- Кабальеро, - сказал граф более резко, - не забывайте, что вы находитесь полностью в моей власти, и, хотя я тоже дворянин, но в моих жилах течет кровь знаменитых корсаров, которые опустошали испанские колонии по берегам Большого Залива. Отвечайте на мои вопросы.
- Ну, хорошо. Да, я его знал, - ответил секретарь маркиза.
- Где?
- В Маракайбо.
- Когда?
- За день до его казни.
На этот раз смертельно побледнел граф, но в глазах его зажглись огоньки гнева.
- Они знали, что приговорили к повешению дворянина? - глухо спросил граф, сжав зубы.
- Думаю, да.
- Кто произнес смертный приговор моему отцу и всем тем, кто спасся после кораблекрушения?
- Не знаю.
- Бесполезно пытаться обманывать меня! - проговорил сеньор ди Вентимилья, вскакивая на ноги. - Это был маркиз де Монтелимар, ваш хозяин.
- Зачем же вы тогда меня спрашиваете? - спросил кабальеро.
- Я хотел еще раз убедиться в этом.
Граф два или три раза обошел вокруг стола, занимавшего всю середину помещения, потом он резко остановился перед секретарем, с ужасом на него смотревшим, и сказал:
- Мой отец и оба моих дяди, Зеленый корсар и Черный корсар, отправились в Америку, чтобы отомстить за смерть их старшего брата, предательски убитого герцогом Ван Гульдом, а не для того, чтобы пиратствовать, как это делают все прочие флибустьеры с Тортуги. У рода Вентимилья есть еще в Пьемонте земли и замки, каких, возможно, нет у ваших испанских грандов или ваших конкистадоров, разбогатевших на грабеже несчастных касиков в Мексике или Перу.
- Мы знали об этом от нашего посла, аккредитованного при дворе герцогов Савойских, - ответил секретарь маркиза де Монтелимар.
Граф сделал движение правой рукой, словно отгоняя какое-то давнее воспоминание, а потом продолжил:
- Вернемся к теме нашей беседы, кабальеро. Отец, прежде чем отправиться в Америку вместе со своими братьями, Черным корсаром и Зеленым корсаром, взял в жены принцессу Брабантскую, которая умерла, давая мне жизнь. Не знаю, когда он женился здесь на дочери великого касика Ары, князька Дарьена. От этого брака у него родилась дочь. Вы слышали что-нибудь о ней?
- Да, но очень неопределенно.
- Когда корабль моего отца потерпел крушение у берегов Маракайбо, эта девочка была среди выживших, не так ли?
- Кто вам это сказал?
- Однажды, перебирая бумаги отца, я узнал, что в Америке у меня есть сестренка. Морган, теперешний губернатор Ямайки, который женился на Йоланде, дочери Черного корсара, сообщил мне кое-что, но не очень много об истинности этих сведений. Что сделал маркиз де Монтелимар с этой девочкой? Говорите, кабальеро! Если ваш хозяин ее опозорил, горе ему! Вентимилья этого не простит!
При этих словах лицо сына Красного корсара стало страшным.
Черты его изменились, оно приняло какое-то дикое выражение, а в глазах заблестели зловещие огоньки.
- Вы поняли меня, кабальеро? - крикнул граф и изо всех сил стукнул кулаком по столу. - Что вы сделали с моей сестрой? Я специально приехал в Америку разыскивать ее и готов перевернуть весь Большой залив, лишь бы найти девушку! В моих жилах, повторяю, течет кровь воинов и корсаров, и я покажу вашим соотечественникам, в блеске пушечных выстрелов, герб рода Вентимилья!
- Успокойтесь, сеньор граф, - сказал секретарь.
- Моя сестра жива или нет?
- Жива.
- Поклянитесь!
- Клянусь честью!
- Этим признанием вы спасли жизнь своего хозяина.
- Вы собирались убить его?
- Да, хорошим ударом клинка, - ответил граф. - Где находится моя сестра?
