ, хотя прекрасно видел, что делается всё возможное.
В середине периметра была вырыта воронка диаметром около 100 метров. Глубина этой воронки достигала почти 15 метров. Для того, чтобы строительная техника могла спускаться вниз, с двух сторон воронки были проделаны проходы. Они начинались метрах в 50 от воронки и образовывали плавный спуск вниз. Проходы, а вернее дорога, была сооружена из железных конструкций. Они обеспечивали нормальную работу техники, которая в противном случае могла завязнуть в песке.
Наряду с военными, строителями, вся команда Боу-да, за исключением отца Джонатана и профессора Коэл, находилась здесь. Они разбили несколько палаток в стороне от палаточного городка и в сравнительной близости от воронки.
Восьмой день раскопок близился к завершению. Постепенно привычный дневной гул стихал, уступая место ночной тишине. По заведённому обычаю во время раскопок, едва они прекращались, команда Боуда вытаскивала раскладные столы и ужинала под звёздным небом в непосредственной близости от воронки. Благо погода способствовала этому. С самого начала раскопок установилась довольно тёплая, безветренная погода.
Этот вечер не стал исключением. Боуд, как и все остальные здесь, за исключением строителей, был одет в армейский комбинезон. Сидя возле своей палатки, он с улыбкой наблюдал за перепалкой Савьеры и Мет-сон. Надо сказать, что эти двое с самого приезда постоянно ссорились. Все уже успели привыкнуть к странным отношениям этих двоих, поэтому попросту не обращали на них внимания. Шондер и Хейс сидели за столом в ожидании, когда эти двое донесут до них ужин. Они, тяжело вздыхая, наблюдали за очередной ссорой этих двоих.
- Здесь тебе не Англия, - раздражённо говорил Са-вьера, - ручки твои здесь никто целовать не станет.
- А разве я говорила, что-нибудь подобное, - возмущённо отвечала Метсон.
- Ты это имела в виду!
- Откуда ты знаешь, что я имела в виду? Шондер и Хейс встали из-за стола и подошли к ним. Один забрал из рук Савьеры пакеты с едой. Второй забрал из рук Метсон кофейник. Так же молча они вернулись назад и начали раскладывать содержимое пакетов на стол. Боуд, улыбаясь, наблюдал за этой сценой.
Ни Савьера, ни Метсон даже внимания не обратили на тот факт, что у них забрали ужин, который они так и не донесли до стола. Боуд молча присоединился к Шондеру и Хейсу. Позади них по-прежнему раздавались голоса Савьеры и Метсона, но они практически перестали обращать на них внимание и принялись за ужин. Чуть позже к ним присоединились оба спорящих. Оба демонстративно сели подальше друг от друга и сохраняли такое же молчание. На некоторое время воцарилась относительная тишина. После тяжелого дня Боуду очень хотелось немного отдохнуть. Однако, как только он об этом подумал, раздался немного обиженный голос Метсон:
- Я, между прочим, до работы в ФБР трудилась не покладая рук. Мне в жизни ничего легко не давалось.
Молчи, Савьера, - мысленно попросил его Боуд.
- И что… нам надо пожалеть тебя?
- Я терпеть не могу, когда меня жалеют!
- Тогда зачем ты рассказываешь про свою тяжёлую жизнь? Значит, ты хочешь, чтобы тебя пожалели.
- Сволочь ты, Савьера! - Метсон с хмурым видом отвернулась от него.
- Это точно, - поддержал Метсон Хейс.
- Чего? - Савьера бросил угрожающий взгляд на своего бывшего напарника, но тут же на его губах появилась ухмылка, а что, твоя жена не скучает без тебя?
Хейс мрачно покосился на Савьеру.
- Если ты скажешь ещё хоть одно слово про мою жену, я из тебя дух выбью!
- Чего? Совсем обнаглел, старикан?
- Как ты меня назвал?
Метсон внезапно встала на сторону Савьеры.
- Успокойся, Хейс. Ведь по большому счёту Савье-ра ничего такого не сказал.
- Обойдусь без твоей помощи, Метсон, - высокомерно заявил Савьера.
- Ну и чёрт с тобой! - Метсон явно обиделась. Шондер, который почти всегда сохранял спартанское молчание, не выдержал.
- Ребята, может мне стоит принести пистолет и перестрелять вас? Наверное, только так я смогу один вечер спокойно отдохнуть?
Все вытаращили глаза на обычно молчаливого Шон-дера. Боуд засмеялся. Поднявшись, он сделал знак Метсон. Увидев этот знак, Метсон поднялась вслед за ним. Боуд перехватил угрюмый взгляд Савьеры, сопровождавший их уход. Боуд отвёл Метсон в сторону.
