* * *
Цветанка бежала вслепую, сама не зная куда.
Прорвав соломенную кровлю хижины и выбравшись сквозь дыру на волю, она оказалась во дворе, где на нее сразу напала собака.
- Чу-чу! Чу-чу! Тихо, дорогая! Тихо, дорогая! На тебе хлебушка - только не лай и отпусти меня с миром! - говорила она, бросая куски хлеба, которые припасла на дорогу.
Пока собака глотала хлеб, она юркнула за строения, оттуда - в кусты, а там - и в лес. Бежала со всех ног, не разбирая направления. Чтобы подальше от противного старика, который вот уже какой день держал ее, по приказу Черного Вепря, взаперти. Спускалась в долины и овраги, поднималась на холмы, продиралась сквозь густые заросли болиголова, ежевики и хмеля, обрывая на себе одежду.
Лес казался ей, девушке, выросшей в степи, мрачным, чужим и враждебным: коренастые, обросшие мхом деревья, с сухими ветками и черными дуплами в стволах, напоминали ей престарелых седых колдунов, которые наблюдали за каждым ее шагом. В кустах ползали ужи и гадюки. Где-то здесь рядом бродили медведи, волки и барсуки. В целом весь лес был населен духами, добрыми и злыми, которые могут или помочь тебе, или навредить.
Бежала, пока несли ноги. Потом, устав, отдохнула минуту и уже дальше шла медленно. Теперь ее начала тревожить мысль, куда повернуть, как найти дорогу к Каменному Острову?
Почему-то ей казалось, что если она возьмет вправо, то натолкнется на жилье Черного Вепря, прямо перед ней - Днепр, позади - хижина бортника… Итак, оставалось - повернуть налево. Поэтому она долиной, прокладывая заметный след в высоком бурьяне, быстро направилась в противоположную от солнца сторону.
Местность была холмистая, с крутыми спусками и еще более крутыми подъемами. Цветанка проголодалась и с сожалением подумала, что надо было бы оставить себе хоть кусочек хлеба. И сразу же отмахнулась от мысли о еде. Где-нибудь найдет поселок - и люди там покормят. А сейчас надо - собрать все силы и бежать! Как можно скорее и как можно дальше! Чтобы ни бортник, ни Черный Вепрь не догнали!
Она прошла еще несколько шагов - и вдруг лес кончился. С высокого обрыва открылся широкий голубой простор Днепра и буйных заднепровских плавней. И никакого человеческого жилья вокруг.
Цветанка немного постояла на обрыве, думая, что же делать, - возвращаться или спуститься вниз, к реке. Она заколебалась. Возвращаться назад не хотелось. Да и страшно - там, где остались ее враги. А внизу - вода. Можно попить, ополоснуться и отдохнуть после тяжелых скитаний по лесной чаще…
Она нашла тропинку, по которой звери ходили на водопой, спустилась по ней на берег и, забравшись по колено в прохладную днепровскую воду, умыла лицо, шею, руки. Потом нарвала корешков ситняга и камыша, чтобы хоть немного утолить голод.
Корешки на вкус были слащавые, вызывали тошноту, и девушка с отвращением выплюнула их изо рта. Нет, уж лучше голодать, чем есть это противное зелье!
Она села под ивой и склонила голову на потрескавшийся, шершавый ствол. Она была такая уставшая, что не заметила, как уснула. Теплый ветер шевелил густые растрепанные косы, ласково гладил исцарапанные руки, белую шею, порозовевшее от сна лицо. Днепр приносил прохладу и шум задумчивых камышей, что убаюкивал, как ребенка. А солнце, что уже спускалось за кровавую кручу, согревало ее, ласкало, как мама, и укутывало приятной дремотой.
И все же сон был чуткий. Как только шелохнулись прибрежные кусты и испуганно вспорхнула из ивы какая-то птичка, она мгновенно открыла глаза и вскочила на ноги. Ужас и отчаяние ледяным холодом сжали ей грудь.
С трех сторон к ней подступали воины Черного Вепря. Прямо от холма приближался рябой Лют, слева - Малк, справа - Мыслята. Это они похитили ее в купальскую ночь и упекли в дикий вековой лес к старому бортнику. А теперь хотят схватить и доставить обратно к ненавистному княжичу.
