- Зря пробежались, бедняжки, не так ли? - сказал тот, кого назвали Диасом. - Не падайте духом. У этих негодяев нет крыльев, а значит, мы сумеем их найти.
- Ты, видно, полный дурак, не знающий кубинских собак.
- Да пусть я буду хоть кретином, только они вернулись с опущенными ушами и без добычи.
Взрыв оглушительного хохота последовал за таким ответом.
- А вы трижды кретины! - в бешенстве закричал Диас. - Откуда вас набрали? Может быть, из пресидиос? Или с улицы Алькала в Мадриде?
- Карамба! - завопил Алонсо. - Мы рядом с врагами, а вы орете громче наших мастифов! Так-то вы готовите засады? Я все расскажу губернатору Сан-Доминго, и он разоружит вас. Зря, что ли, меня поставили сержантом!
- Принесите ему выпить, и он забудет про свои галуны, - с иронией проговорил кто-то из солдат.
- Еще раз скажешь такое, и я убью тебя, несчастный!
Наступило продолжительное молчание, потом опять послышался голос сержанта:
- Пошли, малышки! Эти плуты не могли убежать далеко.
Собаки, выполняя приказ, разбежались во все стороны и исчезли в зарослях.
Они рыскали туда и сюда, с трудом переводя дыхание, потом опять возвращались к солдатам и глухо лаяли.
- Они чуют нас, - прошептал Буттафуоко на ухо господину ди Вентимилья.
- А если обнаружат?
- Трудновато будет. Однако будем готовы перестрелять авангард полусотни, - ответил буканьер. - Моя аркебуза готова.
- И моя тоже.
- Только не стреляйте без моей команды.
Собаки искали добрых четверть часа, потом они опять пустились по старому следу. Не найдя более свежих следов, они упорно шли по старым, оставленным, возможно, каким-нибудь беглым негром.
Авангард полусотни после непродолжительного спора отправился за собаками и вскоре исчез в лесу.
- Наконец-то мы можем вздохнуть свободно! - обрадовался гасконец. - Мне показалось, что в мои ноги уже вцепились собачьи зубы.
- Эти зверюги нашли бы там мало съестного, сеньор солдат, - насмешливо бросил Мендоса. - Может быть, оттого они и ушли, чтобы поискать икры покруглее.
Несмотря на серьезность положения, все рассмеялись, и даже Буттафуоко.
- Что будем теперь делать? - спросил граф. - Спустимся?
- Это было бы крайне неосмотрительно, - ответил буканьер. - Собаки могут вернуться, найти наши следы и пуститься в погоню. Вы так торопитесь добраться до Сан-Хосе?
- Нисколько. Мой фрегат не уйдет от мыса Тибурон, пока я там не появлюсь, а мой помощник достаточно искусен, чтобы неожиданно нападать на испанские галеоны и побеждать их.
- В таком случае я бы рекомендовал вам провести ночь здесь.
- Так мы станем пернатыми! - сказал Мендоса. - Лишь бы не появились охотники!
- Я уже говорил вам, что в полусотнях нет огнестрельного оружия, - попытался успокоить его буканьер. - Об охотниках с алебардами не стоит и вспоминать! Согласны, сеньор граф?
- Поскольку ничего лучшего нет, а благоразумие требует осторожности, придется провести ночь здесь, - решил сеньор ди Вентимилья. - А вашего новобранца не найдут? Ведь ваше жилище не так уж далеко.
- Уверяю вас, он не даст застать себя врасплох. При нем превосходные собаки, которые заранее предупредят о приближающейся опасности. Я полностью спокоен за него… О! Я же предполагал! Плохи были бы наши дела, если бы мы покинули свое убежище… Видите их, сеньор граф?
- Кого?
- Полусотни. Вон они выходят из лесу, вытянувшись цепочкой. Испанцы, скажу я вам, считают вас очень опасными людьми, потому и оказали вам честь, послав в погоню за вами аж две колонны.
- Могли бы и сэкономить на таком почете, - буркнул Мендоса. - Мне он совсем не нужен.