- Это, конечно, не моё дело, Алисия, но хотелось бы узнать, что с вами происходит? Такое поведение совершенно вам несвойственно. Почему вы постоянно пререкаетесь с Савьерой?
- Он меня раздражает своими шуточками! - отвечая, Метсон опустила глаза.
- Хотите совет, Алисия?
- Давайте!
- Прекратите эти перепалки, иначе вы перестреляете друг друга, или же. окажетесь в одной постели!
Метсон подняла на Боуда изумлённый взгляд. В ответ он улыбнулся.
- Похоже, всё намного серьёзней, чем я предполагал. Хороший выбор, Метсон.
- Ты правда так думаешь? - после недолгого молчания тихо спросила Метсон.
- Да.
Через минуту Боуд, взяв Метсон под руку, проводил её обратно к столу. Как только они сели, Савье-ра уставился на них подозрительным взглядом.
- Что это вы там делали? - немного грубовато спросил Савьера.
- О тебе говорили! - ответил Боуд.
- Обо мне? - Савьера явно не ожидал такого ответа и поэтому растерялся.
- Я предположил, что ты признавался в любви… Алисии!
Метсон вспыхнула. Она с укором и обидой посмотрела на Боуда.
- Никогда я не признавался ей в любви, - начал было с пылом возражать Савьера, но Боуд мягко остановил его словами:
- Так у тебя есть время, чтобы это сделать! Сказав эти слова, Боуд, а вслед за ним Шондер и
Хейс поднялись из-за стола, оставив изумлённых и немного растерянных Савьеру и Метсон наедине.
Как только они отошли на достаточное расстояние, Хейс пробормотал под нос:
- Взрослые люди, а ведут себя как дети. Может, этот мерзавец сделает ей предложение и наконец оставит мою жену в покое!
Боуд и Шондер расхохотались, услышав эти слова. Чуть позже все трое увидели, как Савьера и Мет-сон встали из-за стола и куда-то пошли.
Ночь прошла в относительном спокойствии. Уже в начале шестого утра Боуд и Шондер поднялись. Хейс крепко спал. Его не стали будить. Боуд и Шон-дер умывались в одних майках, когда к ним подошли Метсон и Савьера. Оба выглядели радостными и счастливо улыбались.
- Мы решили пожениться, - с сияющими глазами сообщила Метсон.
Шондер на мгновение опешил. Боуд же предполагал подобное развитие событий. Это было заметно по его мимолётной улыбке.
- Рад за вас, - Боуд со всей сердечностью произнёс эти слова. За короткое время оба стали очень близки ему.
- Мы хотим пожениться сразу после возвращения домой, - говорила снова Метсон.
Боуд улыбаясь обратился с вопросом к Савьере:
- А ты ничего не скажешь?
Савьера показал пальцем на Метсон и с показным самодовольством ответил:
- Всю ночь меня уговаривала!
- Что? - возмущённо воскликнула Метсон, всё обстояло как раз наоборот и… она осеклась, когда увидела, что все, в том числе и её будущий муж, от души смеются. Через мгновение, осознав, что он просто разыграл её, она сама залилась весёлым смехом.
Пока они смеялись, показались, вздымая за собой длинный шлейф густой пыли, один за другим пять специально оборудованных грузовиков. Они, выстроившись в ряд, остановились в двух десятках метрах от них. Из первой машины показалась улыбающаяся профессор Коэл с двумя своими помощниками. Она была одета в комбинезон и кепку. Выйдя из машины, профессор некоторое время откашливалась. Кружившая в воздухе пыль забивалась ей в рот.
Боуд заспешил ей навстречу.
Шондер оставил Метсон и Савьеру одних и отправился будить Хейса. Он вошёл в палатку и, нависнув над спящим Хейсом, громко закричал:
- Вставай, Хейс! Твоя мечта сбылась! Боуд и профессор Коэл обнялись.
- Я так благодарна тебе, Джеймс, - с восторгом заговорила профессор и, указывая на грузовики, продолжала говорить с прежним восторгом, - даже в университете у меня не было такого оборудования. С таким оборудованием я могу проводить любые, даже самые сложные опыты прямо на месте.
- Рад, что сумел угодить тебе Энн, - отвечал Боуд, - располагайся поудобней, разворачивай свою лабораторию. А как освободишься, дай знать - мы обсудим предстоящие действия.
- Договорились!
Спустя несколько минут после этого разговора, к Боуду подошёл инженер, возглавляющий раскопки. Он сообщил, что на глубине 16 метров они обнаружили очень необычное стекло. Сейчас это место расчищается вручную, - счёл нужным добавить он.