- Вы? Это опять вы, проклятые? - воскликнула девушка хрипло, чувствуя, как у нее дрожат и подгибаются ноги.
- Да, это мы, - нахмурился Лют, останавливаясь на почтительном расстоянии. - Мы нашли тебя, княгиня, чтобы отвезти к князю… К Черному Вепрю… Тебе не стоило бежать, потому что убегала от собственного счастья…
- Как ты сказал… Я… княгиня?… Значит, Черный Вепрь… князь? - Переспросила ошеломленная девушка, для которой это известие было крайне неожиданным.
- Да, - кивнул Лют. - И, думаю, ты никогда не пожалеешь, что я с Малком и Мыслятой нашел тебя сегодня и верну нашему князю. Думаю также, что ты за это не будешь на нас зла, - ведь мы желаем тебе только одного - счастья! Ты - княгиня!..
Спокойный, ласковый голос Люта обманул Цветанку, ей показалось, что в нем что-то изменилось к лучшему. Она не подумала, что сейчас он заботится о себе, о своем будущем, ибо оно не в малой степени будет зависеть от нее. Поэтому жалобно проговорила, протягивая к нему руки:
- Я не хочу возвращаться к Черному Вепрю! Я не хочу быть княгиней! Отпусти меня, Лют! Отпусти!..
Лют нахмурился.
- Ты говоришь чепуху, княгиня! Ты поедешь с нами!
- По доброй воле не поеду! Разве возьмете силой!
- Не заставляй нас делать это! Иди-ка сюда! Сама! Цветанка закрылась руками, воскликнула:
- Не пойду! Не подходи ко мне! Я ненавижу Черного Вепря и никогда не стану его женой! Лучше - смерть!
Лют понял, что без насилия не обойтись, и бросил сквозь зубы:
- Берите ее!
Малк и Мыслята с двух сторон двинулись к девушке. Лют пригнулся и расставил руки, словно собирался ловить курицу. И ни одному из них девушка не дала поймать себя. Как испуганная серна, вдруг оттолкнулась ногами от берега и прыгнула далеко в воду - аж волна поднялась. Прыгнула на верную смерть потому, что совсем не умела плавать…
* * *
После разгрома на Широком Берегу полянские роды поспешно отступали с Роси и ее притоков на север, в дремучие леса на Стугне, Днепре и Ирпене. Угоняли скот, овец, свиней, везли зерно и домашний скарб, несли на себе узлы с провизией - хлебом, пшеном, солониной. Направлялись напрямик - полями и лесами, не выбирая дороги…
Гунны упорно преследовали их. С ними шел и Черный Вепрь со своей небольшой, наспех собранной дружиной.
Остатки разгромленного войска Кий вывел в Березовые Рудки, где его уже ждал Щек со своими молодыми друзьями. Оказалось, что воинов осталось в живых значительно больше, чем думалось. К тому же прибывали все новые и новые отряды из далеких окраин полянской земли и единичные воины, которым посчастливилось спастись.
Здесь же собрали вече. Нужно было выбрать нового воеводу и старейшин, ибо во время побоища на Роси значительная часть родов потеряла их.
На вече собралось все войско. Воины были утомлены и подавлены тем, что произошло. Говорить начал старейшина рода росавичей Ворон, одноглазый, мрачный мужик. Собственно, имел он другое имя - Судислав, а Вороном его прозвали родовичи за длинный нос, чем-то похожий на клюв ворона-крука, и из-за черного чуба, что очень редко встречалось среди полян. Теперь чуб был седой, и старейшина напоминал старого ворона, обросшего, как пень, мхом.
Обведя своим единственным глазом притихших воинов, Ворон сказал:
- У нас совсем мало времени. За нами идут гунны. Поэтому долго говорить никогда… Мы остались без князя и без воеводы. О князе - потом. А теперь - кого хотите воеводой? Думайте!
Все молча переглядывались. Действительно - кого же? Кто-то робко заметил:
- Может, тебя, старейшина?