Граф встал во весь рост и внимательно посмотрел в направлении, указанном буканьером.
Дерево, служившее им убежищем, находилось в нескольких десятках метров от опушки леса, и поскольку ночь была довольно ясной, флибустьеры могли отлично разглядеть людей, которые приближались по ближней равнине, примыкавшей к прудам и болотам.
Граф, человек очень высокого роста, смог увидеть, как среди высокой травы крайне острожено продвигаются две полусотни алебардщиков, а впереди них идут с полдюжины новых собак.
- Нас окружают? - спросил граф у буканьера.
Тот не ответил. Он следил за сложным маневром, который как раз в этот момент выполняли обе колонны. Несколько мгновений спустя он процедил сквозь зубы:
- Не только окружают, но и вырубают кусты, - и сердито потряс кулаком. Пора смываться отсюда, пока они не пришли, иначе мы погибли.
Они уже собирались соскользнуть вниз, но тут совсем близко послышался злобный лай, и почти сразу дьявольскими прыжками выскочила свора псов, только недавно умчавшаяся прочь.
- А, чертово семя! - закричал Буттафуоко. - Им таки удалось нас найти. Сеньоры, готовьтесь подороже продать свою жизнь, а главное - цельтесь получше, прежде чем истратить заряд.
Передовые алебардщики приближались ускоренным шагом, науськивая громкими криками злобную стаю. Вероятно, они полагали, что те, кого ищут, укрылись где-то в зарослях, а вовсе не на могучем дереве.
- Ay, hiyito! - слышались крики. - Ay, perritos!
- Пусть один из вас займется пятеркой поводырей, остальные будут вместе со мной вести огонь по полусотням.
- Я займусь проводниками! - вызвался гасконец. - И через полминуты все пятеро улягутся на землю замертво.
- Бум! - хмыкнул Мендоса. - Ну и хвастун!
Обе полусотни, заслышав собачий лай, быстро сомкнули строй, полагая, что им грозит неожиданная атака, но потом опять растянулись, осторожно огибая заросли и готовясь атаковать.
Сражение началось выстрелом. Это гасконец разрядил аркебузу, выбрав одного из неосмотрительно показавшихся солдат авангарда, и его пуля дошла до цели.
Остальные быстро убежали, со своими алебардами и шпагами, годящимися лишь для рукопашной, поскольку не могли вступить в бой.
- Отлично! - похвалил буканьер, увидев убитого солдата. - Авангард пока что выведен из боя и на время поостережется что-нибудь предпринимать. Теперь займемся полусотнями и не дадим им времени окружить нас.
- А псы? - спросил Мендоса.
- Да пусть гавкают. Позже мы подумаем, как от них отделаться.
Он уселся верхом на сук, прижавшись спиной к стволу дерева, и выстрелил.
Громкий крик дал понять, что его пуля, как всегда, попала в цель. Корсар и Мендоса, в свою очередь, открыли огонь.
Полусотни тут же остановились и рассыпались в высокой траве, стараясь стать невидимыми.
- Что же они теперь предпримут? - озаботился сеньор ди Вентимилья.
- Попытаются подползти к нам, - ответил буканьер, казавшийся совершенно спокойным. - Пока у нас есть порох и пули, мы останемся хозяевами положения. Хорошая идея пришла в голову правителям острова заменить аркебузы алебардами! Они сыграли в нашу игру. Вы готовы?
- Да, - ответил граф.
- Цельтесь в траву, особенно туда, где она колышется. Если будем хорошо стрелять, враги уйдут, не осмелившись пойти на приступ.
Вся троица возобновила стрельбу, тогда как гасконец, не зная что делать, занялся собаками, осыпая их дождем сухих веток и не решаясь прибегнуть к очень драгоценным в этот момент ружейным зарядам.
Зато как трудился этот бравый солдат! Уверившись, что не подвергнется опасности получить пулю от алебардщиков, он обламывал суки и швырял их в собак, заставляя животных выть от боли.