Боуд отправился вместе с ним к воронке. Несколько часов подряд он стоял на её краю и наблюдал за работой нескольких десятков рабочих, которые очищали поверхность стекла от песка. Когда всё было очищено, Боуд и инженер спустились в воронку. Пульс Боуда резко участился. Он почувствовал, что на мгновение у него перехватило дыхание. Всё, описанное отцом Джонатаном, лежало перед ним. У Боуда сразу отпали все сомнения. Пять стеклянных куполов. Одно большое. Четыре малых. Перед ним находилась крыша святилища.
Несколько дней спустя Боуд находился в одной из специально оборудованных машин вместе с профессором Коэл. Лаборатория всё ещё не была развёрнута, поэтому они решили провести короткое совещание именно здесь. Боуд внимательно слушал профессора Коэл, отмечая про себя отдельные моменты.
- Пять куполов. Каждый из них пересекает линия, как и говорил Парк. Купола очень необычной геометрической формы. Мне даже трудно подобрать сравнение. Возможно, что-то похожее получилось бы, если соединить пирамиду, идеальный круг и прямоугольник. Несмотря на необычные формы, они совершенны. Купола, - продолжала профессор, - плавно входят в камень. Они как бы вживлены в скалу. Иначе не скажешь. Мы нигде не смогли найти никаких соединений стекла с камнем. Под куполами ясно виден огромный каменный зал. Мы рассмотрели три проёма, которые находятся на уровне пола. По всей видимости, это нечто вроде дверей, которые куда-то ведут. Приблизительная высота от куполов до пола. порядка 15–20 метров.
- Странно, - пробормотал Боуд, - как мне помнится, вы говорили о других цифрах.
- Я сама ничего не понимаю, - призналась профессор Коэл, но я надеюсь, мы вскоре выясним, куда подевалось остальное.
- А как насчёт той надписи на полу, о которой ты упоминала? - спросил Боуд.
- Надпись? - было заметно, что профессор напряглась, - она очень странная, Джеймс. Ничего подобного не говорил Парк. И ничего подобного не предполагали мы. На первый взгляд она выбита на полу. Точнее сказать сейчас не могу. Скажу, как только войдём внутрь. Так вот, - продолжала профессор, - надпись сделана на латыни.
- Как ты думаешь, Энн, каков возможный возраст этой надписи?
- Первое упоминание латыни относится к шестому - пятому веку до нашей эры. Это максимальный возраст надписи. Минимальный же не менее 2000 лет. Скажу с точностью до одного века после того, как возьмём пробы с надписи.
- А почему ты уверена, что не менее 2000 лет? Чем это обосновывается?
- Ты сам поймёшь, когда услышишь перевод этой надписи!
Профессору не дали ответить. Дверь машины открылась. В проёме открытой двери показались две головы: Савьеры и инженера, ведущего раскопки.
- Он не хочет доставать образцы стекла для ваших, опытов, профессор! - с ходу доложил Савьера.
Боуд выразительно посмотрел на инженера.
- Вы здесь для того, чтобы, не задавая вопросов, выполнять все мои распоряжения. Вернитесь и немедленно сделайте то, о чём попросила вас профессор Коэл.
- Я не могу это сделать!
- Почему же?
- Мы всё перепробовали. Ничего не выходит. Мы привезли с собой специальное лазерное оборудование. Оно способно в доли секунды сделать отверстие в дюйм… скажем, в железе толщиной 15–20 см. Это самое совершенное оборудование на сегодняшний день. Но тем не менее, мы четверть часа пытались пробиться этим оборудованием… ничего не получается. На стекле даже пыли. даже следов не остаётся. Ни с чем подобным мы раньше не сталкивались. Я даже не слышал, что существуют стёкла такой прочности.
- Всё можно сделать - уверенно предположил Са-вьера, - отскребите, продырявьте, прострелите, наконец. Отлетит какой-нибудь кусок стекла, и дело будет сделано.
- Прострелить? - переспросил с изумлением инженер, - да это стекло прямое попадание атомной бомбы выдержит. Из чего, по-вашему, я должен стрелять?
Боуд поднял руку, понимая, что между Савьерой и инженером собирается разгореться спор. Он предложил инженеру продолжить раскопки, а Савьере посоветовал оставить его в покое. Когда дверь за ними закрылась, Боуд вновь вернулся к прерванной теме:
- Так что же там за надпись, Энн?
Слегка помедлив, профессор всё же ответила на его вопрос. У Боуда холодок прошёл по всему телу, когда он услышал её ответ:
- Да воздастся каждому сыну - равно тому что воздал он отцу своему!