И Ворон, устало покачав головой, возразил:
- Не меня… Я старый, больной, одноглазый… И не старейшину Берислава - он тоже уже землей пахнет, - и Ворон показал на согнутого годами старейшину хоробричей, который, опершись на копье, стоял возле него и хлопал глазами. - Выберем мужа молодого, но уже опытного и мудрого. Он здесь, среди нас. И если бы мы послушались его совета, то не потеряли бы половины воинов и почти всех старейшин…
- Кто же это? - раздались голоса. - Где он? Пусть выйдет вперед.
- Это Кий! Из рода русов! Вот он!..
Кия уже знали все. Правда, смущало некоторых, в частности старших воинов, его молодость, но если старейшина Ворон за него, то всякие сомнения отпадали. А русы - те сразу закричали:
- Кия! Кия воеводой!
- И старейшиной русов! - добавила младшая дружина. - Вместо Тура.
- Пусть будет Кий нашим воеводой! - закричали все. - Кия! Кия!
Старейшина Ворон положил свой щит на землю, поманил к себе Кия.
- Становись, воевода, сюда! - А когда Кий встал, приказал отрокам: - Поднимите его - пусть все видят! Вот наш воевода!
Кия подняли над войском. Солнце золотило его густые рыжеватые волосы и молодую кудрявую бородку. Загорелое, овеянное горячими ветрами лицо было мужественное, суровое, без тени радости и улыбки. Да и ни у кого из полян сейчас не было радости в сердце - все ждали еще большей беды… У Кия были сильные, широкие плечи и крепкие ноги. Стоял на щите прямо и смотрел проникновенно на утомленные лица соплеменников, в их пытливые, наполненные тревогой глаза.
- Родовичи, друзья! - крикнул он громко. - Не такое сейчас время, чтобы я отказывался стать вашим воеводой. Может, среди вас есть достойнее - умнее, опытнее, смелее. И чтобы найти его, нужно долго думать, а думать некогда. Вот-вот настигнут нас гунны! Поэтому спасибо вам, что доверились мне, и приказываю отправляться дальше в путь!
- Кий, люди устали… Может, передохнем? - спросил Ворон. - Здесь хорошее место - тенистая роща, зеленый лужок, вдоволь чистой родниковой воды…
Кий огляделся. Действительно, здесь хорошо: над более широкой зеленой долиной шумит под ветром березовая роща, по долине течет ручей, а противоположный склон долины сияет желто-белым цветом ромены.
Однако он отрицательно покачал головой:
- Хорошо здесь для отдыха… А для обороны совсем плохо! Нет, поищем другое место!.. Пусть роды выберут себе старейшин, где их нет, - и в путь!
Выбрав старейшин, поляне, не мешкая, снялись в путь.
Кий шел впереди. Наклонив голову, заполненную тяжелыми думами, упорно шагал плотными сапогами по густому степному бурьяну, прокладывая в нем тропинку. За плечами - лук и сумка с сухарями, пшеном и салом, на левой руке - тяжелый щит и кожаная перчатка, в правой - два коротких копья, на боку - меч и колчан со стрелами.
Это - обычное военное снаряжение полянского воина.
Шли долго. Не слышно ни разговоров, ни смеха. Все ужасно устали, но никто и словом не заикнулся об отдыхе. А солнце жгло немилосердно, и белые рубашки на спинах потемнели от пота, покрылись серой степной пылью.
Кий вел свое войско все вперед и вперед, пока не наткнулся на лес и на чистую, без кустов, длинную поляну в нем, которая наклонно спускалась к широкому вязкому болоту, по которому текла некая небольшая речка.
- Здесь остановимся!
Все сразу попадали на землю - кто, где стоял. А Кий со Щеком, Ясенем и Грозой обошли поляну и лес, примыкавший к ней, побывали внизу, на болоте, и только тогда вернулись к стоянке.
Кий собрал старейшин.
- Я вот что думаю, - сказал тихо. - гунны идут по нашему следу и вскоре догонят нас… Так лучше встретим их здесь, чем где-нибудь в чистом поле, где они имеют несомненное преимущество. Но чтобы остановить и победить сильного врага, мы должны перехитрить его!
- Перехитрить? Но Ернак тоже не дурак! - Ворон поскреб седой затылок. - раскусит нашу хитрость - и нам же будет хуже!
Не раскусит!.. Я придумал такое, чего он ни разу не встречал в жизни!
Что же это? - старейшины вопросительно посмотрели на молодого воеводу.