Между тем Буттафуоко, граф и Мендоса продолжали стрелять с продолжительными интервалами, раз за разом заставляя полусотни отступать.
Время от времени в траве вскрикивали, и это означало, что в кого-то из солдат попала пуля. Лучше всех стрелял буканьер: он совершал настоящие чудеса.
Прежде чем выстрелить, он с десяток раз менял положение, то поднимал ствол тяжелой аркебузы, то опускал его, а когда наконец решался на выстрел, почти всегда после него слышались крик или проклятия.
Если уж он и не убивал, то, по крайней мере, ранил или калечил алебардщиков.
- Что за люди! - бормотал Мендоса, казавшийся сильно пораженным этими выстрелами. - Флибустьеры расхваливают себя, но им никогда не сравниться с буканьерами. Теперь я понимаю, почему им удалось захватить Вера-Крус и даже Панаму с этим чертякой Морганом!
Однако испанцы оказались достойными потомками тех ужасных конкистадоров, кучки людей, разрушивших две могучих американских империи: мексиканскую и перуанскую. Даже без огнестрельного оружия они стойко удерживали позиции, отважно подставляя себя выстрелам буканьера и его сотоварищей, не теряя уверенности в том, что могут легко справиться с мелкой группкой авантюристов.
Они ползли в траве, горя желанием добраться до дерева и вступить в рукопашную.
Это упорство подействовало на Буттафуоко.
- У них должен быть какой-то план, - сказал буканьер графу.
- Какой? - спросил сеньор ди Вентимилья.
- Не могу догадаться, и это меня начинает беспокоить.
- Возможно, они рассчитывают на собак?
Буттафуоко покачал головой.
- Может быть, позже, - сказал он. - Видите их?
- Нет.
- А вы, Мендоса?
- Я вижу только качающуюся траву, - ответил моряк.
- А я своими по-настоящему гасконскими глазами различаю еще кое-что другое, - сказал дон Баррехо, забравшийся повыше других в надежде выцелить кого-нибудь из авангарда.
- Ну, говорите.
- Вяжут пучки.
- Из хвороста?
- Да.
- Если им удастся подобраться сюда, они нас сожгут или по меньшей мере немножко поджарят. Это старый прием, но он не всегда удается. Сеньоры, шпаги у всех есть?
- И остры они, как бритвы, - сказал Мендоса. - Клянусь, не хотел бы я их пробовать на своей шее.
- Что вы хотите делать с нашими шпагами, Буттафуоко? - спросил сеньор ди Вентимилья. - Перерубать алебарды? Это было бы плохой игрой.
- Нет, но их можно использовать против этих треклятых собак, - ответил буканьер.
- Если для этой цели, то не беспокойтесь.
- Но я же занимаюсь ими, - напомнил гасконец.
- Вечный хвастун! - проворчал Мендоса. - Такие люди поистине неисправимы.
- Продолжайте стрелять, - сказал буканьер. - И вы тоже, солдат. Авангард, кажется, не имеет желания колоть наши ноги своими алебардами.
- Ну, уж до моих они бы точно не добрались, - откликнулся гасконец. - Для этого им потребуется лестница. Сейчас я кладу на землю каждые полминуты по человеку!
И вся четверка вновь, с нарастающим гневом, открыла стрельбу по зарослям. Буканьер, хорошо рассчитывавший свои выстрелы, показывал истинные чудеса меткости, однако испанцы постепенно захватывали территорию, несмотря на огромные потери.
Солдаты падали ранеными или убитыми, но они пробирались через траву, неуклонно приближаясь к кустарникам.
Что они предпримут? Если бы у них была хоть какая-то аркебуза, солдаты, конечно, легко разделались бы с маленькой группкой врагов.
Вероятно, они собирались предпринять безнадежную атаку с холодным оружием.
Буттафуоко пришел в бешенство и отчаянно ругался, не переставая стрелять.
- Неужели не удастся прогнать их? - бормотал он. - Сколько же человек противостоит нам? Или это пустая стрельба по водам Гвадалквивира?