- Не могу вам сказать, сеньор граф; клянусь честью.
- Кто бы усомнился в вашей чести, - сказал сеньор ди Вентимилья, сделав угрожающее движение рукой. - Я должен отправиться к вашему хозяину и узнать от него новости о моей сестре. Говорите.
Кабальеро сначала побледнел, потом покраснел.
- Сеньор граф, - начал он дрожащим голосом, - когда испанский идальго клянется своей честью, в Европе не найдется дворянина, который мог бы стать вровень с ним, потому что все мы, кабальеро, возведены в дворянское сословие Филиппом II или Карлом V. Если вы сомневаетесь, я готов скрестить свою шпагу с вашей. Дворяне Старой Кастилии умирают, но не сдаются!.. Вы поняли меня, господин граф?
Сеньор ди Вентимилья посмотрел на секретаря с большим удивлением. Несколько секунд он сжимал рукоять своей шпаги, потом сказал:
- Нет, кабальеро. Я был не прав, оскорбив вас, и как истинный дворянин приношу вам свои извинения. Вы, стало быть, не знаете, где находится моя сестра?
- Однажды вечером я слышал от маркиза де Монтелимара, что он доверил ее какому-то майоралю на тихоокеанском побережье. В Панаме или еще где-то. Этого я не знаю; клятвенно объявляю вам, сеньор де Вентимилья.
- Какому-то майоралю? А что это такое? Признаюсь, я не в совершенстве владею вашим языком.
- Это разновидность управляющего, - ответил кабальеро.
- Так вы его не знаете?
- Нет.
- Итак, мне необходимо потрясти вашего хозяина.
- Если вам удастся узнать, где он находится.
- Я уже знаю, - ответил граф.
- Это невозможно!
- Тогда я вам скажу, что ваш хозяин находится в Пуэбло-Вьехо.
Секретарь маркиза рассерженно замахал руками.
- Кто вам это сказал? - процедил он сквозь зубы. - Маркиза Кармен де Монтелимар, не так ли? О!.. Я знаю, что она всегда ненавидела своего деверя, как знаю и то, что она благоприятствовала вашему бегству из Сан-Доминго.
- Вы заблуждаетесь, сеньор! - ответил ему граф. - Я это знал еще раньше от моего свояка Моргана.
- От злосчастного человека, который разрушил нашу Панаму и женился на Йоланде, дочери Черного корсара.
- Именно так, сеньор Баркимисето.
Секретарь маркиза де Монтелимара до крови прикусил губу.
- И вы отправитесь искать моего хозяина? - спросил он.
- Я же сказал вам, что приехал в Америку в первую очередь для того, чтобы разыскать свою сестру.
- А потом?
- Ну, это вас не касается, сеньор.
- Об этом нетрудно догадаться: вы прибыли сюда, чтобы отомстить за отца.
- Я еще этого не сказал. Вы, стало быть, не знаете, где находится внучка великого касика Дарьена?
- Нет, я же вам сказал. Ее отправили к какому-то майоралю, больше я ничего не знаю.
- Что же! Мне это скажет маркиз, - заявил граф, стремительно поднимаясь. - Вам же я объявляю, что вы остаетесь моим пленником, пока моя миссия не закончится. Двое человек будут наблюдать за вами днем и ночью. Не рассчитывайте на побег, потому что мои флибустьеры верны мне сверх всякой меры; они убьют вас, не задумываясь. Со своей стороны, попытаюсь смягчить ваше пребывание в плену: вы будете обедать за моим столом, с вами будут обходиться со всеми почестями, приличествующими испанскому дворянину. Прощайте, сеньор; можете отправиться отдыхать в каюту, которая находится прямо перед вами; я считаю вас своим гостем.
Сказав это, граф вышел из кают-компании и поднялся на верхнюю палубу, где его с явным нетерпением поджидали помощник, Мендоса и ужасный гасконец.
- Ну и как? - спросил сеньор Верра.