Кий прищурился на солнце, которое уже начало сворачивать с полудня и освещал поляну с правой руки, и, подумав, сказал:
- Посмотрите - какое место! В тылу у нас - болото. Итак, обойти нас гунны не смогут - утонут в нем… С двух сторон - густой лес. Гуннской коннице по нему тоже не пробиться… Остается у них для атаки один путь - поляна… Так пусть нападают по ней! А мы тут и приготовим ловушку: на их клин поставим прочный полянский плетень! Об него и разобьется Ернакова конница!
Старейшины не поняли.
- Тын?
- Ну, пусть будет не плетень… Да, будет частокол, жидкий, как вилы, и острый, как копья… Мы преградим им поляну вот в этом месте, недалеко от берега, и пусть попробуют тогда гунны разорвать наши ряды! Не получится… Сделает частокол мой род, - и он посмотрел на Щека, Ясеня и Грозу. - Ребята, поднимайте русов - готовьте колья! Вбивайте их в землю так, чтобы они остриями торчали в сторону нападающих, но не густо - на расстоянии одного шага…
- Для чего это? - спросил Ясень.
- Потом увидите… Идите!.. А я тем временем остальные роды поставлю в лесу в засаду - с этой и с другой стороны поляны… Приготовимся, как следует! Только бы Ернак напал на нас!.. Чтобы напал!.. Идите!
Через минуту поляне зашевелились, словно муравейник. Русы рубили молодые дубки, березки и грабы, вбивали их наискось в землю деревянными молотами, а потом заостряли мечами, и они напоминали наконечники копий. Другие роды, забрав оружие, разделились пополам. Одни засели в лесу по правую руку, другие - по левую. Кий строго приказал им вступать в бой только тогда, когда гуннский клин врежется в полянский частокол.
Прошло немного времени, а поляна уже была перегорожена жидким, наискось поставленным частоколом. И тогда с поля примчались конные лазутчики.
- Воевода, гунны!
- Далеко?
- За два или три поприща.
- Вся орда или небольшой отряд?
- Вся орда!.. Идут - как облако! И поля не видно!
- Ну, что ж - это хорошо, - сказал Кий и обратился к своим воинам: - Родовичи! Русы! Вот тут мы или победим, или все поляжем! Для гуннов мы приготовили хорошую неожиданность! И чтобы они до последнего момента не заметили нашей изгороди и не повернули обратно, как обычно это делают, когда видят, что победы им не одержать, пусть каждый из вас станет перед изгородью так, чтобы собой и своими щитами закрыть частокол. Воины Ернака подумают, что перед ними обычные полянские ряды, как это было у Родни или на Широком Берегу… А как только вражеский клин, помчится со всех ног и приблизится к нам на такое расстояние, когда уже его ничто не сможет остановить, мы быстро сквозь проходы между кольями отступим назад. Гунны вместе со своими лошадьми и наткнутся на наш частокол… Вот тогда мы возмемся за оружие!..
В эту минуту с поля донесся звук рожка. Гунны заметили полян.
- Становитесь по местам! Держитесь смело! - крикнул Кий. - Я буду с вами стоять посередине ряда!
Возня, топот ног, грохот щитов, звон мечей - все это длилось не более того, сколько нужно было, чтобы выстроился строй рядов. Причем передний ряд - перед частоколом, а три задних - за ним. Кий и Щек вместе с младшей дружиной встали в передний ряд. Кий не без оснований считал, что находчивые отроки шустрее отступят за частокол, чем опытные, но не такие поворотливые старшие воины. Ряды застыли. И тогда все услышали, как глухо стучит земля и из-под нее доносится далекий грозный гул…
* * *
Хотя нападения ждали все с нетерпением, но, как это бывает в таких случаях, гунны вынырнули внезапно, неожиданно, как темная грозовая туча. Не сбавляя бега, они быстро вогнались на поляну и, заметив полян, перегородили ее, начали незаметно вытягиваться клином.
Кий услышал, как над рядами отроков пронесся глухой гул. Кто-то горячо шептал молитву:
- О животворный Световид, и ты, всемогущий Перун, спасите нас!..
Напряжение нарастало. Воины, засевшие в лесу, притаились и ни каким движением не выдавали себя. Русы, ожидая страшного удара, замерли тоже.