Но напрасно свистели пули над травами, тщетно палили четверо осажденных, все больше входя в раж.
Тем временем полусотни, решившие положить конец этому сражению, в ходе которого они уже понесли серьезные потери, по-прежнему приближались и окружали заросли.
- Что скажете, Буттафуоко? - спросил наконец сеньор ди Вентимилья. - Как наши дела?
- Что вы хотите услышать, господин граф? - ответил буканьер. - Я поражен. Никогда в жизни не встречал более отважных людей. Эти солдаты изумительны! На их месте я бы давно удрал!
- А они тем временем не перестают удивлять нас, - сказал Мендоса.
- Этого я жду, - ответил буканьер, - и даже боюсь. Такая настойчивость наводит на размышления.
- Чего вы боитесь, Буттафуоко? - спросил сеньор ди Вентимилья.
- Не знаю, и это меня беспокоит.
- Клянусь всеми акулами Бискайского залива! - чертыхнулся гасконец. - Дело начинает принимать запутанный оборот.
- Но вы же гасконец, а потому вмиг распутаете его, - съязвил Мендоса.
- Под нами собаки.
- Волки для гасконцев опаснее.
- Замолчите и продолжайте стрелять, - оборвал их буканьер. - Подначками бой не выиграешь.
- Ха! И это он называет боем! - пробурчал Мендоса. - Я назвал бы эту перестрелку ничтожной стычкой!
Четыре выстрела прогремели один за другим, обратив в бегство полдюжины испанцев; остальные, однако, остались в зарослях высокой травы и продолжали отважно приближаться к лесу; некоторые уже добрались до опушки.
- Адское отродье! - Буттафуоко отбросил свою шляпу. - Теперь мы их не остановим.
- Испанцев?
- Если они пойдут сквозь заросли, ничей глаз не сможет рассмотреть их, и ни одна пуля в них не попадет. Что они намерены делать? Изжарить нас? - он обернулся к гасконцу, который спустился на один из самых нижних суков. - Сеньор солдат, займитесь-ка сворой, воющей прямо под нами. У вас должно остаться не менее шестидесяти зарядов.
- Надеюсь, что их больше, - ответил гасконец, отличавшийся великолепным умением сохранять хладнокровие.
- Так как авангард оставил вас не у дел, перестреляйте этих чертовых мастифов.
- Предпочел бы уничтожать людей, - возразил Баррехо.
- Но они-то как раз представляют меньшую угрозу! Я же доверил вам более трудную задачу.
- Почетный пост, - рассмеялся Мендоса.
- Как-никак, - ответил гасконец. - Если эти твари опаснее людей, берусь сделать из них гигантскую яичницу.
Он поднял заряженную аркебузу и, хорошенько прицелившись, уложил самого большого пса, размозжив ему голову.
- Есть один! - сказал он. - Этот уже не будет кусать мои икры.
Пока гасконец управлялся с лаявшими во все горло вокруг дерева мастифами, которым не терпелось пронзить своими ужасными зубами плоть беглецов, Буттафуоко, граф и Мендоса не прекращали вести огонь, время от времени стреляя наобум по солдатам, скрывшимся уже в лесу. А героические солдаты старой Испании, не припадая к земле под этим непрекращающимся ружейным огнем, подвергавшим недюжинному испытанию их храбрость, не переставали приближаться; они были полны решимости добраться до огромного хлопкового дерева и схватиться в рукопашной. Учитывая их численность, они были уверены, что легко справятся с противником.
Однако они имели дело с людьми, готовыми дорого продать свои жизни.
Гасконец продолжал уничтожать собак, а в это время Буттафуоко, наскоро переговорив с графом, приказал Мендосе прекратить огонь.
- Надо спускаться и попытаться пройти через болота, - сказал буканьер.
- Разве мы сможем прорвать железное кольцо, которое сжимается вокруг нас? - спросил сеньор ди Вентимилья.
- Если всем вместе неожиданно выстрелить, то откроется вполне достаточный проход.
- А после?
- Мы пойдем через болота.
- Мне говорили, что в этих болотах есть банки зыбучих песков.
- Они мне известны.
- А собаки?
- Ваш товарищ бьет по ним с удивительным мастерством. Еще несколько минут, и под нами больше не останется ни одного мастифа… О, вот чего я боялся!
Зловещая вспышка сверкнула недалеко от дерева, потом к стволу бомбакса швырнули вязанку хвороста, прогнав пять или шесть собак, укрывавшихся от выстрелов гасконца.
Сразу же вверх пошел плотный, удушающий дым, вызывавший у осажденных жестокий кашель и слезы.
- Перечное дерево! - крикнул Буттафуоко. - На землю, друзья, иначе мы погибнем! Отставьте аркебузы и приготовьтесь поработать шпагами. Вниз!
В это время возле дерева упала вторая вязанка, тоже состоявшая из веток красного кайенского перца, дававших прямо-таки адский дым.
- Аркебузы заряжены? - спросил готовившийся к прыжку Буттафуоко.
- Да!
- Вниз! И шпаги в руки!
Вся четверка спустилась на землю.
Огромный мастиф бросился на буканьера, пытаясь достать до горла, но охотник ожидал нечто подобное; он с удивительной легкостью отскочил назад, схватил ружье за ствол и раздробил собаке череп, нанеся сильный удар прикладом.
Не лучшая судьба ждала двух других псов, бросившихся на графа и гасконца. Два молниеносных выпада шпагой - и оба мастифа рухнули на землю с перерезанным горлом.
- Огонь по солдатам! - приказал буканьер.
Испанцы уже подбегали с алебардами наперевес, крича во весь голос:
- Сдавайтесь! Вы арестованы!
В ответ раздались четыре ружейных выстрела; воспользовавшись замешательством осаждавших, буканьер и его товарищи пустились во весь дух к лесной опушке, пытаясь добраться до болот.
Гасконец, обладавший более длинными ногами, да к тому же весь состоявший из мускулов и сухожилий, мчался, словно снаряд. Хуже всех, пожалуй, пришлось Мендосе, хотя отстал он ненамного.
Испанцы пустились за ними, крича что-то неразборчивое и науськивая двух оставшихся у них собак.
Правда, казалось, что бедные животные, испуганные, видимо, бойней, устроенной их товарищам, не очень-то желали познакомиться с аркебузами и шпагами страшных противников, а поэтому не осмеливались убегать слишком далеко вперед.
За какие-то пять минут беглецы пересекли крохотную равнину и достигли кромки болот.
- Стойте! - закричал Буттафуоко. - Здесь могут быть островки зыбучих песков. Сдерживайте испанцев, пока я не найду прохода.
Преследователи, увидев, что четверка беглецов остановилась и с решительным видом взялась за аркебузы, тоже встали, не осмеливаясь подставляться под огонь таких метких стрелков.
Буттафуоко проследовал по языку суши, частично поросшему тростником и травой, и решительно пошел вперед в поисках прохода, по которому они смогли бы выбраться в какое-нибудь безопасное место.
Граф и два его спутника укрылись за стволом дерева, то ли рухнувшего от старости, то ли поваленного молнией, и возобновили стрельбу, убив двух офицеров, командовавших полусотнями.
Алебардщики, испуганные устрашающей меткостью этих выстрелов, снова бросились в заросли трав, не находя возможностей для атаки.
В этот момент они определенно не благодарили правительство, лишившее их огнестрельного оружия.
Тем временем граф и его товарищи продолжали довольно частую стрельбу, а Буттафуоко продолжал нащупывать путь по болоту, казавшемуся бесконечным.
Он очень боялся наткнуться на зыбучие пески, которые, если уж захватывали добычу, будь то человек или животное, то уж не отпускали ее никогда. Буттафуоко выломал палку и шел по воде, проверяя этой палкой дно. Вдруг граф увидел буканьера, возвращавшегося бегом, с радостным лицом.
- Ну и что? - спросил сеньор ди Вентимилья, стреляя из аркебузы в точку, где он увидел шлемы алебардщиков.