- Наконец-то у меня есть верные сведения, что моя сестра жива, - ответил сеньор ди Вентимилья. - Вы и представить не можете, как я жажду увидеть эту девушку шоколадного или медного цвета. Ее с восторгом встретят при дворе герцогов Савойских, где уже знают историю трех знаменитых корсаров.
Потом граф повернулся к Мендосе и спросил:
- Ты, один из самых старых флибустьеров, сражавшийся еще у моего отца и его братьев, ты веришь, что я смог бы один довести до конца это дело?
- Нет, сеньор граф, - ответил моряк, почесывая бороду. - Карьеру Моргана не повторить еще раз, а испанцев в Центральной Америке очень много. Но кто же откажется помочь сыну Красного корсара, племяннику Черного и Зеленого корсаров? А разве нет знаменитых флибустьеров по ту сторону перешейка? Дэвид, Тасли, Гронье - они ведь там! Мы найдем их, и никто не откажется предоставить свои корабли, своих людей, свои шпаги и свои пушки в распоряжение графа ди Вентимилья.
- А мы сможем их найти?
- Я точно знаю, что после неудачной экспедиции к Магелланову проливу они захватили остров Сан-Хуан и там обдумывают, как бы причинить побольше вреда Испании!
- Ты сказал "Сан-Хуан"?
- Да, это маленький островок всего в пяти лигах от континента. Мы найдем этих львов, сеньор граф, и захватим маркиза де Монтелимар, а также во второй раз Панаму. Флибустьер никогда не испытывает страха, он всегда готов на рисковые дела.
- Я бы назвал их новыми гасконцами, - вмешался дон Баррехо. - Что за чудесные люди!..
Граф некоторое время стоял погруженным в свои мысли, а потом сказал:
- И я верю, что по-иному быть не может. Поддержка этих грозных флибустьеров мне необходима для борьбы с маркизом де Монтелимар. А ты уверен, Мендоса, что они все еще пребывают на тихоокеанском побережье? Морган мне говорил, что они отправились к югу, чтобы обогнуть Огненную Землю и вернуться с той стороны опять в Залив.
- Верно, сеньор граф, но их задумка не удалась, хотя на север вернулось довольно много флибустьеров. Говорят, что у них сотен восемь и они готовы ограбить всю Центральную Америку.
- Да, с такой силой это не удивительно! Я знаю, чего стоят эти люди. А где мы оставим фрегат?
- Отправим его на Тортугу, сеньор, - сказал помощник капитана. - Вы хорошо знаете, что испанцы никогда не осмелятся напасть на цитадель флибустьеров. Можете доверить это задание мне. Оставьте мне человек тридцать, и я берусь уйти от испанских галеонов и каравелл.
- И потом, разве у вас нет свояка? - спросил Мендоса. - На Ямайке хватает надежных портов, а сеньор Морган сумеет защитить ваш фрегат от любой атаки.
- Это было бы лучше всего! - сказал сеньор ди Вентимилья. - Сеньор Верра, дайте курс лоцманам, и отправимся прежде всего за маркизом де Монтелимаром в Пуэбло-Вьехо. Беда ему, если он не скажет мне, где находится моя сестра!.. Я буду неумолим, как и мой дядя, Черный корсар!
Часть вторая
Глава I. Два флибустьера-болтуна
- Так это херес или аликанте?
- Клянусь собственной смертью, я уже не пойму, приятель.
- Слишком много выпили?
- Гасконец-то напился!.. Что вы такое говорите, сеньор Мендоса?.. Хотите меня оскорбить?
- Нисколько, дон Баррехо.
- Гасконцы не переносят оскорблений.
- Мы это знаем отчасти, дон Баррехо, - сказал баск. - Разве мы оба не с Бискайского залива?
- Но вы с другого берега.
- И вы с другого.
- Нет!..
- Вы же не моряк, а значит, ориентироваться не умеете.
- Гасконец-то не умеет!..
- Карамба!.. Вы не умеете ориентироваться даже в вине! Хотите доказательств? Вы не знаете, что мы сейчас пьем, херес или аликанте.
Гасконец долго чесал макушку, гримасничал, потом взял стоявшую перед ним терракотовую чашку и с торжественной важностью отведал содержащуюся там жидкость.
- Предупреждаю вас, дон Баррехо: после того как вы это выпьете, я не выложу больше ни сольдо, потому что тот знаменитый дублон, на который мы спорили в подвале маркизы де Монтелимар, давным-давно уплыл!..
- Пропили целый дублон!.. - закричал гасконец.
- Мне только что сказал об этом трактирщик.
- Этот ворюга!.. Мы пропили дублон?.. Сколько он заставит нас платить за эти бутылки?
- Почем я знаю! Никогда не был силен в арифметике.
- Повторяю вам, что это - вор!..
- Возможно, но кричать ему это в морду я не буду.
- Вы не гасконец.
- Хотите проблем? Вы же знаете, что сеньор граф наказал нам соблюдать максимальную осторожность, поскольку мы находимся среди врагов.
- Гасконец никогда не боится. Пойду разобью голову этому ворюге, который жрет дублоны.
- Один… только один, дон Баррехо, - сказал Мендоса.
- В Гаскони на этот дублон можно пить целый год.
- Мы сейчас в Америке.
Гасконец, выпивший лишка, поднялся.
- Испанские ворюги! - закричал он и бросил на пол только что поставленную чашку. - Опустошители кошельков!
Эта комическая сцена, которая, однако, вполне вероятно, могла в любой момент стать трагической, происходила в одной из многочисленных таверн Пуэбло-Вьехо, испанского городка, расположенного в нескольких десятках лиг от побережья Тихого океана и достаточно хорошо защищенного фортами и артиллерией; городок в это время приобретал некоторое значение, несмотря на близость Новой Гранады.
Таверна была одной из самых респектабельных в городе. Ее посещали горожане, но по большей части возвращающиеся из Мексики авантюристы, по горло напичканные золотом и готовые к любым переделкам. Популярность таверны объяснялась тем, что ее хозяин подавал уважаемой клиентуре настоящие аликанте и херес. Вино созревало под мягким солнцем родины-матери, старой Испании, и его честно перевозили через океан.
Тридцать или сорок посетителей, находившихся в тот момент в зале, смакуя заключенный в бутылки напиток и дружелюбно беседуя между собой, встретили с возмущением брошенное гасконцем оскорбление.
- Кто это тут разорался?
- Вышвырните этого пьянчугу!..
- Начистите рыло этому подлецу!..
- Вон!.. Вон!..
Гасконец, красный, как вареный рак, встал, гордо держась за свою ужасную драгинассу.
- Мне показалось, тут кто-то мной недоволен, - проговорил он, сверля взглядами своих черных глаз горожан и авантюристов.
- Вон, негодяй! - закричал бородатый грубиян, у которого на боку висела драгинасса не менее длинная, чем у гасконца.
Дон Баррехо обернулся к баску, который спокойно потягивал свой херес, словно происходящее его нисколько не касалось.
- Вы когда-нибудь видели, приятель, таких наглецов? - спросил гасконец.
- Когда наслаждаюсь добрым вином, я становлюсь глухим, - ответил баск, улыбаясь в усы.
- Я сделаю из этих попугаев яичницу!
- Берегитесь, у этих попугаев есть клювы и когти. Им под силу разорвать гасконца, обитающего с одной или другой стороны Бискайского залива, - ответил баск. - Они бьют основательно, когда принимаются за дело всерьез, а смелости им не занимать, уверяю вас.
Авантюристы собрались в одном из углов зала, непрестанно продолжая кричать:
- Вон!.. Вон!..
- Кого это вон? - загудел гасконец, перекрывая их голоса.
- Тебя, пьяная рожа! - ответил бородатый грубиян.
- Гасконца!..
В этот момент появился трактирщик, вооруженный тяжелой кастрюлей, а за ним виднелись три или четыре его помощника, в спешке похватавшие вертела, на один из которых еще была нанизана недожаренная утка.
- Чего хотят эти люди? - заревел гасконец.
Потом, увидев утку на вертеле, громко скомандовал:
- Дай-ка эту мертвечину мне, ты, ворюга!.. Она пойдет нам на ужин, и на этот раз заплачу я, не так ли, Мендоса?
- Я брошу ее тебе в морду, грязный метис! - заорал трактирщик. - А после разобью тебе башку вот этой кастрюлей.
Громкий хохот оборвал ответ трактирщика, но грозный гасконец не смеялся.
- Гром и молния! - закричал он. - С каких это пор гасконцев атакуют кастрюлями?.. Мошенник, освободи место своим адъютантам! У них, по крайней мере, вертела в руках, а вертел служит оружием во всех странах земного шара!..
И снова взрыв смеха последовал за злобным ответом гасконца. Смеялись горожане и авантюристы, но громче всех, вероятно, хохотал баск, хотя ему не нравилось, что этот фанфарон компрометирует себя, словно позабыв наставления сына Красного корсара.
- Этот человек опасен, - повторял бравый моряк. - Мой дублон запрыгнул ему в мозг, и кто теперь угадает, что выкинет этот близкий родственник дьявола. Очень жалко, но наша миссия закончится здесь.
Трактирщик, взбешенный сардоническим хохотом горожан и авантюристов, приблизился к гасконцу, угрожающе размахивая кастрюлей.
- Вон отсюда, пьянчуга, - завопил он, - или я разобью тебе морду!.. Пошел!.. Пошел!.. Мне не нужны скандалы!
Дон Баррехо, только что бывший красным, побледнел.
- Ничтожество! - загремел он. - Мордой наделены животные, у людей, тем более у гасконцев, морд не бывает! Сравнить меня со свиньей… Да я выпущу твою кровь и напою ею это почтенное общество.
Крики возмущения раздались среди присутствующих.
- Пей сам!
- Черт возьми! - закричал гасконец. - Тогда ею напьется моя шпага!..
- Если у нее жажда, - вставил слово не перестававший улыбаться Мендоса.
Трактирщик сделал несколько шагов вперед, не переставая размахивать своей огромной кастрюлей.
Он был высоким и толстым, как и бородатый авантюрист, и способен был проучить хвастуна с берегов Бискайского залива, если бы в руках у него оказалось оружие получше кастрюли.
Однако он был уверен в поддержке своих адъютантов и клиентов, а потому безбоязненно приблизился к гасконцу, не переставая кричать:
- Так уходишь ты или нет, пьянчуга? Мою таверну посещают порядочные люди; они не хотят, чтобы им мешали.
- И, как бараны, позволяют обдирать себя, - отвечал гасконец. - А ты самый гнусный ворюга, которого я когда-либо встречал на этом свете.
- Это я-то ворюга?! - заорал рассвирепевший трактирщик. - Ну, сейчас ты у меня огребешь!
Он сделал еще шаг вперед, намереваясь пустить в ход свою кастрюлю.
Гасконец, который после многочисленных возлияний, должно быть, потерял ориентировку, величественным жестом выхватил из ножен свою драгинассу и принял защитную стойку, крикнув Мендосе:
- Вперед, гасконцы!
Морской волк по-прежнему спокойно сидел перед своей чашей, еще почти полной.
- Что такое? - сказал он. - Я же баск, живущий на другом берегу Бискайского залива!
Дон Баррехо нахмурился, потом бросился, словно разъяренный бык, на трактирщика, вопя как одержимый:
- Дорогу гасконцам!
Его драгинасса с оглушительным лязгом наткнулась на кастрюлю, отшвырнув ее в другой угол зала, потом гасконец наткнулся на хозяйского слугу, у которого на вертеле все еще красовалась утка.
Гасконец исключительным по точности уколом нанизал ее на свою шпагу, а потом стряхнул на стол, прямо перед Мендосой. Вся операция заняла несколько секунд.