ГЛАВА 6
В последующие две недели работы продолжались полным ходом. Святилище полностью очистили от песка, а воронку в которой он находился, накрыли навесом, чтобы с воздуха не было заметно, что там находится. Основные работы были закончены. Поэтому Боуд распорядился убрать всю строительную технику. Вместе с ней объект покинули и строители, участвующие в раскопках. Было оставлено около десяти человек рабочих и то по настоятельной просьбе профессора Коэл.
Боуд за это время почти не общался со своей командой и почти не интересовался работой профессора Коэл. Всё своё свободное время он проводил в своей палатке с ручкой и блокнотом. Сюда он всегда записывал отдельные свои мысли. Все те из его команды, кто видел его в эти дни, находили его очень задумчивым. Зная его, они были почти уверены, что Боуд взялся за очередную головоломку. Хотя надо признаться, что мало кто понимал - какую именно? По большому счёту, всё было ясно и понятно. Но нет, Боуд снова размышлял. Только о чём?
Достаточно было заглянуть в блокнот, для того чтобы понять это. Весь блокнот был исписан всего лишь двумя фразами. И примечательно, что они почти всегда располагались рядом. И лишь изредка Боуд писал одну фразу, а под ней вторую. И наоборот.
И сейчас, сидя в одиночестве в палатке за походным столом, Боуд с глубоко задумчивым видом медленно перелистывал блокнот. Так он дошёл до последней страницы блокнота, которая всё ещё была пуста. Боуд взял ручку и снова написал:
- Святилище хранит проклятие отца и любовь сына!
А снизу сделал другую надпись:
- Да воздастся каждому сыну - равно тому что воздал он отцу своему!
Глядя на эти слова, Боуд начал вертеть ручкой. Время шло, а выражение его лица не менялось. Было заметно, что он абсолютно ничего не понимает в словах, которые он написал.
- Что же это может значить? - пробормотал себе под нос Боуд, каким образом они связаны? Что появилось раньше? И как это может быть связано с тайной "пятого уровня"?
- Знакомая картина. Задумчивый Джеймс! - раздался весёлый голос.
Боуд оторвался от своих размышлений и с удивлением уставился на директора ФБР и сенатора Рендо-ла, невесть откуда появившихся в палатке. Оба вымокли до нитки.
- Вы купались?
Оба остолбенело уставились на Боуда.
- Да что с тобой, Джеймс? - раздался озадаченный голос директора ФБР, - на улице вот уже несколько часов идёт ливень. Мне казалось, что из палатки он должен быть хорошо виден. Если не считать, конечно, того факта, что он вовсю барабанит по крыше твоей палатки.
Боуд прислушался. А ведь действительно идёт дождь. Он явственно различил звук падающего дождя. Да и через полог палатки он был прекрасно виден. Как же я его не заметил? - удивился самому себе
Боуд.
Сенатор Рендол и директор ФБР подсели к нему за стол. Оба вытирали платками намокшую голову.
- Есть новости, Джеймс? - спросил сенатор и тут он заметил блокнот, лежащий перед Боудом, и прочитал надписи, сделанные им. Директор ФБР тоже прочитал их. Они обменялись понятливыми взглядами. Им стало ясно, чем был настолько занят Боуд, что не замечал очевидных вещей.
- Не забивай голову, Джеймс, - посоветовал сенатор, это ведь совсем просто. Когда ты сообщил нам об этой надписи, мы даже не придали значения этому сообщению. Надпись слишком простая. Мы эти слова слышали тысячи раз, так что… лучше тебе заниматься святилищем.
- Слишком простая? Слышали тысячи раз? - переспросил Боуд, - тогда сенатор, вам будет не трудно объяснить мне её значение.
- Пожалуйста! Вторая надпись всем нам знакома. Её впервые озвучил Иисус Христос. Он имел в виду неблагодарных сынов. Вот и всё. А вторая.
- И где вы видите неблагодарных сынов, сенатор? - перебил его Боуд.
- Ну, это же общие слова, Джеймс. Выражение, которое ничего конкретно не имеет в виду. Кому как тебе этого не знать.
- Сенатор, - выразительно произнёс Боуд, если вы помните, вначале был найден кусочек послания. Именно благодаря этому сегодня мы находимся здесь. На нём было написано:
- Святилище хранит проклятие отца и любовь сына! Мы находим святилище. Здесь есть другая надпись: Да воздастся каждому сыну - равно тому что воздал он отцу своему! Нет никаких сомнений, - продолжал Боуд, что именно в последних словах заключен смысл первых.
- Ну это же просто, Джеймс, - с места воскликнул сенатор Рендол.