Видя, как вытянулись и застыли в ожидании безбородые лица отроков, Кий громко, так, чтобы все слышали, сказал: Друзья! Братцы! Сейчас решается судьба полянского племени! Если гунны прорвут ряды, они легко догонят наших жен, детей, сестер, родителей и всех порубят или возьмут в плен!.. Если же нам удастся остановить их здесь, - не победить, не разгромить, а только остановить, - то этим мы спасем и себя, и все племя от гибели! Поэтому - пристало ли нам бояться, дрожать за свою жизнь? Я уверен - мы победим! А боги помогут нам! - и он вдруг простер вверх руку с копьем и горячо сказал: - О ясный Хорос, щедрый Даждьбоже, ясный Световид, мы, твои дети, умоляем, молим тебя, - ослепи очи нападающим, защити нас! А ты, Стрибог, отврати от нас гуннские стрелы, развей врага по степи! И ты, Перун, наш заступник, помоги нам, направь свой гнев против врага, оглуши его громом, порази своими огненными стрелами!.. Защитите нас, боги!..
- Защитите нас, боги! - прокатился над рядами, как вздох, горячий призыв.
В это время с вражеской стороны донесся грозный гуннский клич:
- Гурракх! Гурракх!
Гунны приближались. По невысокому, пологому склону, захватывая всю ширину лужайки, катилась густая темная волна, способная, казалось, затопить, сокрушить и уничтожить все на своем пути.
Строй полян окаменел. Кий крепко зажал левой рукой древко щита, а правой - копье. Острие гуннского клина целилось ему прямо в грудь.
Страха в сердце не было. Только в голове билась тревожная мысль - все ли он предусмотрел? Достаточно того, что он сделал, чтобы остановить врага?
Гунны набирали скорость. В этом была их сила. Лохматые лошади, вытянув вперед большие головы, мчались прямо на белую стену полянских воинов, и уже не далекий гул, а близкий гром вырывался из-под тысяч копыт и заставлял вздрагивать сухую землю.
Кий посмотрел на своих молодых друзей, которые стояли по обе стороны от него. Испугаются? Не бросятся наутек?
Нет, все стоят на своих местах и напряженно всматриваются из-за щитов в живую лавину врагов, сотрясающих воздух неистовым криком.
Теперь не упустить решающей минуты! Точно определить расстояние! Гунны совсем близко - сто шагов, пятьдесят, четверть ста… Пора!
И тогда Кий приложил к губам сигнальный рог, и из него вырвался резкий короткий звук.
И вдруг передний ряд отступил назад, оставляя за собой наклоненный в сторону врага частокол. Отступил и Кий. И только успел повернуться лицом к врагу и закрыться щитом, как могучая гуннская волна со всего разгона, всей тяжестью многих лошадиных и человеческих тел налетела на острозубую ограду.
В тот же миг сотни полянских стрел с трех сторон - из-за частокола, с одной стороны поляны и с другой - посыпались на гуннов.
Даже старые, бывалые воины не видели ничего подобного!
Страшно заржали гуннские лошади, вспарывая животы об колья; упали наземь всадники, - и их тут же пришили к земле полянские копья; крики боли и отчаяния, громче и яростнее от боевого клича, раздались над ордой.
Гунны так и не поняли, что произошло.
Сбились в клубок их передние ряды - упали лошади, образовав высокий завал. Задние же, наоборот, не сбавляя бега, мчались дальше, в эту тесноту, напирали на передних и, остановившись, попадали под полянские стрелы. Никто не знал, почему гуннский смертоносный клин не рассек вражеский строй, остановился. Каждый терялся в догадках - и не находил ответа.
Защищеные частоколом и лесом, поляне почувствовали себя хозяевами положения. Гунны остановлены! Их страшный клин разплющился об частокол, а всадники вместе с лошадьми, истекающих кровью, на его редких зубьях. Со всех сторон на гуннов летели стрелы и копья. Человеческие крики и стоны, мучительное ржание раненых лошадей, стук щитов, звон мечей - все это слилось в сплошной дикий рев, словно на поляне сошлись в бою тысячи раздраженных, обезумевших туров.
Кий поощрял, ободрял своих воинов: