Карл Густав построил свою армию в две боевых линии на склоне холма. В первой стояли конные эскадроны, на флангах - мушкетёры и пикинеры. Во второй мощные полки шведской пехоты заняли центр, рейтары и драгуны - на флангах. Шведские пушки уже палили по полякам с гребня холма. Над головами солдат летели ядра.
Загремели огромные, в человеческий рост литавры, и шведские линии пошли вперёд. Как они шли! Залюбуешься! Медленно, чётко, под грохот барабанов, не сбивая линии, сохраняя интервалы между полками. Подойдя к полякам на мушкетный выстрел, солдаты остановились.
Карл Густав с генералом Дунканом выехали вперёд и проехали вдоль фронта, ободряя солдат перед боем. Ян Казимир скомандовал отступление. Без пехоты и доброй артиллерии шансов на победу не было. Скоро отход превратился в бегство. Поместная шляхта бросилась кто куда. Многие увязли в болоте и выбирались, как могли, бросая коней. Иноземная гвардия уходила через узкую гать. Толчея, неразбериха. Отставшие солдаты сдавались.
Король послал в погоню три тысячи конницы. Солдаты добрались до польских обозов и взяли богатую добычу. Тут же, возле гати, шведская армия встала на ночлег. Утром снялись с лагеря и двинулись в погоню. Король польский ушел в Краков, но там не задержался и, оставив командующим Стефана Чарнецкого, поехал дальше.
Дней через десять Гордон несколько оправился от раны, но вернуться в роту не спешил.
- Погуляй! - сказал ему Ганс. - Войны на твой век хватит. Должно, Царица Небесная замолвила за тебя словечко. Не иначе вспомнила святые мощи, что ты подобрал. Признаться, не думал я, что ты выберешься. Больно рана-то худая.
Как-то к Патрику подошёл корнет Ян Рудачек из полка графа Де- лагарди:
- Хотим пошарить по окрестным усадьбам. Шляхта вся по болотам разбежалась. Айда с нами. Можно взять недурную добычу.
Гордон удивился. Он едва знал щеголеватого корнета.
- Почему ты меня зовёшь?
- Ты ж шотландец! А шотландцы - народ надёжный и верный. Да и рейтары говорят, что ты парень храбрый. Нас всего трое. Маловато для дела.
"Одно дело - шарить по пустым хатам хлопов, - подумал Патрик. - Но обирать дворян?".
Ян заметил его колебания.
- Не сомневайся, дружище! Мы ж не трогаем тех, кто верно служит королю Швеции. По лесам и болотам прячутся гнусные изменники, нарушившие присягу. И прямой долг честного ландскнехта, наказать их, - усмехнулся корнет. - Мы ведь не грабим мирных жителей, а просто забираем брошенное, ничейное имущество. Все так делают!
Патрик пошёл седлать коня. В этот раз на его долю досталась пара коней и добычи на двадцать талеров. В стране, охваченной войной, нетрудно составить состояние.
У многих рядовых рейтар шли в обозе повозки с добром под присмотром надёжных слуг. Правда, немало удальцов сложило при этом голову.
25 сентября шведская армия подошла к Кракову. Воевода Чар- нецкий жёг предместья, чтобы затруднить врагу штурм города.
Гордон легко сходился с людьми, особенно с земляками. На привале он познакомился с шотландцем, майором Майклом Боу, и тот пригласил юношу к себе.
Боу только что прибыл в Польшу с рекомендательным письмом к Дугласу и был уверен, что тотчас получит блестящее назначение. Майор остановился на ночлег рядом с квартирой генерала Дугласа, рассчитывая с утра явиться к прославленному генералу
Вечером Майкл и Патрик засиделись за бочонком доброго шотландского виски, а утром проспали встречу. Дуглас уже уехал. Они решили отправиться за генералом вдогонку, а, коли повезёт, то и поживиться по дороге.
Майор был из той породы людей, что всё знают и всех учат. Важно поглаживая толстое брюхо, он объяснял юноше, как следует в три недели закончить сию компанию. Гордон учтиво слушал, кивал, не спорил. Патрик крайне не любил таких резонёров, и решил при случае проучить самодовольного олуха.
Они долго ехали вдоль узкой, глубокой речки и никак не могли перебраться на ту сторону. Патрик заметил широкую доску для пешеходов, переброшенную на тот берег и, не задумываясь, направил по ней коня. Риск был велик, но Гордон проехал благополучно. В него словно чёрт вселился. Майор, не решившийся на такое безрассудство, яростно бранил Патрика с того берега, называя наглым мальчишкой. Когда они доехали до мельничной плотины, Боу, наконец, перебрался и снова поехал вместе с юношей.
Миновали линию двойных постов. Дальше уже шла ничья земля.
"Погоди! Увидишь нынче небо с овчинку", - подумал Патрик. Он заметил в поле рыжую лисицу - добрая примета! - и был уверен, что нынче с ним ничего худого не случится.
Невдалеке пылало предместье Кракова. Обсуждая неразумных поляков, выжигающих и разоряющих собственную страну, друзья поехали дальше. Майор думал, что они вот-вот догонят генерала Дугласа.
В предместье Гордон заметил двух солдат в синих мундирах:
- Поляки!
- Где двое, там и двадцать! Пора возвращаться, - встревоженно заметил майор.
- Чего нам бояться двоих? Вперёд!
Тут шотландцев обступила дюжина солдат с сержантом:
- Кто такие?
-Мы иноземцы, служим в польской армии, - ответил Гордон спокойно. - Дайте напиться, парни! Жарко.
Сержант что-то заподозрил:
- В каком полку служишь? А ну слезай!
Гордон, боясь ошибиться, ответил уклончиво.
-Вы шведы! - крикнул сержант и выдернул из седельной кобуры пистолеты майора.
Патрик крикнул Боу по-английски:
- Не отдавай!
Но майор не думал сопротивляться. Он не знал ни слова по-польски и, слыша дружеский разговор, считал, что это шведские часовые.
Тут сержант выхватил саблю и напал на майора. Рванувшись вперёд, тот прижал Гордона к стене. Чтобы избежать удара, Патрик нагнулся, и конец сабли лишь раскроил ему кафтан и панталоны да нанёс легкую рану в бедро. Счастливо отделался.
Шотландцы оторвались, но путь назад был перекрыт, и им пришлось скакать к городу. Солдаты бежали следом, но, как ни удивительно, не стреляли.
Майор мчался впереди, пришпоривая коня. Вот и ворота города. А на стене множество вооруженных людей. Патрик во время заметил узкую улочку влево и крикнул об этом Боу. Свернули. Они скакали совсем близко от стен, и просто чудо, что их не подстрелили. Солдаты отстали, и Гордон уже подумал: " Пронесло.".
Вокруг горели дома предместья. За поворотом улицу напрочь перегородил рухнувший дом. Его обломки ещё пылали. Шотландцы повернули налево, через кладбище. Выход был загорожен невысокой железной решёткой. Мешкать было нельзя. Гордон с трудом уговорил Боу накинуть на решётку свой плащ. После этого лошади легко перескочили через неё и почти не повредили плащ.
- Чёрт меня дернул связаться с этим отчаянным парнем! - причитал майор. - Он готов в одиночку штурмовать город, а через реку запросто скачет по пешеходным мосткам. И мои пистолеты из-за тебя пропали.
Отъехав далеко от предместья, заспорили, куда теперь. Но тут Патрик заметил три десятка поляков, скакавших к ним во весь опор. Пришлось поторопиться.
Добравшись до дозорных, они подняли тревогу, а потом спрятались в обозе, дабы не объяснять, как их занесло на вражеские позиции. Их искали, но не нашли.
В конце сентября, сделав солидный запас пластыря и мазей, Гордон вернулся в роту. А через пару недель его рана совсем затянулась.
Тем временем Карл Густав пошел в Войнич. Там стояли квартиа- неры - самая боеспособная часть польской армии. Но и они не выдержали удара шведов. После сего поражения королю Польши пришлось бежать в Силезию. Карл Х, вернувшись к Кракову, приказал копать апроши (осадные рвы и насыпи) и готовить штурм. Чарнецкий провёл несколько удачных вылазок, но сие могло лишь несколько отдалить неизбежную сдачу города.
Окрестная шляхта и мужики всё чаще резали шведских фуражиров. Пришлось отправить против партизан генерала Дугласа с тремя сотнями рейтар. Участвовал в этом рейде и Гордон. В одной из стычек польская пуля пробила ему правую ногу, пониже подвязки, и убила коня. Патрик получил отличную вороную кобылу из трофейных, но нога распухла так, что пришлось разрезать сапог. В Казимеже, жидовском предместье Кракова, раненого определили на квартиру к портному Исаку. Пришел доктор, перевязал рану, заметил:
-Тебе повезло, парень. Кость не задета. Через пару недель сядешь в седло.
Патрик с любопытством присматривался к хозяевам. Из Англии евреев выслали полтора века назад, и в Шотландии юноша их не встречал. Говорили о них всякое, дескать, проклятый народ, враги Христовы.
"Люди как люди, - решил Патрик. - Шумные, любопытные. Ко мне относятся прекрасно. Кормят, заботятся".
К нему часто приходили друзья. Чаще других - Хольштейн. Как- то зашёл Ян Рудачек с другим рейтаром, Вилли Мидлтоном. Вилли выставил бутылку венгерского.
- Зря ты поступил в драгуны! - сказал он Патрику. - У вас в роте, кроме тебя, ни одного шотландца нет. А у нас - шестеро! И ротмистр великолепный, Джеймс Дункан. Он тебя знает. Переходи в рейтары. Драгуны - мужичьё. А у нас - порядки для дворянина. И на добычу выбраться куда проще. Право, решай.
Гордон задумался. Служить в рейтарском полку куда легче и привольнее. Да и заработать офицерский чин рейтару значительно проще, чем драгуну. Спросил Хольштейна.
- Соглашайся, и не думай! - ответил друг. - Тебе нынче удача привалила. Кабы меня пригласили, бегом бы побежал.
Вскоре Патрик простился со своим покровителем Гардиным и нанялся добровольцем в полк графа Делагарди, к ротмистру Джеймсу Дункану.
Только жаль было расставаться с Гансом.
19 октября Чарнецкий сдал Краков на почётных условиях. Гарнизон свободно вышел из города с распущенными знамёнами, с двенадцатью пушками и большим обозом. Казалось - победа! Почти все польские вельможи присягнули на верность шведскому королю. Князь Трансильвании Ракоши и гетман Богдан Хмельницкий клялись ему в вечной преданности. Из Вены прислали богатые дары. Император, по просьбе Яна Казимира, предлагал посредничество.
Но не сдался генералу Миллеру Ясногорский монастырь, где хранилась почитаемая всей Польшей икона Ченстоховской Божьей Матери. Пришлось шведам начать осаду.
К общему удивлению, крохотный монастырь держался!
Пламенем по сухой траве пошла по стране весть: Они не сдаются!
И вставали мужики с косами и дубинками, а за ними и шляхта. Все крупные города Польши были заняты шведскими гарнизонами, но страна им уже не принадлежала.
Полк графа Делагарди стал на зимние квартиры в городе Новый Сонч, владении графа Константина Любомирского, в двенадцати милях от Кракова. Рейтары уже не были желанными гостями в городе и в крае.
Вернувшийся из плена, подполковник Форгель приказал срочно сделать лафеты для найденных в городе чугунных пушек и расставить их в ключевых местах. Окрестные местечки обложил контрибуцией, и пять или шесть недель её платили исправно. Потом стало хуже. Отряд рейтар, посланный собрать недоимки, почти целиком вырезали мужики. По воскресеньям на рынке Сонча было пусто. Мало кто привозил продукты.
Форгель отобрал у горожан всё оружие и заставил их в костёле присягнуть на верность королю Карлу Х. Срочно чинили городские стены. На рыночной площади дежурил дозор, двадцать четыре рейтара. Каждая рота получила для обороны участок городской стены.
Впрочем, первое время жили неплохо. Местные пани не обходили своим вниманием любезного, щеголеватого рейтара. А уж хозяйка, панна Марыся, дебелая сорокалетняя красавица, поглядывала на него многозначительно и за обедом подкладывала Патрику лучшие куски.
- Чего теряешься, парень?! - посмеивались над Гордоном друзья. - Давно бы пошарил у пани под юбками. Она явно не против.
Юный рейтар не умел спешить в делах Венеры. Да и хозяин явно косился. Кто знает, чем бы кончилась сия история, только настали худые времена.
В декабре шляхтич-арианин сообщил, что окрестные горцы и русины собираются огромными толпами, дабы напасть на город. Подполковник отослал в Краков супругу и большую часть имущества.
Ночью 14 декабря часовые заметили в лесу, к северу от города, множество огней. Посланная туда сотня рейтар привела шестерых пленных. Они рассказали под пыткой, что в отряде братьев Вонсови- чей двести драгун краковского епископа и около трёх тысяч холопов. Братья намерены захватить богатую усадьбу этого арианина, а потом двинуться на Новый Сонч.
Подполковник Форгель на военном совете предложил разогнать эту сволочь. Храбрый, но безрассудный офицер считал, что эскадрон добрых шведских рейтар шутя справится с этой швалью. И почти все офицеры с ним согласились.
Возражал только ротмистр Дункан, но его подняли на смех.
Утром, взяв с собой двести пятьдесят рейтар и почти всех офицеров, Форгель отправился на вылазку. Комендантом Сонча остался ротмистр Донклау. День прошёл тихо. К вечеру половина гарнизона напилась. Гордон заглянул на квартиру своего ротмистра. Тот сидел мрачный за бутылкой горилки.
- А, земляк! - обрадовался Дункан, - Заходи, садись. Меня тоска одолела. - Налил Патрику чарку, подвинул тарелку колбасы. - Представляешь, парень, этот хлыщ, майор Кенигсмарк, посмел усомниться в моей храбрости. Мальчишка! Да я дрался в Померании, когда он ещё под стол пешком ходил! Не будь майор моим командиром.
Самодовольные дурни! Думают, что Польша дрожит при виде шведского мундира. Было, да прошло. Набьют им нынче морду. Да и нам тут надо бы поостеречься. Я сказал ротмистру Донклау, что стоит удвоить караулы. Он послал меня к дьяволу. - Ротмистр жадно выпил ещё чарку. - Дай нам Бог дожить до утра без драки!
Уже стемнело, когда он насторожился:
- Что за шум? Погляди, парень.
Простоволосая паненка бежала по улице с криком:
- Поляки ломают ворота!
"Неужто Дункан угадал?! Побегу гляну!" - подумал Патрик.
Встречный рейтар подтвердил:
- Ломают! И через стены лезут!
Как оказалось, повстанцы выслали к воротам своих лучших стрелков, переодетых простолюдинами, с цешинками. Сии ружья весьма метко стреляли пулей размером в большую горошину. И звук от выстрела тихий. Полупьяная стража на них и не смотрела.
По сигналу они перестреляли часовых и принялись вырубать топорами брешь в воротах. А иные притащили длинные лестницы и полезли на стены. Всё это Гордон узнал позднее. А тогда он бросился к ротмистру:
- Тревога! Враг в городе!
Патрик стремглав побежал к себе, не думая об опасности. Его заботила Блекбёрд, вороная кобылка благородных кровей, доставшаяся ему после ранения. Такой лошади у Патрика в жизни не было! К несчастью, он утром приказал расковать Блекбёрд, дабы подточить подковы.
Ротмистр Донклау скакал к воротам с десятком рейтар:
- За мной! Быстро!
Медлить было нельзя. Рядом с кобылой стоял под немецким седлом запасной конь, низкорослый чалый мерин. Патрик вскочил на него и поспешил следом. Пушку возле ворот горожане успели испортить, а из широкой бреши уже торчало с десяток мушкетов. Дружный залп ранил двух рейтар и убил лошадь.
- Поздно! - закричал Донклау. - На рыночную площадь! За мной!
Патрик повернул к дому. Хозяин стоял у ворот и щурил хитрые глазки на круглой роже. С виду - простачок.
- Мою кобылу! - рявкнул Патрик.
Спешиться он боялся. Хозяин медлил.
- Быстро! Пошли слугу, или я раскрою тебе череп, пся крев! - кричал Патрик.
Ах, как не хотелось отдавать лошадь сему шведу! Хозяин уже прикинул, сколько выручит за неё. Но ведь бешеный мальчишка мог и вправду зарубить. Кликнул слугу. Хлопчик вывел кобылу.
Теперь скорей! Надо догнать своих. Но никакая сила не могла заставить старого мерина ускорить шаг.
А сзади уже бежали поляки, стреляли, метали топорики. Стреляли враги плохо, а вот топориков приходилось опасаться.
Испуганная Блекбёрд рванулась вперёд и чуть не выдернула Гордона из седла.
Ночной бой в городе - никто не знает, где свои, где чужие, где спасение, а где гибель! Вокруг полная неразбериха.
Ротмистры собирали рейтар, дабы пробиться к южным воротам. Из переулка выехал грозный майор Боу в каске, с обнажённым палашом в руке.
- Не забыли ли вашу книгу, майор? Похоже, мы нынче все разоримся! - не удержался от шутки Патрик.
Боу всю неделю мучил их рассказами о некой волшебной книге. Дескать, в ней описано, как можно богато прожить в большом городе, имея в запасе всего сотню дукатов.
"Пробьёмся! - подумал Гордон. - Однако на старом мерине далеко не ускачешь!".
Рискнул, пересел на Блекбёрд, хоть она и без подков, а дороги скользкие.
Ротмистры вновь повели взвод на рыночную площадь. Поляки рассыпались, но кто-то крикнул, что они бегут по боковым улицам, дабы отрезать шведов от ворот.
Повернули обратно. Пока Дункан очищал улицу от врагов, кобыла упала, и Патрик с трудом успел поставить её на ноги и поправить седло.
В третий раз ротмистр Дункан повёл рейтар в атаку на площадь. Тут погиб их знаменосец, и никто не смог помочь ему. Площадь была забита поляками. Патрику показалось, что их там тысячи две. Всё время он боялся, что седло вот-вот перевернётся. В спешке плохо затянул подпругу.
Атака успеха не имела. Дункан с большим риском пробился назад, чтобы обеспечить отход. Несколько пехотинцев палили из мушкетов вдоль улицы по своим и чужим.
"Ловушка! Где же выход?" - подумал Патрик. И опять Блекбёрд упала на скользкой дороге. Срезав седло (поправить нет времени!) Гордон вскочил на неё. Тут его саданули по голове чем-то тяжёлым. Усидел, не свалился. Блекбёрд вынесла.
Очнулся он перед воротами. Но их уже заняли поляки и рубили шведов, пытавшихся вырваться из города.
"Тут-то я и погибну. Один остался.- подумал Гордон. - Может, попытаться? Матерь Божья, помоги!".
Прикрыв голову палашом, дал шпоры! Кобыла не подвела. Сшибая стоявших на пути, они пролетели через ворота.
Подход к воротам защищал форт - земляной вал с палисадом. В нём также было двое ворот. Пошире, справа, там стояли трое драгун краковского епископа. Поуже, слева, - кучка простолюдинов.
"Авось прорвусь! - Патрик помолился и повернул кобылу влево. - Выручай, милая!".
Бородатый мужик целил в него из мушкета. Гордон пригнулся к самой шее коня - пуля прошла мимо. Так трудно держаться без седла на скачущей лошади! Тут другой мужик рубанул его по голове косой, насаженной на длинное древко. Кабы не добрая бердская шапка из толстой воловьей кожи, был бы конец. Спас Господь милосердный!
С залитым кровью лицом, оглушённый Патрик всё же добрался до своих.
- Гордон! Жив? - удивился ротмистр Дункан. - Повезло тебе.
Они хотели захватить усадьбу того арианина, но встреченный слуга сказал, что там уже поляки, - опоздали.
Оставалось идти на Краков.
Вдалеке, в утреннем тумане, двигался большой отряд кавалерии. Ротмистр решил переправиться через Дунаец. Всем конным приказал перевозить пеших, бежавших из города. На берегу уже собралась толпа цыганок в пёстрых лохмотьях. Удивительно, сколько сброда следовало за полком графа Делагарди!